нетрудно.
  - Прошу в мой кабинет, - сказал он и, проводив Малдера и Скалли в
маленькую процедурную, закрыл за собой дверь.
  Середину комнаты занимал большой стол из нержавеющей стали, в воздухе
висел неистребимый запах мокрой шерсти и дезинфицирующих средств. Из-за
стеклянных дверец шкафов поблескивали термометры, шприцы и иглы для лечения
бешенства, собачьей чумки и изгнания солитера.
  - Откровенно говоря, я впервые имею дело с ФБР, - произнес Хагарт тихим
спокойным голосом, в котором тем не менее угадывалось беспокойство. - Чем
могу служить?
  - Вчера вы направили в ЦРЗ образчик крови вашего пациента, черного
Лабрадора, - ответила Скалли. - Мы хотим задать вам несколько вопросов.
  Малдер вынул из кармана фотографию Вейдера, найденную в разгромленном
доме Кеннесси.
  - Взгляните, доктор, - сказал он. - Та ли это собака, которую вы лечили?
  - Опознать животное по такой фотографии практически невозможно, -
заметил ветеринар, удивленно вскинув брови. - Впрочем, размеры и возраст
соответствуют. Вполне вероятно, это и есть то самое животное. - Он моргнул. - А
что, тут замешано какое-то преступление? При чем здесь ФБР?
  Скалли показала ему снимки Патриции и Джоди Кеннесси.
  - Мы ищем этих людей, и у нас есть основания полагать, что они и есть
хозяева пса. Доктор покачал головой и пожал плечами:
  - Нет, собаку привезли другие люди. Ее сбил автомобиль, на котором ехала
семья туристов. Мужчина хотел только одного - побыстрее выбраться отсюда. На
заднем сиденье фургона хныкали дети. Была поздняя ночь. И все же я оказал псу
помощь, хотя и не видел в этом особого смысла. - Он еще раз качнул головой. -
Когда животное умирает, это видно невооруженным глазом. Ошибки быть не может.
  Но этот пес... с ним произошла странная вещь.
  - Странная? В каком смысле? - спросила Скалли.
  - Он получил тяжелейшие повреждения, - ответил ветеринар. - Глубокие
раны, сломанные ребра, таз и позвоночник, разрывы внутренних органов. Я был
уверен, что он умрет, к тому же пес, вероятно, страдал от сильнейшей боли. -
Доктор рассеянно провел ладонью по только что вымытому столу, оставляя на нем
следы пальцев. - Я перебинтовал его, но надежды не было. Пса лихорадило, у него
была такая высокая температура, какой я не видывал в жизни. Именно поэтому я
взял образец крови. То, что я обнаружил, поставило меня в тупик.
  Брови Малдера дрогнули. Скалли посмотрела на напарника, потом вновь
перевела взгляд на старика и сказала:
  - Мне казалось, после столкновения с автомобилем температура тела должна
была упасть. Особенно если пес был в шоке и начинал впадать в состояние комы.
  Доктор медленно кивнул головой:
  - Совершенно верно. Это-то меня и озадачило. Я подумал, что пес был болен
еще до происшествия на дороге. Может быть, именно поэтому он растерялся и
попал под машину. - На лице Хагарта появилась беспокойная, почти тревожная
мина. -Когда я увидел, что пес безнадежен, я усыпил его, введя пентабарбитал
натрия. Десять кубиков, с явным избытком для собаки такой массы. В таких случах
остается лишь одно - избавить животное от страданий... а этот пес очень страдал.
  - Нельзя ли взглянуть на труп? - спросила Скалли.
  - Нет, - сказал ветеринар и отвернулся. - Боюсь, это невозможно.
  - Почему? - осведомился Малдер. Хагарт глянул на агентов из-под серых
кустистых бровей и вновь принялся рассматривать свои
тщательно вымытые пальцы.
  - Я отправился в лабораторию, приступил к анализу крови, и в этот миг в
операционной поднялся переполох. Вернувшись туда, я увидел, как Лабрадор
спрыгнул со стола. Между тем я готов поклясться, что у него были сломаны лапы и
расплющена грудная клетка.
  Скалли откинулась на спинку кресла, недоверчиво внимая словам ветеринара.
  - Вы осмотрели пса?
  - Нет, не смог. - Хагарт покачал головой. - Я попытался его поймать, но он
облаял меня и бросился к двери. Я побежал следом, но этот черный дьявол скрылся
в ночи с резвостью щенка.
  Скалли увидела, как брови Малдера поползли вверх. Ветеринар нервным
жестом пригладил волосы. Похоже, воспоминания о минувших событиях выбили
старика из колеи.
  - Кажется, я видел тень, скрывшуюся среди деревьев, но сказать наверняка не
могу, - продолжал он. - Я покликал пса, но он, по-видимому, прекрасно знал,
куда направляется.
  - Вы утверждаете, будто бы животное, сбитое машиной и получившее
смертельную дозу яда... каким-то образом сумело спрыгнуть с вашего опе-
рационного стола и выбежало в дверь? - ошеломленно спросила Скалли.
  - Подумать только, какая живучесть, - заметил Малдер.
  - Послушайте, - заговорил ветеринар. - Я не в силах объяснить
случившееся. Я несколько часов бродил по лесу, по улицам, заглядывал во дворы,
обшарил автостоянку неподалеку отсюда в надежде обнаружить тело, но... ничего не
нашел. В газетах и по радио также ничего не сообщали. Мои соседи любят
поболтать о загадочных происшествиях подобного толка, но и они молчат. Скалли
перевела разговор в другое русло.
  - Сохранился ли у вас образец крови собаки? - спросила она. - Вы можете
нам его показать?
  - Разумеется, - с готовностью отозвался доктор, довольный тем, что ему
предоставили возможность подтвердить свои слова, и пригласил агентов в
маленькую лабораторию, где проводились простейшие анализы крови и выделений
животных. На столе под лампами дневного света стоял массивный
стереоскопический микроскоп.
  Хагарт вынул из ящичка предметное стекло, под покровной пластинкой
которого виднелся высохший и уже побуревший мазок крови. Поместив стекло под
объектив, он включил лампу нижней подсветки и, отступив в сторону, жестом
предложил Скалли посмотреть в окуляр.
  - Когда я впервые его рассматривал, - сказал ветеринар, - в крови кишели
крохотные серебристые крупинки. До сих пор я не встречал ничего подобного, хотя
за долгие годы практической работы мне доводилось сталкиваться с самыми
разнообразными паразитами, обитающими в крови животных. Нематоды, амебы,
всевозможные микроорганизмы... но эти частицы - нечто невиданное. Поэтому я
отправил образец в ЦРЗ.
  - А они позвонили нам, - сказала Скалли, наклоняясь к прибору и
рассматривая кровяные
клетки, окруженные сверкающими блестками на редкость правильной формы
  - угловатой, чересчур геометрической. Скалли видела такое впервые.
  - Когда эти частицы еще двигались, они были похожи на... нет, я не в силах их
описать, - продолжал старик ветеринар. - Теперь они неподвижны - то ли
мертвы, то ли впали в спячку, если можно так сказать.
  Скалли внимательно изучила серебристые частицы, но так и не поняла, что они
собой представляют. Малдер терпеливо стоял рядом, и наконец Скалли уступила
ему место у микроскопа, Малдер бросил на нее понимающий взгляд.
  Скалли повернулась к ветеринару и сказала:
  - Благодарю вас, доктор Хагарт. Возможно, мы еще обратимся к вам за
помощью. Если у вас появятся сведения о местонахождении собаки или ее хозяев,
свяжитесь с нами.
  - Что же это такое? - спросил ветеринар, шагая вслед за Малдером и Скалли
к дверям. - И откуда такое внимание со стороны ФБР?
  - Мы ищем людей, пропавших без вести, и дело не терпит отлагательства, -
сообщил Малдер.
  Выйдя из лаборатории, они со Скалли миновали приемную, прислушиваясь к
странным звукам, доносившимся из-за закрытых дверей смотровых комнат.
  Хагарт не спешил возвращаться к своим завывающим и мяукающим пациентам.
  Он остановился у выхода, глядя вслед агентам, которые спускались с крыльца.
  Малдер держал свои мысли при себе до тех пор, пока они не уселись в машину
и не захлопнули дверцы, готовые отправиться в путь.
  - По-моему, братья Кеннесси творили в лаборатории "ДайМар" настоящие
чудеса, - заявил он.
  - Не стану спорить, кровь собаки заражена чем-то необычным, но это еще не
значит...
  - Ты только представь себе, Скалли, - перебил ее Малдер, сверкая горящими
глазами. - Что, если им удалось создать невиданную прежде методику регенерации
организма? В таком случае Дэвид вполне мог бы испытать ее на своей домашней
собаке. - Скалли закусила губу, и Малдер добавил: - А если учесть, в каком
состоянии находился его сын, Дэвид вполне мог пойти на любой риск.
  Скалли откинулась на спинку сиденья и пристегнула ремень безопасности.
  - Послушай, Малдер, - сказала она. - Ты можешь представить себе
лекарство, способное поставить на ноги животное, которое попало под машину,
получило смертельные повреждения и вдобавок было усыплено пентабарбиталом?
  - Разве что какое-нибудь вещество, рожденное совместными усилиями
инженера Дарина и биолога Дэвида, - ответил Малдер и завел двигатель.
  Скалли развернула дорожную карту штата Орегон, выискивая на ней очередной
пункт расследования, район, в котором скрывался Дарин Кеннесси.
  - Но если им и вправду удалось создать такое... э-э-э... чудодейственное
средство, то почему Дарин бросил свою работу? Зачем кому-то потребовалось
взрывать лабораторию и уничтожать научные данные?
  Выехав со стоянки, Малдер остановился на перекрестке, пропуская вереницу
автотуристов, которые мчались по шоссе к побережью, потом свернул направо и
покатил по дороге, пересекавшей маленький живописный городок. Вспомнив о
погибшем охраннике, зловещих опухолях и загадочной слизи, он сказал:
  - Возможно, не все эксперименты в "ДайМар" были столь успешны. Как
знать, вдруг какому-то опасному образцу удалось вырваться на свободу.
  Скалли смотрела прямо перед собой:
  - Мы должны во что бы то ни стало найти собаку.
  Вместо ответа Малдер прибавил скорость.


















                  16

  Морг благотворительной клиники
Портленд, штат Орегон
Четверг, 2:04
Кое-кому могло показаться, что помещения морга в ночное время должны
внушать страх или по крайней мере воздействовать на человека угнетающе, но
Эдмунд считал тихие, слабо освещенные покои клиники лучшим местом для учебы.
  В его распоряжении были долгие часы молчаливого уединения, медицинские книги,
популярные издания по криминалистике и справочник коронера*.
  Когда-нибудь Эдмунд поступит в медицинский колледж, чтобы изучать
судебную патологоанато-мию. Этот предмет всегда его интересовал. Со временем,
если, конечно, он будет усердно учиться, Эдмунд и сам сможет стать вторым, а то и
первым ассистентом окружного медэксперта Фрэнка Квинтона. Это была его
программа-максимум.
  Учеба давалась ему нелегко, и Эдмунд знал, что колледж окажется для него
тяжелым испытанием Именно поэтому он стремился как можно больше выучить
самостоятельно, рассматривая иллюстрации, диаграммы и вызубривая текст до
мельчайших подробностей, прежде чем ему представится возможность поступить в
образовательное учреждение.
  Ведь, как ни говори, Авраам Линкольн тоже был самоучкой, и в этом нет
ничего постыдного или зазорного. А у Эдмунда было вполне достаточно свободного
времени, самолюбия и настойчивости, чтобы преодолеть любые преграды на дороге
к знаниям.
  Неоновые лампы отбрасывали яркие пятна света на белоснежные стены и
чистый кафельный пол Оборудование сверкало сталью и хромом Из отверстий
вентиляторов доносилось мягкое шуршание воздуха, напоминавшее дыхание мирно
спящего человека. В коридорах клиники царила тишина - ни гудков переговорных
устройств, ни звяканья колокольчика лифта, ни вкрадчивых шагов ботинок на
резиновой подошве.
  В ночную пору Эдмунд дежурил в морге один, и это его вполне устраивало.
  Перелистав учебник, он еще раз освежил в памяти различия между
проникающим и сквозным ранениями. В первом случае пуля входила в тело и
оставалась там, а если речь шла о сквозной ране, пуля пробивала его насквозь и
вылетала с другой стороны. Как правило, выходное отверстие оказывалось намного
больше входного, представлявшего собой аккуратную круглую дырочку.
  Эдмунд почесал облысевшее темя, вновь и вновь перечитывая определения и
стараясь как можно точнее уяснить смысл медицинских терминов. Потом он
перевернул страницу и взялся за диаграмму огнестрельного ранения, изучая штри-
ховые линии различных путей, которые пуля прокладывает в полости тела, -
некоторые из них грозили мгновенной смертью, другие легко поддавались лечению.
  Тишина в морге всегда помогала Эдмунду сосредоточиться, и когда ему
наконец удавалось постичь суть объяснений, они обычно накрепко заседали у него в
мозгу. Затылок уже начинало сводить от напряжения, однако Эдмунд больше не
хотел пить кофе или принимать аспирин. Он надеялся, что справится и так.
  В тот самый миг, когда ему показалось, что он вот-вот преодолеет очередной
рубеж, когда он уже собирался подбодрить себя торжествующей улыбкой, слуха
Эдмунда коснулся какой-то неясный звук.
  Эдмунд вскинул голову, вжал ее в плечи и оглядел комнату. На прошлой неделе
один коллега рассказал ему байку о человеке, которому машина отрезала голову.
  Попав в госпиталь Аллеганской католической общины, труп якобы встал со стола и
вышел на улицу.
  В левом углу потолка вспыхивала и гасла неоновая трубка, но Эдмунд не
увидел ни безголовых
ходячих тел, ни иных доказательств, которые подтверждали бы смехотворные
городские сплетни.
  Взглянув на неисправный светильник, Эдмунд решил, что его напугало
мерцание лампы. Вздохнув, он черкнул короткую записку для ремонтников.
  Перепроверив температуру в холодильниках, они добавили в систему фреон и
заявили, что одноместные камеры - в том числе и "4Е" - работают так, как
положено.
  Не услышав более посторонних звуков, Эдмунд перевернул страницу и
приступил к очередной главе, повествующей о разновидностях повреждений,
наносимых тупыми предметами.
  И вдруг он опять уловил это движение, легкий скрежет, шорох... и внезапный
громкий удар.
  Эдмунд рывком выпрямился, хлопая глазами. Он проработал в морге
достаточно долго и знал, что воображение тут ни при чем.
  Еще удар. Удар по металлу.
  Эдмунд встал, пытаясь определить, откуда доносится звук. Может быть, какой-
нибудь шутник пробрался в морг, чтобы устроить дурацкий розыгрыш... но как ему
это удалось? Эдмунд неотлучно находился на посту в течение трех последних часов,
но никого не видел, ничего не слышал. Он обязательно запомнил бы всякого, кому
вздумалось бы сюла зайти.
  Тишину покойницкой вновь нарушил удар, сопровождаемый скрежетом. Кто-то
бился внутри морозильников, все более настойчиво и яростно.
  * Коронер - следователь, ведущий дознание в случае насильст венной смерти
Холодея от предчувствий, Эдмунд метнулся в дальний угол помещения. В
глубине души он уже не сомневался, откуда исходит звук - из камер, в которых
хранились трупы.
  Еще школьником Эдмунд прочел немало страшных рассказов - самыми
ужасными были повести Эдгара По - о преждевременных похоронах людей,
которые на самом деле были живы. Ему доводилось слышать сплетни о жертвах,
впавших в коматозное состояние, помещенных в камеры морга и погибших не
столько от травм, сколько от холода, о людях, которым был поставлен непра-
вильный диагноз, о диабетическом шоке и эпилептических припадках, порой
напоминавших смерть.
  При всех своих ограниченных медицинских познаниях Эдмунд считал эти слухи
типичными образцами городских сплетен, россказнями выживших из ума старух...
  но теперь ошибки быть не могло.
  Кто-то стучался в дверь холодильника. Стучался изнутри.
  Эдмунд наклонил голову, прислушался и крикнул:
  - Эй! Сейчас я выпущу вас оттуда!
  Во всяком случае, это было в его силах.
  Звук доносился из ящика с наклейками "биологическая опасность",
"следственная улика", опечатанного желтой лентой и помеченного табличкой "4Е".
  В этой камере содержался труп погибшего охранника, и Эдмунд отлично помнил,
что покрытое пятнам", шишками и слизью тело пролежало в холодильнике
несколько дней. Дней? А потом агент Скалли вдобавок сделала вскрытие.
  Этот парень никак не мог оставаться в живых.
  После крика Эдмунда неумолчный стук утих, и он услышал царапанье и
скрежет, напоминавшие крысиную возню.
  Эдмунд судорожно проглотил подступивший к горлу комок Неужели это
дурная шутка, неужели его опять разыгрывают? Люди частенько издевались над
Эдмундом и называли его дегенератом. ,
Если это розыгрыш, он с ними сквитается. Но если кто-то попал в беду, Эдмунд
обязан прийти на помощь.
  - Вы здесь? - спросил он, прикладывая ухо к опечатанному ящику. - Сейчас
я вас выпущу.
  Эдмунд решительно стиснул побледневшие губы, набираясь храбрости, и
дернул ручку камеры "4Е".
  Дверца распахнулась. В ящике металось что-то непонятное и ужасное, рвущееся
наружу.
  Эдмунд вскрикнул и попытался захлопнуть дверцу. Его взгляду предстал
темный зев камеры, в котором бился загадочный скрученный клубок, царапая стены
и оставляя вмятины на нержавеющей стали. Выдвижной ящик раскачивался и гро-
хотал.
  Из камеры высунулся мясистый придаток, сгибаясь немыслимым для
суставчатой конечности образом, более всего похожий на... обрубок щупальца!
  Эдмунд вновь взвыл и подпер дверцу спиной, отчаянно извиваясь всем телом,
чтобы щупальце не смогло к нему прикоснуться. Под его тяжестью ящик начал
закрываться. Чудовище вытянуло еще несколько отростков, находившихся там, где
когда-то были руки и ноги, и принялось цепляться ими за скользкую металлическую
дверцу, стараясь удержаться на месте и выбраться наружу.
  С внутреннего потолка камеры капала тягучая слизь, похожая на слюну.
  Эдмунд налег сильнее, и дверца почти захлопнулась, придавив два щупальца и
многосуставчатый палец твари. Другие ее конечности, слишком многочисленные,
чтобы назвать их руками и ногами, извиваясь и раскачиваясь, поползли внутрь.
  При этом чудовище молчало, не издавая ни слов, ни болезненных криков,
только продолжало неистово скрежетать и колотить по металлу.
  Эдмунд напряг все свои силы и раздавил щупальце. Чудовище дернулось и
втянуло конечности, прячась в холодильной камере.
  Эдмунд, постанывая, привалился к дверце и нажимал до тех пор, пока не
раздался щелчок задвижки. Потом он вздохнул, испытывая громадное облегчение и
трясясь всем телом, повернул ручку, накрепко запер замок и застыл на месте, с
ужасом взирая на умолкший холодильник.
  Он получил короткую передышку, но уже мгновение спустя запертое в камере
создание вновь начало яростно стучать.
  - Эй вы там! Потише! - испуганно воскликнул Эдмунд.
  Потом он сделал то, что казалось ему лучшим выходом из положения -
бросился к щитку управления и настроил регулятор на самую низкую температуру,
до предела замораживая камеры в надежде, что глубокий холод справится с чудови-
щем и утихомирит его. Систему только что заправили под завязку, и морозильный
агрегат должен был мгновенно справиться со своей задачей - сохранять улики,
исключая любую возможность дальнейшего гниения и распада мертвой плоти.
  Вероятно, уже сейчас в этом металлическом ящике размером с гроб
циркулирует ледяной воздух, достаточно холодный, чтобы заморозить кошмарную
тварь, каким-то образом занявшую место человеческого трупа.
  В следующую секунду из камеры вновь послышались неистовые удары -
должно быть, чудовище охватила предсмертная агония. Эдмунду хотелось бежать
прочь, но он не решался оставить свой пост. Он не знал, что делать дальше, не знал
иного способа справиться с возникшим затруднением... Холод. Холод заморозит
чудовище.
  Удары и скрип раздавались все реже, и наконец Эдмунд сумел собраться с
силами, торопливо подбежал к телефону, нажал клавишу и вызвал службу
безопасности.
  Через несколько минут появились два охранника, заранее настроенные
скептически и насмешливо - ночная смена морга беспокоила их ложными
вызовами намного чаще, чем любой другой пост в клинике, - а запертое в ящике
чудовище к этому времени окончательно успокоилось. Замерзло, надо полагать.
  Охранники позубоскалили, решив, что Эдмунда подвело излишне живое
воображение, но на сей раз он молча снес их издевки.
  Когда пришедшие отпирали камеру "4Е", Эд-мунд отодвинулся подальше и
еще раз предупредил их об опасности, но охранники тем не менее открыли ящик.
  Стоило им бросить взгляд на хранящиеся там бренные останки, и смех застыл у
них на губах.