я мне не  скажет,  и  с  моей  стороны  было  бы  непристойно
беспокоить его жену подобным вопросом. Почему вы не можете мне сказать?
     - Мне полиция тоже не говорит. Это не мое дело.
     - Так ли? В номере отеля находился героин.
     - Я его не видел.
     - Он был там. Кто-то его смахнул.
     Он слегка покраснел:
     - Этот "кто-то" - я?
     -  Я  никого  не  обвиняю,  но  он  был  там,  а  потом  исчез.   Мне
представляется важным знать, связано ли это с  Дивором.  Если  он  не  был
наркоманом, героин мог остаться от того, кто до него жил в номере.
     - Даже если так, что дальше?
     - Тогда что  это  -  изолированный  случай  или  в  отеле  существует
проблема наркотиков?
     - Не знаю, о какой проблеме наркотиков вы говорите.
     - Я тоже не знаю. Нечто такое, из-за чего было бы нежелательно, чтобы
в номере обнаружили героин.
     - Это было бы нежелательно в любое время и по любой причине.
     - Если бы вы обнаружили героин, вы бы сообщили полиции?
     - Конечно.
     - Или же пытались бы втихую заняться этим  сами,  чтобы  не  пришлось
обращаться в полицию?
     Марсольяни долго смотрел на меня и потом сказал:
     - В наши дни проблема наркотиков существует повсюду. Немыслимо, чтобы
обошлось без инцидентов в любом отеле. Что касается  конкретной  проблемы,
это совсем другой вопрос. Если бы она возникла, я  несомненно  сообщил  бы
полиции и, уж конечно, не сообщил бы вам.
     - Вы, например, не ссыпали бы героин в конверт и не унесли?
     - Нет, я бы этого не сделал бы, и вам повезло, что вы такая пигалица,
иначе за такие слова я бы вас поднял, сломал пополам  и  выбросил  бы  обе
половинки из кабинета.
     - Тогда мне повезло, что я такой маленький, -  вежливо  заметил  я  и
встал.
     - Минуту, - сказал он, - напомните мне ваше имя.
     - Дэрайес Джаст.
     - Мистер Джаст, я думаю, что все эти разговоры вызваны  тем,  что  вы
по-прежнему считаете, что тот мужчина из номера 1511 был убит. Вы  сказали
полиции о своей версии?
     - Нет, после вашей реакции на мои слова  я  решил,  что  лучше  найти
более веские доказательства.
     - Понятно, тогда, мистер Джаст, позвольте мне сказать вам  следующее:
если человек из номера 1511 был убит, ваши несанкционированные и неуклюжие
расследования могут побудить убийцу сделать то  же  самое  с  вами,  чтобы
избавиться от вас. Подумайте над этим.
     - В любом случае мне, видно, недолго осталось жить.
     - Подумайте об этом, но по ту сторону двери, -  он  достал  сигару  и
засунул ее в рот.
     Ненавижу сигарный дым. Я встал и покинул кабинет, ничего не  выяснив.
Статус-кво.



                            4. САРА ВОСКОВЕК. 9.35

     Что делать? Я  шел  по  шестому  этажу  к  лифтам.  Справа  виднелась
стеклянная дверь комнаты 622, но у меня не  было  предлога  войти.  Вопрос
решился сам собой. Сара выглянула из двери и, когда я подошел, спросила:
     - Марсольяни только что звонил мне. Он сказал, что  не  хочет  больше
вас видеть ни по какому поводу. Поэтому  я  предположила,  что  вы  сейчас
пройдете по коридору, и хотелось верить, что вы целы и невредимы. Судя  по
его голосу, он разъярен.
     - Он был разъярен и  не  прибил  меня  только  потому,  что  я  такой
маленький.
     - Как видите, иногда это преимущество... Я хочу  поговорить  с  вами.
Если вы располагаете временем.
     Я посмотрел на часы:
     - Пока я свободен.
     - У нас есть служебная комната, которой я иногда пользуюсь.  Там  нас
не будут прерывать. Не пройдете ли вы со мной?
     - С удовольствием.
     Мы поднялись на десятый этаж. Сара быстро открыла  дверь  в  одну  из
комнат, и я быстро вошел за ней. Она вывесила табличку "Не  беспокоить"  и
заперла дверь.
     - Теперь скажите мне... Вы спрашивали меня о проблеме наркотиков.  Вы
и Марсольяни об этом спрашивали?
     - Вы сами мне посоветовали.
     - Я сказала, что по такому вопросу следует обращаться к  нему.  Я  не
думала, что вы это сделаете.
     - Но я сделал.
     - Почему? Почему вы спрашиваете о наркотиках?
     - А почему вы хотите об этом знать, Сара?
     - Потому что в обмен я могу предоставить вам информацию.
     - Это плата, а не причина. Почему вы хотите об этом знать?
     - Потому что, боюсь, вы считаете, что Дивора убили.
     - Да, я уверен, что он был убит.
     - О, господи! - воскликнула она, но у  нее  был  более  обеспокоенный
вид, чем это могло выразить столь невинное восклицание.
     - Я знаю, это очень повредило бы отелю.
     - Да, могло бы повредить. Я думаю о докторе Азимове и  его  книге  об
убийстве в Эй-Би-Эй.
     Я совершенно забыл об этом.
     - Вы сказали ему? - спросила она.
     - Нет, но если это убийство, об этом станет известно, и тогда  Азимов
сможет использовать это происшествие, если захочет. Но не беспокойтесь,  к
тому времени, когда он все разукрасит и переиначит по-своему, изменив всех
действующих лиц сообразно  своему  псевдоромантическому  стилю,  никто  не
сможет догадаться, что послужило источником. Я лично гарантирую  вам,  что
он не назовет отеля. А что вы хотели мне сказать?
     - Что все может оказаться более  сложным,  чем  вы  думаете.  Мне  не
слишком хочется об этом говорить. - она понизила голос и явно  нервничала.
- Позорное дело и мне об этом не положено знать.
     - Да?
     - Здесь существует проблема наркотиков. Я слышала разговоры об этом.
     - Вы догадываетесь или это точная информация?
     - Не то, чтобы абсолютно точная, но надежная.
     - О'кей. В чем же проблема?
     - Возможно, что отель используется как своего рода "расчетная палата"
в афере с распространением наркотиков.
     - Отель?
     - Почему бы и нет? Тысячи людей  приезжают  и  уезжают.  Здесь  можно
тайком провернуть все что угодно. Если мистер Дивор был  убит,  кто  может
найти убийцу в такой  толпе?  Как  можно  установить,  кто  входил  в  его
комнату? Кто  мог  это  видеть?  Кого  это  интересует?  Нет  места  более
безликого и ненадежного, чем большой отель.
     - Значит, его  могли  использовать  как  "расчетную  палату"?  Кто-то
достает наркотики, и кто-то другой распространяет их отсюда?
     - Я об этом знаю очень мало.
     - Почему же тогда отель не сообщает об этом полиции? Или уже сообщил?
     - Не думаю. Возможно, что улики неубедительны, и Марсольяни...
     - ...хочет спасти репутацию отеля.
     Сара покачала головой:
     - Не совсем так. Если он сможет собрать больше  улик  и  передать  их
полиции, то ее вмешательство  не  только  будет  менее  длительным,  но  и
действия отеля могут похвалить.
     - А я могу сорвать весь план из-за такого пустяка, как убийство.
     - Вы ведь не знаете наверняка, что  произошло  убийство.  Даже,  если
предположить, что это так, у вас  есть  уверенность,  что  это  связано  с
торговлей наркотиками?
     - В комнате был героин, - сказал я.
     - Вы уверены? - она была шокирована.
     - Нет, я не уверен в обычном понимании этого слова. Не успели сделать
анализ, ибо он исчез, но для  меня  исчезновение  равнозначно  результатам
анализа.
     - Дивор был наркоман?
     - Убежден, что нет.
     - Пусть он не  был  наркоманом,  но  вы  предполагаете,  что  он  мог
участвовать в сети распространения наркотиков, не важнее ли  раскрыть  всю
сеть, чем  найти  одного  наемного  убийцу  и  дать  возможность  главарям
улизнуть? Не следует ли вам предоставить расследование профессионалам?
     - Вряд ли профессионалы признают, что смерть наступила  в  результате
убийства.
     - Но неужели вы не понимаете, что если он был убит  и  если  замешаны
наркотики, то в этом деле участвуют отчаянные люди. Глубоко копать опасно.
     Похоже было на предостережение, сделанное Марсольяни, и -  проклятье!
- оно было не лишено смысла. А я не герой.
     - Я не мечтаю, чтобы меня убили. Постараюсь быть осторожным.
     Она вдруг улыбнулась:
     - Прекрасно. Предоставьте Марсольяни заниматься этим. Он знает, когда
надо обратиться в полицию.
     Мне показалось,  что  она  реагировала  слишком  поспешно  и  слишком
оптимистично. Похоже, после того, как Марсольяни предостерег меня, он  тут
же позвонил Саре, чтобы организовать дальнейшее давление. Все это игра,  и
Сара добилась моего сотрудничества, сыграв на моей  трусости.  Почему  она
была так уверена, что я трус?



                           5. МАЙКЛ СТРОНГ. 10.40

     Я спустился на третий этаж в страшном раздражении и уселся в зале для
танцев,  где  должен  был  состояться   симпозиум   на   тему   "Объяснить
необъяснимое". Участники еще не собрались.
     - Мистер Джаст, - окликнули меня.
     Я поднял глаза и увидел Майкла Стронга из службы безопасности.
     - Привет, - сказал я. - Опять на посту?
     - Время второго завтрака, - ответил он бесстрастно. - Хочу послушать,
что будут говорить на симпозиуме. Это самый интересный съезд за все  время
моей работы в отеле. Разрешите присесть рядом с вами, мистер Джаст?
     - Почему бы и нет?
     Он сел на соседний стул. Учитывая, что  в  зале  было  несколько  сот
свободных мест, желание сидеть возле меня могло свидетельствовать  либо  о
его особой приязни лично ко мне,  либо  о  том,  что  он  выполнял  приказ
начальства не упускать меня из виду.  Я  ведь  сказал  Саре,  что  иду  на
симпозиум.
     - Как поживает ваш босс? -спросил я.
     - Он в отвратительном настроении, мистер Джаст.
     - Думаете, из-за меня?
     - Не знаю. Почему из-за вас?
     - Я выдвинул теорию насчет героина.
     - Какого героина? О чем вы говорите? - он понизил голос до шепота.
     - В разговоре с Марсольяни я  выдвинул  мнение,  что  отель  является
центром распространения наркотиков и персонал отеля замешан, поэтому он  и
не сообщает в полицию, - я слегка приврал,  чтобы  посмотреть,  как  будет
реагировать Стронг.
     Я добился того,  чего  хотел:  на  лице  Стронга  выразилось  крайнее
удивление. Похоже, он не участвовал в сговоре между Марсольяни и Сарой.
     - Вы давно работаете в охране, Майк? - спросил я.
     - Два с половиной года, - ответил он запинаясь.
     - И за это время вы ни разу ничего  не  заметили  -  я  имею  в  виду
наркотики?
     - Не-е-ет, - сказал он, глядя на меня с ужасом.



                           6. АЙЗЕК АЗИМОВ. 10.50

     Снова назвали мое имя, и, оглянувшись, я увидел Азимова.
     - Дэрайес! Вы пришли послушать мое выступление? Я тронут.
     Я думаю,  он  действительно  был  тронут,  так  как  не  назвал  меня
Дерзай-Не-Раз.
     - Рассчитываю, что оно будет интересным.
     Слушая потом Азимова, который выступал последним, я снова  поразился,
как легко и скорее всего бессознательно Азимов мог  преобразиться,  сменяя
тривиальность своего  социального  облика  на  высокую  интеллектуальность
своего профессионального облика и наоборот.
     По окончании симпозиума он подошел ко мне.
     - Ваше заключительное выступление было весьма красноречивым. На  меня
оно произвело большое впечатление, - сказал я.
     Азимов расплылся в улыбке и настолько  подобрел,  что  предложил  мне
пообедать с ним. Поскольку именно на это я  рассчитывал  в  душе,  идя  на
симпозиум, я с радостью согласился.
     - Очевидно, он все еще пребывал в  отличном  настроении,  потому  что
добавил:
     - За обед плачу я.
     Я мог бы посопротивляться, но откровенно говоря, подобное предложение
было настолько необычным для него, что я  буквально  онемел,  так  что  за
отсутствием возражений платить пришлось ему.

     (Эта фраза оставлена после долгих споров. Я не верю,  что  кто-нибудь
из тех, кто знает меня, стал бы утверждать, будто я  разрешаю  платить  по
счету, если только на меня не оказывают сильнейшего давления.
                                                            Айзек Азимов.)

     Азимов предложил пойти в китайский ресторанчик. Я был в восторге. Как
только мы сели за столик, Азимов принялся изучать меню и пожелал заплатить
за нас обоих. После того, как официант принял заказ, я заметил:
     - Мне кажется вы в приподнятом настроении, Айзек.
     - Есть от чего. Вчера я надписывал автографы,  сегодня  участвовал  в
симпозиуме, а теперь после обеда могу отправляться домой, посмотреть почту
и засесть за статью, которую уже скоро пора сдавать.
     - А как насчет "Убийства в Эй-Би-Эй"? Впитали в себя местный колорит?
     - В достаточной мере, - ответил он беззаботно, - думаю,  что  он  мне
особенно не понадобится.
     - Сюжет уже разработан?
     - Нет. Я никогда не делаю этого заранее.  Но  для  начала  хватит.  Я
придумал, за что зацепиться, а потом буду развивать сюжет по ходу дела.
     - А что, если вы застрянете посередине и не сможете выпутаться?
     - Такого никогда не бывает, - ответил он жизнерадостно.  -  Я  всегда
выпутываюсь.
     Тем временем официант поставил на стол закуски, и я знал, что за ними
последует суп, а затем вторые блюда, да еще  чай  в  промежутке,  так  что
разговаривать будет немыслимо. Как только еда появляется на столе,  Азимов
пасует как собеседник. Его мирок в это время состоит исключительно из него
самого и еды. Я ел молча и не пытался угнаться за ним.
     Как только он проглотил последний кусок утки по-китайски, я спросил:
     - А кого вы убьете, в своем варианте съезда Эй-Би-Эй? Джайлса?
     - Знаете, мне как-то грустно из-за Джайлса. Мне грустно  оттого,  что
на самом деле мне не грустно. Понимаете, что я хочу сказать?
     - Нет, - признался я.
     - Дело в том, что я постоянно дурачусь с множеством людей.  Например,
с вами. Я не могу заставить себя сказать, что  люди  значат  для  меня  на
самом деле. Я все это топлю в балагурстве. А потом,  когда  люди  умирают,
мне хочется, чтобы они вернулись, и я мог бы сказать, какие  чувства  я  в
действительности испытывал по отношению к ним. Если бы вы, например..
     - Знаю, вы хотели бы, чтобы я вернулся, и вы могли  бы  сказать,  что
вовсе не замечали, какого я маленького роста и ваши миленькие  шутки  были
адресованы не мне, а кому-то другому.
     Он покраснел:
     - Может быть, что-то в этом роде, Дэрайес. Но что  касается  Джайлса,
тут другое дело. У меня нет желания что-либо сказать ему теперь, когда  он
умер. Понимаете, Дэрайес, он мне не нравился, ну, разве самую  малость,  -
он сказал это так, словно признавался в преступлении.
     - Это не возбраняется. Мне он тоже не нравился, - сказал я.
     - Но я не люблю, когда мне люди не нравятся.
     - Нельзя же, чтобы всегда все было так, как вам хочется..  Значит  ли
это, что вы не используете смерть Джайлса в своей книге?
     - Во всяком случае не называя его имени и не приводя никаких деталей,
которые могли бы навести на мысль о нем. Конечно, это будет убийство, а не
несчастный случай.
     Я подумал: "Ну что ж, попробуем еще раз", - и вслух сказал:
     - Я лично считаю, что это и было убийство, а не несчастный случай.
     - Что это? - спросил Азимов.
     - Смерть Джайлса.
     Он долго смотрел на меня, потом спросил необычно высоким голосом:
     - Полиция заявляет, что он был убит?
     - Нет, не полиция, я считаю, что он  убит.  Насколько  мне  известно,
только я придерживаюсь такого мнения. И я  пытаюсь  найти  доказательства,
подтверждающие мое мнение. Я хотел бы поговорить с вами об этом.
     - Со мной? Я уверен, что  он  не  был  убит.  Бросьте  вы  эту  идею,
Дэрайес.
     - Не могу, я подвел его позавчера и должен удостовериться, что это не
способствовало его смерти.
     - В таком случае, что я должен делать? Играть роль Уотсона?
     - Только если я смогу играть роль  Холмса,  но,  судя  по  тому,  как
развивались события в последние 24 часа, мне это не  по  плечу.  Я  просто
хочу, чтобы вы помогли мне восстановить все, что произошло в период  между
моей последней встречей с Джайлсом и тем  моментом,  когда  я  увидел  его
мертвым.
     - Как я могу помочь вам? Я видел его два дня назад, и то мельком, вот
и все, если не считать надписывания  автографов.  И  кроме  того...  -  он
задумался. - Я не горю желанием впутываться. Стоит стать свидетелем, и бог
знает, сколько часов придется потратить с полицией и  в  суде,  а  у  меня
жесткие сроки в издательстве.
     Когда  он  упомянул  о  жестких  сроках,  я  вспомнил,  что   в   его
распоряжении самое большое три месяца, и мне пришло в голову, так сказать,
подкупить его.
     - Послушайте, -  сказал  я,  -  если  окажется,  что  было  совершено
убийство, а я думаю, так оно и будет, вы можете получить уже готовый сюжет
для вашего злосчастного детектива.
     - Но тогда вы сами захотите написать его.
     - Я? Ни за что. У меня есть  более  интересные  занятия,  чем  писать
глупые детективы. Вы его напишете.

     (Обычная уловка писателей, которые недостаточно  умны,  чтобы  писать
хорошие детективы,  -  делать  вид,  что  подобные  произведения  ниже  их
достоинства.
                                                             Айзек Азимов.

     Не считаю нужным отвечать  на  это  смехотворное  заявление.  Дэрайес
Джаст.)

     Я видел, что мысль Азимова быстро заработала в том  направлении,  где
быстрота мысли - его специальность, а именно - конструирование книги.
     - Я мог бы написать этот детектив так, чтобы рассказ от первого  лица
вели вы, а я был бы выведен как третье лицо.
     - При условии, что вы не оклевещете меня.
     - Мне придется написать, что ваш рост 5  футов  2  дюйма.  Это  будет
самая интересная деталь.
     - Пять футов пять дюймов, черт побери!
     - В ботинках на высоких каблуках.
     - Знаете что, делайте что хотите в рамках дозволенного, но дайте  мне
сперва просмотреть рукопись  и  обсудить  ее  с  вами  и,  может  быть,  в
отдельных местах сделать сноску в порядке разъяснения. И мы оба напишем  в
ней то, что сочтем нужным.
     - Идет. Ознакомьте меня со всеми подробностями, и мы..
     - Нет, ответил я резко. - Сейчас ничего не стану говорить. Нам сперва
надо посмотреть, как это будет получаться. Пока же  я  хочу  поговорить  о
том, что происходило, когда вы надписывали автографы.
     - Ладно, спрашивайте. Что вы хотите об этом знать?
     - Когда Джайлс пришел?
     - Примерно без пяти одиннадцать. Я уже был на месте и ждал. Я считаю,
что надо приходить рано. В самом деле, если люди так любезны, что...
     - А кто его привел?
     - Привел? - спросил Азимов  с  растерянным  видом.  -  Его  притащила
какая-то женщина, которая позаботилась, чтобы он явился вовремя.
     - Я никого не заметил.
     - Ну, хорошо, а в каком он был настроении? - спросил я нетерпеливо. -
Раздражен? Кричал?
     - Я ничего не слышал. Возле меня  толпилась  сотня  людей,  и  я  был
страшно занят. В последний момент появилась та маленькая женщина  и  стала
извиняться.
     - Да, знаю, - нетерпеливо прервал я. - Дальше.
     - Поэтому Джайлс меня не слишком интересовал. Помнится, я обратил  на
него внимание, когда он уже сидел на другом конце возвышения,  примерно  в
10 футах слева от меня. Я крикнул: "Привет, Джайлс". Мне  показалось,  что
он сердит, но у меня не было времени анализировать выражение  его  лица  и
мое впечатление. Читатели ждали моих автографов, и я должен был  надписать
и раздать 250 экземпляров "До золотого века", том II.
     - Но в дальнейшем он поднял бучу?
     - О, да. Этого я  не  пропустил.  Прежде  всего  он  перестал  писать
автографы, а это значило, что образовался затор. Ведь каждый, кто  получал
мой автограф, переходил к Джайлсу. Когда Джайлс перестал  писать,  очередь
остановилась.
     - Вы знали, что случилось?
     - Я понял не сразу. Я спросил: "В чем дело?" - и  кто-то  из  очереди
сказал, что у мистера Дивора кончилась паста в ручке. А я  сказал,  что  у
меня есть запасная, готов был отдать, лишь бы очередь начала двигаться. Но
кто-то другой дал ему ручку, и тут же в ней тоже кончилась паста...
     - И в ней?
     - Да, дважды за пять минут. Потом Нелли Гризуолд из  "Хэкьюлиз  Букс"
прибежала с ручкой, и  произошла  неко