дставиться  до
того, как наступает интимная близость, но иногда, - она  вздохнула,  -  на
это не хватает времени.
   Дирк постучал легонько пальцами по носу со всех сторон еще раз.
   - Мде кажедся, он стал прябее, - сказал он наконец.
   - Прямее, - поправила Салли. - Говори слово "прямее" так, как нужно. От
этого ты почувствуешь себя намного лучше.
   - Прямее, - повторил Дирк. - Я понял, что ты хочеж зказадь.
   - Что?
   - Я понял, что ты хочешь сказать.
   - Прекрасно, - сказала она, вздохнув с облегчением. -  Я  рада,  что  у
меня получилось. Мой гороскоп утверждал, что, что бы я ни делала  сегодня,
будет не так.
   - Не хочешь ли ты сказать, что веришь всей этой ерунде? -  сказал  Дирк
настороженно.
   - Я - нет, в особенности - гороскопам "Великого  Заганзы".  А  что,  ты
тоже их читал?
   - Нет. То есть, вернее, да, но совсем по другой причине.
   - А я - по просьбе пациента, который попросил почитать ему его гороскоп
сегодня утром - почти перед самой смертью. Ну а что было в твоем?
   - М-м, мой был очень запутанным.
   - Понятно, - скептически сказала Салли.
   А что это у тебя такое?
   - Это калькулятор, - ответил Дирк.  -  Впрочем,  не  буду  тебя  больше
задерживать.  Я  в  долгу  перед  вами,  моя  прекрасная  леди,  за   вашу
чрезвычайно нежную помощь и за то, что одолжили мне свой кофе, но - увы! -
время неумолимо идет вперед и вас, без сомнения, ожидают тяжелые  трудовые
будни в больнице, где потребуется ваша помощь больным с тяжкими  телесными
повреждениями.
   - Ничего подобного.  На  сегодня  моя  работа  закончена  -  я  ушла  с
дежурства в десять утра, и мне нужно  как-то  продержаться  весь  день  не
заснув, чтобы потом нормально спать ночью. Так что остается только убивать
время, сидя  в  кафе  и  общаясь  с  незнакомыми  людьми.  Вам,  напротив,
необходимо как можно быстрее обратиться в травмпункт. Но прежде вы  должны
оплатить мой счет.
   Она нагнулась к столику, за которым сидела перед этим, и  взяла  оттуда
общий счет, лежавший рядом с ее тарелкой, за все,  что  она  заказывала  в
кафе. Она неодобрительно покачали головой, посмотрев счет.
   - Мне очень жаль, но  здесь  пять  чашек  кофе.  Дежурство  было  очень
тяжелым. Всю ночь не было покоя - без конца требовали то одно, то  другое.
На рассвете одного пациента, находящегося в коме, понадобилось  переводить
в какую-то частную клинику. Одному Богу известно, почему обязательно  надо
это делать  именно  в  такое  время  суток.  Только  бы  создавать  лишние
трудности. На твоем месте я бы не стала платить за второй рожок. Они так и
не принесли его.
   Она вручила счет Дирку, который принял его без всякого удовольствия.
   - Сумма явно завышена, - сказал Дирк. - Чудовищно завышена. И  учитывая
их стиль работы, добавлять 15% за обслуживание равносильно издевательству.
Готов поспорить, что мне не удастся привлечь внимание хотя  бы  одного  из
тех официантов, слоняющихся без дела у ваз с сахаром.
   Салли взяла у Дирка калькулятор и сложила оба счета вместе.
   - В сумме получается "Наплыв желтого", - сообщила она.
   - Спасибо, я разберусь с этим, - зло сказал Дирк обернувшись, забрал  у
нее калькулятор и положил к себе в карман. Он вновь стал  отчаянно  махать
руками  в  направлении  стайки  официантов,  ужасно  напоминающие  великое
творение Микеланджело.
   - А зачем тебе нужен нож?
   - Чтобы открыть вот это, - объяснил Дирк, показав  ей  большой,  крепко
заклеенный лентой конверт.
   - Я достану тебе нож, -  сказала  она.  Молодой  человек,  сидевший  за
соседним столиком, в этот момент смотрел в другую сторону, и, наклонившись
к столику, Салли ловко стащила его нож.
   - Очень признателен, -  поблагодарил  Дирк  и  протянул  было  руку  за
ножиком, но Салли не захотела его отдать.
   - Что в этом конверте? - спросила она.
   - Вы чересчур любознательная и  бесцеремонная  юная  леди,  -  вскричал
Дирк.
   - А вы очень странный, - возразила Салли.
   - Я странен ровно настолько, насколько мне это нужно, - сказал Дирк.
   - Гм, - сказала Салли. - Что в конверте? - Она не отдавала ему нож.
   - Это не ваш конверт, - заявил Дирк, - и не ваше дело, что в нем.
   - Как бы то ни было, он вызывает интерес своим видом. Что в нем?
   - Я узнаю это, только когда открою и посмотрю.
   Она с подозрением посмотрела на него и выхватила конверт.
   - Я требую, чтобы вы... - запротестовал Дирк, но не закончил фразу.
   - Ваша фамилия? - спросила Салли.
   - Меня зовут Джентли. Дирк Джентли.
   - Значит, вы не Джеффри Энсти и ни один из тех, чьи фамилии вычеркнуты?
- Она нахмуренно просматривала указанные на конверте фамилии.
   - Нет, - ответил Дирк, - конечно нет.
   - Так, значит, конверт адресован не вам?
   - Я - дело в то, что...
   - Ага! Значит, вы тоже необычайно... как вы говорили?
   - Любознателен и бесцеремонен.  Я  это  не  отрицаю.  Но  я  -  частный
детектив. Мне платят за то, чтобы я был любознательным и бесцеремонным. Не
так часто и щедро, как я бы этого хотел, но все же моя любознательность  и
бесцеремонность оправдана профессиональной деятельностью.
   - Как печально. Думаю,  проявлять  любознательность  и  бесцеремонность
гораздо приятнее, если это хобби. Если вы профессионал, в таком  случае  я
спортсмен,  который  имеет  статус  любителя  в  олимпийской  команде.  Вы
непохожи на частного детектива.
   - Ни один частный детектив не бывает похож на частного  детектива.  Это
одно из правил частного сыска.
   - Если ни один частный детектив  непохож  на  частного  детектива,  как
узнать, на кого следует походить? Вот в чем вопрос, как мне кажется.
   - Мне бы ваши заботы. Если б то, из-за чего я не сплю  по  ночам,  было
хоть немного похоже на подобные проблемы... Как бы то ни было, я не  такой
частный  детектив,  как  другие.  Мои   методы   основаны   на   философии
целостности, а если сказать точнее - хаоса. Я  исхожу  из  того,  что  все
происходящее на свете имеет глубочайшую взаимосвязь и взаимозависимость.
   Салли Миллз не отрываясь смотрела на него.
   - Каждая частичка во Вселенной, - продолжал Дирк,  у  которого  заметно
улучшилось настроение, едва он коснулся своей любимой темы,  -  влияет  на
всякую другую частичку тем или иным образом. Все вещи взаимосвязаны друг с
другом. Хлопание крылышек бабочки в Китае может  повлиять  на  тропический
циклон в Атлантике. Если бы я стал задавать вопросы ножке  этого  стола  в
том направлении, которое меня интересует или интересует ножку стола, то  я
мог бы при желании получить от нее ответ на любой вопрос о происходящем во
Вселенной. Я мог бы начать расспрашивать кого угодно и о чем угодно -  обо
всем, что только может мне прийти в голову, и  их  ответы  или,  наоборот,
нежелание отвечать во многом пролили бы свет на  ту  проблему,  которую  я
пытаюсь разрешить. Надо просто уметь правильно истолковывать  эти  ответы.
Взять хотя бы вас - с кем я познакомился абсолютно случайно: возможно,  вы
знаете какие-то вещи, которые могли бы оказаться очень ценными  для  моего
расследования, надо только, чтоб я знал, о чем вас спросить, чего в данный
момент я еще не знаю, и если бы я захотел дать себе труд  это  сделать,  к
чему тоже не расположен.
   Он помолчал некоторое время и сказал:
   - Не могли бы вы отдать мне конверт и нож, будьте так добры.
   - Вы так просите об этом, будто от него зависит чья-то жизнь.
   На мгновение Дирк опустил глаза.
   - Я думаю, скорее чья-то жизнь зависела от этого в  прошлом,  -  сказал
он.
   От того, как он это сказал, на них словно  опустилась  какая-то  темная
тень.
   Салли Миллз смягчилась и согласилась отдать - Дирку нож и конверт.
   Нож был слишком тупым, а конверт слишком крепко заклеен липкой  лентой.
Дирк сражался с лентой несколько секунд, но так и не смог ее разрезать. Он
устало откинулся на спинку стула.
   - Пойду спрошу, нет ли у них чего-нибудь более острого, - сказал Дирк и
поднялся, сжимая конверт.
   - Вам быстрее нужно попасть в  травмпункт  и  заняться  носом,  -  тихо
сказала Салли Миллз.
   - Спасибо, - поблагодарил Дирк и слегка поклонился. Он захватил счета и
направился посетить выставку  официантов,  расположенную  в  дальнем  углу
кафе.  Поскольку  он  не  выразил   горячего   желания   присовокупить   к
обязательным  15%  за  обслуживание  добровольное  пожертвование  в   знак
признательности за исполнение просьбы насчет ножа, ему было  сказано,  что
все остальные ножи, которые у них есть, - такие же, как этот, а  других  у
них нет.
   Дирк поблагодарил и пошел обратно в зал.
   На его стуле, оживленно болтая с Салли Миллз, сидел молодой человек,  у
которого она похитила нож. Дирк кивнул ей, но она была настолько поглощена
беседой со своим новым другом, что даже не заметила его.
   - ...в коме, - говорила она, - которого понадобилось  переводить  среди
ночи в частную клинику. Одному Богу известно, зачем  нужно  это  делать  в
такое  время.  Только  создавать  лишние  трудности.  Простите   меня   за
упоминание имени Господа, но ко всему прочему, у пациента был  еще  личный
автомат по продаже кока-колы и кузнечный молот,  и,  возможно,  в  частной
клинике они бы и смотрелись нормально, но в палате  с  минимальным  штатом
сотрудников это уже слишком, да, я знаю, я  слишком  много  говорю,  когда
такая уставшая, если в какой-то момент я вдруг свалюсь без чувств, вы  мне
скажите, ладно?
   Дирк двинулся дальше, как  вдруг  заметил,  что  Салли  Миллз  оставила
книжку, которую читала за своим столом, и что-то в этой  книжке  привлекло
его внимание.
   Это была толстая книга, называлась она "Дьявольская погоня".
   Книга была настолько  обтрепанная  и  вдобавок  толстая,  что  походила
больше на слоеный торт, чем на книгу.
   Внизу на обложке была  изображена  женщина-в-вечернем-платье-на-фоне  -
ружейного-прицела, а всю верхнюю часть занимала фамилия  автора  -  Говард
Белл, выделявшаяся выпуклыми серебряными буквами.
   Дирк не мог сказать, чем конкретно привлекла его внимание книга, но  он
знал, что какая-то деталь, связанная с обложкой, напомнила ему  о  чем-то.
Он бросил настороженный взгляд на девушку, у которой он стащил чашку кофе,
а потом заплатил за выпитые ею пять чашек и  два  рожка,  из  которых  был
съеден только один, так как второй ей так и не принесли. Она  не  смотрела
на него, так что он стащил и книжку, сунув ее  в  карман  своего  кожаного
пальто.
   Дирк вышел на улицу, где на него внезапно налетел появившийся откуда-то
орел и чуть не толкнул его  прямо  под  проезжавшего  мимо  велосипедиста,
который осыпал его бранью и проклятиями.



11

   В чистом и  ухоженном  местечке,  расположенном  на  краю  деревушки  в
окрестностях чистенького и ухоженного  Костволдса,  показалась  более  чем
неухоженная машина.
   Это был повидавший виды желтый "ситроен-2 CV", поменявший за свою жизнь
четырех хозяев - только один из  них  относился  к  ней  должным  образом,
остальные  трое  были  совершенно  безалаберными  и  безнадежно  пропащими
личностями.
   "Строен" неохотно полз вдоль подъездной дорожки, и весь его вид  словно
говорил о том, что все, чего он желал от жизни, - это чтобы его сбросили в
тихий спокойный кювет на одном из близлежащих лугов и  милостиво  оставили
там в покое, а вместо этого его заставляли  тащиться  вверх  по  гравиевой
дорожке, а потом, естественно, заставят проделать такой же путь назад, а с
какой целью все это делалось - нет, он не в силах понять.
   "Строен" уже было дотащился до остановки перед шикарным каменным входом
в главное здание, но покатился назад и  долго  бы  так  катился,  если  бы
хозяйка не догадалась нажать на ручной тормоз  -  он  дернулся,  издав  от
неожиданности нечто вроде сдавленного "ик", и замер.
   Дверца распахнулась, рискованно раскачиваясь на единственной  петле,  а
затем из машины показалась пара ножек - именно таких ножек, при  появлении
которых звукооператоры не могут удержаться от  того,  чтобы  не  запустить
одновременно какое-нибудь соло на саксофоне с дымом, по причинам,  которые
никому,  кроме  самих  этих  звукооператоров,  неизвестны.  Но  в   данном
конкретном  случае  звучание   саксофона   было   бы   напрочь   заглушено
какой-нибудь дуделкой, которую те же самые звукооператоры почти  наверняка
запустили бы по ходу медленного продвижения автомобиля.
   Владелица ножек вышла за ними в той же манере, как делала  это  обычно,
мягко захлопнула дверцу машины и затем направилась к зданию.
   Машина осталась ждать у входа.
   Некоторое время спустя вышел носильщик, весьма  неодобрительно  оглядел
ее со всех сторон, а затем, так и не увидев  ничего,  что  потребовало  бы
приложения его сил, удалился.
   Вскоре Кейт проводили  в  кабинет  мистера  Ральфа  Стэндиша,  главного
психолога-консультанта и одного из  членов  совета  директоров  Вудшедской
клиники, который в этот момент заканчивал говорить с кем-то по телефону.
   - Да, я не  отрицаю,  -  рассуждал  он,  -  что  бывают  случаи,  когда
необычайно тонко чувствующие и умные дети  могут  производить  впечатление
глупых. Но, миссис Бенсон, глупые дети тоже могут производить  впечатление
глупых. Я думаю, это вы должны признать. Я понимаю, что это очень  тяжело,
да. Всего доброго, миссис Бенсон.
   Он засунул телефон в ящик стола и  пару  секунд  собирался  с  мыслями,
прежде чем поднять глаза на посетительницу.
   - Вы могли бы поставить меня в известность о вашем приходе чуть раньше,
мисс м-м... Шехтер, - обратился он к ней наконец.
   На самом деле сначала он сказал:
   - Вы могли бы поставить меня в известность о вашем приходе чуть раньше,
мисс м-м... - потом на некоторое время замолчал и  стал  искать  что-то  в
другом ящике стола, прежде чем сказать "Шехтер".
   Кейт находила весьма странной  привычку  держать  визитные  карточки  с
именами посетителей в ящиках, а не на столе, но дело  в  том,  что  мистер
Стэндиш не  выносил  беспорядка  на  своем  великолепном  столе  из  ясеня
безупречно строгого дизайна и поэтому на нем не было абсолютно ничего.  Он
был совершенно голым, как и все  остальные  поверхности  в  его  кабинете.
Журнальный столик, который окаймляли по бокам стулья "барселона", тоже был
абсолютно пуст. Точно так же пусты и гладки были поверхности, без сомнения
очень дорогих, шкафов, где хранились папки с документами.
   В его кабинете не было ни одной книжной полки - книги, если они  вообще
существовали,  скорее  всего  были  убраны  в  большие  белые  и   гладкие
встроенные шкафы, а простую черную рамку для картин,  висевшую  на  стене,
можно было считать всего лишь временным умопомрачением, ведь картина так и
не была в нее вставлена.
   Кейт изумленно осматривалась вокруг.
   - Неужто у вас совсем нет здесь украшений? - спросила она.
   - Нет, кое-что есть, - ответил он, выдвигая следующий ящик.
   Из ящика он достал китайский сувенир -  котенка,  играющего  с  клубком
шерсти, и положил его на стол прямо перед собой.
   -  Как  психолог,  я  признаю,   что   украшения   способны   оказывать
благоприятное воздействие на внутренний мир человека, - изрек он.
   Затем он положил котенка  обратно  в  ящик  и  плавно,  почти  бесшумно
задвинул его.
   - Слушаю вас.
   Он сцепил руки на столе перед собой и вопрошающе посмотрел на Кейт.
   - Я очень благодарна, что вы нашли время встретиться  со  мной,  мистер
Стэндиш,  несмотря  на  то,  что  я  не  уведомила  об   этом   достаточно
заблаговременно.
   - Это мы уже обсудили.
   - Без сомнения, вы в курсе того, что печаталось  в  газетах  на  первой
полосе.
   - Газеты интересуют меня постольку, поскольку я могу найти там то,  что
меня интересует, мисс м-м... - Он опять  выдвинул  ящик.  -  Мисс  Шехтер,
но...
   - Я заговорила на эту тему потому, что  именно  она  явилась  косвенной
причиной моего визита к вам, - очаровательно солгала Кейт. - Я  знаю,  что
ваша клиника пострадала в связи с этим от  весьма  нежелательной  для  нее
рекламы,  и  я  подумала,  что,  возможно,  вас  заинтересует  возможность
рассказать с помощью прессы о более прогрессивных  аспектах  проводимой  в
клинике "Вудшед" работы. - Она улыбнулась неотразимо обаятельной улыбкой.
   - Только из уважения к моему очень хорошему другу  и  коллеге,  мистеру
м-м...
   -  Франклину,  Алану  Франклину,  -  подсказала  Кейт,  чтобы  избавить
психолога от необходимости выдвигать ящик в очередной раз.  Алан  Франклин
был психотерапевтом, у которого  Кейт  прошла  несколько  сеансов  лечения
после трагедии, в результате которой она лишилась Люка,  своего  мужа.  Он
предупреждал ее,  что  Стэндиш,  будучи  блестящим  специалистом  в  своей
области, вместе  с  тем  был  эксцентричной  личностью,  и  степень  этого
качества превышала все допустимые пределы, на которые  могла  дать  скидку
его профессия.
   - ...Франклину я согласился встретиться в вами. Хочу сразу предупредить
вас, что если после  этого  интервью  в  газетах  появятся  клеветнические
статейки типа "Нездоровый дух в Вудшедской клинике", то я, я...

   Я так вам отомщу...
   Еще не знаю сам,
   Чем отомщу, но это будет...

   - Ужас для всей Земли, - с блеском заключила Кейт.
   У Стэндиша сузились глаза.
   - "Король Лир", второй акт, сцена четвертая, - изрек он. - И  насколько
мне известно, у Шекспира было "ужасы", а не "ужас".
   - А знаете что - ведь вы правы, - сказала Кейт.
   Она с  благодарностью  подумала  об  Алане.  Она  улыбнулась  Стэндишу,
наслаждавшемуся  чувством   собственного   превосходства.   Как   странно,
размышляла Кейт, что у тех людей, которым так хочется вас запугать,  легче
всего найти слабые струнки и играть на них.
   - Итак, что именно вам бы хотелось узнать?
   - А если предположить, что я вообще ничего не знаю? - сказала Кейт.
   Стэндиш улыбнулся,  словно  давая  понять,  что  предложение  о  полном
незнании, возможно, будет ему еще более приятно.
   -   Прекрасно!    -    сказал    он.    -    Вудшедская    клиника    -
научно-исследовательский  центр.  Предметом  наших  исследований  являются
чрезвычайно редкие и до сих пор не изученные случаи в области психологии и
психиатрии человека - случаи эти мы наблюдаем на примере наших  пациентов.
Пути создания фондов, из которых финансируются  наши  исследования,  самые
разнообразные. Так, одна из статей дохода - средства от пациентов, которые
поступают в клинику на конфиденциальной основе.  Пациенты  эти  платят  за
пребывание  в  клинике  очень  большие  деньги,  которые   они   счастливы
заплатить, или, во всяком случае, счастливы иметь возможность беспрестанно
жаловаться  по  поводу  того,  какая  у  нас  дорогая  клиника.   Впрочем,
жаловаться им, собственно, не на что. Ведь, поступая к  нам,  они  заранее
знают наши цены и прекрасно знают, за что они платят. За эти  деньги  они,
конечно же, имеют полное  право  жаловаться  -  это  одна  из  привилегий,
которую они приобретают в обмен на свои деньги. В некоторых случаях  между
пациентом и  клиникой  заключается  контракт,  в  соответствии  с  которым
клиника гарантирует пациенту пожизненный уход за право  быть  единственным
бенефициарием всей его недвижимости.
   - Если я правильно вас поняла, целью является назначение  поощрительных
стипендий для больных, страдающих особо выдающимися болезнями?
   - Абсолютно точно. Вы нашли  прекрасную  формулировку  для  обозначения
нашей деятельности. Цель нашей работы - назначение поощрительных стипендий
для больных, страдающих особо выдающимися  болезнями.  Я  должен  записать
это. Мисс Мэгью!
   Он выдвинул ящик, в  котором,  по  всей  видимости,  находился  телефон
селекторной связи. После того, как он нажал на какую-то из кнопок, один из
шкафов отворился, неожиданно оказавшись дверью, ведущей в боковой кабинет,
-   идея   такого   дизайна,   по-видимому,   показалась   привлекательной
архитектору, испытывавшему идеологическую ненависть к дверям. Из  бокового
офиса с выражением  готовности  немедленно  повиноваться  появилась  тощая
жен