альцем в охранника, занозившего себе задницу.

- Здесь останетесь вы, - перевел палец и взгляд на обутку кадета. - И вы,
господин адвокат. Максимум через пять часов сюда прибудет вертолет со
специалистами из округа. Ничего тут не трогайте. Ваша задача охранять
обломки. Кто бы не приблизился - задерживать. В случае неповиновения или
вооруженного сопротивления - огонь на поражение. Старший вы, господин
адвокат. За подзащитного не опасайтесь, с ним будет все в порядке.

Он был действительно даже не генералом - маршалом. Не зря взломщика
компьютеров просчитали, вычислили умные люди и назначили Главным
Конструктором. Будущее электроники в оборонной промышленности страны было в
надежных руках.

- Есть, - вяло сказал товарищ Жуков. - Наше дело телячье. А кормить будут
вовремя?

Хакер пропустил издевку мимо ушей и наконец-то соизволил снизойти до уровня
капитана, взял его под локоток, словно барышню, ненавязчиво заставил
отдалиться от остальных.

- Герман Петрович, узнаете свой самолет?

- Что уж тут, - развел руками Шабанов. - Номер машины узнаю, место - нет.

- Это неважно, - обронил Главный Конструктор. - Катастрофа произошла на
рассвете, считайте, ночью. А ночью все кошки серы. Да, это безусловно ваша
машина. Прилетят специалисты, исследуют, найдут "черные ящики"... Одним
словом, ваша репутация, как и наша... имею в виду НПО, будет полностью
восстановлена.

- Хотелось бы верить...

- Мы не зависимы от комиссии и ее действий. Пусть занимаются. У нас свой
план.

- Это я заметил...

- Но времени не очень много. Тем более, сюда прибудет спецназ и начнется
операция по захвату... группы, которую вы назвали в рапорте охотниками за
"Принцессой", - наконец-то хакер начал посвящать в свои планы, и это не
предвещало ничего хорошего. - Вчера мы спугнули их с места катастрофы. Я
пытался немедленно вызвать в этот район... ну хотя бы милиционеров. Мне не
поверили. Пришлось перегонять командованию округа видеозапись. И все равно
никто не спешит.

- Да уж, такова реальность...

- Нам предстоит совершить марш-бросок по пути вашего следования после
катастрофы, - сообщил хакер. - Промежуточная цель пока - хутор, возле
которого вы провели вторую ночь. А конечная - горнолыжная база.

Упоминание о хуторе на миг возвратило Германа в прошлое, захотелось парного
молока с горячим хлебом...

- Кстати, как наша гора?

- Вроде бы ничего.

Шабанов испытывал два чувства одновременно, которые на деревенском языке
можно было выразить коротко - и хочется, и колется...

- Вы готовы провести меня этим маршрутом?

Вот для чего хакер катал его на самолете второй день!

- В принципе готов, - подавляя внутреннее сопротивление, сказал он - Вся
беда - не узнаю местности. Нет, даже уверен: мы находимся не там, где я
был.

- Погодите. Машина ваша?

- Номер борта мой...

- Логично. Через час легкого бега трусцой я покажу место вашего
приземления. Надеюсь, узнаете его?

- Полагаю, да...

- Что же, дальнейший разговор там и продолжим, - пообещал он и сделал знак
рукой двум охранникам, стоящим в отдалении.

Его выносливости можно было позавидовать. На что уж Шабанов считал себя
бегуном, однако по бездорожью, на очень пересеченной местности да еще с
грузом на плечах через час стал, пусть и не выдыхаться - экономить силы.
Хакер молотил ногами, словно бесчувственный агрегат, ничуть не сбавляя
темпа, хоть на спусках, хоть на подъемах. Будучи физически вдвое сильнее
его, охранники - один бежал впереди, другой сзади - не поспевали
катастрофически, и один получал чуть ли не пинки, другой же суровый и
жесткий окрик.

- Говорил же батя, - бухтел тот, - учись, дурак! Так нет же...

Одолев долгий и крутой подъем, они остановились среди старого, высокого
леса. Главный покрутился на месте и точно вывел к камню, на котором стоял
гермошлем Шабанова. И слово, написанное на стекле кровью, все еще
прочитывалось.

Тут же лежал собранный им тогда мусор... Охранники посдирали с себя
бронежилеты и рухнули на землю, растянулись, невзирая на висящую в воздухе
тучу гнуса. Главный Конструктор взял гермошлем, отвел Шабанова подальше от
посторонних ушей и предложил сесть на поваленное дерево.

- Нами получены любопытные данные, - начал он, разложив на коленях планшет.
- Во время вчерашних работ, проведенных в этом районе, выявлена обширная
территория, в которой не проходит ЭФ-излучение. Как вы можете это
объяснить?

- Я не знаю, что это за излучение, - Шабанов разглядывал вычерченный на
карте эллипс.

Конструктор подумал, как бы проще объяснить, но ничего иносказательного,
доходчивого не нашел и решил приоткрыть тайну разработок своего НПО.

- У нас имеется установка... опытный образец. Она позволяет с помощью
особого излучения считывать... Ну, скажем так, состояние флоры и фауны на
определенной территории. Вы же знаете, всякая живая и неживая материя
испускает определенный тепловой, световой и энергетический спектр...

- Догадываюсь... Поиск живой силы противника?

- Живой и неживой силы, - с некоторым удовольствием уточнил Главный
Конструктор. - Дело не в этом. Зоны не прохождения ЭФ-излучения выявлены во
многих регионах, но это весьма ограниченные территории, можно сказать,
точечные, порядка двести - триста квадратных метров. Здесь мы столкнулись с
необычными размерами. Площадь ее составляет в тысячи раз больше. Явление
это мало изучено, точнее, не изучено вообще. Мы установили лишь некоторые
особенности таких зон. Например, в них наблюдается полное отсутствие всех
кровососущих насекомых... Клопов, вшей, блох, оводов, комаров и мошек. Вы
же наблюдали это во время своих скитаний?

- Наблюдал... Но тогда еще было рановато для комаров и мошек.

- В рапорте вы написали, что не помните, как очутились... в районной
больнице, - продолжал он. - Что у вас были провалы памяти, галлюцинации,
причудливые сны...

- Я этого в рапорте не писал! - Шабанов погрозил пальцем. - Это вы мне
бросьте!

- С моим представителем вы были куда откровеннее, Герман Петрович, - укорил
хакер. - Что случилось? Вы не доверяете мне? А я, напротив, верю всему, что
вы рассказали и в здравом уме, и в бреду. Вы один из немногих
счастливчиков, кому удалось вернуться назад, соприкоснувшись... с вещами
необъяснимыми. Необъяснимыми для тупых невежд.

- Вам известно, где все эти немногие счастливчики?

- Но вам это не грозит.

- Надо знать наши медицинские комиссии... Видели моего адвоката? А за что
его отстранили от полетов - знаете? Посадили на КП, да и то на птичьих
правах.

- Я сделал запрос по вашему... адвокату, - признался Главный Конструктор. -
Мне все известно. Вам нечего волноваться. Место катастрофы обнаружено,
"черные ящики" изымут, их данные подтвердят вашу невиновность в
произошедшем. Надеюсь, там зафиксировано появление... неопознанного
летающего объекта и его воздействие на приборы управления... Я вам помог.
Теперь слово за вами.

- К сожалению, у меня нет равноценных возможностей, - произнес Шабанов, все
больше испытывая протест. - При всем желании...

- Да, я знаю ваше отношение ко мне лично. Вы сказали, я взломщик и намерен
вломиться в недоступный пока еще мир. Вас это смущает?

- Нет, не смущает. Вам виднее, какой пользоваться методикой. Вламываться
или входить плавно. Чувствую только, все напрасно. Не то место! Я здесь не
был!

- Это узнаете? - Главный Конструктор показал гермошлем. - Автограф ваш?

- Все мое. Но место незнакомое. Ваш самолет вчера нашел хутор или
горнолыжную базу?

- В том то и дело, что нет. Потому я принял решение пройти весь маршрут
пешком, по земле.

- Куда же я поведу? - Шабанов, покрутился на месте, указал рукой. - Там
должен быть хребет. Столообразный хребет Дангралас. Тогда был туман и я
принял его сначала за монастырь, потом за стену... Сейчас-то отличная
видимость! А где хребет?

Куда идти?

Хакер поднял бинокль, долго всматривался в горизонт, после чего достал
компас, засек направление, указанное Германом.

- И комары! - ухватился он. - Видите, дышать нечем! А там их не было ни
единого!.. Да, и еще! Я видел дикий виноград, деревья оплетенные были до
вершин. Тоже нет!

- Наблюдения интересные, но незначительные, - он поманил рукой охранников.
- Хорошо, попробуем согласовать ситуацию точно по времени. Может и туман на
рассвете появиться, и выйдет из него древний монастырь, затем Китайская
стена. И, наконец, ваш хребет Дангралас. Возможно, увидите виноградные
лозы, исчезнут комары.

Хакер распорядился ставить палатки и готовить обед. Обрадованные охранники
засуетились, начали потрошить рюкзаки, с благодарностью поглядывая на
Шабанова; они не слышали разговора, но догадывались, в чем дело, и с тоской
думали о предстоящем длительном марш-броске.

- Комары тут исчезнут после первых морозов, - уверенно заявил Герман.

- Вы не читали монографию Льва Алексеевича Забродинова? - вдруг спросил
Главный Конструктор.

Шабанову хотелось ответить так же, как он уже отвечал его представителю,
однако в руках хакера оказался пластиковый пакет с бумагами.

- Возьмите и почитайте. У вас есть время до рассвета...

Он с детства знал и помнил это состояние в природе. Оно начиналось лишь
ясными утрами, чуть раньше восхода солнца, до первых его лучей, когда
безоблачное небо уже высветлялось, разбегалось множеством красок и
оттенков, от глубокого темно-синего до бирюзового и алого, когда слепли и
разом смолкали ночные птицы, а утренние или дневные, проснувшись, еще не
пели, и когда земля еще лежала темная, незрячая, однако уже не ночная. Если
дул ветер, то наступал полный штиль, вдруг расправлялась, выглаживалась
рябь на воде и река тоже будто останавливала бег, делалась задумчивой,
остекленевшей, и ни одна рыба не смела разбить это зеркало, поскольку тоже
костенела и была не в состоянии шевельнуть плавником.

Вместе с птицами все в мире замолкало, становилось неподвижным, оцепенелым,
но не спящим; все живое и неживое в единый миг замирало, словно
парализованное, и этой неведомой стихии всецело подчинялся и человек.
Отчего-то становилось страшно говорить громко, и если шептать, то одними
губами, дабы не потревожить, не нарушить вселенской минуты молчания.

Он не понимал, что происходит в это время, какое свершается действо, да и
не нужно было понимать, ибо в детстве это вовсе необязательно; очень важно
было почувствовать, а вернее, прочувствовать это состояние до спирающего
горло комка неясной и какой-то высочайшей тревоги, до волны озноба,
пробежавшего по телу, до слезы, словно выдутой ветром. Все это происходило
не часто и лишь при условии, когда ему случалось в ведренный предрассветный
час быть уже на ногах и испытать, пережить недолгие минуты неведомого
очарования, в самый пик которого и происходило это необъяснимое явление.
Его можно было бы назвать дуновением - не движением воздуха, и даже не
волной тепла, излучаемого светом - неким беззвучным, таинственным вздохом
небес. Как только он достигал земли и, не шевельнув ни волоса на голове, ни
травинки, ни даже листа на осине, разливался во всю ширь и заполнял все
пространство, оно тотчас оживало, и первым, кто обретал движение и голос,
был петух.

Бабка Шабаниха всегда вставала к заветному часу, бежала за огород или в
поле, становилась лицом на восток, ждала чарующего мига и тихим шепотом
произносила свои заговоры, заклятия, молитвы и причеты. Она тоже не знала,
как называется это природное явление, однако всегда говорила, что всякое
важное дело нужно начинать именно с этого момента и кто рано встает, тому
Бог дает.

А оказывается есть ему и название - солнечный ветер!

Шабанов прочел монографию Забродинова за четыре часа, забравшись в палатку
от гнуса, и не слышал, как над головой пролетел военный вертолет и сел в
распадке на снежный язык тающей лавины. Потом к нему на помощь пришло еще
два и началась настоящая война. Машины кружили над горами, высаживали
десант, затем долго барражировали в воздухе, атаковали наземные цели,
молотили из пулеметов по тайге, выпустили несколько ракет и не улетели, а
расселись где-то и затаились. И все это время на месте катастрофы вручную,
с помощью топоров и кувалд рубили дюраль, издавая грохот, слышимый на
несколько километров вокруг.

Герман вылез из палатки, когда в небе было пусто, а в мире так тихо, что
слышно биение собственного сердца, и будто не к месту, не в срок вдруг
подул этот солнечный ветер и очаровал все живое. За исключением
кровососущих тварей, знающих лишь одно природное явление, один момент
истины - всадить жало и напиться крови. Монография не произвела того
впечатления, которого ждал Главный Конструктор, к тому же Шабанов сделал
вид, что он не похож на человека, читающего подобные труды. Другое дело,
для него сочинение еще молодого "дедушки" Льва Алексеевича вдруг стало
прикосновением к тому, утраченному миру. Не лазейкой в него, не дверцей,
открыв которую можно вернуться назад или проникнуть, что хотел бы сделать
хакер - всего лишь чувственным прикосновением, таким же, как кусок
земляничного, духового мыла, вызывающего призрачный возврат в детство.

И по этой же причине Шабанов не осознал до конца и не принял всерьез
сообщение Главного Конструктора о том, что "адвокат", за которого он
поручился, еще днем исчез с места катастрофы. Будто бы сказал, что сходит к
ручью за водой, взял автомат, котелок и ушел. Боевые вертолеты,
разбросавшие по тайге засады, секреты и подвижные группы захвата,
сориентированы в этом отношении; однако вполне возможно, что он попал в
руки охотников за "Принцессой", каковыми хакер считал неизвестных людей,
пытавшихся найти что-то в обломках МИГа. Они плохо знали товарища Жукова,
ни в чьи руки он попасть не мог, и если бы такая угроза была, если б кто-то
напал на вооруженного кадета, все бы непременно это услышали, пусть толку б
не было, но грому - до небес! Многие пилоты и не один раз видели
всевозможные НЛО, всяческие неизвестные явления, объекты, однако
докладывали о них на землю и летели своей дорогой. Товарищ Жуков не мог
никогда пройти мимо! Товарищу Жукову непременно хотелось войти в клетку к
зверю, даже если он заранее знал, что его там нет.

В ту ночь, когда он забрался в генеральскую палату, в порыве чувств и
откровенности признался Шабанову, что сам начал приставать к шару в виде
тыквы. Сначала облетал вокруг, хотел установить контакт, посылал какие-то
радиосигналы, даже песни пел, затем подсекал ее курс, перехватывал, если
НЛО резко уходило ввысь, и даже пытался не таранить, а пролететь насквозь,
полагая, что это туманность. Одним словом, возникла рискованная детская
игра, шутливая борьба, естественно переросшая в настоящую драку. После
атаки и пушечного огня самолет кадета внезапно потерял управление и ему
пришлось катапультироваться.

И вот теперь товарищ Жуков вздумал взять реванш, подобно хакеру, прорваться
сквозь незримые заслоны, войти в медвежью клетку, на сей раз зная, что он
там. Потому он и стремился полететь на поиски обломков и в самолет Главного
Конструктора залез всеми правдами и неправдами; потому он и стоял ошалевший
перед разбившейся давным-давно СУшкой, обнаружив, что нет там останков
погибших пилотов.

Ночью в горах стреляли. В лагере никто не спал, охранники сидели с оружием
наизготовку, высматривали в приборы ночного видения окружающее
пространство, реагируя на каждый шорох. Только Главный Конструктор
оставался невозмутимым и плотно занятым своими делами. Он с вечера
распустил огромные усы штыревых антенн, установил на земле какие-то приборы
и теперь неотступно дежурил возле них, снимая показания. Изредка выходил с
кем-то на связь, и потому что ничего не сообщал, было ясно, что "адвокат"
еще не объявился.

Все ждали рассвета: одни как избавления от ночных страхов, другие как
возможность испытать на себе солнечный ветер - момент истины.

И он наступил. Все было так, как в детстве, и так же, как в то утро, когда
Шабанов бежал от места приземления. Мир на минуту оцепенел, разом и повсюду
исчезли комары, перестал бежать даже сок из березы, подрезанной
охранниками, и муравьи, плотно облепившие сладкий ствол дерева, не смели
пошевелить усиками. Но в этот миг из темной сини запада в светлый бирюзовый
нимб ворвался красный самолет - красный, потому что летел высоко и был уже
освещен солнцем, и сейчас же все зашевелилось, подул утренний ветер,
зашумела хвоя над головой, в воздух поднялись вертолеты, а горизонт не
открылся - так и остался стоять сумрачным, пустынным, сохраняя свой
прежний, изломанный, игольчатый рисунок.

Град Китеж, о котором писал в монографии Забродинов, не восстал, и не
появилось из сумрачно-туманного пространства ни древнего монастырского
здания, ни Великой Китайской стены, ни хребта со странным названием
Дангралас.

- Момент истины пойман! - объявил хакер. - Бортовые датчики засекли его на
семь сотых секунды раньше, но погрешность произошла из-за разницы точек
наблюдения. Самолет снимал показания на высоте пяти с половиной тысяч
метров. Можно определить скорость распространения солнечного ветра!

- А хребта нет, - сказал Шабанов и, подняв с земли гермошлем, побрел к
месту падения самолета. - И вообще, это другое место...

Когда он вернулся к обломкам, солнце стояло уже высоко и на месте
катастрофы вовсю кипела работа. Разрезанный по пилотской кабине фюзеляж с
помощью ваг и веревок спасатели МЧС тащили к длинному ряду кусков дюраля и
агрегатов машины - готовили к транспортировке, а в двадцати метрах от него
солдаты срочной службы с мотопилами и топорами разрубали вертолетную
площадку. На Шабанова никто не обращал внимания и он, незамеченный, прошел
вдоль останков самолета. "Черных ящиков" здесь, разумеется, уже не было,
наверняка уже отправили в округ, но зато среди битого и рассортированного
металлического хлама он нашел ручку управления, сломленную у основания в
момент крушения. Оглядевшись, Герман поднял ее, сунул за пазуху и, отойдя
подальше от людей, осмотрел хват: тот самый, исковырянный возле большого
пальца...

Это была последняя ручка, за которую он держался в небе, штурвал последнего
самолета - можно сказать, вещь памятная, музейная, и можно повесить на
стену вместе с гермошлемом, как экспонаты. Шабанов отскоблил номер,
начертанный красной краской - каждый обломок успели промаркировать, затем
снял тельняшку, аккуратно завернул ручку и спрятал за брючной ремень под
куртку. Выпирает, конечно, но в суете вряд ли кто заметит, и даже, если
заметят, никак не подумают, что он стащил что-то из кучи металлического
мусора, в который превратился самолет.

Он не знал, когда будет вертолет и как скоро его вывезут отсюда, впрочем
это было теперь не особенно-то важно; и казалось, все равно где лежать - в
инфекционном, в генеральской палате, в "веселом" отделении или вовсе в
дурдоме. Он уже был уверен, что возврата в утраченный мир нет и никогда не
будет, и нечего обольщаться, что ярко-желтый шар, так напоминающий зрелую
осеннюю тыкву, найдет его над землей, когда он снова будет допущен к
полетам и поднимется в небо. А раз так, то нужно ли прикидываться,
выкручиваться, врать, просчитывать все и хитрить, отвечая на вопросы
тестов, начальников, хакеров и маркитантов. После полетов с Агнессой всякий
летательный аппарат казался неказистым, смешным и несовершенным, пожалуй,
за исключением одного - махолета, построенного в школьной мастерской.

Часа через три появился Главный Конструктор с охранниками, избавился от
ноши и подошел к Шабанову.

- Не расстраивайтесь, Герман Петрович, - успокоил он. - Я все равно верю
вам. Просто сегодняшний опыт не удался, но отрицательный результат - тоже
результат.

- Все равно она вертится, - сказал Шабанов.

- Кто вертится?

- Земля.

Он воспринял это как некое философское обобщение.

- Если здесь, в части ничего не получится, я готов взять вас в НПО
летчиком-испытателем, - хакер всегда говорил уверенно и определенно. -
Независимо от диагноза, который вам поставят... И вашего адвоката тоже,
если вернется живым и здоровым. Мне