м  вам  его
пальчик. Еще через час - другой. Потом - всю кисть. Затем - руку. Так  мы  и
будем присылать вам его по частям, пока вы не образумитесь и не сделаете то,
что от вас так смиренно просят.
   У меня снова закружилась голова, я держалась изо всех  сил,  стараясь  не
грохнуться в обморок.
   - Но... - сказала я, - сейчас же вечер. Где я буду искать этого майора?
   - Где искать? - Чубатый снова засмеялся, но  в  его  смехе  чувствовалось
смущение. - Ну хорошо, сегодня у вас и впрямь ничего не выйдет. Ну, тогда  -
завтра. Счетчик включим в девять часов  утра.  Но  имейте  в  виду:  никакой
милиции, никаких попыток найти вашего супруга.  Если,  конечно,  хотите  еще
хоть раз увидеть его живым...
   После этого в трубке послышались короткие гудки. Я тоже положила  трубку.
А в это время в коридоре уже слышался  топот  множества  ног:  прибыл  наряд
милиции.
   Все заняло немалое время: милиционеры расспрашивали  соседей,  меня  -  я
отвечала, что не знаю ничего, понятия не имею, кто  бы  мог  похитить  мужа.
Рассказывать про Чубатого я  не  стала,  памятуя  об  угрозах.  Зато  соседи
сообщили номер оранжевых "Жигулей". Однако  звонок  в  ГИБДД  прояснил,  что
машина эта только что была заявлена как угнанная, и вряд ли кто-нибудь видел
столб черного дыма где-нибудь  в  лесочке  за  городом:  наверное,  она  уже
сгорела.  Потом  милиционеры  стали  обследовать  пол,  пытались  обнаружить
отпечатки пальцев - совершенно безуспешно: бандиты сработали чисто. Составив
десятки  протоколов,  исписав  целую  пачку  бумаги,   милиционеры   наконец
убрались, и я осталась одна  в  пустой  квартире.  Отчаяние  с  новой  силой
охватило меня, я почувствовала, что не могу просидеть в ней всю ночь  -  или
покончу с собой, или сойду с ума от душевной боли. И я  стала  звонить  всем
подряд, всем, чьи номера телефонов смогла найти в своей записной книжке.
   Сначала - Валере Гурьеву. Внимательно выслушав меня, он  тут  же  сказал:
"Ирина, не отчаивайся, я еду". Затем адвокату Пацевичу -  тот  также  обещал
немедленно прибыть, и ему пришлось долго  объяснять,  где  я  живу.  Наконец
решилась и позвонила  Косте  Шилову  -  набрала  номер  телефона  его  серой
"Волги". Шел уже девятый час, но, к моему удивлению, Костя сразу же ответил:
как оказалось, его "Волга" во  время  сегодняшнего  рейса  сломалась,  из-за
этого он вернулся поздно и получил строгое начальственное указание  остаться
сверхурочно, чтобы до завтрашнего утра машину починить.  Но,  услышав  меня,
Костя все бросил и прибежал первым, потому что  телецентр  находится  совсем
рядом с нашим домом. Впрочем, двое других тоже вскоре прибыли, и  теперь  мы
вчетвером - Пацевич,  Валера  Гурьев,  Костя  и  я  -  сидели  в  опустевшей
квартире, полные растерянности и подавленные таким развитием событий.
   - Да, это он сделал ход конем, наш Чубатый! - вздохнул Пацевич.
   - Теперь вам ничего не остается, как идти в милицию и рассказать там все,
что вы знаете, что бандитам нужно, - заметил Костя Шилов.
   - Может быть, зря ты милицию вызывала? - засомневался Валера Гурьев.
   - Пользы от нее никакой, а бандиты теперь будут нервничать, не дай бог, и
правда что с Володькой сделают...
   Я содрогнулась от такого предположения, посмотрев на мужчин в ужасе.
   - Ты бы лучше помолчал! - презрительно сказал Костя Шилов, даже не глянув
на Валеру. - Чего ты зря пугаешь человека? И потом, тебе же сказали: милицию
вызвала не Ирина, туда позвонили соседи.
   - Да неужели же на них нет  управы?!  -  воскликнула  я  вдруг  в  полном
отчаянии. - Столько людей в этой милиции работает, прокуратура, ФСБ, все они
существуют на наши с вами денежки. А случись беда - руками разводят:  ничего
не можем сделать.
   - Так оно и есть, - подтвердил устало Пацевич.
   - Может быть, все-таки позвонить Белоглазову? - засомневалась я.
   - Пусть приедет, посмотрит, я ему расскажу про этот звонок. Чубатый и  не
скрывает, что это его рук дело.
   - Это он перед вами не скрывает, - усмехнулся Пацевич. -  А  Белоглазова,
если тот к нему припрется, пошлет куда подальше,  скажет:  знать  ничего  не
знаю, ведать не ведаю.
   - Не говоря уже о последствиях, к чему может  привести  такой  визит  для
вашего мужа... - заметил Костя.
   - У нас  ведь  не  Чечня,  -  возмутился  Гурьев,  -  чтобы  спецоперации
проводить. ОМОН с автоматами против Чубатого ведь не пошлешь, правильно?
   - Конечно, - согласился Пацевич. -А на  обыск  нужна  санкция  прокурора.
Получить ее можно только завтра, да и то вряд ли. Так что Чубатый  чувствует
себя в полной безопасности, он наглеет все больше и  признаваться,  что  это
дело его рук, не собирается, смело диктуя нам свои условия.
   Мы помолчали, подавленные этой непререкаемой, как математическая формула,
логикой - логикой безнадежности.
   - Эх, знать хотя бы, где они Володьку прячут! - с  досадой  сказал  Костя
Шилов.
   - Неслабое желание, - заметил Гурьев ехидно. - Главное - скромное:  почти
как луну с неба.
   - Ну а знали бы, где он сейчас, - предположил Пацевич, -  дальше-то  что?
Не штурмом же мы это  место  брать  будем?..  Верный  способ  Володю  совсем
угробить...
   Мы опять умолкли, беспомощно и растерянно глядя друг на друга.
   - Да он где  угодно  его  может  спрятать,  -  сказала  я  несмело.  -  В
каком-нибудь старом гараже или где-нибудь в лесу, в яме...
   Но Костя с сомнением покачал головой.
   - В лесу - едва ли, -  сказал  он.  -  Мало  ли  кто  по  лесу  шатается,
грибники, спортсмены всякие - каждый может увидеть,  рассказать...  Да  и  в
гараже вряд ли: откуда у такого, как Чубатый, старый заброшенный гараж?
   - В гаражных кооперативах тоже полно народу шляется, - сказал  Валера,  -
там неудобно человека прятать.
   - Тогда в мастерских, - предположила я. - В каком-нибудь удаленном складе
запчастей...
   - И какой-нибудь техник туда поперся и его  там  нашел!  -  докончил  мою
мысль Валера Гурьев. - Как мы знаем, в банде у Чубатого только пять человек,
а не весь персонал автосервисного центра.
   - Да нет, чушь все это, - вторил ему  адвокат  Пацевич.  -  Мастерские  -
неподходящее место, чтобы прятать там человека.
   - Ну почему же чушь? - не согласилась я. - Может быть,  это  какой-нибудь
заброшенный склад, куда никто не  заглядывает?  Ведь  у  Чубатого  несколько
автосервисных центров, мало ли, где можно устроить тайник!
   - В сервисном центре есть охрана, сказал Костя. - В ней не один,  как  на
кондитерской фабрике, а двое или трое. Вы представьте, Ирина:  приехали  три
амбала с чулками на голове, вытащили  из  машины  человека  и  потащили  его
куда-то прятать как охране объяснить все это?
   - Охрана тоже может быть посвященной!
   - Едва ли, - возразил Валера. -  Любой  бандит  знает,  что,  чем  меньше
народу знает о его планах, тем жить спокойнее.
   - Понимаете, Ирина, - сказал Пацевич, - место, где прячут вашего супруга,
должно быть абсолютно надежным. Чтобы посторонний не мог туда зайти случайно
и увидеть и чтобы убежать Володя не смог.
   - Чтобы крики его никто не услышал, - развивал его мысль Валера.
   И чтобы поближе к дому Чубатого, чтобы держать ситуацию под контролем.
   Я содрогнулась от перечисления примет застенка,  где  должен  содержаться
мой муж, но одновременно в моей душе словно поселился дьявол иронии.
   - Отлично! - сказала я саркастически. - Тогда я знаю как раз такое место!
   - Ну?
   - Великолепное, идеально соответствующее вашему описанию.
   - Ну же, ну?
   - Его собственный, Чубатого,  особняк!  -  ответила  я,  оглядывая  своих
друзей. - А что? - продолжала я в полемическом  задоре.  -  Место  абсолютно
надежное, никто посторонний туда не зайдет.  Убежать  оттуда  трудно  -  вон
какие решетки на  окнах.  И  криков  оттуда  никто  не  услышит,  особняк-то
огромный. И близко от Чубатого, ближе некуда...
   Я остановилась, ожидая услышать смех и полагая, что ребята скажут, что  я
совсем сошла с ума, делая такие предположения, но,  к  моему  удивлению,  их
лица были серьезны, все трое смотрели на меня, будто  взвешивая  каждое  мое
слово.
   - А что, ведь это идея! - сказал наконец Костя Шилов. - В  этом  особняке
наверняка огромный подвал, где не то  что  одного  человека  -  целый  взвод
спрятать можно.
   - Конечно!
   - согласился Валера.
   - И не зайдет, и не узнает никто: частный дом, ничего не поделаешь.
   - И вокруг все свои, - сказал Пацевич.  -  В  особняке,  кроме  Чубатого,
Анжела  Сучкова  и  привратник,  Бородавка.  Все  посвященные.  Лучше  и  не
придумаешь ничего.
   - Отлично, Ирина! - восхитился Валерий. - С  твоей  головой  надо  в  ФСБ
работать, а не на телевидении.
   Но от этих похвал мне стало только хуже: хотелось смеяться и плакать  над
наивностью моих лучших друзей.
   - Да боже мой, ребята! - воскликнула  я  в  отчаянии.  -  Неужели  вы  не
видите, какой это абсурд?
   Какая-то чудовищная нелепость! Украсть  человека,  потом  держать  его  в
подвале собственного дома. А если нагрянет милиция с обыском? Ведь они же  в
первую очередь к нему домой сунутся.
   - В том-то и дело, что нет, Ирина, возразил Пацевич. - Ни домой к нему  с
обыском, ни в мастерские они не сунутся без санкции прокурора.  А  ее  можно
получить только завтра, и то если вообще можно.
   - Нет, Ирина Анатольевна, вы не правы, - сказал Костя. - Все  же  особняк
самое удобное и надежное место. И чем больше я над этим  думаю,  тем  больше
уверен, что ваш муж находится в особняке Чубатого, в подвале.
   - Ну так давайте съездим туда, посмотрим, - неожиданно  предложила  я.  -
Костя, твоя машина как, совсем не на ходу?
   - Нет. - Костя грустно покачал головой.  -  Она  в  разобранном  виде,  и
потом, запчасти нужны. Может быть, трамваи еще ходят?
   - Машина на ходу у меня, - сказал Пацевич, - и вся в вашем  распоряжении.
А съездить туда, думаю, будет не лишним. Вся ночь впереди, делать нечего.
   В машине Костя поместился на переднем сиденье, рядом с  Пацевичем.  Мы  с
Валерой устроились сзади. Шел,  между  прочим,  уже  двенадцатый  час  ночи.
Позади тяжелый, полный беготни и нервотрепки день, а сна у меня ни  в  одном
глазу. Вся усталость вдруг превратилась в неприятную, изматывающую  головную
боль, то и дело напоминающую о себе. Прав был Пацевич, говоря, что  до  утра
все равно делать нечего, в таком состоянии я  бы  все  равно  не  уснула.  С
другой стороны, что мы сейчас будем делать возле  чубатовского  особняка?  Я
ведь в шутку предложила съездить туда. Ребята же восприняли это всерьез.
   И вот мы уже мчимся  по  ночным,  освещенным  призрачным  светом  фонарей
улицам города. И странное дело - в этот  поздний  час  я  ожидала  найти  их
значительно более пустынными. Но нет - то здесь, то там виднеются  идущие  в
обнимку парочки. Ах да, нынче ведь весна на дворе, и вечер был такой  ясный,
слегка морозный, но тихий. Странно, что даже и в двадцать семь лет начинаешь
забывать, что такое весна...
   Особняк Чубатого высился на прежнем месте так же самоуверенно и нагло  за
прозрачным, решетчатым забором; в свете горевшей возле ворот лампочки бегала
по  двору  собака,  занервничавшая,  увидев  остановившуюся  невдалеке  нашу
машину, но не залаявшая до того момента, пока кто-то из нас не вышел из  нее
наружу. Большая часть особняка была погружена во мрак,  только  возле  двери
справа, на первом этаже, светилось окно. И на втором еще два.
   - Окно на первом  этаже  наверняка  в  комнате  бородавчатого,  -  сказал
Валера. -А то, что на втором, Чубатого и Анжелки.  Больше  в  доме,  похоже,
никого нет.
   - Надо бы еще сзади заехать посмотреть, - сказал Костя, - может быть, там
есть освещенные окна.
   - Да как тут заедешь, - Пацевич пожал плечами, - там дороги нет, пустырь.
   - А это что? - вдруг спросила я, посмотрев вперед.
   Впереди нас виднелся склон холма, поросший лесом. От того места,  где  мы
остановились, до леса  вела  узкая  ухабистая  улочка,  большие  особняки  и
крохотные деревянные домики располагались по обеим сторонам  ее.  Ночь  была
ясная, небо темное, усыпанное звездами. И на том  же  месте,  где  и  вчера,
светился  серебряным  светом  крохотный  серпик  месяца.  На  фоне   черного
звездного неба наше внимание привлек тянущийся к небу столб  белесого  дыма.
Он начинался где-то на склоне холма среди деревьев  и  терялся  в  бездонной
бесконечности неба.
   - Это что такое? - повторила я свой вопрос, не отрывая взгляда  от  этого
столба.
   - Поехали посмотрим, - ответил Пацевич, заводя машину.
   Разбитый асфальт улочки превратился в щебенчатую грунтовку как раз  возле
строящегося особняка. В свете фар "Волги" виднелись стены первого этажа.  За
проволочным забором возле ворот стоял вагончик сторожа, в  крохотном  окошке
его горел свет. Мы проехали мимо, не останавливаясь. Дорога,  из  щебенчатой
превратившись в лесную, стала круто взбираться наверх. Попав в колею недавно
проехавшей здесь машины, "Волга" начала буксовать, отчаянно завывая мотором,
и Пацевич за рулем морщился.
   - Еще застрянешь здесь на хрен, процедил он сквозь зубы.
   - Ничего, - успокоил его Костя. -Вытащим,  нас  трое.  Потом,  здесь  под
углом.
   В лесу среди деревьев еще белел снег. В лесопарке  на  вершине  холма  он
лежал очень долго, иногда до апреля. Заснеженной вскоре  оказалась  и  узкая
лесная дорога. Внезапно за  поворотом  мы  увидели  то  место,  от  которого
поднимался  столб  дыма.  В  свете  фар  был  различим  обуглившийся   остов
автомобиля, несомненно, угнанных "Жигулей". Тлеющая,  испускающая  зловонный
дым обшивка даже при свете фар светилась красными огоньками, так  что  остов
автомобиля, казалось, был усеян светлячками.
   - Готов поклясться, что эта машина была оранжевого цвета, - сказал Валера
Гурьев.
   - Ой, ребята, смотрите, вон еще одна! - воскликнула я,  указывая  вперед.
Там среди  деревьев  виднелся  остов  еще  одного  автомобиля,  похоже,  что
"девятки". Также сожженный, он был еще  опрокинут  и  перевернут:  лежал  на
своей крыше, с ободами, устремленными к небу и оставшимися без резины колес.
   - Готов поклясться, - снова заговорил Валера, - что та машина прежде была
серебристо-серой "девяткой".
   С ним никто не спорил.
   - Смотрите-ка, - сказал Пацевич, -"девятку" они перевернули,  прежде  чем
поджечь. А эту так подпалили.
   - Они застряли здесь, - сказал Костя. И тут мы все  увидели,  что  заднее
колесо "жигуля", продолжавшее интенсивно  дымиться,  глубоко  ушло  в  снег,
покрывавший дорожку в этом месте.
   - Ладно, поехали отсюда, - сказал Валера. - Нечего тут больше смотреть.
   Зловонный дым от горящей резины пробивался даже сквозь  наглухо  закрытые
окна "Волги". В самом деле, не на что тут было больше смотреть.
   Обернувшись назад, Пацевич стал осторожно,  задом  спускаться  по  крутой
лесной дороге. Потом, найдя развилку, ухитрился развернуться, не  застряв  в
колее.  Дальше  мы  поехали  нормально,  лицом   вперед.   Вновь   показался
недостроенный особняк. Однако на этот  раз  у  его  ворот  в  компании  двух
огромных овчарок стоял сторож. Пацевич притормозил.
   - Я смотрю, чужие тут ездят,  -  услышали  мы  его  добродушный,  веселый
голос.
   Костя Шилов опустил стекло, выглянул наружу.
   - Не знаете, - спросил он у сторожа, что там, в лесу, горит?
   Тот в ответ засмеялся.
   - Да Мишка Бородавка опять машину спалил, - ответил сторож. -  Привратник
вон того, в самом низу, особняка. Представляете, за четыре дня вторую машину
сжигает. Хозяин-то его в автобизнесе. Не нужны они ему, значит, лишние,  вот
и жжет. Я ему уж говорил: ты бы мне  одну  оставил  покататься.  Чего  их  в
расход-то пускать...
   Сторож, казалось, был  рад  поболтать.  Так  бывает  со  многими  людьми,
подолгу сидящими в одиночестве. Однако "Волга" сама не спеша покатилась  под
уклон.
   - Ну, ребята, -  спросил  Костя  Шилов,  -  у  кого-нибудь  еще  остались
сомнения, что муж нашей Иринки сидит в этом особняке?
   Сомнений, судя по всему, ни у кого не осталось.
   Мы опять остановились возле неприступной виллы Чубатого.
   - Ну, - спросил Пацевич, - что теперь?
   - Может быть, все-таки позвоним Белоглазову? - предложила я. -  Пусть  он
приедет, поговорит со сторожем, посмотрит на машины.
   - Так ему сторож все и расскажет, -  усмехнулся  Валера.  -  Он  Чубатого
больше боится, чем ФСБ, МВД и прокуратуру, вместе взятых.
   - Нет, и Белоглазов не приедет, - печально, но  однозначно  констатировал
Пацевич. - Сначала он попросит объяснить, в чем дело, а потом, узнав, что вы
хотите проникнуть в особняк Чубатого, откажется наотрез.
   - Но почему? - удивилась я. - Разве у милиции нет прав заходить  в  любую
квартиру, разговаривать, задавать вопросы кому угодно?
   - Заходить с обыском можно только по санкции прокурора. А на все  вопросы
Чубатый ответит, что знать ничего не  знает.  Потребует  присутствия  своего
адвоката. В подвал Белоглазова впустить откажется. Так что в любом случае из
этого ничего не выйдет. Дом, -  Пацевич  кивнул  на  высившийся  перед  нами
особняк, - все равно что крепость. Не то что нам с вами -  милиции  туда  не
проникнуть.
   "Но должен же быть способ!" -  хотелось  крикнуть  мне,  но  я  смолчала,
почувствовав вдруг огромную навалившуюся усталость. Разве не  идиотская  это
ситуация знать, что твой муж похищен бандитами, знать, что он  лежит,  может
быть, связанный, быть может, на холодном бетонном полу, в десяти  метрах  от
тебя в подвале шикарного, принадлежащего бандиту особняка, и  тем  не  менее
ничего не в состоянии предпринять. Должен же  существовать  какой-то  способ
проникнуть в этот особняк!
   Я постаралась успокоиться, немного подумать.  Иногда  это  лучше  сделать
вслух, когда есть кому тебя слушать.
   - Итак, - сказала я, - милицию вызывать бесполезно.
   - Конечно, - согласился Пацевич, они  ей  попросту  не  откроют.  Чубатый
выйдет к воротам и будет говорить через ворота.
   - He откроют, - кивнула я. - А кому, собственно, могут открыть?  Друзьям,
например, своим откроют?
   - Где мы найдем этих друзей Чубатого? - спросил Валера. - Знаешь,  Ирина,
тебе лучше немного поспать.
   - А если "Скорая помощь" придет? не унималась я. -  Если  у  них  заболел
кто-нибудь.
   - Но у них все здоровы, -  возразил  он  спокойно.  -  И  врачам  "Скорой
помощи" они скажут, что не вызывали ее. А в  диспетчерской  "Скорой  помощи"
есть определитель номера, и за ложный вызов полагается штраф.
   Мы снова умолкли. Я заметила,  что  и  Пацевичу  и  Косте  давно  уже  не
терпится покурить. Наконец адвокат не выдержал, достал сигареты и зажигалку.
   - Я окно открою, - сказал он извиняющимся тоном. - И вы, Ирина,  откройте
у себя тоже. В машине довольно душно.
   Я опустила стекло двери "Волги", высунулась было наружу,  чтобы  подышать
свежим ночным воздухом, но едва не задохнулась: ветер тянул со склона  холма
запах тлеющей резины.
   - Гарью тянет? - участливо спросил Костя. - Да теперь всю ночь машины так
потихоньку и будут тлеть.
   - Я всегда думала, что автомобили горят ярко, - сказала я.
   - Они и горели поначалу ярко. Наверняка полыхнули так, что  всему  району
было видно. Удивительно, как это никто пожарных не вызвал.
   - Пожарных? - спросила я недоумевающе.
   - Ну да, пожарных, на всякий случай. По идее, от  горящей  машины  и  лес
может начать полыхать. Погода-то стоит сухая.
   - Пожарных, Костя! - воскликнула я радостно.
   - Что - пожарных?
   - Давайте вызовем Чубатому пожарных!
   - За ложный вызов также полагается штраф, - сказал Валера. - И они  также
приедут и увидят, что ничего не горит, развернутся и уедут.
   - А мы сделаем так, что будет что-то гореть.
   - Ирина Анатольевна, - сказал адвокат  с  упреком  в  голосе,  -  за  это
полагается от трех до пятнадцати лет, в зависимости от  суммы  материального
ущерба.
   - А кто узнает, что это мы подожгли? с азартом сказала я.  Моя  идея  все
больше нравилась мне. - Мы пожарных вызовем, скажем, вот горит, но мы  здесь
н