одили от визажиста, милицейский чин был как раз в  эфире,
на множестве стеной установленных телеэкранов в нашей студии  мы  с  Наташей
смотрели на его говорящую там милицейскую физиономию...
   "УВД области сообщает,  -  голос  у  него  был  глухой,  невыразительный,
бесстрастный, как почти у всех чиновников нашего города,  -  что  сегодня  в
четырнадцать  часов  сорок  минут  недалеко  от  проходной  завода  "Корпус"
произошла бандитская разборка, в  результате  которой  погиб  один  человек.
Личность погибшего  установлена:  это  Сучков  Дмитрий  Геннадьевич,  тысяча
девятьсот шестьдесят пятого  года  рождения,  предприниматель,  занимавшийся
производством продуктов питания".
   Мы в один голос ахнули. Снова это имя, сам звук его кольнул меня в  самое
сердце. Я оглянулась на Наташу и увидела ее смертельно побледневшее от ужаса
и скорби лицо - искренней скорби, я готова была  поклясться.  Широко  открыв
глаза, она смотрела на телеэкран, где теперь  возникла  фотография  Сучкова,
разумеется, еще живого, взятая, очевидно, откуда-то из его документов.
   - Димку Сучкова убили, боже мой! прошептала Наташа в полном смятении.
   Я тоже посмотрела на телеэкран, снова  почувствовала:  совершенно  точно,
этот Дмитрий Сучков однажды пересекся с моей личной жизнью. Очень ненадолго,
но глубоко затронув мое существование. Но где, когда - я, как ни  старалась,
не могла вспомнить.
   Милицейский чин на экране между тем продолжал:
   "Руководство УВД области обращается ко всем свидетелям  этой  разборки  с
просьбой: прийти в органы внутренних дел и дать свои  показания,  рассказать
все, что вы видели. Поверьте, ваши показания могут оказать неоценимую помощь
при раскрытии этого преступления".
   Сзади меня кашлянули:
   - Ирина Анатольевна!
   Вздрогнув, я оглянулась: это был мой бородавчатый поклонник.
   - Видите, - сказал он, улыбаясь, и бородавка поползла по его щеке, - ищут
свидетелей разборки.
   - Ну и что? - не поняла я.
   - Да вот, я подумал: зачем вам откладывать визит  в  милицию  на  завтра?
Следователь, который ведет дело, вон он. -  Бородавчатый  кивнул  в  сторону
экрана. - Расскажите ему все, что увидели, прямо здесь и прямо сейчас.  Ведь
вы же были там, в этом трамвае, правда?
   Я нервно вздохнула: так, этот тип уже все знает... Впрочем, какое мне  до
этого дело?
   - Да ну, - сказала я, пожимая плечами, - много я там  видела!  Я  там  на
полу в трамвае лежала, голову боялась поднять...
   И вдруг почувствовала, как усталость с невероятной  силой  навалилась  на
меня, еще чуть-чуть - и я рухну без сил на пол. Поэтому я повернулась и,  не
слушая, что там дальше говорил бородавчатый, пошла прочь, оставив его вместе
с Наташей стоять посреди коридора. Побежала вниз по лестнице вон из  студии,
вон из телецентра. Все! На сегодня я была сыта по горло предпринимателями  и
их  конкурентами,  бандитскими  разборками   и   милицейскими   сообщениями,
бородавчатыми поклонниками и замершими от страха  и  горя  женщинами!  Пусть
катятся ко всем  чертям  все  телепрограммы,  телеведущие,  все  милицейские
расследования и их участники! На сегодня я  иду  наконец  домой  -  к  мужу,
которого, между прочим, я уже не видела двенадцать часов. Имею,  наконец,  я
право на личную жизнь или нет?
 
*** 
 
   Прибежав домой, я рухнула на диван. Тупо уставилась на занавешенное окно,
ощутила наконец всем телом долгожданную тишину  и  покой.  Так  я  пролежала
некоторое время, пока Володька не подошел ко мне и не сел рядом на диван.
   - Ириша, а ты что, есть не хочешь? - спросил  он,  озабоченно  заглядывая
мне в глаза. - Ты выглядишь усталой - что, был очень трудный день?
   Я молча кивнула. Есть мне и вправду не хотелось: сырки в обед, Лерин урюк
вечером... Дрянь еда, если честно, недостаточно, чтобы  дать  человеку  сил,
только аппетит перебить. И потом еще эта разборка... Но чтобы  поесть,  надо
вставать с дивана, а мне так приятно было на  нем  лежать  и  ни  о  чем  не
думать... Поэтому я взяла мужа за руки, чувствуя, как от этого прикосновения
уходит усталость, светлее становится  на  душе.  И  мы  на  некоторое  время
замерли в молчании, держа друг друга за руки и глядя в глаза один другому.
   Из  счастливого  забытья  нас  вывел  телефонный  звонок.  Я  вздрогнула,
приподнялась на диване. Володя, вздохнув, встал и пошел к нему.  Я  слышала,
как он говорит "да", потом, через некоторое время, "хорошо", потом - громче,
обращаясь ко мне:
   - Это тебя - Валера Гурьев...
   Вздохнув, я поднялась с дивана и потащилась к телефону.
   Голос Гурьева, обычно веселый,  живой,  звучал  теперь  серьезно  и  даже
мрачно:
   - Ирина, нам необходимо встретиться...
   - Я очень устала сегодня...
   - Мы к тебе подъедем домой...
   - Мы?
   - С Наташей Гореловой...
   Я удивилась? Ничуть. Напротив, я вдруг поняла, что с самого начала  ждала
этого звонка, правда, не так скоро - быть может, завтра с утра...
   - Жду, - коротко сказала я и положила  трубку.  -  Сейчас  Валера  Гурьев
приедет вместе с одной женщиной, - сказала я Володьке, - будем беседовать...
- После чего снова повалилась на диван, еще хоть пять минут полежать  до  их
прихода.
   Едва завидев меня, Наташа с рыданиями бросилась мне на шею. Но я  застыла
неподвижно, точно изваяние, - а как еще я должна была  вести  себя  с  женой
бандита? Кажется, Наташа почувствовала мою отстраненность,  отодвинулась  от
меня и посмотрела удивленно.
   - Присаживайтесь, - сказала я довольно сухо, пригласив гостей все на  тот
же диван. И мы уселись на него все четверо, Володька с нами за компанию.
   Обычно живой, веселый, даже чуточку ехидный, Валера Гурьев теперь смотрел
на нас необычно внимательно и серьезно.
   - Ее мужа, - сказал он наконец,  кивнув  на  Наташу,  -  Игоря  Горелова,
сегодня вечером арестовала милиция по подозрению в убийстве Дмитрия Сучкова.
   Я нервно вздохнула. Ничуть не удивилась. Если чему и  стоило  удивляться,
так это  неожиданной  оперативности  нашей  милиции:  днем  -  преступление,
вечером - преступник уже за решеткой.
   Наташа Горелова тихо плакала, то и дело вытирая платочком и без того  уже
красные, воспаленные  от  слез  глаза.  Валера  Гурьев  смотрел  на  меня  с
недоумением,   разочарованно,   видно,   поразившись    моему    спокойному,
равнодушному виду.
   - А ты что, правда там была и все видела? - спросил он наконец.
   - Да, видела...
   Мы замолчали, Наташа продолжала плакать.
   - Ну что именно ты видела, - снова  заговорил  Гурьев,  -  ты  расскажешь
завтра адвокату. Завтра в восемь утра ты вместе с Наташей  едешь  к  нему  в
офис на Советскую...
   Подумалось: а на хрена мне это надо? Но вместо этого я спросила:
   - А что, он уже в курсе?
   Наташа кивнула, сквозь слезы сказав:
   - Сергей Маркович уже звонил мне,  назначил  встречу  на  завтра.  Игорь,
наверное, разговаривал с ним сразу после ареста...
   После этого опять последовал взрыв отчаяния.
   - Володя, - тихо сказала я, - там в шкафу у нас капли Зеленина есть.
   Володя отправился за каплями, принес их Наташе, накапал в  стакан,  налил
воды, и та послушно выпила.
   - Понимаете, - заговорила Наташа, я вернулась с передачи,  а  Игоря  дома
нет. Я удивилась, куда это он мог уйти на ночь глядя. Потом смотрю, на столе
вот эта записка.
   Она подала  мне  смятый,  сложенный  вчетверо  листок  бумаги,  развернув
который я прочла: "Наташа, меня забрали в милицию, Пацевичу я уже звонил, он
с тобой свяжется.  Что  бы  про  меня  ни  говорили,  не  верь;  знай,  меня
подставили. Игорь".
   - Это его почерк? - спросила я.
   - Конечно. - Наташа удивленно посмотрела на  меня.  Мы  опять  замолчали.
Потом Наташа заговорила робко и неуверенно:
   - Я вас хочу попросить об одном.., одолжении... Ведь мы  почти  все  утро
сидели вместе, и эта  разборка  произошла:  буквально  через  полчаса  после
вашего ухода. Так вот: не могли бы  вы  завтра  адвокату,  а  потом  милиции
заявить, что во время разборки мы все втроем сидели у нас дома и пили чай?
   Так, очень интересно! Если я правильно поняла, от меня просят ни много ни
мало, а лжесвидетельствования.  А  так  как  обвинение  против  Игоря  очень
серьезно - убийство, - то за  лжесвидетельство  в  его  пользу  можно  очень
здорово получить по шапке.
   - Ничего не выйдет! - сказала я сухо. - Есть человек,  который  во  время
этой разборки видел меня в  этом  трамвае.  И  этот  человек  уже  всем  все
разболтал.
   - Ах да! - воскликнул Валера. - Твой бородавчатый ухажер! Он сегодня весь
вечер, как ты ушла, по студии ходил и  всем  подряд  рассказывал,  какая  ты
мужественная: днем попала в разборку, а вечером  ведешь  как  ни  в  чем  не
бывало эфир.
   Я пожала плечами.
   - Собственно говоря, понятно, почему милиция арестовала Игоря, -  сказала
я. -Ведь Сучков был его конкурентом. Удивительно другое: что они так  быстро
на него вышли.
   Наташа посмотрела на меня глазами робкой лесной лани:
   - Да неужели вы думаете, Игорь был способен на такое?!
   - Ну а почему нет? - сказала я, в душе удивляясь собственной  жестокости.
- Ради денег люди готовы на что угодно. Куда он, собственно,  поехал  сразу,
едва я ушла от вас? Он промчался мимо меня на своей "Газели" и чуть было  не
сшиб.
   Наташа  смотрела  на  меня  растерянно,  беспомощно.  Валера,   напротив,
оживился.
   - А он куда-то ездил? - спросил он Наташу. - Вы знаете, куда?
   - Нет, не знаю, - прошептала та едва слышно, опуская глаза. -  Он  ничего
не сказал мне. Кто-то позвонил ему, попросил срочно приехать, и он уехал.  А
вернулся как раз перед тем, как мне на передачу уходить. Бледный как смерть,
лег на диван, лежит, ничего не говорит. Я сразу почувствовала  недоброе,  но
расспрашивать времени не было. Я решила после передачи с ним  поговорить.  А
после передачи вернулась - его нет. И вот эта записка...
   У меня сжалось в груди от боли и сострадания, когда я дослушала до  конца
эту историю, но Валерий воспринял услышанное иначе.
   - Но это еще не так плохо, - сказал он почти весело. -  Там,  куда  Игорь
поехал, он с кем-то встречался, верно? С кем, для чего - это все  адвокат  у
него завтра спросит и найдет тех, с кем он встречался. И те  подтвердят  его
алиби.
   На лицах присутствующих затеплилась надежда, но в моей душе был мрак.
   - А если они не подтвердят? - спросила я саркастически. - Или  мы  их  не
найдем? Или мы их найдем, а они  заявят,  что  никакого  Игоря  Горелова  не
знают? Или Игорь сам откажется их нам назвать? Или те, кого  он  назовет,  и
окажутся теми самыми бандитами, которые убили Дмитрия Сучкова?
   Все смотрели на меня удивленно, не понимая смысла сказанного мною.
   - Подожди, Ирина! - сказал Володя, мой самый главный психолог, лучше всех
понимавший меня. - Ты что-то знаешь? Ты что-то видела там во время разборки?
Так говори! Говори, что ты видела!
   Сегодня  у  меня  был  очень  тяжелый  день.   Трагические   впечатления,
накладываясь одно на другое, тяжким бременем камнем навалились  на  душу.  И
только усилием воли -  потому  что  надо  -  удерживала  я  себя  от  срыва.
Вообще-то я не истеричка, но в тот момент меня словно  прорвало,  плечи  мои
затряслись, в груди что-то заклокотало, горло сдавило комом, а из глаз  сами
собой брызнули слезы. Я  истерически  разрыдалась  и  сквозь  рыдания  стала
выкрикивать, словно выталкивать из сдавленного горла, слова:
   - Все я видела!.. Все!..  И  как  стреляли!..  И  как  в  трамвае  стекла
сыпались!.. И как люди на  полу  лежали  и  боялись  подняться.  И  мертвого
Сучкова видела, и вашего Игоря тоже видела, как он с  автоматом  в  руках  в
машине сидел. А вокруг него эти ужасные бандиты в черных чулках  на  голове.
Все я видела!..
   Володя с Валерием засуетились вокруг меня, стали наливать все те же капли
Зеленина, уговаривая меня выпить их. И я выпила - какой только дряни не пила
я сегодня! - и зубы мои стучали о край стакана. Потом  Володька  сел  рядом,
обнял меня за плечи, взял  за  руки,  и  это  подействовало  удивительно:  я
почувствовала, что меня теперь трясет все меньше и меньше. И я даже слышала,
как задумчиво, будто самому себе под нос, говорит Валера Гурьев:
   - Да... Только этого еще не хватало... Придя в себя, я решилась взглянуть
на Наташу, оставленную во время  моей  истерики  без  внимания.  Она  сидела
неподвижно, точно оцепенев. Лицо ее было  белым,  словно  бумага,  а  широко
раскрытые глаза глядели в пустоту.  Губы  ее  едва  слышно  что-то  шептали,
словно заклинание. Я не сразу поняла смысл:
   - Он не мог сделать этого!.. Вы слышите?.. Он не мог...
   И мы все трое, казалось, готовы были поверить ей. Я взяла ее  за  руки  -
они были холодны как лед - и говорила, что, конечно, не мог Игорь  совершить
всего  этого.  А  что  еще  оставалось  мне  делать   перед   лицом   такого
человеческого горя? Потом мы долго молчали, беспомощно глядя друг на  друга.
И молчание это нарушил Валерий Гурьев, наверное, самый умный из нас.
   - Ну что ж, - сказал он авторитетно, что ты  видела  там  Игоря,  еще  не
доказывает его участия в преступлении. Он мог быть простым свидетелем, как и
ты, случайно оказавшимся на месте разборки.  Заложником,  наконец,  в  руках
бандитов.
   - А автомат в руках?
   - Да автомат... - Валера потер лоб. - Ну автомат могли просто всунуть ему
в руки, предварительно опустошив магазин, конечно.
   - Ты думаешь, его все-таки подставили? Кстати, он же сам об этом пишет  в
своей записке, - заметил Валера. - И не верить ему.., знаешь, давай  оставим
милиции. Не беспокойся, версию о том, что он убил Сучкова, милиция раскрутит
сама, без нашей помощи. Мы то должны попытаться вытащить его  из  тюрьмы,  а
для этого надо заняться расследованием дела.
   -  Расследованием?  -  возмутилась  я.  -  Знаешь,  последнее   время   я
расследованиями сыта по горло. И от этого бы с радостью отказалась.
   - Тем не менее нам придется им заняться,  -  сказал  Валера  спокойно.  -
Нельзя оставлять человека в беде.
   - А если он виновен?
   - Тише, Ирочка! - Это сказал уже Володя. - Валера прав: надо  вытаскивать
Игоря из тюрьмы.
   - А кроме того, - продолжал  Валера,  ты  не  представляешь,  какую  тень
бросает это происшествие на твою программу!
   Нет, я не представляла! И с удивлением смотрела в  лицо  Валеры  Гурьева.
Неужели и впрямь бросает?
   - Ты только представь, - продолжал он, -  статью  в  какой-нибудь  мелкой
левой газетке, которых столько расплодилось в последнее время в  городе.  "В
то время как предприниматель-мафиози в кровавых  разборках  устраняет  своих
конкурентов, его жена выступает в популярном ток-шоу Ирины  Лебедевой".  Ну,
каково?
   Да, сильно, ничего не скажешь. О  таком  повороте  дела  я,  конечно,  не
подумала. И теперь у меня дух захватил от страха.  Если  такая  статья  и  в
самом  деле  появится,  не  то  что  мы  новый   проект   -   "Журналистские
расследования Ирины Лебедевой", - прежнюю мою программу "Женское счастье"  и
ту закроют, а то и из телевидения вообще выгонят.  Все  начальство  на  меня
взъярится: думать надо было, кого на передачу приглашать! А  что  оно  само,
это начальство в лице Кошелева  Евгения  Васильевича,  Наташу  Горелову  мне
навязало, про это все забудут.
   И сам Кошелев в первую очередь. А я одна должна буду за всех отдуваться.
   - Ты, Ирина, пока особенно не  паникуй.  -  Валера  словно  прочитал  мои
мысли. - Пока что я держу ситуацию под контролем, и кто именно сидит в  СИЗО
как подозреваемый по делу об убийстве Сучкова - в прессу не  просочится.  Но
это до поры до времени.  Неделя,  максимум  две.  За  это  время  мы  должны
раскопать это дело,  найти  истинного  убийцу.  Тех,  кто  Игоря  подставил,
понимаешь?
   Я кивнула. Да, Валера был, безусловно, прав.
   - Самое скверное, - продолжал он, что ты его там действительно видела.  И
отрицать это не можешь. Понимаешь, как только  в  милиции  про  это  узнают,
можешь считать, что Игорь уже осужден пожизненно. Никакой адвокат его  из-за
решетки не вытащит.
   - Ну а как же они об этом узнают, если я сама им об этом не скажу?
   - Ты согласна врать?
   - Ну почему врать? - Я пожала плечами. - Скажу - лежала на  полу,  ничего
не видела.
   Вот если Игоря кто-то еще там видел!.. Понимаешь, он там  как  на  параде
мимо этого трамвая на машине с автоматом в руках проехал.
   - Да, это скверно, - согласился Валера, - Игоря мог  видеть  кто  угодно.
Твой бородавчатый, например.
   - Да! Я пришла в ужас. Бородавчатый ведь там был и все видел. Он сам  мне
все это сказал.
   - А разве бородавчатый знает Игоря?  -  Валера  задумчиво  потер  лоб.  -
Ирина, вспомни, он тебе говорил что-нибудь об Игоре?
   - Нет, - сказала я уверенно. - Он говорил только, что я  должна  пойти  и
все рассказать в милиции. Больше ничего.
   - А он вообще Игоря знает? - спросил вдруг молчавший до сих  пор  Володя.
-Может быть, он с Игорем незнаком. Тогда нам и бояться нечего.
   Втроем  мы  уставились  на  Наташу  Горелову,  до  сих   пор   совершенно
безучастную, не вслушивающуюся в наш разговор.
   - Наташа,  -  сказала  я,  ласково  взяв  ее  за  руки,  -  постарайтесь,
пожалуйста, вспомнить, есть ли  среди  ваших  знакомых  такой  человек..,  с
бородавкой на щеке, ростом под два  метра.  Неуклюжий,  сутулый,  как  белый
медведь.
   - Или морж, - добавил Валера ехидно. - Только этот морж одет в  пятнистую
военную куртку, правда, слава богу, не имеет клыков.
   Наташа с сомнением покачала головой.
   - Едва ли, - сказала она, - у нас с Игорем знакомые все общие. У  нас  же
один бизнес. Среди наших знакомых нет бородавчатых, в этом я уверена.
   - Может быть, все-таки запамятовали? -  предположил  Володя.  -  Когда-то
давно были знакомы, потом раззнакомились, забыли?
   Подумав, Наташа опять покачала головой.
   - Такую рожу разве забудешь, - сказал Валера. -  Такую,  раз  увидев,  до
старости в кошмарах видеть будешь.
   Слабая улыбка появилась на губах Наташи.
   - Нет, - сказала она твердо, - нет у нас таких страшных знакомых, как  вы
говорите.
   - Ну вот и отлично, - сказал Валера, - будем считать, что с этой  стороны
нам опасность не угрожает. Остается только одно чтобы наша Ира держала  язык
за зубами.
   - А что, прежде я много болтала? сказала я, немного обидевшись.
   - Нет, не много, - согласился Валера, - но ты уверена, что до сих пор  не
разболтала ничего ни Л ере, ни Галине Сергеевне, ни Павлику?
   - Я с ними вообще после этого еще не разговаривала! - заявила я. - Была в
шоке, а у них своих дел по горло, не до меня.
   - Понятно! -  Валера  удовлетворенно  кивнул.  -  Тогда  на  завтра  план
действий будет такой: вы вдвоем отправляетесь к адвокату  и  откровенно  ему
все рассказываете. Пусть он поговорит с  Игорем.  Пусть  потом  он  вам  все
расскажет, поговорив с ним. Потребуйте с него это. И  запомните:  адвокат  -
это единственная наша связь с Игорем, возможность узнать, что там  на  самом
деле произошло. Видите ли, - тут Валера смущенно  улыбнулся,  -  когда  речь
идет о подследственном, тут даже я бессилен,  ничего  узнать  нельзя.  Менты
сразу же запираются, едва начнешь их  расспрашивать.  Смотрят  на  тебя  как
египетские сфинксы и молчат. А адвокат по закону имеет право  присутствовать
на всех допросах, имеет доступ к материалам дела.
   Я понимающе кивнула.
   - А теперь, господа хорошие, давайте по домам! - С этими  словами  Валера
поднялся с дивана. - Завтра вам с утра к адвокату, и до этого  вам  надо  бы
выспаться!
   Я глянула на часы и ахнула: шел первый час ночи. Мы и  не  заметили,  как
стремительно пролетело время, пока мы все обсуждали.
 
Глава 2 
 
   - И вы на сто процентов уверены, что видели в том лимузине  именно  Игоря
Горелова, а не кого-то похожего на него?
   Спросивший  это  адвокат,  член  Тарасовской  гильдии  адвокатов   Сергей
Маркович Пацевич, пристально смотрел на меня, ожидая ответа.
   - Насколько вообще можно быть уверенным  в  таких  случаях.  -  Я  пож