*** 
 
   Родители Даши жили в поселке Заречном. Именно там и  был  обнаружен  труп
Рауфа Амирбекова - случайно, благодаря развернувшимся строительным работам.
   Лариса приехала в поселок в разгар рабочего дня. В облаках пыли двигались
бульдозеры, словно танки на ничейной земле. Дом Беловых  отделяла  от  улицы
давно не стриженная живая изгородь, пыль посеребрила кустарники. Старый  дом
не мешало бы покрасить и подремонтировать, но  жильцы  не  торопились  этого
делать, надеясь, видимо, что вскоре его снесут и взамен  они  получат  новую
благоустроенную квартиру в многоэтажке.
   Звонка  здесь  не  наблюдалось,  и  Лариса  постучала  в  окно.  Женщина,
появившаяся на пороге дома, выглядела усталой  и  подавленной.  Она  была  в
темном неброском платье без рукавов и фартуке, сшитом  скорее  всего  ею  же
самой вручную. На костлявом осунувшемся лице  женщины  явственно  проступали
оставленные временем и жизненными невзгодами следы. За руку женщина  держала
малыша лет двух.
   - Простите, вы Мария Ильинична Белова? - спросила Лариса.
   - Да. А что вы хотели? Лариса назвала себя и сказала, чем она занимается.
   - Я бы хотела зайти и задать вам несколько вопросов.
   - О чем? -  насторожилась  Мария  Ильинична,  которую  несколько  смутило
появление хорошо одетой дамы на пороге ее убогого жилища.
   - О вашей дочери Даше и о том, что с ней случилось. Хотя я и понимаю, что
для вас это больная тема.
   - А стоит ли об этом говорить? Вы, поди, не хуже меня  знаете,  кто  убил
мою Дашу! Вместо того чтобы приезжать и мучить меня,  взяли  бы  да  поймали
злодея! Он же где-то рядом, точно вам говорю!  -  Женщина  с  каждой  фразой
говорила все истеричнее и начала уже брызгать слюной.
   - Вы кого имеете в виду?
   - А то вы не знаете! - ехидно заметила Мария Ильинична,  явно  подозревая
Ларису в том, что она затеяла с ней игру в поддавки.
   - Я еще ничего не знаю, - спокойно возразила  Котова.  -  И  вам  советую
успокоиться и прежде всего выслушать меня. Я же вам  дала  понять,  что  ищу
того, кто убил вашу дочь.
   - А чего искать-то! - не сдавалась Белова.
   Не зная,  что  возразить  упрямой  женщине,  Лариса  вдруг  улыбнулась  и
протянула ей большой полиэтиленовый пакет, в котором лежали  палка  копченой
колбасы, упаковка хорошего сыра и  коробка  конфет.  Всю  эту  провизию  она
купила неподалеку,  не  без  основания  рассчитывая,  что  даже  вид  всяких
вкусностей, которые Беловым явно не по  карману,  настроит  малообеспеченную
семью  на  общительность.  И  оказалась  права.  Мария   Ильинична   сначала
недоверчиво покосилась на пакет, но, когда мальчик протянул свои  ручонки  к
яркой коробке, она размякла и с наигранной строгостью сказала ему:
   - Ой, да погоди ты, Эмиль, успеешь! Тут по делу тетя пришла, а ты лезешь!
Ну хорошо, на вот тебе конфеты, наказанье божье! Только не  мешайся,  иди  в
игрушки свои играй.
   Потом она засуетилась, приглашая гостью в дом:
   - Да вы проходите, проходите. Только у нас не убрано тут, вы уж извините,
мы гостей-то не ждали. И не разувайтесь, а то я сегодня не подметала. С  ним
разве чего сделаешь? - кивнула она на мальчика, который с удовольствием  уже
засунул в рот две конфеты и теперь наслаждался их  вкусом,  не  слушая  свою
бабушку.
   Словом, перед Ларисой началась обычная суета, свойственная простым людям,
когда они принимают в доме "приличного человека".
   Когда женщины прошли в большую комнату и присели за  стол,  а  мальчик  с
легкими шлепками по попке был отправлен в спальню, Мария Ильинична,  положив
локти на выцветшую клеенку, со вздохом сказала уже гораздо серьезнее:
   - Я просто уверена, что мою дочь убил этот негодяй - муж ее Ариф. Сколько
горюшка она с ним, проклятым, хлебнула! А уж как я против свадьбы  была!  Не
послушала она мать-то родную, господи!  -  И  Белова  запричитала  так,  что
ребенок тоже начал хныкать в соседней комнате.
   - А ты чего плачешь, Эмильчик?! - тут же кинулась она успокаивать внучка.
- Беги, беги, играй! Это бабуля просто так плачет, от радости.
   Ребенок, высунувший было свою мордашку в дверь, убежал обратно.  А  Мария
Ильинична, подперев ладонью подбородок, спросила:
   - Ну, что у вас там за вопросы?
   - Прежде всего они касаются вашего зятя...
   Лариса не успела закончить фразу, как Мария Ильинична перебила ее:
   - Ой, я уж успела хорошенько изучить этого прохвоста! Вот уж прохвост так
прохвост! Сволочь просто недобитая...
   - Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились, - не обращая внимания  на
слова Беловой, попросила Лариса. - Какое он произвел на вас впечатление?
   - Впечатление? - повторила та, словно проговаривая  для  себя  незнакомое
слово. - Да ужасное впечатление! Одного взгляда хватило  мне.  Мы  с  Мишей,
мужем моим, пригласили его для знакомства,  приготовили  вкусный  обед,  все
чин-чинарем. Я курей зажарила, салатов настругала,  борщ  наварила.  А  этот
шакал - прости господи! - держался так, будто он король,  а  его  в  трущобу
пригласили. Мише нахамил: самогон он наш, видите ли, не пьет, брезгует.  Ну,
я уж, чтоб угодить, сама в  магазин  за  поллитрой  сбегала.  Самую  дорогую
взяла, чтоб он подавился ею, хамло! А ему все не так  и  не  эдак.  Обезьяна
обезьяной, а туда же - нос задирает! А сам-то на уголовника  похож,  весь  в
наколках, ужас прям!
   - Некоторые отмечают, что Ариф - красивый мужчина, -  осторожно  вставила
Лариса.
   - Я вам так скажу, Лариса, - решительно заявила Мария Ильинична. - С лица
воду не пить. Да и не главное для мужика красота-то. Может, он  на  морду  и
ничего себе, да только как в пословице про яблочко: "Сверху мило, да с нутра
гнило". Я так считаю - был бы человек душой хороший, а не такой гнилой,  как
Ариф. Вышла бы  Даша  за  другого,  порядочного  парня,  может,  и  жива  бы
осталась.
   - То есть у вас с ним были натянутые отношения?
   - Враждебные,  -  поправила  Белова.  -  Я  поначалу  думала,  может,  он
образумится, мягче  сердцем  станет.  Ради  счастья  дочери  все  его  обиды
сносила.
   - Но в конечном итоге рассорились.
   - А то нет! - подбоченилась Мария Ильинична. - И с  какой  стати  он  нос
задирал? Даша  мне  рассказывала,  что  они  ютились  в  комнате-коммуналке,
которую для них снимал родственник Арифа. У этого мерзавца даже своих  денег
на съем жилья не было. А если разобраться - чего снимать, когда у  нас  свой
собственный дом? И мы бы с Мишей  никогда  дочери  родной  в  проживании  не
отказали. Она у нас единственная, любимый  ребенок.  И  я  бы  о  них  обоих
заботилась. Так нет же, Арифу все не так было! Помню, в первую нашу  встречу
я спросила его, ну, для  приличия,  надо  же  о  чем-то  говорить:  "Что  ты
собираешься предложить Дашеньке? Когда думаешь работу найти?" Знаете, что он
мне ответил? Сказал, что хватит того, что он вообще женится  на  ней  и  что
ему, мол, еще предлагать. А работа у  него,  дескать,  есть  -  картины  он,
видите ли, рисует. Я спросила, а много ли он этим  зарабатывает?  Оказалось,
ни шиша! Оказывается их обеспечивает Рауф, двоюродный брат этого  идиота.  Я
говорю, что моя дочь не нуждается в милостыне, а он отвечает,  что  мне  это
только кажется. Я знаю, на что этот мерзавец намекал - Даша была на  седьмом
месяце, а он посмел такое говорить ее матери! Негодяй! Сам  же  наклепал  ей
ребенка, а потом,  видите  ли,  милость  проявляет  -  женится.  Я  пыталась
уговорить Дашеньку послать его подальше и остаться у нас.  Чего  уж  мы,  не
вырастили бы, что ли, мальчишку? Но она и слушать не хотела! Больно  уж  она
была преданная.
   - А как они ладили между собой?
   - Она-то с ним ладила, - тут же ответила Белова. - Она как святая была, с
любым могла ужиться!
   Мария Ильинична повернулась и протянула руку  к  корзине  для  рукоделия,
стоявшей рядом со столом.
   - Хотите, покажу вам письмо, которое Даша  написала  мне  после  свадьбы?
Если кто и заслуживает названия верной жены, так это моя Дашенька!
   - А откуда это письмо?
   - Ой, так они же после свадьбы в Тарасов намылились жить. Это все он,  не
жилось ему здесь спокойно. И увез ее. А на что им там жить-то  было?  Вот  и
вернулись потом, на деньги Рауфа комнату тут снимать стали.
   Мария Ильинична вынула смятое письмо и начала читать его вслух.  "Дорогая
мамочка! - писала Даша. - Жаль, что вы  поругались  с  Арифом.  Он  мужик  с
норовом, но вообще-то ничего. Спасибо за денежный перевод. Не  могла  бы  ты
прислать еще? А то Ариф уже истратил эти деньги, а ему нужны краски и кисти.
Искусство, мама, требует жертв! На него уходит прорва денег. Ариф все  время
рисует. Спасибо за приглашение в родительский дом, но я должна быть со своим
мужем. С Арифом бывает трудно, но все равно лучше такой муж, чем  без  него.
Он все-таки умница. Кроме того, многие говорят, что  настанет  время,  когда
его картины будут жутко дорогими. И ты обрадуешься, что я  его  не  бросила.
Обними и поцелуй за меня папу. Ваша дочь Даша".
   - Прям сердце кровью обливается! - прокомментировала Мария  Ильинична.  -
Как она его возвеличивала-то!
   Лариса приняла приличествующее случаю понимающее выражение лица. Впрочем,
оно получилось естественным - она подумала о той  пропасти,  которая  лежала
между Вероникой Бураковой и Дашей.
   - А вы не знаете, как они познакомились и что  было  дальше?  -  спросила
Лариса.
   - Да как всегда! Вы и сами,  наверное,  поняли,  что  между  ними  вышло.
Глупая девчонка попалась такому мерзавцу. Вот он и соблазнил ее, можно  даже
сказать, изнасиловал. Он же настоящий зверь! Ну и  куда  ей  было  деваться,
если уж берет ее замуж?
   Тут Мария Ильинична слегка встревожилась  из-за  своих  слов  и,  опустив
глаза, добавила:
   - Может, тут и моя вина, коль недоглядела. Она же у меня красавица была!
   В этот момент в комнату вбежал мальчик и громко потребовал:
   - Бабуля, кусать ходу!
   - Сейчас, мой маленький, сейчас,  мой  хороший!  -  наседкой  захлопотала
вокруг белокурого Эмильчика Мария Ильинична.
   А Лариса стала разглядывать забавного маленького человечка, строившего ей
смешные рожицы.
   -  А  мальчик  совсем  не  похож  на  азербайджанца!   -   с   удивлением
констатировала она вслух. - Светлый, как ангелочек.
   - Слава богу, в дочь пошел, - махнула рукой Белова.  -  Хотя  характер..,
отцовский будет. Такой же буйный.
   Лариса задумчиво смотрела на Эмиля, который показывал ей язык и  закрывал
пухлыми ручонками васильковые глазки.
   - А меня не-эт! Я спьятался! Лариса продолжала смотреть на него и думала,
кем же он вырастет. Сейчас это было очаровательное существо. Дай бог,  чтобы
столкновение с жесткими реалиями жизни не отразилось бы на  нем  цинизмом  и
пороками.
   - Как вам наш Эмиль?
   - Милый мальчик, - улыбнулась Лариса.
   - Правда? - умилилась Мария Ильинична. - Все ему отдаю, последнее, что  у
меня осталось, - с горечью добавила она.
   Видимо, она принадлежала к тем женщинам, которые умеют смиряться с  самым
худшим в жизни и продолжать жить как ни в чем не бывало.
   - Вы не видели фотографии моей дочери? Тогда я вам покажу.
   С этими словами  хозяйка  полезла  в  секретер,  достала  оттуда  толстый
фотоальбом, положила его перед Котовой  и  начала  перелистывать.  Это  были
типичные любительские снимки, сделанные в провинциальном городке.  Показывая
фотографии, Мария Ильинична продолжала рассказывать о своей дочери.
   - Кто бы мог подумать, что она встретит такого изверга!  Сколько  хороших
парней за ней табуном ходило, а она и не обращала на них  внимания.  Ей  все
хотелось вырваться из Заречного куда-нибудь подальше. Она хотела, чтобы  муж
был не слесарем или сварщиком, как Миша мой, а  какой-нибудь  начальник  или
писатель. Ну вот, Ариф-то художником оказался, ей как раз такой и нужен был.
А что он шантрапа, того не видела. И вообще ей нравились  мужчины  постарше.
Может, потому, что отца сильно любила.
   - А у Даши были молодые люди до Арифа?
   - Нет, она серьезная была. Все время книжки разные  читала,  про  любовь,
про убийства, детективы всякие.  Модой  сильно  увлекалась,  да!  Музыкой...
Пугачевой, Киркоровым. Группа у нее любимая была... "Руки вверх", вот. Вечно
мечтала о высоком, возвышенном. В Москве жить хотела, на иномарках кататься.
Все принца искала, а нашла зверя в мужья.
   - А после убийства Даши из дома ничего не пропало?
   - Да как же не пропало! - всплеснула руками Мария  Ильинична  и  отложила
фотоальбом в сторону. - Пять тысяч долларов! Она в матраце  их  хранила,  на
котором спал Эмильчик. Лучше бы мне их отдала...
   - Мария Ильинична, - удивление Ларисы было неподдельным и очень  сильным,
- а откуда у вашей дочери такие деньги?
   - Кто ж его знает, откуда? - простодушно ответила Белова. - Я так  думаю,
это родственник Арифа, тот самый Рауф, ей  дал.  Он  всегда  им  помогал.  Я
как-то спросила Дашу о деньгах, а она мне: мол, мир не без добрых  людей.  И
перевела разговор на другое. Главное, есть деньги,  а  остальное  -  не  мое
дело.
   - А почему Рауф так ей помогал? - продолжала Лариса. - Он что, был к  ней
сильно привязан?
   - Ой, я понимаю, к чему вы клоните! - махнула рукой  Мария  Ильинична.  -
Опять его выдумки грязные!
   - Чьи?
   - Арифа же! Он и тогда все брехал, как пес шелудивый. Однажды,  помню,  с
Мишкой моим поддали, так этот подлец и говорит, что, мол, Эмиль-то и не  его
ребенок вовсе и что вообще он женился просто по доброте душевной.
   - А он называл имя настоящего отца? - спросила Лариса.
   - Нет, конечно! Кому же еще быть-то, как не ему? Просто не знал, чем  нам
насолить да как Дашу грязью полить. Я у нее спросила тогда, чего он  плетет,
а она сказала, что он болтает по пьяни. Да и Ариф, как протрезвел, так и  не
вспоминал больше про свои слова.
   - А что именно он говорил, когда рассказывал про свою женитьбу на Даше?
   - Сказал что-то вроде "я спорить не  буду,  уговор  дороже  денег".  Так,
словно Даша - товар какой. Я наутро-то к  нему  прицепилась,  до  конца  все
выяснить хотела, так он сразу Дашу за руку  -  пойдем,  мол.  Ну,  она,  как
собачонка, за ним и побежала. А потом помалкивала про это.  Значит,  правда,
по пьяни болтал, - заключила Мария Ильинична.
   "Женщина, видимо, действительно уверена, что отцом ребенка является  Ариф
Гусейнов, - подумала Лариса, - и ее не насторожили все скользкие моменты".
   Однако, так как они насторожили саму Ларису, и уже давно, она не могла не
задать следующий вопрос:
   - А вам не кажется странным, что Рауф постоянно помогал  семье  Арифа  и,
возможно, передал Даше пять тысяч долларов?
   Ответ Марии Ильиничны обескуражил:
   - А чего ему не помогать-то, если деньги есть? Его  же  родственник  моей
дочери ребенка удружил!
   Видимо, мать Даши не совсем  представляла  себе,  что  такое  пять  тысяч
долларов.
   - Кстати, вы знаете, что Рауф был  убит  два  месяца  назад?  -  спросила
Лариса. - Между прочим, закопали его недалеко от вашего дома.
   Белова вытаращила глаза. Она волновалась все больше и больше.
   - И есть, кстати, мнение, что именно Рауф - настоящий отец вашего Эмиля.
   - Господи! - всплеснула руками Мария Ильинична. - Да кому же это такое  в
голову могло прийти? У него, чай, семья, жена  есть...  И  вообще  он  мужик
серьезный, не чета Арифу. Да и  Дашенька  моя  была  порядочная,  я  же  вам
говорила. Выдумки это все, наговаривают на них обоих, на покойников, царство
им небесное!
   - А вы сами были с ним знакомы, с Рауфом?
   - Да, знаю я его, конечно. В одном городе, чай, живем. Раньше-то  не  так
хорошо знала, а потом он и на свадьбе был, и позже к нам заходил часто. Уж и
после того, как Ариф от Даши ушел. Он же уходил от нее!
   - Я об этом знаю, - перебила ее Лариса. - А что вы можете сказать о Рауфе
как о человеке?
   - Да неплохой человек. Уважительный такой, щедрый, всегда  поможет,  если
что. И надо же, такого человека убили, а? Это наверняка Ариф!
   - Почему вы так уверены? - удивилась Лариса.
   - А кому же еще-то?  -  недоуменно  развела  руками  Мария  Ильинична.  -
Сначала Дашку мою, а потом и Рауфа, брата своего...
   - На момент смерти Даши у Арифа  алиби,  -  возразила  Лариса  на  всякий
случай. - Он был в ночном клубе, есть масса свидетелей.
   - Они все подкуплены! - безапелляционно заявила мать Даши. -  Пять  тысяч
долларов, которые он украл у моей дочери, - это вам не шутки!  Вы,  я  вижу,
тоже стараетесь выгородить этого мерзавца!
   - Вовсе нет, - возразила Лариса. - Я не могу быть  ни  в  чем  уверенной,
пока не доведу свое дело до конца.
   - Ох, да уж доведете ли, - скептически вздохнула женщина. - Вон и милиция
толком ничего сделать не смогла, время только протянула. А вам-то где уж...
   Лариса не стала распространяться перед Марией Ильиничной  о  своих  былых
заслугах и хотела было задать следующий вопрос,  как  вдруг  женщина  как-то
ласково посмотрела на нее и предложила:
   - Давайте лучше фотографии досмотрим. Хоть  увидите,  какая  она  у  меня
взрослая была. Глядите, вот тут, улыбается как живая.
   С фотографии на Ларису смотрела молодая девушка с очень миловидным,  хотя
и не  слишком  отмеченным  печатью  интеллекта,  лицом  и  большими  чистыми
глазами, в которых, однако, проглядывал некий практицизм. А улыбка и в самом
деле была живой, юной и беспечной. Глаза  Марии  Ильиничны  увлажнились  при
виде этого снимка,  и  она  шумно  высморкалась  в  носовой  платок.  Лариса
перевернула страницу.
   - А кто эта дама, которая обнимает Дашу? - удивленно ткнула  она  в  фото
указательным пальцем: лицо женщины, изображенное на  снимке,  показалось  ей
знакомым.
   - Это жена профессора Бархударова, - с неким трепетом в  голосе  пояснила
Мария Ильинична. - Наша соседка бывшая. Замечательная, я вам скажу, женщина.
Своих детей ей бог не дал. Вот она и была привязана к Дашеньке, все возилась
с  ней.  Когда  Дашенька  маленькая  была,  читать  ее  учила.  Она  сама-то
образованная, в театре нашем работала, пела хорошо  всякие  песни  народные.
Вот Даша к ней и тянулась. Я ж говорю,  она  умная  у  меня  была.  А  Ирина
Владимировна - так ее звали - все время ее к себе в дом приглашала, угощала,
с собой гостинцы давала. И муж у нее очень умный был, его все у  нас  знали,
весь город. Они богато жили. У них в доме так интересно  было,  много  вещей
всяких дорогих... На стене, помню, нож висел какой-то старинный, на цепочке.
Цепочка-то, поди, золотая... И вообще, много всяких штучек  было.  Шкура  на
полу лежала, вроде как медвежья... Мы у них много раз в доме бывали.  Они  к
нам часто обращались, - с гордостью рассказывала Мария Ильинична,  -  потому
что сами понимаете - хоть и ученый, профессор, а кран  починить  не  сумеет.
Вот и приглашал все время Мишку моего то одно починить, то другое. Только вы
не подумайте, что мы сердились! - замахала она руками. - Они нам как  родные
были. Люди, я вам скажу, прекрасные. Никогда без благодарности не оставляли.
   Теперь Лариса  узнала  женщину  на  фото.  Это  была  Ирина  Владимировна
Буракова, только на фото она была лет на десять моложе, чем сейчас.
   - А где она сейчас, вы не знаете? - спросила Лариса у Марии Ильиничны.
   - Она-то? В Тарасов уехала, когда муж умер. Да и  чего  ей  здесь  делать
одной-то? А там все-таки город. Да и работу она  вроде  нашла  в  театре,  а
потом и вовсе замуж  вышла  и  из  театра-то  ушла.  Она  за  наш  город  не
держалась, дом кинула и уехала, продавать не стала. Да и кто  его  купит-то?
Сейчас вот, правда, их уже  снесли,  теперь  мы  на  очереди.  Наверно,  она
приедет квартиру получать. Верно говорят, что деньги к деньгам, -  вздохнула
она. - Ирина-то Владимировна всю жизнь богато прожила,  в  городе  теперь  в
шикарной квартире живет, теперь здесь еще одну получит. А  мы  до  смерти  в
лачуге ютиться будем.
   - А вы откуда знаете о жизни Бархударовой в Тарасове?
   - Поздравления все время от нее получаю, - мотнула головой мать Даши. - К
Новому году и к Восьмому марта... И сама поздравляю ее, а к