де едва-едва хватало места для односпальной
кровати и комода, в котором из пяти ящиков двух недоставало. На стенах,
обклеенных дешевыми обоями, - старые репродукции в рамках. Фальшивый камин
без дров. На каминной доске в беспорядке расставлены пластмассовые и
глиняные фигурки лошадей. На полу - протертый до дыр ковер с обтрепавшейся
бахромой, первоначальный цвет которого уже наверняка никто не помнил.
Эркер, затянутый желтоватыми, сделанными из грубой шерсти шторами с
разлохматившимися краями. Телевизора нет и в помине - лишь маленький
радиоприемник с часами на приставном столике, под лампой.

Элли Ланг носила неопределенного цвета башмаки на толстой подошве, какие
обычно можно видеть на монахинях, носки из суровой шерсти и простенькое
коричневое платье без пояса. Никто не знал, сколько ей на самом деле лет. В
тусклом свете лампы она казалась древней, как Иов, - беззубая, с
ввалившимися щеками. Из-под сетки для волос выбивались седые сальные пряди.
Ни следа косметики на лице. Руки, на которых не было ни колец ни часов,
Элли держала на коленях.

Не Малдера привлекли ее глаза: в них искрилась жизнь, и их никак нельзя
было назвать старческими. Удивительного бледно-серого цвета, они казались
почти прозрачными.

- Гоблин, - заявила она голосом, не терпящим возражений.

Малдер кивнул:

- Понятно.

Прищурив один глаз, Элли подозрительно уставилась на него:

- Я сказала, гоблин. Он еще раз кивнул:

- Понятно.

- Понимаете, они живут в лесу, - говорила она низким, хриплым голосом,
каким обычно говорит ведьма на детском празднике всех святых. - Они
объявились в этих краях вместе с армией, точно уж и не помню когда - году в
шестнадцатом, семнадцатом - незадолго перед тем, как я появилась на свет. -
Сказав это, Элли как-то вся поникла. Остались только горящие глаза и тонкие
бескровные губы. - Бывает, что-то случается - и гоблинам это не нравится.

- Что именно? - терпеливо допытывался Малдер.

- Откуда мне знать. Я же не гоблин. Малдер едва заметно - одними губами -
улыбнулся, и Элли улыбнулась ему в ответ.

- Мисс Ланг...

- Госпожа Ланг, - поправила она. - Я не слепая, газеты читаю.

- Прошу прощения, госпожа Ланг. Нас интересует, что вы видели той ночью,
когда был убит Греди Пирс.

- Богохульник, - не задумываясь, заявила Ланг.

Некоторое время он молча наблюдал за ней, разглядывая ее глаза, губы...

- Богохульником был этот ваш Греди Пирс. Кроме сквернословия, ничего от
него не слыхала. Особенно когда напивался... - Она презрительно поджала
губы. - А другим я его и не помню. Все лопотал о своих призраках, глупости
разные. Словно он один-единственный на свете, кто их видел! - Элли
сокрушенно покачала головой. - Он никогда меня не слушал. Сколько раз я
говорила ему не выходить из дому, когда здесь гоблины, а он не слушал.
Никогда меня не слушал.

- А сами-то вы выходили? - как можно более учтиво спросил Малдер.

- Конечно. У меня есть обязательства, вы понимаете?

В глазах Малдера застыл немой вопрос.

- Я их мечу, - объяснила она. - Гоблинов. Как только я вижу гоблинов, я
мечу их, чтобы вот этот так называемый полицейский мог упрятать их в
кутузку, пока они не сгорели на солнце. Но, знаете, он никогда этого не
делает. - Она метнула яростный взгляд в сторону Хоукса. - А ведь он мог бы
спасти жизнь старому олуху, если бы забирал

меченых.

- Я уверена, госпожа Ланг, скоро все будет иначе, - попыталась успокоить
женщину Скаллн.

- Хорошо бы, - проворчала та.

- Что же вы видели? - напомнил свой вопрос Малдер.

Элли Ланг поерзала на кушетке и принялась нервно перебирать пальцами.

- Я шла домой.

-Откуда?

- Из "Ком пани Джи".

- Это что... бар? - Малдер старался говорить ровным, бесстрастным тоном.

- Это ресторан-салон, молодой человек. Пошевелите мозгами, которыми снабдил
вас Господь. Разве я похожа на завсегдатая бара? Никогда не появлялась в
подобных местах и не появлюсь.

- Разумеется. Прошу прощения, - поспешил извиниться Малдер.

- Это к востоку от того вертепа, который посещал Греди - там сплошное
старичье да проститутки. Ресторация же находится за углом, на Маршан-стрит.
Очень приятное заведение, - в уголках ее губ застыла улыбка. - Я лично
знакома с хозяином.

Малдер заметил, что шеф Хоукс начинает проявлять нетерпение.

Элли кашлянула, и Малдер весь обратился в слух.

- Я увидела Греди впереди себя, когда он входил в тот самый тупик между
лавкой Макконела и магазином "Орион". "Орион"-то, правда, сейчас закрыт.
Там всегда обсчитывали, а одежда, которую они продавали, была впору разве
что корове. Гоблины их прогнали. Иногда они так поступают: прогоняют
разбойников.

Элли продолжала все так же нервно перебирать пальцами.

Первые капли дождя забарабанили по стеклу

- Разумеется, мне-то что за дело? Я хочу сказать: какое мне дело до этого
Греди? Он всегда обзывал меня - пьяный ли, трезвый ли. Поэтому какое мне
было дело до того, что он свернул в тупик! Я продолжала идти своей дорогой,
У меня и в мыслях не было остановиться. В наше время для женщины это
небезопасно. - Она посмотрела на Скалли, словно спрашивая у нее поддержки,
и та согласно кивнула. - Потом я услышала голос.

- С другой стороны улицы?

- Молодой человек, он кричал. Греди Пирс вечно орал. По-моему, за время
службы в армии он оглох и всегда орал, даже когда считал, что говорит
нормальным голосом - вы меня понимаете?

Малдер разглядывал ковер у себя под ногами.

- Вы слышали, что он кричал? Элл и фыркнула:

- Я не сую нос в то, что меня не касается. Он орал, вот и все. А я шла
своей дорогой. Пальцы ее вдруг замерли. Она принялась постукивать каблуком
по полу.

- Я оглянулась. Просто из любопытства - посмотреть, чего ради этот пьяница
так разорался там в тупике.

Неожиданно она сцепила ладони с такой яростью, что Малдеру показалось,
будто он услышал хруст костей. Его так и подмывало взять ее за руки, чтобы
успокоить, но он не смел даже пошевелиться.

- Греди я не видела - разве что только одну его ногу, на которую падал
свет. Зато я видела гоблина.

- Вот как? Элли замерла.

- Я не нуждаюсь в вашей снисходительности, мистер Малдер. Я этого не люблю.
Гоблин вышел из стены, оттолкнул ногу этого старика и побежал по улице.

- Вы сообщили об этом полиции? Она сердито фыркнула:

- Вот еще! Знаю я, что они на это скажут. Я не хочу оказаться в психушке на
старости лет. Хочу умереть здесь, у себя дома.

Малдер посмотрел на нее с мягкой улыбкой:

- Но ведь прежде вы заявляли в полицию, не так ли?

Она откинулась назад, и лицо ее оказалось в тени.

- Да, да, заявляла. Проклятая совесть не давала мне покоя, хотя я и знала,
что они все равно не предпримут никаких мер.

- Госпожа Ланг, - обратилась к ней Скалли, - а как выглядел этот гоблин?

- Он был совершенно черный, деточка.

- Вы хотите сказать...

- Нет, не негр. Я вовсе не это имею в виду. Я имею в виду то, что сказала.
Он был черный. Абсолютно черный. Черный как смоль. Словно у него вообще не
было цвета...

Они стояли на тротуаре. На другой стороне улицы располагался небольшой
парк, оглашаемый криками детей, играющих в бейсбол. Дождик прекратился,
оставив после себя рваные облака и запах мокрого асфальта.

Хоукс выглядел озадаченным.

- Она пьет, - буркнул он. - Как рыба. Только этим она и занимается, когда
не метит своих гоб-линов. - Он нервно и вымученно хохотнул. - Вы не
поверите - метит она их оранжевой краской из спрея. Чаще всего ее можно
встретить здесь, в парке. Вон та скамейка на траве, у третьей базы - это ее
излюбленное место. Сидит-сидит, а потом вдруг как разразится слезами - не
знаю, что уж на нее находит, - и давай колесить по всему городу, поливая
людей оранжевой краской. Потом приходит ко мне в участок и требует, чтобы я
арестовал гоблинов.

В машине Хоукс сунул в рот зубочистку, и они тронулись с места.

- Здесь ее почти все знают, так что мы ее не арестовываем - ничего такого.
Платим за испорченную одежду - на этом все и кончается. В остальном же она
совершенно безобидна. - Он улыбнулся. - Словом, местная
достопримечательность.

- Стало быть, вы считаете, что она ничего не видела? - с заднего сиденья
подал голос Малдер.

- Да мне и самому интересно. Мы приглядывались, разумеется, но так ничего и
не нашли. Что же касается меня, так мне кажется, что, кроме теней, она
ничего не видела. Шел дождь... ветер... вот и все.

Некоторое время они ехали молча.

Нарушила молчание Скалли:

- А что, если она все-таки что-то видела? Зубочистка перекочевала из одного
уголка рта в другой.

- Что именно, агент Скалли? Черного гоблина? И что прикажете мне с этим
делать? Я уже сказал: она, как всегда, была пьяна. Просто ей померещилось.
Увидела какую-то тень - вот и все.

"Возможно, и так, - подумал Малдер, - однако если есть тень, то должен быть
и тот, кто ее отбрасывает".

- Шеф, а она одна такая? - спросила Скалли.

От внимания Малдера не ускользнуло то, что от неожиданности Хоукс вздрогнул.

- В каком смысле одна?

- Она одна видит гоблинов? Они миновали еще один парк, где вокруг
бейсбольной площадки собралась небольшая толпа.

- Нет, - признался Хоукс. - Нет, черт их подери, есть и другие...

Глава 10

Майор Джозеф Тонеро всей душой любил сестру - хотя та и была крайне
неразборчива, когда дело касалось мужчин. Их отец умер. Мать фактически
была инвалидом. Так что Джозефу пришлось взять на себя роль главы
семейства. Он не возражал. Примерно тем же он занимался на службе:

улаживал конфликты между взрослыми людьми, отдавал приказы, облекая их в
форму настойчивых пожеланий, и строил планы на будущее, когда сможет
наконец вместо мундира надеть сшитый на заказ костюм, в котором не стыдно
будет появиться на Капитолийском холме.

Джозеф ничуть не удивился, когда Розмари Элк-харт устроила сцену у него в
офисе, в госпитале Уолсона. Он сидел, откинувшись на спинку кресла.
скрестив на груди руки, пока Розмари с жаром произносила свою тираду,
расхаживая по обитой дубовыми панелями комнате. Наконец она устало
опустилась в кресло и положила ногу на ногу. При этом полы ее халата
разлетелись в разные стороны. обнажив бедра. Он не потрудился отвести
взгляд, хотя зрелище это и не было для него в новинку.

- Стало быть, ты раздражена, - усталым голосом произнес он.

Глаза Розмари злобно сверкнули, но в следующее мгновение она рассмеялась и
обескураженно покачала головой:

- Джозеф, ты меня поражаешь. Просто поражаешь.

- Чем же?

Розмари фыркнула и всплеснула руками:

- На карту поставлено все, а ты вдруг - подумать только! - обращаешься в
ФБР. Леонард уже подумывает, а не сбежать ли ему в Бразилию.

Джозеф одарил ее бесхитростной улыбкой. Ему ни к чему было притворяться:
Розмари знала все секреты его ремесла, а некоторым даже обучила его сама.

- Я же не сам им звонил.

"Только этого не хватало", - прочел он в ее глазах и махнул рукой, словно
желая развеять ее опасения:

- Рози, фэбээровцы меня не пугают - и тебе не советую беспокоиться по этому
поводу. Почитают отчеты, осмотрят место преступления - следов-то уже
никаких...

- А как же быть с Кайзер? Она же свидетельница.

- Да что ты?

Розмари пожала плечами:

- Ну, положим, не очень надежная. - Она рассеянно теребила подол халата. -
Но как быть с Леонардом?

Джозеф помрачнел:

- Он нам нужен. Нравится нам это или нет, но Леонард нужен Проекту. - Он
поднялся, обошел вокруг стола, встал за спиной Розмари и, уставившись
невидящим взглядом в стену, принялся массировать ей плечи. - Когда эта
маленькая проблема...

Розмари отрывисто хохотнула.

- ... будет решена и когда ты снова окажешься на высоте, тогда мы
разберемся с доктором Таймонсом.

Она наклонила голову и поцеловала ему руку.

- Ты же знаешь, Джозеф, я могу это сделать. Ничего безнадежного в этом нет.

- Я всецело доверяю тебе, Рози.

- Нужна лишь небольшая коррекция.

- Как я и предполагал. Она подняла на него глаза:

- Потребуется неделя - может быть, две. Он провел ладонью по ее шее и
задержался на подбородке.

- И... изоляция?

Полузакрыв глаза, Розмари прижалась щекой к его ладони. Джозеф подумал,
что, будь она кошкой, то сейчас непременно замурлыкала бы.

- Нет. Он замер.

- Мы не можем, Джозеф, - сказала она, поднимаясь с кресла, - мы должны
довериться Леонарду.

- Мы уже доверились ему. Дважды.

- Иначе мы проиграем.

Джозеф вздохнул. Все верно. Как бы тяжело ему ни было признаваться в этом.
Но если он хочет, чтобы Проект работал, если он желает заручиться
поддержкой министерства обороны, то психопатический подопытный ему
совершенно ни к чему.

Выбора не было. Таймонс будет продолжать осуществлять руководство, пока
цель не будет достигнута.

Если только...

Он взял Розмари за руку и проводил до двери.

- Рози, еще один срыв - и я не смогу защитить его.

Увидев на ее лице обворожительную улыбку, он невольно вздрогнул.

- Тебе не потребуется этого делать, Джозеф, - сказала она и, поцеловав его,
вышла, оставив после себя запах своих умопомрачительных духов.

Несколько секунд Джозеф вдыхал их аромат, а затем решительно направился к
столу. Сейчас его меньше всего занимали вопросы, связанные с Тай-монсом и
Проектом. Даже если субъект истребит половину этого вонючего штата -
плевать! При правильной подаче и это обстоятельство можно представить как
одно из достоинств Проекта. Не боялся он и осложнений с ФБР.

Другое не давало ему покоя - этот мерзавец Карл Барелли. Он уже дважды
звонил утром, добиваясь встречи, а майор хорошо знал такой тип людей - если
ему не назначить встречи, он при' прется в гарнизон без приглашения и
поднимет такой шум, что и мертвому станет тошно.

Не говоря уже о том, что среди людей, не имеющих никакого отношения к
Проекту Таймонса, пойдут ненужные разговоры.

Если работаешь в темноте, зачем зажигать фонарь?

С этими репортерами сплошные проблемы - они вбили себе в голову, будто
Конституция изо-вретена исключительно ради их удобства. Барелли придется
как-то утихомирить. Присутствие ФБР будет Джозефу на руку. Он заверит этого
глупца в том, что лично контролирует ситуацию, а также поддерживает
постоянную связь с управлением уголовного розыска и гражданскими властями.
Тем более что он все равно собирался это сделать:

Фрэнк Ульман, конечно, был непроходимым тупицей, но все-таки надо
позаботиться о том, чтобы как-то успокоить сестру.

Однако, если Энджи снова свяжется с каким-нибудь военным, он лично
проследит, чтобы того упекли куда-нибудь в Южную Корею.

Джозеф сел и взялся за трубку телефона, рассеянно барабаня пальцами
свободной руки по крышке стола. Он встретится с Карлом, угостит его обедом,
устроит ему небольшую экскурсию, похлопает по спине и даже прольет слезу,
если потребуется, по незадачливому любовнику Энджи, а потом избавится от
этого сукиного сына. Пусть возвращается к себе и сочиняет свои опусы про
хоккей, баскетбол - или про что он там еще писал в апреле?

Черт его дери! В конце концов кто он такой? Кузен - седьмая вода на киселе.

Какое отношение он имеет к его семье?

Элли нервничала - гоблины возвращались. Она стояла на кухне и, близоруко
щурясь, рассматривала календарь, висевший на дверце холодильника. Она
знала, что эти чиновники ей не поверили - ей никто не верил, - но следующим
днем была суббота, а значит, гоблины объявятся снова.

Она уже устала от того, что была единственным человеком, который их видел.

Впрочем, разве что еще тот молодой человек... Может, ей удастся его
убедить? У него был такой доверчивый взгляд. И слушал он ее с нескрываемым
интересом. Все, что от нее требовалось, - это пометить гоблина и показать
ему.

Вот и все.

Поверит он - поверят и все остальные.

Она облизала пересохшие губы и наклонилась к шкафчику, стоящему под ржавой
раковиной. Оттуда она извлекла новую банку краски, встряхнула ее, отвернула
крышку и нажала на колпачок. В раковину ударила оранжевая струя.

Порядок!

Элли довольно крякнула.

Бледно-серые ее зрачки блеснули сталью.

- Так вот, когда он укатил в Калифорнию, - с характерным акцентом уроженца
штата Теннесси говорила Бабе Рэднор, сидящая на широкой кровати, - я наняла
юриста, сняла деньги со счета, взяла мотель в свои руки и, как вы можете
убедиться, стала сама себе хозяйкой.

Это была худая, болезненного вида женщина с коротко остриженными,
зачесанными за уши волосами и прокуренным, хриплым от неумеренного
потребления спиртного голосом. В правой руке она держала кончик простыни с
цветочным узором. Ею она стыдливо прикрывала грудь. В правой ее руке
поблескивал бокал "бурбона" со льдом.

~ Ты не подумай - я не какая-нибудь пьянчужка - уверяла она, для вящей
убедительности водя бокалом из стороны в сторону, - но за едой не множко
себе позволяю - как французы. Говорят, полезно для сердца и кровообращения.

Карл стоял у невысокого туалетного столика с зеркалом и безуспешно пытался
завязать галстук.

- Так они же пьют вино, Бабе. Вино. Она пожала плечами.

- Какая разница? Действует, верно? Так что кому какое дело?

Карл не стал спорить. Он уже понял, что возражать ей бесполезно. Впрочем,
он понял и то, что эта женщина не преувеличивала, когда без обиняков
заявила, что в ее обществе ему будет куда приятнее провести вечер, нежели в
обществе телевизора, по которому крутят бесплатные порнофильмы.

Словом, это превзошло все его ожидания.

К тому же он невзначай узнал про Малдера и его команду. Как выяснилось.
Бабе знала решительно все о каждом из своих постояльцев. А если не знала,
то прикладывала максимум усилий к тому, чтобы узнать. Она откровенно
призналась Карлу, что больше в этой дыре и заняться-то, собственно, нечем.

- Как бы там ни было, - разглагольствовала она, - я рассчитываю протянуть
здесь еще годик, от силы два, а потом продам все к чертовой матери и махну
куда-нибудь в Феникс, Тусон* или куда-нибудь еще. Ты бывал в Аризоне, малыш?

Карл покачал головой. У него никак не получалось завязать узел. В конце
концов он выругался про себя и решил обойтись без галстука. Вряд ли майор
пригласит его в какое-нибудь модное место.

Что и говорить, большой симпатии они друг к другу не питали. Тонеро был
сущей жабой, чванливой и мерзкой. Всякий раз, когда они встречались, у
Карла мороз пробегал по коже. Ему казалось невероятным то обстоятельство,
что их с Энджи родила одна мать. Тем не менее, когда он связался с ним по
телефону, ему показалось, что Тонеро искренен с ним. И вот теперь он
рассчитывал на то, что тот покажет ему место гибели Фрэнки.

Увидев это место собственными глазами, он сможет действовать дальше.

Хотя пока что Карл не представлял себе, в чем именно должны заключаться его
дальнейшие действия.

- С другой стороны, говорят, в Сан-Диего прекрасная погода. - Бабе хрипло
рассмеялась. - Одно плохо - это находится в Калифорнии. А там терпеть не
могут, когда люди пьют, курят и едят нормальную пищу вроде стейка. Не знаю,
смогу ли я выдержать такое. И потом меня не очень-то привлекают тамошние
землетрясения.

Карл повернулся к ней и широко раскинул руки:

- Ну как? Мне можно встречаться с майором? Бабе вскинула брови:

- По-моему, тебя самого можно съесть на ленч. Он засмеялся и, присев на
краешек кровати, взял Бабе за ту руку, которой она придерживала простыню.
Простыня бесшумно поползла вниз.

- Когда я вернусь - поужинаем вместе?

- Давай.

-- Нет, правда. Бабе. Я бы с удовольствием. Есть Здесь какое-нибудь
приличное заведение? Бабе настороженно покосилась на него. Простыня сползла
до талии. - Если ты не против немножко прокатиться... Карл отчаянно
старался не глядеть на ее обнаженную грудь и от этого выглядел особенно

комично.

- Немножко - это сколько?

- Ну, час?

- Это куда же?

- В Атлантик-Сити. Там есть пара отелей - "Приют" и "Тадж", где неплохие
рестораны. - С этими словами Бабе показала ему язык, взяла его руки в свои
и положила себе на г,-удь. - Только не забудь.

Карл запечатлел на ее губах долгий и нежный поцелуй.

- Этого не