у Владимирцевых.
   - Сергей Иванович, вам тоже не придется сидеть на месте, - повернулась  я
к  Кряжимскому.  -  Желательно,  чтобы   вы   сопровождали   меня   к   Инге
Владимирцевой, которую я хочу навестить еще раз и уже сегодня.  Наша  задача
осложняется тем, что она уже подозревает неестественную смерть мужа, вернее,
не верит ни в какую болезнь сердца с самого начала,  -  напомнила  я.  -  Но
все-таки желательно с ней поговорить.
   Я уже приготовилась к длительной обороне, если вдруг Маринка запротестует
против такого распределения ролей. Но, видимо, почувствовав  металл  в  моем
голосе, она не произнесла ни единого слова и только глубоким вздохом  выдала
свое  разочарование.  Оставлять  офис  закрытым  мне  не  хотелось  даже   в
праздничный день: как показал опыт сегодняшнего утра, враги не дремлят  даже
в Рождество.
   Стараясь  не  перекладывать  на  плечи  Сергея  Ивановича  все   проблемы
"Свидетеля", я сама  набрала  номер  сотового  Елены  Кавериной.  Уже  через
секунду она ответила на звонок, и я попросила ее  о  повторной  аудиенции  в
доме Владимирцевых:
   - ..Если это возможно.
   - Одну минуту, - попросила она, видимо, спрашивая подругу о самочувствии.
- ..Да, приезжайте.
   Получив разрешение, мы не стали задерживаться  и  отправились  каждый  по
своим делам. Оставлять Марине строгие наказы фиксировать телефонные звонки и
приход клиентов не было надобности - в наше отсутствие  она  выполняла  свои
обязанности всегда добросовестно.
   Чтобы не терять времени зря, уже в машине я достала  блокнот,  в  который
незаметно от Мариночки переписала координаты  ее  нового  кавалера  Ярослава
Сосновского.
   - Ярослав Всеволодович? Вас беспокоят из газеты "Свидетель", -  сразу  же
представилась я. - Можно прямо сейчас задать вам несколько вопросов?
   Уже через несколько минут я получила довольно исчерпывающую информацию  о
жене депутата Владимирцева. "Итак, несколько замкнута, предпочитает общаться
только с родственниками да двумя-тремя  близкими  подругами,  хотя  светские
отношения с коллегами мужа и их женами поддерживает регулярно,  -  читала  я
свои стенографические записи. -  С  Еленой  Кавериной  дружит  очень  давно,
наверное, со  студенческих  лет.  Очень  скромная,  без  малейших  признаков
помпезности, Инга отказалась от  охраны  и  продолжает  работать  в  обычной
городской школе преподавателем русского языка и литературы".
   - Хм, случай небывалый в мировой практике, - усмехнулся  Кряжимский,  как
только я ввела его в курс дела. - Обычно  у  депутатов  либо  секретарши  на
первом плане, либо толстые курицы, которые имеют  несчастье  иметь  штамп  в
паспорте и общих детей от этих самых народных избранников.
   Да, Инга действительно не вписывалась в стандартный джентльменский  набор
депутата:  красивая,  умная,  она  еще  являлась   вполне   законной   женой
Владимирцева! Впрочем, это ни ей, ни мужу ни в коей мере не вредило.
   В подъезде нас встретил тот же самый охранник, но на этот раз он не  стал
чинить препятствий и после формального осмотра документов быстро пропустил в
квартиру нашу малочисленную на этот  раз  делегацию.  Соседи  Владимирцевых,
которым неожиданно срочно понадобилось сходить за хлебом,  вынести  мусорное
ведро, в очередной раз вывести на прогулку собаку, проводили нас любопытными
взглядами.
   - Добрый день, - поздоровалась я с Еленой Прекрасной и  едва  удержалась,
чтобы не сказать вслух - несмотря на вечное женское соперничество,  -  какая
она красивая и милая. "Чепуха  какая-то,  -  отмахнулась  я,  вспомнив  свои
недавние размышления о ее причастности к  смерти  Геннадия  Владимирцева.  -
Такая  женщина  просто  не  может  быть  причастна  к  чему-то  грязному   и
порочному".
   Вспоминая институтский курс все той же греческой мифологии, я знала,  что
еще в пятом веке до нашей эры мужчины научились ценить женскую красоту. И не
только  троянский  царевич  Парис,  подаривший  Елене  яблоко   с   надписью
"Прекраснейшая". Как раз его-то, может быть, и на свете-то никогда не  было.
А вот обыкновенные люди из плоти и крови были уверены, что  прекрасное  тело
обязательно обладает красивой  душой  и  не  может  заключать  в  себе  злых
помыслов.
   Вообще-то я не очень-то подвержена  подобным  умозаключениям,  которые  в
реальной жизни до добра не доводят, - может, у древних греков чистая душа  с
красивым телом и неразделимы, но у нас  в  Тарасове  такое  сплошь  и  рядом
происходит. Впрочем, в случае с Еленой Прекрасной -  Кавериной  я  почему-то
больше доверяла собственной интуиции и.., древним грекам.
   - Елена Николаевна, я бы сначала хотела  поговорить  с  вами  наедине,  -
попросила я, не доходя до гостиной. И сразу поняла, что моя просьба  хозяйку
не удивила.
   Сдержанным жестом  показав  Сергею  Ивановичу  оставаться  в  комнате,  я
последовала за Кавериной, открывавшей передо мной дверь кухни.
   - Похоже, на бедную Ингу свалилась не только смерть мужа, но и подозрение
в убийстве, - усмехнулась она, предлагая мне присесть.
   - С чего вы взяли? - удивилась я: было довольно странно слышать эти слова
от человека, которому я еще толком и ситуацию не успела объяснить.
   Впрочем, ясновидящей Каверина не была.
   - Сразу после вашего ухода вернулись милиционеры,  перерыли  весь  дом  и
предъявили Инге обвинение, - сообщила Елена,  с  трудом  подбирая  слова.  -
Конечно, на бумаге пока ничего не оформили, и я хотела ее к себе забрать  на
пару дней, но эти.., ее под домашний арест посадили. Будто не понимают люди,
что ей теперь находиться в этой квартире очень нелегко.  Да  она  сейчас  от
одной только мысли о своей причастности чуть в обморок не падает!  А  убийца
из нее совершенно никакой - чуть что, она от собственной тени шарахается!
   Мне ли не понять этого - вот почему и хотелось  уберечь  Владимирцеву  от
лишних переживаний. Я и затеяла-то весь этот разговор с ее  подругой,  чтобы
лишний раз не травмировать Ингу воспоминаниями пережитого сегодня ужаса, - в
конце концов, не часто находишь в ванной труп собственного мужа.
   Но интересно было и другое:  "С  какой  стати  правоохранительные  органы
вдруг заинтересовались Ингой после нашего ухода?.. После нашего ухода...  Ну
конечно! Это же мы сами с журналистскими удостоверениями и натолкнули их  на
подобные мысли", - поняла я.
   - Естественно, в нашей стране милиция бегает по следам репортеров,  а  не
наоборот, -  усмехнулась  Елена,  подтверждая  мою  догадку.  -  Конечно,  я
пыталась им объяснить, что именно с моей подачи Геннадий хотел встретиться с
вами, но они все поняли совершенно по-другому: якобы вы уже что-то разнюхали
и теперь хотите сделать сенсацию, выставив  милиционеров  дураками...  Коими
они на самом деле и являются, - совсем тихо закончила свою тираду Каверина.
   - Выходит, именно мы заварили эту кашу, - констатировала я.
   - Да нет, им ведь все равно нужен козел отпущения, так что за Ингу они бы
принялись рано или поздно - других-то на горизонте нет, - обреченно  махнула
рукой Елена. - Вот только если еще вы.
   Собственно говоря, лично нам эти подозрения были, как  говорит  один  мой
знакомый, "параллельно", а вот Ингу становилось жаль все больше и больше.  С
утра ударившись в тему древности, я  вспомнила  имевший  место  исторический
факт убийства Цезаря. "Тогда, между прочим,  нравы  были  совсем  другие,  -
вздохнула я. - Жена Цезаря осталась вне подозрений.  Несмотря  ни  на  что".
Жена Владимирцева, к сожалению,  пока  не  только  подозревалась,  но  почти
обвинялась в убийстве собственного мужа. Впрочем, наверное,  потому,  что  в
памяти еще был жив эпизод недавнего российского прошлого, когда  жена  убила
мужа-генерала.
   "Зачем же думать, что все женщины не только мужеубийцы, но и  дилетантки,
повторяющие чужие сценарии? - возмутилась я отсутствию  у  следователя  даже
зачатка воображения. - Неужели  Инга,  человек  образованный,  не  нашла  бы
другого способа убить  собственного  мужа?  Если  в  классике  не  нашла  бы
похожего, то почитала бы нашу газету  -  примеров  предостаточно.  Наверняка
отыскала бы для  себя  что-нибудь  полезное  и  не  столь  примитивное,  как
появление в собственной квартире, когда труп убиенного мужа еще не остыл. Да
и милицию вызывать в таком положении было верхом неосмотрительности..."
   Но времени для сентенций и  сожалений  у  меня  сейчас  просто  не  было.
Впрочем, предлагать Владимирцевой криминальное досье нашей газеты  не  имело
смысла - надо было срочно  выручать  ее  из  создавшейся  по  нашей  милости
ситуации. Как это сделать, я пока не знала, но  очень  надеялась  на  помощь
Кряжимского и Виктора. Но пока  от  них  не  было  вестей,  мне  приходилось
действовать в одиночку:
   - Елена Николаевна, наверное, вы в курсе, что подозрения должны иметь под
собой какую-то реальную почву. Скажите, Инга  действительно  только  сегодня
приехала из этой своей Романовки?
   - Да, конечно, - живо откликнулась она. - Можете даже проверить ее билет.
Но я вам и так могу сказать, что доехать до Тарасова из этой  богом  забытой
глуши практически невозможно: автобусы ходят  очень  редко  и  по  какому-то
одному им понятному расписанию. Этот райцентр от нашего города чуть ли не на
триста  километров  отдален,  так  что  Владимирцевы  туда  не  очень  часто
выбираются.
   - Только на праздники, - подсказала я.
   - Вот именно. Инга  уехала  еще  второго,  так  что  пятого  должна  была
вернуться - она даже обратный  билет  себе  сразу  взяла.  Но  заболела,  и,
конечно, Наталья Николаевна никуда ее не  пустила:  кто  же  с  температурой
родную дочь в дорогу отправит? - задала вопрос Елена, но ответа на  него  не
требовалось: и ежу понятно - никто!
   - Это она вам сегодня рассказала? - поинтересовалась я, чтобы потом иметь
возможность сравнить показания двух подруг.
   - Да нет,  еще  пятого  января  Геннадию  Георгиевичу  теща  позвонила  и
предупредила - Инга  пока  у  нее  задержится,  потому  что  приболела.  Он,
конечно, хотел сразу же поехать за ней, но тут как раз метель разыгралась, и
мы с Ярославом его отговорили: зачем зря рисковать на зимней  дороге?  Из-за
этого и сама Инга решила добираться автобусами  с  их  предельной  скоростью
шестьдесят километров в час. А из своей машины выжимала бы вдвое больше,  но
вполне могла угодить под откос.
   Отметив это в своем "портативном компьютере",  я  продолжала  внимательно
слушать Елену.
   - Вот поэтому Инга и приехала только сегодня  утром  -  она  мне  еще  из
автобуса позвонила, как только  радиус  действия  сотового  возобновился,  -
объяснила мне Каверина. - Я так обрадовалась, а через полчаса еще  звонок  -
рыдает.
   Вот и все, - тихо подытожила она свой рассказ.
   - А мужу Инга Львовна тоже из автобуса звонила? - напряглась я,  стараясь
найти хоть какую-то зацепку в этом непростом стечении обстоятельств.
   - Не знаю, может быть, - пожала плечами собеседница. - Инга  об  этом  не
упоминала, но, думаю, вполне логично - он же не знал, что она приезжает.
   - Елена Николаевна, как вы думаете, сможет ли кто-нибудь подтвердить, что
Инга Львовна всю дорогу ехала именно этим автобусом? - спросила я,  стараясь
не заклиниваться на предыдущем вопросе, больше для  перестраховки,  чем  для
добывания новой информации.
   - Конечно,  -  решительно  ответила  Каверина.  -  Обычно  издалека  едут
земляки, которые  друг  друга  знают  почти  с  пеленок.  Думаю,  кто-нибудь
обязательно Ингу запомнил, тем более она говорила, что еле  успела  на  этот
автобус.
   Подтвердить эту исчерпывающую информацию  скоро  должен  был  Виктор,  но
теперь я хотя бы знала, от какого места танцевать дальше в разговоре с самой
Владимирцевой.
   Закончив нашу беседу с Еленой Прекрасной на этой оптимистичной  ноте,  мы
вышли из  кухни.  К  моему  величайшему  изумлению,  в  гостиной  Кряжимский
совершенно спокойно разговаривал с Ингой, которая вовсе не была  в  шоке  от
навязанной ей роли  убийцы  собственного  мужа  и  не  выглядела  запуганной
создавшимся положением. На наше  появление  они  тоже  отреагировали  весьма
спокойно, зато моему удивлению не было предела.
   Конечно,  я  прекрасно  знала:  тактичный  и  хорошо  воспитанный  Сергей
Иванович может найти подход к кому угодно, но даже не предполагала, что  его
чары распространяются и на буквально только что овдовевших женщин!
   - Ольга Юрьевна, пока вас не было, мы очень обстоятельно  побеседовали  с
Ингой Львовной. Передаю вам эстафету.
   - Какая уж там  беседа,  -  грустно  улыбнулась  Владимирцева.  -  Вы  из
вежливости интересовались характером и привычками моего мужа. Впрочем, может
быть, это пригодится, чтобы найти настоящего убийцу. Или  вы  тоже  уверены,
что во всем виновата я? - испугалась Инга.
   - Да нет, что вы! - поспешил успокоить  ее  Кряжимский.  -  Кстати,  нас,
газетчиков, тоже подозревают -  ведь  именно  с  нами  собирался  тем  утром
встретиться ваш муж, когда его убили.
   - Вас? - удивилась Инга. -  Но  вы  же  просто  журналисты  и  совершенно
никакого отношения не имеете ни к нам, ни к его работе!  И  дома  у  нас  вы
никогда не были. Зачем вообще вам Гену убивать?
   Я не торопилась отвечать на этот вопрос, но про себя радовалась, что хотя
бы она, в отличие от милиционеров, сохранила в сложившейся ситуации  здравый
смысл. Чтобы не терять драгоценного времени, я начала задавать самые, на мой
взгляд, важные вопросы:
   - Инга Львовна, скажите, кому вы звонили сегодня по пути в Тарасов?
   - Леночке и Гене, - без запинки отчеканила Владимирцева и  с  облегчением
выдохнула.
   "Наверное, удивилась, что вопрос  такой  легкий,  -  с  горькой  усмешкой
подумала я. - А на самом деле такой каверзный..."
   - Простите, а о чем вы с ним разговаривали, не помните? - снова  спросила
я.
   - Да ни о чем. Я просто обрадовалась, что наконец-то Тарасов находится  в
сфере досягания, и решила позвонить. Он мне  успел  сообщить,  что  вчера  с
друзьями в баню ходил, а сегодня у него важная встреча с журналистами. Я  не
стала его отвлекать, мы с Геной договорились, что встречать меня не надо,  с
вокзала я доберусь сама -  гостинцев  в  этот  раз  не  слишком  много.  Все
домашние новости я обещала рассказать при встрече. Мы  еще  посмеялись,  как
обычно: у них с мамой особый  способ  общения  -  она  ему  всегда  помидоры
маринованные передает  в  трехлитровых  банках,  а  он  потом  рассказывает,
достоин он этого гостинца или нет. Гена даже людей объемом этих банок мерил,
говорил, что некоторые из нас  по  своей  полезности  только  на  майонезные
тянут. Кто же знал... - запнулась Инга на полуслове.
   Мне новая философия на основе банок понравилась, но лишний раз напоминать
Инге  о  прошлом  было  бы,  с   моей   стороны,   некорректно.   Чтобы   не
сосредоточивать внимания на этой больной теме,  я  постаралась  вернуться  к
более насущным вопросам:
   - Инга Львовна, конечно, вы понимаете, что милиция  будет  проверять  все
ваши действия начиная с рождения.  Ответьте,  пожалуйста,  отчего  случилась
ваша внезапная болезнь?
   - Я этого вопроса ожидала, - вздохнула Владимирцева.  -  Простудилась,  у
меня поднялась температура... В  общем,  мы,  конечно,  вызвали  "Скорую"  в
Романовке, мне укол сделали - поэтому с моим алиби вроде бы проблем нет.
   По ее совершенно спокойному голосу я поняла, что на самом деле  Инги  как
бы с нами нет, во всяком  случае,  мыслями  она  далеко  отсюда.  "Наверное,
думает о том, как развивались бы события, если бы она  вернулась  в  Тарасов
именно пятого..." - подумала я.
   - В милиции вас уже допрашивали? - спросил Кряжимский.
   - Я отказалась давать показания без  своего  адвоката,  но  на  некоторые
вопросы ответила: про мою внезапную простуду, про автобус и наши отношения с
Геной... - перечислила Инга  совершенно  без  эмоций,  но  тут  же  в  ужасе
добавила:
   - Мне  страшно!  Понимаете,  я  никоим  образом  не  могу  быть  к  этому
причастна! Кому я могла перейти дорогу? Ведь почти  никто  не  знал  о  моей
болезни. А сейчас меня хотят обвинить  в  смерти  собственного  мужа  -  это
неслыханно!
   Я сочувственно улыбнулась, но  про  себя  подумала:  "Вообще-то  ситуация
довольно обыденная. Люди убивают своих мужей и жен намного  чаще,  чем  всех
остальных". Расспрашивать Ингу про отношения с мужем я не  стала,  поскольку
до меня это наверняка уже сделал Кряжимский, поэтому, попросив держать  нашу
редакцию в курсе событий, мы попрощались.
   В подъезде мы не  проронили  ни  слова,  понимая,  что  большая  половина
жильцов прилипла к "глазкам" и замочным скважинам. Уже в машине я спросила:
   - Сергей Иванович, а о чем вы разговаривали так долго с Ингой?
   - Видите ли, кое-что из нашей  с  ней  беседы  мне  показалось  несколько
непонятным,  -   задумчиво   произнес   Кряжимский,   останавливаясь   перед
светофором. -  Она  говорит,  что  муж  по  жизни  был  человеком  ровным  и
спокойным, поэтому врагов у него не было...
   "Ну, как раз от этого и не надо зарекаться, - мудро рассудила я про себя.
- Этого добра у нас на всех хватит".
   - Кроме того, Владимирцев в быту был очень рассеянным человеком и  только
к своей работе относился серьезно. В общем,  насколько  Геннадий  Георгиевич
дома был неаккуратен и  несобран,  настолько  ответственно  он  относился  к
служебным обязанностям.
   - Кстати, наверное, это может подтвердить и его секретарь, - напомнила я.
- Лучше собственной жены и Сосновского привычки Владимирцева не знал  никто,
но все-таки лучше подстраховаться, - глубокомысленно изрекла я и  полезла  в
сумку за сотовым.
   - Не торопитесь, Ольга Юрьевна, - остановил меня Кряжимский. -  Есть  еще
кое-что: Инга Львовна просто уверена,  что  на  рабочем  столе  мужа  в  его
кабинете кто-то хозяйничал.
   - И откуда у нее такая уверенность? - удивилась я. - Что-то пропало?
   - Этого она пока не знает - говорит: надо спросить у Ярослава про деловые
бумаги. Письменный прибор, стопка бумаги,  пресс-папье..,  все  в  идеальном
порядке, а между тем, по ее словам, сам Владимирцев просто ненавидел,  когда
вторгались в его личное пространство. Поэтому у него в кабинете всегда царил
творческий беспорядок, помогавший ему сосредоточиться,  -  подытожил  Сергей
Иванович и замолчал, ожидая моей реакции.
   Честно  говоря,  меня  это  заявление  несколько  озадачило:  выходит,  в
квартире абсолютно точно побывал кто-то посторонний. "Но тогда Инга точно не
причастна к этому преступлению", - обрадовалась я и облегченно вздохнула.
   - Надо срочно поговорить с Ярославом. Если слова жены  подтвердит  еще  и
секретарь, в милиции это будет выглядеть более убедительно. Сергей Иванович,
-  внезапно  нахмурилась  я,  -  а  в  каком  положении  мы  окажемся,  если
Владимирцев  просто  вдруг   решил   сделать   сюрприз   к   приезду   жены?
Представляете, как все отделение будет покатываться со смеху? Для  них  ведь
нужно что-то более конкретное, чем просто бытовые наблюдения.
   - Ольга Юрьевна, мне ли  вам  объяснять,  что  именно  они  порой  значат
больше, чем крупные улики, и наводят нас на верный след?
   Так как я это все прекрасно знала  сама,  то,  не  раздумывая  больше  ни
минуты, набрала номер домашнего телефона  Ярослава  Сосновского.  Кряжимский
успел благополучно припарковать машину возле  нашего  офиса,  а  я  все  еще
общалась с секретарем. Виктор и Марина обеспокоенно смотрели на  нас  сквозь
стекло, но спокойная поза Кряжимского удержала их от экстренной эвакуации по
пожарной лестнице или других подобных безумств.
   - Все в порядке, - улыбнулась я, закрывая дверцу. - Пойдемте скорее, а то
наши сотрудники сейчас умрут от любопытства.
   Когда спустя полчаса мы все сидели в моем кабинете и обсуждали добытую  с
таким трудом информацию, Мариночка не выдержала:
   - Складывается такое впечатление, что в нашей редакции  работаете  только
вы! - обиженно фыркнула она. - Виктор, видите ли, весь  автовокзал  облазил,
узнал наконец-то, что В