в курсе абсолютно всех его дел", - подумала я.
   - Все сходится, - услышала я в  трубке  знакомый  голос,  когда  включила
сотовый телефон. - На дачу звонил Сосновский, я был на АТС.
   Виктор и на  этот  раз  выполнил  свое  задание  безупречно.  Я  даже  не
сомневалась, что он и распечатку телефонных звонков в тот злополучный день в
Мишуткину Поляну достал. "Быть того не может,  чтобы  телефонная  служба  не
справилась с обилием соединений, - подумала я.  -  Так  что  номер  "мобилы"
проверить было несложно". Честно говоря, я даже  несильно  удивилась,  когда
фотограф буркнул в трубку, что телефонный аппарат  с  "засвеченным"  номером
принадлежит Сосновскому Ярославу Всеволодовичу.
   Комментарии были настолько излишни, что я лишь поблагодарила  Виктора  за
информацию и отключила связь. "Естественно, алиби у Сосновского на этот день
не окажется, -  подумала  я.  -  Остается  только  выяснить  мотив  убийства
собственного шефа и способ устранения. Ведь, учитывая характер преступления,
Ярослав не мог все это сделать без подготовки".  В  том,  что  отлучиться  в
рождественское утро из гостиницы Сосновский просто не мог,  я  была  уверена
благодаря информации Дубинина.
   - Что-то важное? - услышала я за спиной приятный голос и встряхнулась.
   - Спасибо, все в порядке, Елена Николаевна, -  улыбнулась  я.  -  Кстати,
могу я на вас рассчитывать, если вдруг понадобится ваша помощь?
   - Да, конечно, - с готовностью отозвалась Каверина, сделав вид, что вовсе
не заметила паузы в нашем разговоре. - Только Инге пока ничего не  говорите,
она и так сильно переживает. Особенно за  Журавлева.  Конечно,  ни  в  какие
улики с его женой мы не верим, но для милиции они пока просто неоспоримы.
   Я только улыбнулась на прощание, прекрасно понимая, что сейчас  не  время
биться головой об стену или бессильно сжимать кулаки от  злости.  Необходимо
быстро и слаженно действовать, и этим должна была заняться  наша  команда  в
самое ближайшее время. Правда, и  на  этот  раз  не  обошлось  без  досадных
неожиданностей - общение с заинтересованными лицами у меня на этот  день  не
закончилось, потому что в офисе моего прихода терпеливо  дожидался  какой-то
майор милиции. Но не Данильченко.
   "Ясно, органы правопорядка у нас тоже не дремлют, но, вместо  того  чтобы
делать всю необходимую следственную работу самим, они просто  на  расстоянии
следят за нашими успехами", - усмехнулась я,  еще  издали  завидев  знакомую
"канарейку" возле здания редакции. Впрочем, в создавшемся положении это было
даже "плюсом", поэтому я вежливо поздоровалась и пригласила  майора  в  свой
кабинет.
   - Вы знаете,  Ольга  Юрьевна,  -  почесал  в  затылке  смущенный  молодой
следователь после взаимного представления. - Сергей Анатольевич  Данильченко
заболел, и мне  передали  ведение  дела,  которое  вроде  бы  уже  считается
закрытым. Что-то во всем этом  у  нас  не  вяжется.  Конечно,  улики  против
Журавлева довольно веские, но мне интересны результаты  вашего  собственного
расследования, о котором упоминал товарищ майор по телефону. Может быть, нам
следует объединить усилия и обменяться друг с другом  информацией?  Все-таки
мы с вами общее дело делаем...
   Я усмехнулась: "Пока все шло по накатанной колее, Данильченко было хорошо
- он даже охрану  убрал  от  дома  Владимирцева.  Зато  как  только  запахло
жареным, так от Сергея Анатольевича рожки да ножки остались  -  заболел  он,
видите  ли!  И  дело  повесил  на  молодого  следователя  -  ну  и   умник!"
Естественно, я не могла  сказать  вслух  ничего  подобного,  поэтому  только
улыбнулась:
   - Мы всегда рассчитывали на ваше  понимание  и  помощь  властей,  Евгений
Викторович.
   Чувствуя приближение развязки всей  этой  истории,  я  рассказала  новому
следователю все, что знала. Поначалу он показался  мне  слишком  молодым,  и
особых надежд на него я возлагать не хотела, но уже под конец разговора  мне
стало ясно: майорские погоны дали ему не зря. Уже под конец рабочего  дня  в
офисе собрались  сотрудники  нашей  редакции,  и  на  основе  ранее  добытой
информации мы вместе разработали новую стратегию ведения дела  на  последнем
этапе.
   Честно  говоря,  я  даже  обрадовалась,   что   незабвенный   следователь
Данильченко  -  случайно  или  нарочно  -  неизвестно!  -  именно   в   этот
ответственный момент подхватил воспаление легких и сейчас лежал в больнице -
без него расследование набирало обороты. Естественно, для начала мы  немного
посочувствовали незадачливому больному, но потом переглянулись и вздохнули с
облегчением: с Евгением Викторовичем работать стало намного легче  -  он  не
страдал избытком амбициозности и не был таким упертым.
   В  общем,  мелкие  детали  предстоящей  совместной  операции  мы   успели
обговорить часов до  девяти  вечера.  Мариночка  исправно  обеспечивала  нас
горячим кофе и сушками из собственных запасов. Поэтому благодаря ее  усилиям
наша работоспособность существенно возросла, и дело решено было  довести  до
логического конца  в  самое  ближайшее  время:  иначе  все  факты  и  мелкие
подробности успеют расплыться в реке времени.

Глава 10

   - За просто так у нас все-таки очень редко  убивают  людей,  -  горячился
молодой следователь. - Я предлагаю одну из двух наиболее часто встречающихся
версий: либо Сосновскому хорошо заплатили, либо у него были  личные  мотивы.
Согласны?
   Мы дружно кивнули: работая в газете "Свидетель", работники редакции давно
убедились, что для совершения любого преступления  обязательно  должны  быть
какие-то причины. С самого начала мы поняли - ради каких-то  мелких,  ничего
не значащих в глобальном масштабе целей убивать депутата городской Думы вряд
ли возьмется и профессиональный киллер, не  то  что  собственный  секретарь.
Значит, надо было искать причины, гораздо более глубокие и серьезные.
   - Главный редактор газеты  "Свидетель",  -  официально  представилась  я,
подняв трубку затрезвонившего телефона. - Да, еще не ушла, -  улыбнулась  я,
узнавая голос Елены Прекрасной.
   - Ольга Юрьевна, у меня есть некоторая информация. Дело  в  том,  что  мы
сейчас  с  Ингой   разговаривали   и   вспомнили   одну   небольшую   деталь
взаимоотношений  Геннадия  Георгиевича  со  своим   секретарем.   Понимаете,
Владимирцев мерил значимость людей для общества банками...
   - Чем-чем? - переспросила я, думая, что ослышалась.
   - Банками. Ну, обыкновенными, в которых помидоры маринуют.  Понимаете,  у
него с тещей такой способ подхода  к  людям:  хороший  человек,  нужный  для
общества - трехлитровая банка; так себе,  незначительный  -  достоин  только
поллитровой. Конечно, всяких президентов и губернаторов мать  Инги  измеряет
десятилитровыми емкостями, самыми большими в ее погребе.
   - Извините, Елена  Николаевна,  но  при  чем  тут  какие-то  обыкновенные
стеклянные банки? Это аллегория какая-то? - ничего не поняла я и начала было
подозревать у Кавериной острое психическое расстройство.
   - Если хотите, аллегория, - рассмеялась она совершенно нормальным смехом.
- Просто эта деревенская шутка очень Геннадию Георгиевичу  понравилась,  так
что про такую шкалу значимости он мне как-то рассказывал.  Депутаты  -  тоже
люди, ничто человеческое нам не чуждо, имел же Владимирцев право пошутить.
   Смысла в ее словах я пока не уловила, зато вспомнила, что когда-то раньше
я об этих банках уже слышала, поэтому слушать рассуждения Елены Прекрасной я
стала более внимательно.
   -  Знаете,  Ольга  Юрьевна,  для  любого  руководителя   профессиональные
качества секретарей и помощников очень важны, но и  личные  отношения  имеют
немаловажное значение. Я не раз  слышала  негативные  высказывания  Геннадия
Георгиевича о картинной внешности Ярослава, - продолжала Елена Николаевна. -
Теща  Владимирцева  даже  прозвище  Сосновскому  присвоила   -   "майонезная
баночка"...
   Конечно, рассмеяться даже после этих слов я не имела права,  но  все-таки
не выдержала и хихикнула. Но тут же взяла себя в руки: иногда  для  убийства
бывает достаточно и более ничтожного мотива.  "Может  быть,  все  свелось  к
личным отношениям руководителя и его помощника? - задумалась я. - Когда люди
ненавидят, им и дела нет до общественного положения своего недруга".
   - Не думаю, что Владимирцев позволял себе публично оскорблять  секретаря,
- продолжала Каверина после недолгой паузы. - Но в  узком  кругу  он  как-то
несколько раз назвал этим прозвищем Ярослава Всеволодовича.
   Понимая, что все тайное  однажды  становится  явным,  я  вздохнула:  если
разгадка убийства в этом, мы подошли к ней слишком близко. Коллеги и молодой
следователь с интересом и недоумением следили за выражением моего лица  и  с
большим трудом воздерживались от  вопросов.  Но  стоило  мне  попрощаться  с
Кавериной и положить трубку, как на меня тут же со  всех  сторон  посыпались
догадки и предположения. Впрочем, то, что я  рассказала,  превзошло  все  их
ожидания.
   - Вот и найден личный  мотив,  -  невозмутимо  произнес  Кряжимский,  как
только общество  немного  успокоилось  и  страсти  слегка  поостыли.  -  Мне
кажется,  когда  человека  унижают,  даже  не  часто  и  не  намеренно,  это
постепенно ожесточает его.
   - Но не до такой же степени! - воскликнула Маринка.
   Я тоже допускала, что если Сосновский знал об этом своем почти безобидном
прозвище - "майонезная баночка", которым наделил  его  шеф,  то  вполне  мог
испытывать по отношению к Владимирцеву не самые лучшие чувства. "Все  мы  на
кого-то обижаемся, но решиться из-за  этого  на  убийство?  По-моему,  здесь
примешалось еще что-то", - скептически подумала я, не представляя себе,  как
Ярослав в одиночку смог осуществить этот зловещий проект.
   - А почему Елена Прекрасная насчет личных мотивов  секретаря  нас  только
теперь просветила? - спросила Маринка.
   - Такие мелкие на первый взгляд  подробности  не  всегда  вспоминаются  в
первую же минуту, - ответила я со вздохом.
   - Инга Львовна о взаимоотношениях своего мужа с  секретарем  тоже  ничего
особенного не говорила, - вступил в разговор Евгений Викторович. -  Думаете,
она знала?..
   В этом я ни минуты не сомневалась, потому что  у  меня  с  самого  начала
создалось впечатление, что супруги Владимирцевы ничего не скрывали  друг  от
друга.
   "Скорее всего она не могла не заметить, что муж  иногда  называет  своего
секретаря "майонезной баночкой", но не  придавала  этому  особого  значения.
Конечно, Геннадий Георгиевич имел  в  виду  вовсе  не  рост  или  занимаемую
должность Сосновского, а скорее всего мышление и пользу для общества", - про
себя выстроила я логическую цепочку, которая немного  проясняла  сложившуюся
ситуацию.
   - Вполне вероятно, что унижение и  явилось  катализатором  всех  действий
Ярослава, - подвел свой итог Кряжимский. -  Ярослав  всегда  был  на  вторых
ролях и, возможно, претендовал на что-то большее. С некоторых  пор  Геннадий
Георгиевич  стал  допускать  иногда  пренебрежение   к   своему   секретарю,
Сосновский такое обращение к собственной персоне заметил  и  стал  выжидать.
Но, уверен, над жизнью Владимирцева нависла угроза только тогда,  когда  это
стало выгодно еще кому-то.
   Я тоже поняла, что в одиночку Ярославу не под силу было спланировать  это
преступление и провернуть такую хитрую аферу.  Еще  из  институтского  курса
психологии я помнила, что недалекие  люди  с  малым  показателем  интеллекта
добросовестно  выполняют  рутинную  работу  и  бывают  на  хорошем  счету  у
начальства. Но поручать им какой-то  ответственный  творческий  процесс  или
требовать  проявления  инициативы  просто  бесполезно.  Похоже,   Сосновский
принадлежал именно к типу таких исполнителей, а не  руководителей.  "Как  же
Владимирцев не понял этого? - запоздало пожалела я, но тут же встрепенулась:
   - Зато этим умело воспользовался кто-то другой".
   Почти вплотную подойдя к финалу, мы ощутили, что у нас в руках все  равно
отсутствовали главные козырные карты, без которых наша партия просто была бы
проиграна. Чтобы окончательно не потерять веры в справедливый исход  дела  и
не навлечь на  себя  подозрений  раньше  времени,  я  предложила  немедленно
подключить Ингу Львовну.
   - Рано или поздно Ярослав и его заказчик захотят устранить  Владимирцеву.
Она им как кость в горле, потому что в  любой  момент  может  догадаться,  -
объяснила я, понимая, что уже в настоящий момент  жизнь  вдовы  Владимирцева
под угрозой. - Попробуем  сыграть  ва-банк:  пусть  она  позвонит  Ярославу,
поговорит с ним по душам. Кстати, Сергей Иванович  мог  бы  поприсутствовать
при этой беседе. Если же наши  догадки  неверны,  мы  ничего  не  теряем,  -
предупредила я вопрос следователя. -  Но  мне  почему-то  кажется,  что  все
получится...
   Еще несколько минут я разъясняла майору вещи совершенно  понятные:  чтобы
спровоцировать подозреваемого на активные действия, мы  должны  внушить  ему
мысль, что он уже раскрыт. Ну, или почти. Поэтому перед Ингой  и  Кряжимским
стояла очень важная задача: вытянуть из  Сосновского  не  только  как  можно
больше информации, но и до предела  взвинтить  ему  нервы.  Кстати,  и  факт
обнаружения нашей первой улики, найденной Виктором на поверхности раковины в
первый день нашего расследования, необходимо довести  до  сведения  Ярослава
Всеволодовича.
   - А если он и правда приедет к Владимирцевой как ни в чем  не  бывало?  -
тяжело вздохнула Маринка.
   - А вот этого мы ему не позволим, - заверила я ее. -  Нужен  раздражающий
фактор, поэтому ты сейчас  же  отправишься  на  квартиру  вместе  с  Сергеем
Ивановичем, который обеспечит вам некоторое "прикрытие".
   Виктор в недоумении пожал плечами, но  ничего  не  спросил,  хотя  обычно
такую работу выполнял он. Я с облегчением вздохнула: для него у меня на этот
раз приготовлено дело несколько иного рода.
   - Понаблюдайте, как будет вести себя Сосновский в квартире, где он  якобы
оказался впервые, - напомнила я.
   Евгений Викторович, за неимением других предложений, сразу  одобрил  этот
план и даже предложил свою помощь.
   - По-моему, увидев милицейскую форму, редкие  граждане  испытают  желание
изливать душу, - съязвила Маринка.
   Неизвестно, понял ли следователь, что у нашей секретарши  сегодня  плохое
настроение, или просто оказался очень воспитанным, но  комментировать  выпад
не стал. Таким образом, фактически оставшись не у дел, он пообещал держаться
поближе к дому и в случае необходимости прийти на помощь. Евгений Викторович
даже хотел снова выставить охрану у подъезда, но мы убедили его воздержаться
от этого шага.
   "В конце концов, это просто какой-то детский  сад!  -  негодовала  я  про
себя. - Поставить охрану, снять  охрану,  потом  опять  поставить!..  Только
приблизились на шаг к разгадке, как снова можем засветиться, и  все  рухнет,
даже  не  начавшись!"  Но   незаметно   находиться   милиции   вблизи   дома
Владимирцевых просто необходимо, поэтому мы  положились  на  профессионализм
следователя и посоветовали ему получше замаскироваться.
   Как  только  Кряжимский  договорился  с  Ингой  и  Еленой  Прекрасной   о
сотрудничестве в этом весьма сомнительном предприятии, мы с Виктором тут  же
приступили к осуществлению другой части  нашего  плана,  идущего  вразрез  с
законом и Конституцией, однако необходимой для завершения газетной статьи  и
всего расследования.
   Самое интересное должно было остаться за кадром "всевидящего  ока"  нашей
доблестной милиции. По обоюдному молчаливому согласию мы с  Виктором  решили
не ждать у моря погоды, а некоторым образом ускорить события. "Пока  Ярослав
будет дергаться и совершать ошибки, а Инга с  Еленой  Прекрасной  находиться
под пристальным присмотром Маринки, Кряжимского и милиции, мы вполне  успеем
обследовать  квартиру  Сосновского",  -  рассуждала  я,  когда  в  интересах
следствия согласилась на рискованное вторжение на чужую территорию.
   Вообще-то нам с Виктором с самого начала было понятно,  чем  чревато  это
мероприятие: найти какие-то призрачные улики - которых,  собственно  говоря,
может и вовсе не оказаться! -  в  совершенно  незнакомой  квартире  довольно
трудно. Так что  особых  иллюзий  мы  на  этот  счет  не  питали,  но  и  не
попробовать все-таки не могли.
   Ясно было и то, что после звонка Инги Ярослав не  станет  сидеть  у  себя
дома в полном одиночестве и бездействии, а наверняка что-нибудь  предпримет.
Но мы продолжали надеяться, что свою жилплощадь он все же покинет,  хоть  на
короткий срок. Как только Кряжимский позвонил мне на сотовый и сообщил,  что
Сосновский согласился на встречу с  Ингой  в  ее  квартире,  мы  с  Виктором
немедленно выехали на место.
   - Представляешь, Инга  сказала  Ярославу,  что  в  деле  открылись  новые
обстоятельства, но она пока не хочет говорить об этом милиции, не  поговорив
предварительно с  ним,  -  усмехнулась  я  уже  в  машине  на  пути  к  дому
Сосновского. - Кстати,  и  намекнула,  что  незадолго  до  смерти  мужа  она
заподозрила его в измене и установила в квартире скрытую видеокамеру...
   Крутые  виражи,  с  которыми  наш  фотограф  мастерски   справлялся,   не
располагали к спокойным размышлениям. И только когда мы остановились в  тени
какого-то дома, я снова начала перебирать в памяти имеющиеся факты. Конечно,
можно предполагать, что Ярослав не поверит  Инге  Львовне.  Но  тут  уж  все
целиком зависело от ее актерского таланта,  поэтому  нам  оставалось  только
ждать результатов. Судя по отчету Кряжимского, все удалось как нельзя лучше.
   Теперь  фактически  у  нас  появилась  возможность  навести  ревизию   на
территории квартиры, и Виктор сделал все возможное, чтобы проникнуть  в  нее
как можно незаметнее.  Когда  мимо  нас  проехала  темно-зеленая  машина,  я
подумала: "Где-то такая уже "засветилась"! - С сомнением напрягла  память  и
выдохнула:
   - Точно такая оставалась на трассе,  пока  на  даче  Журавлевых  орудовал
неизвестный вор!" Профиль  Ярослава  Всеволодовича  логически  завершил  мои
размышления и рассеял окончательные сомнения.
   "Если встреча с Владимирцевой у  Ярослава  назначена  через  полчаса,  уж
слишком резво  он  умчался  из  дома,  -  подумала  я.  -  Значит,  в  свете
"открывшихся недавно обстоятельств" он должен  согласовать  свои  дальнейшие
действия еще с кем-то". Так как непосредственно следить за Сосновским у  нас
не было возможности, мы  не  стали  терять  времени  даром  и  вошли  в  его
квартиру.
   К счастью, нас никто из соседей не видел, а ключ,  которым  снабдила  нас
предприимчивая Маринка, без хлопот и шума открыл входную дверь.
   - Ну, слава богу, - выдохнула я, когда мы наконец очутились в квартире. -
По-моему, как  раз  кто-то  спускался,  еще  бы  пара  минут,  и  нас  могли
застукать.
   - Не судьба,  -  разочарованно  протянул  фотограф,  за  что  моментально
получил от меня символический подзатыльник.
   Так как конкретными уликами против Ярослава мы пока  не  располагали,  то
предстояло их отыскать в предельно сжатые сроки. Честно говоря, я совершенно
не представляла себе, что именно здесь разыскивать, но  все-таки  решительно
двинулась вперед.
   Идеальная чистота и порядок, царившие в  этой  двухкомнатной  холостяцкой
квартире, потрясли меня до глубины души: каждая вещь здесь лежала  на  своем
месте. Я взяла на себя обследование гостиной и спальни, а Виктор  отправился
с ревизией на кухню, в санузел и кладовку.
   "Ну, просто ничего подозрительного. - Я бессильно опустила руки и уселась
прямо на пол перед бельевым шкафом. - Этого просто не  может  быть!"  Еще  с
детства я привыкла, что в шкафах моих родственников и знакомых всегда  можно
было отыскать много интересного: кто заталкивает  в  белье  пачки  табака  и
упаковки мыла, спасаясь от моли,  кто  прячет  деньги  в  стопках  глаженого
белья... А здесь - ничего подобного! То есть шкаф служил Сосновскому  только
по прямому назначению, что русскому человеку вообще было несвойственно.
   Но одно, казалось, незначит