что  ни  день  по  телеку
показывают: Теодор Георгиевич, - пародируя подобострастное сюсюканье ведущих
телепередач, принялся картавить, ломать язык и пищать Самаркин, - что вы  об
этом думаете, а об этом?
   Он отчаянно гримасничал, словно  старался  развеселить  меня  и  по  ходу
освободиться от кипящей в нем горечи и обиды, но мне было не смешно. Я опять
почувствовала себя в кольце причудливого совпадения:  ну  посудите  сами,  у
меня назначено интервью с Корниенко, тут пропадает его  помощник  Петров,  я
начинаю  подумывать,  а  почему  бы  не   принять   деятельное   участие   в
расследовании этого таинственного исчезновения, потом ко мне за  подписью  в
поддержку Корниенко  приходит  Самаркин,  сегодня  я  решаю  навестить  отца
Женьки, а оказывается, что моя приятельница была девушкой Алексея...
   Мне было не смешно еще и потому, что мог полететь к чертям  собачьим  мой
план, над осуществлением которого я теперь ломала голову.
   - А ты знаком лично с  родителями  твоей  девушки?  -  решила  я  сделать
необходимую прикидку.
   - Бывшей девушки, - подчеркнул Алексей, - бывшей. Нет, не знаком, а  что?
- насторожился он.
   - Хорошо, - я рассеянно посмотрела на него.
   - Что здесь хорошего? - удивленно поднял он на меня свои малахитовые очи.
   - А то, что  у  меня  к  тебе  одно  деловое  предложение  имеется,  -  с
загадочной улыбкой произнесла я, вытирая рот салфеткой.
   - Какое?
   - заинтересовался Алексей. В его глазах вспыхнул лукавый огонек.
   - Ты знаешь, где находится штаб "Народной власти"?
   - Ну? - нетерпеливо воскликнул он.
   - Не хочешь ли  ты,  Алексей  Самаркин,  -  притворившись  до  безобразия
серьезной, напыщенно произнесла я, - стать оппортунистом?
   - Я тебя не совсем понимаю,  -  недовольно  посмотрел  на  меня  Алексей,
словно обижался на мою придурковатую манеру речи.
   - Не хочешь ли ты пособирать подписи во славу Саблима Глеба Филимоновича?
- к полной неожиданности Самаркина сказала я.
   - Что-о? - Он отвесил челюсть и ошалело завращал глазами.
   - Ты ведь, наверное, знаешь, что папаша твоей бывшей, - сделала я упор на
слове "бывшей", -  девушки  и  моей  неплохой  приятельницы  -  руководитель
избирательного штаба "Народной власти"?
   - Приятельницы?!
   - Вот именно.
   Прочь сантименты, мне нужна твоя помощь, сечешь?
   - Собирать подписи? - нервно рассмеялся Алексей. - Ты в своем уме? Я ведь
член "Родины", а ты мне предлагаешь...
   - Сменить ориентацию, - притворившись невозмутимой, сказала  я.  -  Я  же
тебе объяснила, что я от тебя хочу.
   - В качестве платы за сытный обед? - взъерепенился Самаркин.
   - Плачу тебе десять  рублей  за  каждую  подпись,  не  считая  того,  что
заплатит тебе "Народная власть", - я с аппетитом ела банан.
   - Ты точно ненормальная... - вытаращил глаза Самаркин.
   - А тебе  что,  больше  с  нормальными  нравится  общаться?  -  задиристо
спросила я.
   - Но ведь... - вконец растерялся Алексей.
   - Я знаю, сейчас у всех партий запарка с этими  подписями.  Пойми,  я  не
предлагаю тебе выйти из "Родины" и вступить в "Народную власть". В ее  штабе
от тебя никто этого и не потребует, им сейчас  не  до  того,  да  ты  и  сам
прекрасно знаешь, какая в штабах обстановка, -  доверительно  сказала  я.  -
Если кто заикнется о твоем будущем вступлении в партию,  заверишь  товарища,
что непременно вступишь и будешь примерным партийцем, понял?
   - Но это же вранье! - с негодованием воскликнул Алексей.
   - Деньги просто так не достаются, - с назидательным цинизмом заметила  я,
- и потом, запомни, пока ты живешь в этой стране, так или  иначе,  но  врать
тебе придется, чтобы элементарно выжить. - Я в упор посмотрела на Самаркина.
- Ты же в "Родину" деньги пришел зарабатывать? - с инквизиторской интонацией
произнесла я.
   - Одно другому - рознь, - продолжал упираться Самаркин.
   - Но я еще не сказала тебе о настоящей цели оного  сбора  подписей.  -  Я
выдержала артистическую паузу, прежде чем окончательно сломить волю  Алексея
или скорее волевым нажимом избавить его от глупых предрассудков. - А цель-то
эта ой какая благородная... -  Я  лукаво  заглянула  в  его  расширенные  от
возбуждения глаза. - Расследовать исчезновение одного честного и  преданного
делу "Родины" человека...
   - Петрова?
   - Ты проницателен, мой юный друг, - подмигнула я ему, -  так  что  можешь
считать себя верным своему членскому билету, несмотря  на  сбор  подписей  в
поддержку конкурентов своей партии, утешает?
   - Или ты действительно так думаешь и преследуешь именно эту цель, или  ты
очень хитрая...
   - Добро должно с кулаками быть, - с философским  размахом  произнесла  я,
закончив трапезу кофе.
   - А ты сама не хочешь в этом поучаствовать?
   Хочу и буду, но только в случае, если не нарвусь на Теодора  Георгиевича.
Мне нужно соблюсти инкогнито, а то все провалится, понимаешь?
   - Понимаешь, - лукаво улыбнулся Алексей.
   -  Назначаю  тебя  своим  помощником,  -  с  комической  торжественностью
объявила я.
   - Словно ты - Робинзон, а я - Пятница? - весело подхватил Самаркин.
   - Вот именно. А наш необитаемый остров - это царство истины, которую  нам
предстоит добыть  или  отвоевать  у  океана  грязных  махинаций  и  коварных
обстоятельств.
   - И лживых, корыстолюбивых людишек, - добавил Алексей, подавая мне  руку,
которую я пожала,  как  пишут  иной  раз  в  газетах,  с  чувством  глубокой
признательности.

Глава 4

   - Значит, действуем следующим образом, - начала  я  посвящать  Алексея  в
свои планы, когда мы  сели  в  машину,  -  сейчас  едем  ко  мне,  я  должна
переодеться во что-нибудь попроще. А  то  будет  подозрительно,  что  я  так
вырядилась подписи  собирать.  Ты  выглядишь  нормально,  то,  что  надо,  -
взглянула я на Самаркина, - и прямиком в "Народную власть", знакомиться с ее
лучшими представителями. Вот только с фотоаппаратом не знаю, что делать.
   - А что такое? - не понял Алексей.
   - Дело в том, Лешечка, - пояснила я, - что я с ним практически никогда не
расстаюсь, а светить его в штабе тоже не очень-то хотелось бы и в машине  не
оставишь - слишком дорогая игрушка...
   - Так прямо никогда не расстаешься? - не поверил Алексей и усмехнулся.
   - Так прямо никогда не расстаюсь, - подтвердила я, - и  нечего  смеяться.
Однажды  дала  приятельнице  подержать  -  мне  нужно  было  отлучиться   по
надобности, - так в туалете оказался свеженький труп,  чуть  не  проморгала.
Хорошо, что приятельница следом пришла. Вот так вот. Так что...
   - Не убежал? - хитро посмотрел на меня Алексей.
   - Кто?
   - Ну труп-то?
   - Не надо иронизировать, - сказала я, - фотокорреспондент  всегда  должен
быть во всеоружии.
   - Может, у тебя есть какая-нибудь не слишком приметная  сумка,  чтобы  он
мог в нее поместиться? - произнес Самаркин.
   - Это идея, - похвалила я его и посмотрела в зеркальце заднего обзора.
   Вот уже пять минут, как за нами следом двигался черный  "Мерседес".  Я  и
обратила-то на него внимание, потому что он прямо повис  на  заднем  бампере
моей "Лады" и словно на привязи следовал за нами.  Видно,  пацаны  решили  в
догонялки поиграть, но мы-то уже почти приехали. Я свернула к себе во  двор,
думая, что  наконец  отделаюсь  от  назойливых  преследователей,  но  черный
"Мерседес" въехал  следом  за  мной.  Черт,  этого  еще  не  хватало:  такие
пристанут - не отвяжешься.
   Я поставила автомобиль на стоянку и огляделась по сторонам:  двор  словно
вымер. Да, погодка не способствует принятию солнечных и воздушных ванн.
   "Мерседес" проехал в глубь двора, развернулся и теперь стоял в нескольких
метрах от выезда со стоянки. Сквозь его тонированные стекла не  было  видно,
кто там сидит внутри, и  это  почему-то  заставило  мое  сердце  биться  еще
сильнее. Может быть, просто случайность: ребята приехали в гости или по делу
и сидят в ожидании приятеля? Но что-то мне подсказывало, что ждут они именно
меня. Какое-то неприятное чувство овладело мной, ноги  стали  как  ватные  и
отказывались двигаться, в горле застрял ком, как будто  я  проглотила  кусок
теста, который пучится, распираемый дрожжами, и забивает дыхательные пути.
   Мне нравилось читать детективы  Марины  Серовой,  где  ее  героиня  легко
решает проблемы с братками при помощи рук, ног и  различных  примочек  вроде
иглы со снотворным и кастета. На крайний случай у нее  с  собой  всегда  был
пистолет Макарова. А что у меня? Только "Никон" на ремне, да и тот так давит
на плечо, что, кажется, превратился в пудовую гирю.
   Да что же ты, в самом деле, мысленно взбодрила я  себя,  ты  же  ведь  не
одна. С тобой Алексей.
   Но что-то мне не очень верилось  в  его  умение  драться,  о  котором  он
говорил. Мало ли что можно сказать симпатичной девушке, чтобы  завоевать  ее
расположение. Да и выглядел  он  не  слишком  сильным...  Нет,  в  нем  была
какая-то кошачья пластика и  упругость,  но  был  он,  как  бы  это  получше
сказать.., суховат в моем представлении для того, чтобы быть бойцом.
   - Ты чего? - вывел меня из задумчивости Алексей, увидев, что  я  застыла,
как каменное изваяние.
   - Ничего, пошли, - хриплым голосом сказала я,  сделала  глубокий  вдох  и
двинулась в сторону подъезда.
   Я старательно  не  смотрела  на  "Мерседес",  боясь,  что  оттуда  выйдет
кто-нибудь или раздастся громкий окрик,  от  которого  у  меня  потемнеет  в
глазах. Но ничего подобного не случилось. Мы с Алексеем  спокойно  вышли  со
стоянки, дошли до подъезда и поднялись ко мне в квартиру. И все равно, когда
я отпирала дверь, руки у меня предательски дрожали.
   Слишком  ты  мнительная  стала,  девушка,  корила  я  себя  за  пережитое
волнение, запирая за собой  дверь,  а  произошло  ведь  простое  совпадение:
водитель "Мерседеса", а может  быть,  его  пассажир  в  самом  деле  кого-то
поджидали. И уж, конечно, не тебя.
   - Проходи, садись, - кивнула я Самаркину на кресло, стоящее в гостиной, а
сама направилась на кухню, где у меня лежали сигареты.
   Включила магнитолу, настроенную на  волну  "Русского  радио",  и  тут  же
услышала   знакомый   голос   Фоменко,    выдававший    очередной    прикол:
"Чистоплотность - это чисто масса на  чисто  объем",  улыбнулась  и,  только
выкурив сигарету, потихоньку начала приходить в себя. Вслед за  рекламой  по
"Русскому радио" пошли местные новости. Я навострила  ушки,  когда  услышала
знакомые фамилии: "Нам только что сообщили, - вещал диктор, - что  в  овраге
неподалеку  от  пригородного  поселка  Зоналка   найдена   черная   "Волга",
принадлежавшая  Александру   Петрову,   помощнику   кандидата   в   депутаты
Государственной  Думы  Юрия  Корниенко.  Машину  обнаружил  местный  житель,
искавший свою заблудившуюся козу.  Никаких  следов  пропавшего  помощника  в
машине не обнаружено. Как будут развиваться дальнейшие события,  мы  сообщим
вам в очередном выпуске новостей".
   - Слышал?  -  Я  затушила  окурок  и  прошла  в  спальню,  оставив  дверь
приоткрытой.
   - Слышал, - откликнулся Самаркин, - ну и что? Что это значит?
   - Как это - что? - удивилась я. - Это  значит,  что  господин  Петров  не
задержался у какой-нибудь красотки или не спит где-нибудь с большого бодуна,
а исчез самым натуральным образом, то есть ему помогли исчезнуть.
   - И кто же помог ему исчезнуть?
   - А вот это-то мы и попытаемся выяснить, - ответила я,  -  если  повезет,
конечно.
   Переодевание не заняло у меня много времени, и уже минут  через  двадцать
мы с Самаркиным спускались вниз.
   Я была одета в джинсы и скромную темно-синюю  курточку  с  капюшоном,  на
ногах - кроссовки. А фотоаппарат положила в небольшой рюкзачок из шотландки.
В общем, вид был под стать задаче: не броско и аккуратно.
   Во дворе уже не было никакого "Мерседеса": ни черного, ни другого  цвета,
и я совсем успокоилась. Надо же, подумать такое!
   Офис штаба "Народной власти" размещался в центре города, так  же,  как  и
штаб "Родины", только на противоположном конце этого самого центра в  бывшем
здании обкома профсоюзов. Стоянки рядом не было,  и  мне  пришлось  проехать
пол-квартала и остановиться на другой улице.
   - Зайдешь первым, - давала я последние наставления Самаркину,  когда  мы,
оставив машину, шли к штабу, - и спросишь Теодора  Георгиевича.  Я  буду  за
дверью, и если ответят, что его нет, тоже зайду.
   - А если он там? - резонно поинтересовался он.
   - Тогда? - я на секунду задумалась, - тогда скажешь, что горишь  желанием
помочь их движению, и спросишь, нет ли для тебя какой работы.  Но  лучше  бы
его там не было.
   - Ну, это уж не от меня зависит, - произнес Алексей.
   - Конечно, - согласилась я, проходя следом за ним через  высокую  входную
дверь.
   Мы поднялись по широкой помпезной лестнице и, увидев указатель,  свернули
налево. На второй от угла двери висела табличка, даже не табличка,  а  кусок
ватмана,  на   котором   было   написано:   "Народная   власть".   Городской
избирательный штаб".
   - Тебе сюда, - толкнула я в бок Алексея, - не робей, я прикрою.
   - Угу, - кивнул Самаркин  и,  постучав  для  проформы,  открыл  дверь.  -
Можно?
   - Заходите, пожалуйста, - услышала я звонкий, хорошо поставленный женский
голос.
   Алексей вошел и, как мы договорились, оставил дверь  слегка  приоткрытой,
что  позволяло  мне  быть  свидетельницей  всего  происходящего  внутри.   В
просторном коридоре нет-нет  да  и  проходил  кто-то  туда-сюда,  поэтому  я
прислонилась спиной к  закрытой  створке  двери,  сделав  вид,  что  кого-то
поджидаю.
   - Вы к кому? - спросил тот же женский голос.
   - Мне бы Теодора Георгиевича... - ответил Самарский.
   - К сожалению, его нет, - проворковал голос. - Он вам назначил встречу?
   - Да нет, - бодро пояснил Самаркин, - мы по собственной инициативе.
   - Мы? - удивилась мадам.
   - Ну да, сейчас должна подружка подойти, она...
   Ему не пришлось объяснять, что "она", потому что я уже переступила  через
порог комнаты.
   Здесь было так же просторно и светло, как в штабе  "Родины",  только  вот
обстановка была побогаче. Стояла офисная  мебель,  три  "Пентиума",  большой
телевизор  "Сони-тринитрон",  несколько  телефонных  аппаратов  "Панасоник".
Отметив все это про себя, я  подошла  к  столу,  за  которым  сидела  мадам.
"Бирюкова  Ольга  Васильевна.  Секретарь",   -   прочла   я   на   картонке,
прикрепленной к отвороту  ее  светло-коричневого  костюма,  из-под  которого
выглядывала ослепительно белая кофточка. Довершал наряд аккуратно повязанный
темный мужской галстук. На вид ей можно было дать около тридцати.
   У Ольги Васильевны было немного  тяжеловатое  лицо  с  крупными  чертами,
которое обрамляли длинные каштановые волосы, свободно спадавшие до плеч.  Ей
бы еще папироску в зубы, подумала я, и портрет революционной коммисарши  был
бы завершен.
   - Добрый день, - улыбнулась я, - мы хотели бы чем-нибудь помочь "Народной
власти".
   -  Вот  как?  -  Ольга  Васильевна  сделала  серьезное  лицо,  -   Леонид
Максимович!
   Оказывается, в комнате мы были не одни. Я обернулась в ту  сторону,  куда
смотрела Бирюкова, и  увидела  сидящего  за  столом  мужчину  лет  тридцати,
темноволосого, с круглым лицом и в прямоугольных очках без  оправы.  У  него
был восточный тип лица, полная шея и  широкие  плечи.  Карие  глаза  мужчины
спокойно изучали наши наивные физиономии. Взгляд был внимательно-долгим,  но
благожелательным. Наконец он быстро провел согнутым указательным пальцем  по
самому кончику своего крупного мясистого носа и, обращаясь к нам с Алексеем,
произнес густым и теплым баритоном:
   - Подходите сюда,  давайте  знакомиться.  Я  Антипов  Леонид  Максимович,
заместитель начальника избирательного штаба.
   Когда он посмотрел на меня, глаза его за стеклами очков стали  как  будто
меньше и маслянистей. Мы представились.
   - Да вы присаживайтесь, - показал он на металлические  стулья  с  мягкими
кожаными сиденьями, - значит, хотите помочь "Народной власти"?
   - Да, Леонид Максимович, хотим, - ответила я, -  и  не  просто  хотим,  а
прямо-таки жаждем.
   - Это хорошо, - его сочный рот расплылся в улыбке, - только  я  бы  хотел
знать, вы работаете или учитесь?
   - Учимся, - кивнула я, - на последнем курсе в университете.
   - Вот видите, Ольга Васильевна, - он повернул очки в сторону  секретарши,
- интеллигенция нас поддерживает. Мы сейчас находимся на завершающем  этапе,
- он снова повернулся  к  нам,  -  по  сбору  подписей  в  поддержку  нашего
кандидата Саблина Глеба Филимоновича. Если желаете, можете приступить  прямо
сейчас.
   -  Извините,  -  сказала  я,  прикинувшись  шлангом,  -  а   эта   работа
оплачивается?
   - Ну вот, - развел руками Леонид Максимович, - а еще  называется  идейные
борцы...
   - Так ведь на идею колбасы не купишь, - не растерялась я, - но если  нет,
то мы можем и на "Родину" поработать...
   - Ох, какие мы зубастые, - воскликнул Антипов, - прямо молодые волки.  Вы
мне нравитесь, - вдруг  заявил  он.  -  Ольга  Васильевна,  оформите  ребят,
пожалуйста.
   - Ой, - смущенно воскликнула я, - я паспорт дома оставила.
   Я сделала виноватое лицо. Паспорт,  конечно,  был  при  мне,  но  с  моей
стороны версия "забытого паспорта" оправдывалась тем, что  мне  нежелательно
было светить свою фамилию, ведь она могла быть известна в штабе.
   - Ничего, - пришел мне на выручку  Антипов,  -  завтра  принесете.  Ольга
Васильевна, оформите  этого  молодого  человека,  -  он  указал  глазами  на
Алексея, положившего на стол секретарши свой паспорт, - поработают  пока  по
одному удостоверению.
   - А так можно? - разыграла я святую наивность.
   Антипов только улыбнулся, сально и снисходительно, вот, мол, глупышка.
   - Вы ничего не сказали насчет оплаты, - напомнила я ему.
   - Да, конечно, - он убедительно мотнул головой, так,  что  чуть  очки  не
слетели у него с носа, - мы платим нашим ответорганизаторам,  а  вы  с  этой
минуты будете называться именно так,  пять  рублей  за  подпись.  Только  за
правильную подпись, - добавил он.
   - А что такое правильная подпись?
   - Я взглянула на Алексея, а потом снова посмотрела на Антипова.
   - Это вам Ольга Васильевна объяснит, - снисходительно улыбнулся он, давая
понять, что это ниже его достоинства.
   - Леонид Максимович, - я вспомнила  о  том,  зачем,  собственно,  я  сюда
пришла, - а не опасно  работать  ответорганизатором?  Вы  слышали,  помощник
Корниенко позавчера исчез, а сегодня нашли его машину?
   - Слышал, - утвердительно кивнул Антипов и сделал серьезное  лицо,  -  но
вам не стоит пугаться. Петров ведь занимал довольно высокий пост, а вы...
   - Вы считаете, его найдут? - наивно поинтересовалась я.
   - Идет борьба, - он снял очки, протер стекла носовым  платком,  -  не  на
жизнь, а насмерть. Мы не скрываем, что борьба эта  будет  суровой  и,  можно
даже сказать, жестокой. Кто победит в этой борьбе,  в  этой  великой  битве,
будет зависеть и от  вас  в  том  числе,  -  патетически  закончил  он  свою
короткую, но проникновенную речь.
   - Так вы думаете, что его убили? - прямо ; спросила я и посмотрела ему  в
глаза.
   Антипов глаз не отвел, но ответил уклончиво, мол,  поживем  -  увидим,  а
вообще-то  это  дело  милиции.  Потом  он  снова  переадресовал  нас   Ольге
Васильевне, которая занялась  оформлением  наших  членских  билетов.  Короче
говоря, примерно через час мы с Самаркиным вышли  из  подъезда  здания,  где
размещался штаб "Народной власти". В карманах у нас  были  членские  билеты,
подтверждавшие, что мы являемся членами  этой  самой  "власти",  в  руках  -
рабочие  тетради,  где  разъяснялись  методы  работы  ответорганизатора,   а
попросту говоря - сборщика подписей, и кипа подписных  листов,  которые  нам
предстояло заполнить подписями избирателей.
   - Как тебе Антипов? - спросила я Алексея, пока мы добирались до машины.
   - По-моему, эти партийные функционеры все на одно лицо,  -  подметил  мой
приятель, - да ты и сама могла сегодня  в  этом  убедиться.  Ч