риса встала у  плиты
и принялась за приготовление ужина.
   - Так, ну и как это понимать? - не выдержал Котов.
   - Что? - откликнулась Лариса.
   - Да твое поведение! Ты что, считаешь, что это нормально? Ты  не  ночуешь
дома, а потом возвращаешься как ни в чем не бывало!
   - Вообще-то я предупредила, где я и чем занимаюсь, - возразила Лариса.  -
Так о чем тебе было волноваться? Ты же сам свел меня с Бураковым.
   - Фамилия у него должна начинаться на  букву  "д"!  -  неожиданно,  важно
надув щеки, с пафосом  произнес  Евгений.  -  Он  замучил  тут  меня  своими
звонками. Да еще пытался читать мне мораль, как нужно вести  себя  с  женой,
чтобы знать, где она находится в  тот  или  иной  момент.  В  общем,  полный
кретин. Я разочарован. И готов попросить прощения за то, что  вверг  тебя  в
эту  авантюру.  Я  даже  готов  пожертвовать  приятельскими  отношениями   с
дуболомом-полковником, если только ты прекратишь заниматься его делом.
   - Поздно, - коротко ответила Лариса. - Нужно было думать раньше. И меньше
хвастаться  на  всех  углах  не  своими  заслугами.  И  вообще...   Ты   мне
предъявляешь упрек, что я не ночую дома,  хотя  я  отзвонилась  и  успокоила
тебя, а сам при этом забываешь, как не приходил домой по несколько дней.  Да
что там - ночей! И, между прочим, не удосуживался меня предупредить.
   Напоминание о его  прошлом  недостойном  поведении  было  сейчас  Евгению
совсем не на руку. Он быстренько сообразил, что если жена сейчас заведется и
начнет вспоминать все его  былые  грехи,  то  он  и  вовсе  будет  выглядеть
невыигрышно. Поэтому Котов постарался тут же все смягчить и уладить:
   - Ну, самое главное, что ты  вернулась,  Лара.  Извини,  что  я  на  тебя
набросился. А все потому, что я сильно волновался. Впредь постараюсь держать
свои эмоции под контролем...
   С манерной патетикой произнеся сей монолог, Евгений  галантно  приложился
губами к руке жены и исчез за дверями кухни.  Лариса  усмехнулась,  покачала
головой и продолжила готовить ужин.
 
*** 
 
   С утра Лариса направилась не куда-нибудь, а в свою "Чайку", в которой она
не была уже несколько дней. Правда, она не сомневалась, что  верный  Дмитрий
Степанович Городов честно несет свою вахту, держа  под  контролем  абсолютно
все сферы ресторанной жизни. Тем не менее существовал ряд вопросов,  которые
она должна была решать лично.
   Так что, позавтракав с утра, она ехала в свой  личный  ресторан,  который
местная пресса назвала  однажды  "показателем  роста  экономики  губернии  и
столицы региона". Купив по пути свежий выпуск  "Земского  права",  Лариса  с
удивлением для себя обнаружила в  нем  большую  статью  на  четыре  колонки,
озаглавленную   жутким   и   банальным   названием   "Простая    тарасовская
миллионерша". Там была опубликована  даже  фотография  Котовой  на  фоне  ее
ресторана.
   Бегло  пробежав  статью,  Лариса  усмехнулась:  получилась   своеобразная
реклама "Чайки", содержащая забавную аналогию с чеховской драмой.
   "Еще не хватало, чтобы меня сравнили с Ниной Заречной или  Аркадиной",  -
подумала Лариса, читая  откровенную  цветистую  лесть  в  свой  адрес,  и  с
раздражением отложила газету на сиденье рядом. В принципе, ей было  понятно,
чего добивалась редакция. Заиметь директрису самого престижного  в  Тарасове
ресторана в качестве спонсора газеты совсем неплохо. Но Лариса не собиралась
заниматься спонсорской деятельностью на подобном уровне.
   Она снова протянула руку к листку и прочитала фамилию,  напечатанную  под
статьей. Панегирик в ее честь был написан неким Л. И Бондарчуком.  И  Лариса
сразу вспомнила полунищего внештатного корреспондента, одетою  по  последней
секонд-хендовской моде. Но не это не понравилось ей в начинающем журналисте,
приходившем в ресторан. Она никогда  не  оценивала  людей  по  материальному
достатку. Но уж больно циничными и алчными были глаза репортера,  и  вел  он
себя бесцеремонно, даже нахально. Вот уж чего Лариса не выносила ни в ком.
   Этот самый Бондарчук был хорошим знакомым Дмитрия  Степановича  Городова,
ее незаменимого, хотя и не в меру ворчливого и расчетливого  администратора.
Именно этому жадине и великому экономисту Лариса была во многом обязана тем,
что "Чайка" процветает и дела в ней идут стабильно и успешно. Или, выражаясь
высокопарным языком господина Бондарчука, "плавно парит над бушующим океаном
экономики области, которая подобна рифам, о которые разбиваются каравеллы".
   "Бред какой-то, - раздраженно подумала Лариса, снова откидывая газету.  -
Реклама, конечно,  нужна.  Но  нельзя  же  делать  из  меня  этакую  богиню!
Интересно, сколько заплатили Степанычу за  то,  чтобы  он  пропел  хвалебную
песнь в мой адрес?"
   В  том,  что  именно  Дмитрий  Степанович  посодействовал  Бондарчуку   в
написании статьи, она не сомневалась. Как не сомневалась и  в  том,  что  ее
администратор нагрел на этом руки - ей-то прекрасно было  известно,  что  он
ничего не делал просто так. Кстати, о самом Степаныче, на чьи крепкие  плечи
сейчас, пока Котова занималась детективным расследованием, было взвалено все
хозяйство "Чайки", Бондарчук скромно умолчал. И это ей  тоже  было  понятно.
Зачем вечно всем недовольному "наместнику" Ларисы хвалебные оды  пустозвона,
как он презрительно за глаза называл Бондарчука? Ему бы скромную прибавку  к
жалованью. Да и кое-какая  сумма  за  рассказ  о  ресторане  и  о  том,  как
прекрасно в нем идут дела, тоже не помешает.
   Но больше всего возмутило Ларису то, что статья напечатана в  газете  без
ее собственного согласия. Степаныч даже не предупредил ее  о  том,  что  она
появится.
   "Ну, устрою я ему! - гневно подумала она, с силой нажимая  на  педаль.  -
Будет знать, как раздавать дурацкие интервью всяким прохвостам!"
   К ресторану она подъехала  полная  решимости.  Если  с  утра  она  хотела
поблагодарить Степаныча за хорошую работу и даже  слегка  поощрить  его,  то
после прочтения  статьи  настроение  ее  круто  изменилось.  Городов  словно
чувствовал это, потому что стоял в  дверях  ресторана  по  стойке  "смирно",
встречая  Ларису,  и  виновато  хлопал  своими   рыбьими   глазами.   Увидев
притормозившую "Ауди" хозяйки, он буквально кинулся ей навстречу,  услужливо
распахивая дверцу.
   - Здрасьте,  Лариса  Викторовна,  -  пропел  администратор,  сделав  свой
хриплый картавый голос мягче, насколько это было возможно.
   Он, конечно, заметил номер "Земского  права"  на  сиденье,  и  глаза  его
беспокойно забегали. Однако Городов тут же попытался перевести все в  нужное
ему русло.
   - Читаете? - состроив доброжелательную улыбку, полюбопытствовал он. -  Ну
вот видите! Пресса подняла  шум  вокруг  вашего  имени.  Прекрасная  реклама
ресторана! Вы понимаете, насколько это выгодно для нас?
   - Меня прежде всего интересует, насколько это выгодно для тебя  лично?  -
холодно спросила в ответ Лариса. - И не пытайся делать вид, что печешься обо
мне! Тоже мне, рекламный агент! Ты хотя бы у меня разрешения спросил, прежде
чем трепаться, о чем не просят?
   - Вам что, не понравилась статья? - упавшим голосом проговорил  Степаныч,
хотя давно прочитал ответ в глазах своей начальницы.
   - Очень глупо и бездарно написано! - Лицо Ларисы пылало гневом.
   Городов весь съежился под ее взглядом. По его виду легко читалось то, что
он хотел, но не решался сейчас сказать: что он, мол, ну вот,  хотел  сделать
как лучше, а получилось как всегда.
   - Но ведь вас тут хвалят... - пробормотал все же он.
   - Только я об этом не просила, -  отрезала  Лариса.  -  Одним  словом,  я
выписываю тебе штраф.
   - Большой? - каркнул Степаныч.
   - Три оклада, - не моргнув глазом, ответила Лариса.
   Степаныч обмер.
   -  И  еще  минус  премия,  -  добавила   она,   еще   раз   взглянув   на
проштрафившегося администратора.
   Вид у Городова был таким жалким, что Ларисе стало смешно. Он стоял  перед
ней, по-лакейски угодливо согнувшись, готовый, кажется, ради прощения сейчас
же отдраить  до  блеска  ее  машину.  Причем  совершенно  бесплатно.  Лариса
смилостивилась над ним.
   - Ладно,  Степаныч,  -  усмехнувшись,  сказала  она.  -  Сегодня  я  тебя
штрафовать не стану. Но имей в виду - чтоб такое было в последний раз.
   Взяв в руки газету и снова бросив взгляд на статью, добавила:
   - Ничего, для Тарасова сойдет. Наши читатели все стерпят. Только очень уж
меня тут возвеличили, прямо канонизировали. Со слов Льва Ивановича  выходит,
что я совершенство.
   - Так оно так и есть, - тут же подольстился Степаныч. - Вы лучший в  мире
директор.
   - Потому что часто отсутствую на месте, не путаюсь у тебя под ногами,  не
мешаю в одиночку руководить рестораном и даже увеличиваю за это зарплату,  -
усмехнулась Лариса и неожиданно спросила:
   - Слушай, Степаныч, а сколько зарабатывают фермеры?
   - Вы что, решили заняться сельским хозяйством? А меня отправить управлять
фазендой? - тут же  перешел  на  свой  излюбленный  шутливо-язвительный  тон
Городов, как только понял, что удачно избежал наказания.
   - Нет, это я так, из праздного интереса спрашиваю, - не  стала  посвящать
его в курс дела Лариса. - И все же, к примеру, сколько может скопить средний
фермер, допустим, поставщик мяса, за несколько лет?
   - Ну-у-у... - Степаныч  почесал  свою  крепкую  экономическую  голову,  в
которой сейчас наверняка с калейдоскопической быстротой крутились  подсчеты.
- Думаю, штук пять-семь. Баксов, естественно. И то это самое большее.
   - Значит, он не мог бы раздавать пять тысяч долларов в  качестве  подарка
или там компенсации... - как бы обращаясь к  самой  себе  вслух,  произнесла
Лариса.
   -  Какие  подарки?  -  вытаращил  глаза  Степаныч.  -  Вы  мне   покажите
крестьянина, который делает такие подарки! Да я бы сам к нему поехал.
   - Не сомневаюсь, - усмехнулась Лариса.
   - Вы сами-то понимаете, что говорите?! - не слушая ее, продолжал Городов,
невольно переходя на привычный крик. - Какие подарки?  Деньги,  если  они  и
есть, идут на оборудование, на корма, ремонт - да мало ли еще на что!  Можно
подумать, я сам не знаю, как деньги летят! А вы говорите - подарки... Вы вот
что-то мне таких подарков не делаете!
   Степаныч не заметил, как сел на любимого  конька.  Он  раскраснелся  пуще
прежнего, яростно размахивал руками и  кричал  уже  так,  как  будто  Лариса
обещала ему подарить пять тысяч долларов, а потом обманула.
   - Так, ну-ка прекрати орать, - строго одернула его Лариса. - На тебя  уже
прохожие смотрят. Быстро пошли в мой кабинет, сейчас будешь отчитываться  по
всем пунктам. И всю документацию представь на период моего отсутствия.  Если
я, не дай бог, увижу, что ты закупил  самое  дешевое  масло,  новое  поедешь
покупать на свою зарплату!
   Строго глянув на засуетившегося администратора, Лариса вошла в ресторан.
   С рутинными делами было  покончено  к  обеду.  Степаныч,  помня  утренние
угрозы своей начальницы, вел себя тише воды ниже травы и  даже  ни  разу  не
повысил голос и не воскликнул свое любимое, но запрещенное хозяйкой "Е!".
   После обеда Ларисе позвонил Карташов.  Он  объявил  ей,  что  связался  с
потаковской милицией, поговорил со следователем Камаевым и договорился с ним
о том, что Лариса будет к нему обращаться за помощью или  новой  информацией
по делу Амирбекова. Котова поблагодарила полковника за содействие и отметила
про себя, что это, может быть, наиболее конструктивный шаг. Она чувствовала,
что в Потаково ей все равно придется ехать. И  даже,  может  быть,  не  раз.
Содействие Камаева будет в таком случае весьма кстати.
 
*** 
 
   Заехать к Бураковым она решила, не предупреждая о визите.  Поднявшись  по
лестнице, Лариса нажала кнопку звонка. Открыли ей не сразу. "Спят, что  ли?"
- успела подумать она.
   Наконец на  пороге  появилась  супруга  Павла  Андреевича,  действительно
сонная, в старом пеньюаре, с растрепанными каштановыми  волосами,  водопадом
рассыпавшимися по плечам.
   - Здравствуйте, Ирина Владимировна. Извините, что разбудила,  но  привела
меня к вам необходимость, - проговорила Лариса.
   - Вы меня тоже извините, я не в форме, - зевнула хозяйка. - Проходите.
   - Вы что, неважно себя  чувствуете?  -  поинтересовалась  Котова,  заходя
внутрь квартиры.
   -  От  всей  этой  сумасшедшей  жизни  голова  идет  кругом.  Я   приняла
снотворное. Паше, кстати, тоже не мешало бы попить таблетки, а  то  он  стал
совсем психованный.
   - А где ваш супруг, кстати сказать?
   - Поехал по делам. Что-то вроде бы по работе случилось экстренное. Он  не
сказал мне, что именно. Он вообще редко что объясняет, не  хочет  беспокоить
по пустякам. Я сначала собралась было поехать с ним, но он не захотел, чтобы
я  мешалась  у  него  под  ногами,  -  несколько  обиженно  сообщила   Ирина
Владимировна.
   Хозяйка и гостья уселись в зале в кожаные кресла с  ковровыми  накидками.
Ирина Владимировна тяжело вздохнула  и  положила  пухлую  руку  в  массивных
золотых кольцах на округлую, прикрытую шелком грудь.
   - Видите, так спать захотелось, что даже украшения не сняла,  -  пояснила
Буракова.
   - Знаете,  -  торопливо  заговорила  Лариса,  не  желая,  чтобы  разговор
скатился в пучину банальностей, - тут обнаружилось, что вы  были  знакомы  с
бывшей женой Арифа, некоей Дашей, которую ко  всему  прочему  еще  и  убили.
Кстати, я не понимаю, почему все это мне пришлось  самой  выяснять.  Вы  мне
ничего не сказали, - с упреком посмотрела на  женщину  Лариса,  -  а  только
расписывали, какой Ариф хороший. Но ведь он находился под подозрением...
   - Ой, ну что вы! - всплеснула руками Ирина Владимировна. -  Это  же  была
просто проверка, там сразу все разъяснилось. Ариф вовсе не  был  виноват.  А
почему я не говорила, что он был женат на Даше...  Мне  просто  не  хотелось
бросать на него тень. Вы же могли  бог  знает  что  подумать.  У  вас  могло
сложиться предвзятое мнение об  этом  молодом  человеке,  а  он  ведь  очень
хороший! И Даше, кстати, он нравился. Я же помню, что она говорила...
   - А что она говорила? - тут же спросила  Лариса.  -  Я  потому  к  вам  и
приехала, чтобы узнать поподробнее о Даше и ее жизни.
   - Ну, она говорила, что живет  с  Арифом  нормально.  Правда,  приходится
терпеть некоторые его странности, но все-таки он хороший мужчина. Я же  знаю
ее давно, с детства, мы в Потакове много лет жили  в  соседних  домах.  Даша
была очень добрая девочка. Когда они поженились,  Даша  мне  даже  напомнила
характером восточную женщину - знаете, в ней появилась такая же  преданность
мужу. Она ни в чем ему не перечила. Они бы до сих пор жили вместе, я  просто
уверена, если бы не эта ужасная трагедия!
   - А вы сами что думаете об убийстве? Кто мог желать Даше зла и почему?
   - Ох, просто ума не приложу! - Ирина Владимировна  снова  прижала  пухлые
руки к груди. - Кто мог убить такую безобидную девочку? Но только  не  Ариф.
Он, надо признать, выгоду для себя не  упустит,  а  с  Дашей  был  нормально
устроен.
   - А почему он был так уж хорошо устроен? Я выяснила, что им  помогал  его
двоюродный брат Рауф. Кроме того, у Даши было довольно много  денег  -  пять
тысяч долларов, которые были  украдены  во  время  убийства.  Вообще,  Ирина
Владимировна, не кажется вам все это странным?  Рауф  так  усердно  помогает
неизвестно почему, просто с бухты-барахты... Потом - деньги такие большие  у
нее... И это при том, что мать с отцом у Даши простые  рабочие,  а  Ариф  не
приносил в дом ни копейки. Тем не менее  все  называют  их  брак  браком  по
расчету. В чем расчет? И откуда взялась столь крупная сумма?
   Ирина Владимировна нервно затеребила бахрому на скатерти. А  полное  лицо
ее начало немного подрагивать.
   - Не знаю, не знаю! - быстро и раздраженно отмахнулась она. - Я ничего не
знаю про деньги, Даша мне никогда о них не говорила. А что  насчет  Рауфа...
Наверное, дело в семейных узах, так сильно развитых на  Кавказе.  Просто  он
помогал двоюродному брату...
   - Скорее его жене, - уточнила Лариса.  -  И  почему-то  ребенка  Дашиного
обожал...
   - Так он же его племянник! - тут же нашла объяснение Ирина Владимировна.
   - Все равно - слишком уж  рьяная  забота.  Мне  о  ней  каждый  второй  в
Потакове говорил. И кстати, там, на вашей родине,  почти  все  уверены,  что
отец  ребенка  -  Рауф.  Ирина  Владимировна,  вы  бы  были  со  мной  более
откровенны, а? Честное слово, было бы гораздо больше пользы для всех. Вы  же
ближе других знали Дашу...
   - Ну что значит ближе! - вздохнула Ирина Владимировна. -  Ведь  я  уехала
оттуда после смерти первого мужа и давно уже оторвалась от той жизни. Да, мы
переписывались с Дашей, она даже  приезжала  несколько  раз  в  Тарасов.  Но
откуда мне знать, кто отец ее ребенка? Я  знала,  что  она  вышла  замуж  за
Арифа. Как же я могла ее спросить - а ты  от  мужа  родила  ребенка  или  от
другого мужчины?
   - Тогда поясните другой момент. Вот  Ариф  после  смерти  Даши  -  весьма
криминальной, кстати! - заводит с вашей приемной дочерью роман.  Вас  вообще
не настораживает это?
   - А что тут такого? - развела  руками  Буракова.  -  Он  мужчина  видный,
молодой. Что ж ему, всю жизнь  горевать?  Вероника  -  девушка  симпатичная.
Жизнь продолжается...
   - И все-таки, на мой  взгляд,  слишком  уж  стремительно  развивались  их
отношения. Ариф с Вероникой едва познакомились и уже заговорили о свадьбе...
Мужчина не ведет себя так после смерти жены, если у них был нормальный брак.
   - Ох, ну мне  кажется,  вы  все  искусственно  накручиваете,  -  покачала
головой Ирина Владимировна. - Может быть, он Веронику как утешение принял. А
что касается Даши... Ну, наверное, кто-то прознал, что у  нее  деньги  есть.
Господи, да в Потакове ничего невозможно скрыть! Она ведь девочка доверчивая
была, наивная, жизни совсем не знала, никуда практически не выезжала. А  там
люди за три рубля удавить могут, не то что за пять тысяч долларов.
   - Только вот почему-то убийце легко удалось скрыться в  таком  прозрачном
Потакове, - заметила Лариса,  покачав  головой.  -  Хорошо,  у  меня  к  вам
последний вопрос. Но он требует очень откровенного ответа. Не было ли у Даши
- возможно,  еще  до  замужества  -  богатого  любовника?  Возможно,  не  из
Потакова, там таких просто нет. Я задаю  этот  вопрос,  чтобы  вы  потом  не
сказали - в случае, если я сама  все  выясню,  -  ах,  ну  вы  же  этого  не
спрашивали!
   Ирина Владимировна нервно дернулась и подскочила на стуле.  Она  смотрела
на Ларису уже зло.
   - Нет! Честно вам говорю - не знаю я ничего об этом! Если и были  у  Даши
любовники, то это не мое дело. Я все-таки  ей  не  подружка-ровесница  была,
чтобы о таких вещах сплетничать. И вообще.., такие вопросы  задавать  просто
неприлично.
   Лариса поднялась со стула, сказав довольно жестко:
   - В расследовании  подобных  дел  нет  понятий  о  том,  что  прилично  и
неприлично. Каждый факт, любой нюанс очень важны.  Хорошо,  я  спросила  обо
всем, о чем хотела. Жаль, конечно, что вы не смогли ни на что пролить  свет.
Тем не менее спасибо.
   Ирина  Владимировна,  видя,  что  Лариса  собирается   уходить,   немного
помягчела и успокоилась. А у Ларисы сложилась четкая  уверенность,  что  эта
женщина не была с ней откровенна, что она знала  многое  из  интересовавшего
Ларису, но по каким-то причинам промолчала. По  каким?  Не  хотела  прослыть
сплетницей? Вряд ли. Когда речь заходила о достоинствах и недостатках Арифа,
Буракова с горящими  глазами,  взахлеб  расписывала  первые,  совершенно  не
заботясь, как выглядит со стороны. А едва речь зашла о Даше, как  она  сразу
замкнулась, стала  нервничать,  на  вопросы  отвечала  односложно  и  совсем
неискренне.
   Уже выходя из комнаты, Лариса подумала, а не решиться ли на резкий шаг  и
прямо, в упор обвинить Ирину Владимировну во лжи.  Она  не  успела  обдумать
этот вариант до конца,  потому  что  зазвонил  телефон.  Ирина  Владимировна
поспешила взять трубку, а Лариса задержалась  на  пороге,  ожидая  о