е  нашел  ничего  лучше,  как
вскочить со стула именно в этот момент. Соня наткнулась на него, рванулась в
сторону, но он придержал ее и убрал руку, пригладившую волосы.  Челка  снова
упала на лоб.
   - Да, - сказал он ошеломленно. - Да... Тупицей и слепым идиотом Струмилин
никогда себя не считал, да и женщин вроде бы знал  достаточно,  чтобы  иметь
некоторые  основания  гордиться  собой,  и  вдруг  показался  себе  каким-то
первоклашкой, вдруг обнаружившим, что девчонки  -  это  совсем  не  безликая
масса на одно лицо, созданная лишь для того, чтобы их всех подряд  драли  за
косы.
   Бездна женской тайны приоткрылась перед ним на миг, воплотившись  в  этом
столь обыкновенном жесте: убрать со лба волосы.., опустить челку...
   Лида и Соня. Соня и Лида. Да они совсем не одинаковые!  Они  разные,  как
небо и земля! И у женщины на тех кошмарных фотографиях в самом деле не  было
челки! Не было! Струмилин еще тогда обратил внимание на  эту  бледно-золотую
пряжу волос, разметавшуюся по красно-зеленому, попугайно-пестрому ковру.
   Он растерянно опустил глаза - и чуть не ахнул увидев, что стоит сейчас на
том самом ковре...
   Этот ковер лежит в Лидиной квартире!
   Струмилин потрясение  уставился  на  Соню.  Тупица.  Слепой  идиот.  Одно
утешение - не он один. Весь род мужской -  толпа  тупиц  и  слепых  идиотов,
исполненных самодовольной  самодостаточности,  и  только  любовь  к  женщине
помогает отдельным счастливчикам прозреть и ощутить то, что испытывали  боги
в миг сотворения мира. Только любовь делает это!
   Ну вот и произнесено слово. Вот оно и сказано  -  пусть  всего  лишь  про
себя. А вслух он ничего сейчас говорить не мог - только  стоял,  смотрел  на
Соню.., смотрел и смотрел...
   - Извините, - послышался тихий,  благонравный  голосок,  а  потом  кто-то
осторожненько  постучался  в  то  замкнутое  пространство,  какое   внезапно
окружило Струмилина и Соню. - Я вам не помешаю?
   Андрей рассеянно оглянулся и увидел, что Леший тихонько  -  и,  возможно,
уже довольно давно - постукивает согнутым пальцем по краю стола.
   - Ребята, ребята, - пробормотал он, - не знаю, конечно, о  чем  речь,  но
если вы о какой-то порнушке, то вот что  я  вам  скажу,  ребята..,  нет,  я,
конечно, понимаю, о мертвых аут хорошо, аут ничего,  но,  чтобы  в  Лидкином
характере  разобраться,  надо  вам  знать  одну  маленькую  деталь.  Она   в
сексуальном плане.., ну, не совсем нормальная, что ли.
   - Да? - усмехнулся Струмилин, неохотно отступая от  Сони.  -  Это  в  том
смысле, что тебе ничего не удалось от нее добиться?
   Оттенок ревности, прозвучавшей в  его  голосе,  поразил  его  самого.  Но
ничего не мог с собой поделать: в голову так и лезли воспоминания о диване с
разрисованной девицей, и представить, чтобы Лида (Соня?) - ну словом, кто-то
из них! - возлежал в непотребной  позе  на  куске  полиэтилена,  потому  что
пастель пачкает постель...
   - Не больно-то и хотелось, - ухмыльнулся Леший.  -  Но  я  тебе  вот  что
скажу: там, где я ничего не добился, другим делать уже нечего. Это  означает
- глухая стена! Вот такая глухая стена была Лидка. Ну, я парень  понятливый:
меня не надо бить по лбу, чтобы я уразумел - не клюет и не клюнет. И  с  тех
пор относился к Лидке только как к товарищу по работе. И она ко мне  неплохо
относилась именно потому, что знала: я к ней под юбку не полезу. А  то  ведь
такой хорошенькой девочке небось проходу нет, это ты по себе небось  знаешь,
- улыбнулся он Соне, на которую  поглядывал  в  некоторой  задумчивости:  не
морочат ли ему голову? Не Лида ли это все-таки?
   - Да, - сдержанно кивнула Соня. - Бывает иной раз непросто. Но что там  с
Лидой? Она что, лесбиянка была, господи помилуй?
   - Да какая лесбиянка?! - вытаращился Леший. - Это еще спасибо сказал  бы.
Просто ледяная ледышка. И - вот вам психология!  -  в  дизайнеры  она  пошла
исключительно из-за своей сексуальной особенности. Для нее весь кайф состоял
в том, чтобы смотреть...
   - Смотреть? - недоумевающе свела брови Соня. - На что?
   - Ну, смотреть - Леший для наглядности даже глаза  вылупил.  -  Смотреть,
как люди.., это самое...
   Ясно? Она как-то проболталась, что иногда летом нарочно ходит на  Гребной
канал, где парочки в кустиках.., это  самое...  И  просто  подсматривает  за
ними. Вот такие тонкости натуры... А как-то раз Лидка пришла ко  мне  насчет
одного заказа. Пришла, а у меня температура. Зима  была,  я  простудился,  а
работы по горло, ну, я  сижу  в  мастерской  и  малюю  какую-то  вывеску.  И
чувствую, прямо помираю - надо женщину! - Он покосился на Соню и  конфузливо
пожал плечами. - Ну, как говорится, у каждого свои недостатки. Когда у  меня
температура, я, пардон, не могу... Позвонил одной барышне - да ты ее  видел,
- подмигнул он Струмилину,  -  это  Светун,  раскрашенная,  помнишь?  Тощая,
конечно, зато только свистни - она тут как тут. Позвонил и жду.  А  приходит
Лида и сразу о каких-то делах. Я так и этак мялся, потом  говорю  ей:  Лида,
золотая, ты не можешь смыться? Тут такое дело... Ну и  выложил  ей  все  как
есть. Думал, обидится, а она вдруг глазками так и засверкала:  хочу  на  вас
посмотреть! А у меня за диваном... ну, мой диванчик ты видел, - опять кивнул
Леший Струмилину, будто сообщнику, - есть у меня за  диваном  такая  как  бы
кладовочка. Совсем каморка, я  там  ничего  не  держу,  кроме  одной  только
табуреточки. Со стороны комнаты висит шторка,  полное  впечатление,  что  за
диваном глухая стена, однако если шторку чуть подвинуть, открывается  щелка,
в которую много чего видно...
   Видимо, в лицах Струмилина и Сони что-то  изменилось,  потому  что  Леший
вдруг замотал головой и даже пальцем погрозил:
   - Да нет, вы не подумайте, что я какой-то там извращенец. Не больше,  чем
всякий молодой мужик, к тому же  -  художник  от  слова  "ху...",  от  слова
"худо".  Я  эту  каморку  оборудовал,  когда  делал  оформление  для  одного
эротического клуба. Мне нужны были картины - про это самое, а я ж никогда не
видел, как это делается.  Со  стороны  не  видел.  Все  ж  когда  участвуешь
непосредственно, тут не до наблюдений. А тут один дружок женатый у меня ключ
попросил от мастерской, чтобы с девушкой своей встретиться, я и  сговорился:
ключ дам, но позволь на вас поглядеть. Ну,  ребята,  я  потом  такие  сбацал
полотна... Это вам не "Прощание славянки"!
   Соня сделала движение, словно собиралась что-то спросить,  но  остановить
Лешего было затруднительно:
   - Ну и вот. Поскольку Лидка моя как бы работодательница,  я  отказать  не
мог. К тому же приятель мой говорил, что, когда я на них смотрел  и  он  это
знал, это на него действовало похлеще  любого  допинга.  Ну,  я  тоже  решил
испытать.
   Только, говорю Лидке, сиди тихо, боже тебя упаси хоть ногой шевельнуть.
   Договорились. Она залезла в  мою  каморку,  тут  примчалась  запыхавшаяся
Светка, вся такая готовая, а мне вдруг расхотелось - расхотелось напрочь, вы
представляете?! Ну просто опустились руки и все прочее.  Но  Светку  обижать
жалко, и я говорю: Светун, ты как-то произведи на меня впечатление, стриптиз
мне покажи, что ли. Включил музыку,  сижу  на  диване,  Светка  передо  мной
извивается всяко-разно, а мне хоть бы что, ни жарко и ни холодно. Как  будто
невстаниху на меня  напустили!  Что  делать,  думаю,  как  быть?!  А  Светка
изощряется, прямо из кожи вон! И вдруг, когда она  вообще  голову  потеряла,
так сама себя завела, вдруг, вообразите...
   У Лешего аж дыхание перехватило от возбуждения. Он не глядя  потянулся  к
кружке, опрокинул ее, так что  чай  пролился  на  стол  и  закапал  на  пол,
чертыхнулся, схватил вместо своей кружку Струмилина, лихорадочно отхлебнул и
продолжил:
   - И вдруг, вообразите, из-за дивана  выскакивает  Лидка  -  вся  красная,
волосы дыбом, кофточка нараспашку, и ну выплясывать  рядом  со  Светкой  под
музыку! Ни суя хебе, говорю я себе! Сейчас, думаю, Светка такое устроит...
   Ничуть не бывало! Она даже глазом не моргнула, еще пуще завелась.  И  обе
красотки ну вокруг меня вертеться. Одна вовсе голяком, другая наполовину. Я,
ребята,  если  честно,  струхнул...  -  Леший   обвел   сокрушенным   взором
ошеломленных слушателей. - Думаю, тут  с  одной  справиться  не  могу,  а  с
двумя-то и подавно.
   Опозорюсь  на  фиг  по-черному,  это  же  какой  слух  пойдет?!  Вся  моя
сексуальная репутация псу под хвост. К счастью, до  дела  так  и  не  дошло.
Лидка вдруг начала хохотать, а Светка мне говорит: "Слушай, ты  знаешь,  мне
уже ничего не хочется.
   Я пришла к тебе в таком стрессе, а тут поплясала - и успокоилась. Я лучше
домой пойду, а потрахаемся когда-нибудь потом, ладно?" И увалилась восвояси.
А Лидка кричит в восторге: Леший, дескать, мало что я массу удовольствия без
мужика получила, мне еще такая идея гениальная в голову  пришла,  что  я  из
Лады Мансуровны теперь как минимум десять тысяч баксов выжму, а она не  даст
- другие дадут! Лада Мансуровна, - пояснил Леший как бы  в  скобках,  -  это
хозяйка...
   - Да знаем мы, кто такая Лада Мансуровна! -  пробормотала  Соня,  ошалело
уставившись на Струмилина. Тот смотрел на нее с тем же выражением:
   - Вот, значит, как Лида это придумала - стриптиз-разрядку!  Наверное,  не
слабое изобретение, если столько женщин этим увлекались. Одного не  пойму  -
почему дело наружу так долго не выходило. Ведь если туда  и  впрямь  пускали
мужиков смотреть на этих женщин, - а именно то, что на них смотрят,  видимо,
и заводило их до самой высокой степени! - кто-нибудь непременно  должен  был
начать болтать языком.  И  уже  давно.  Но  по  словам  этой  чертовой  Лады
Мансуровны выходило, что утечку допустила сама Лида. Странно...
   Он осекся. Мелькнуло что-то в голове, какая-то мысль, оттенок догадки,  -
и растаяла, спугнутая взволнованным окриком Лешего:
   - Погодите, погодите! Я правильно понял, это тот пресловутый  стриптиз  в
"Ла ви он роз", о чем сегодня все газеты...
   - Правильно, правильно, - кивнул Струмилин. - Совершенно верно!
   - Ого! - Леший даже привскочил. - Так ведь это значит - что? Это  значит,
что мне положен с Лидочки как бы  небольшой  процент?  Ведь  именно  в  моей
мастерской ее по башке идеей стукнуло.
   - Вряд ли ты получишь что-то с моей сестрички, - перебила его Соня. - Она
сейчас... - Лицо ее чуть побледнело. - Одного не пойму: зачем, ну зачем Лида
ринулась в Северолуцк, зачем устроила всю эту интригу и фактически сожгла за
собой все мосты в Нижнем? На что она там надеялась, кто ее ждал, что...
   Леший! - Она резко повернулась к художнику. - Что это ты  говорил  насчет
"Прощания славянки"?
   - А, насчет копии, - кивнул он. - Я сказал, что...
   - Стоп! - Соня вскочила. - Насчет какой копии?
   - Бориска - это Лидин кавалер - дико запал на  картины  Серебряковой.  Ну
просто фанат! А поскольку на "Прощании славянки" изображен Лидочкин двойник,
вернее, ваш с ней тройник, то Бориска заказал мне как бы портрет дамы своего
сердца. Я двадцать копий сделал, не меньше, пока не получилось один в один.
   Причем Борька меня заставлял все копии уничтожать. Натурально  над  душой
стоял, чтоб я не просто поверх этих картин  новую  грунтовку  накладывал,  а
соскребал бы краску с холста, чтоб ни следа. Но как-то  раз  не  уследил  за
мной! - Леший самодовольно усмехнулся.  -  Вот  и  вышло,  что  одну,  самую
лучшую, копию он получил - и забыл за нее  заплатить,  гад!  -  а  вторую  я
втихаря себе оставил. Ты ее видел, Андрей, она у меня над диваном висит.
   - Себе забрал... - пробормотала Соня. - Себе. Себе... Неужели?.. Да  нет,
не может этого быть!
   - Чего не может быть? - насторожился Леший. - Скажи, ради Христа, в какое
еще черное дело втравила меня твоя близняшка?
   - Вы знаете, что такое "Прощание славянки",  ребята?  -  Соня  переводила
расширенные изумлением глаза со Струмилина на Лешего. - Ребята,  вы  знаете,
что   такое   "Прощание   славянки"?!   Это   -   жемчужина    Северолуцкого
художественного музея. Его гордость! И это  была  любимая  Костина  картина.
Мужа моего покойного... Костя даже из календаря ее репродукцию! вырезал и  у
нас дома повесил. А потом бросил работу в турфирме и устроился охранником  в
художественный музей. Это произошло чуть больше года назад, как раз накануне
его смерти. И.., вы только посмотрите, что нашла здесь сегодня!

***

   Она вскочила, поскользнувшись на луже, накапавшей со стола, но удержалась
на ногах, ринулась в комнату и через миг вернулась, держа стопку фотографий.
   - Смотрите!
   Леший быстро, невнимательно просмотрел фото передал пачку Струмилину.
   - Ну и что тут особенного?  "Прощание  славянки"  во  всех  видах,  более
ничего. Наверное, Борискина работа.
   - Борискина? О нет, это работа не Борискина!  -  странно-звонким  голосом
сказала Соня. - Это не про снимки картины - снято во всех подробностях,  как
на висит в нашем музее. Неужели вы не видите? Подробности рамы,  все  детали
картины. Даже крепления сфотографированы, вот, видите?!  Повернуть  картину,
чтобы так подробно заснять ее, обычному посетителю вряд ли удалось  бы.  Это
мог сделать только свой человек. Смотрительница или...
   - Или охранник, ты хочешь сказать?  -  глухо  спросил  Струмилин,  только
сейчас вспомнив, что вчера была Костина годовщина, а сегодня.., сегодня  его
вдова и он, друг детства...
   - Я вижу, ты мне не веришь? - надменно вскинула голову Соня. - Не веришь!
Ладно. Но ты посмотри внимательнее на эти фотографии. Видишь, в уголках даты
съемки автоматически проставлены? Вот, 10.06.99, 14.06.99, 18.06.99. Это дни
Костиных, дежурств. Костя работал именно так - сутки через  трое.  И  еще...
видите, ноль везде не пропечатан, вместо него получается как бы скобка.
   Довольно редкий брачок, верно? Именно такой брачок был у Костиной камеры.
И можете думать обо мне что хотите, но я, кажется, знаю,  зачем  моя  сестра
поехала в Северолуцк.

***

   - Они считали, что красота должна  выйти  из  музея,  стать  неотъемлемой
принадлежностью быта! Не украшением жилья, а его частью, как.., как кухонная
утварь, к примеру!
   Искусствоведческий спор набирал силу. Соня - точнее сказать,  та  молодая
женщина, в которой кассирша Люба признала Соню  Аверьянову...  Для  удобства
продолжим и мы ее так называть, - Соня незаметно отпрянула обратно в  зал  и
подскочила к "Прощанию славянки".  Заглянула  за  оборот  картины  Так,  все
по-прежнему, а что могло измениться с прошлого раза? Традиционное  крепление
картин в музеях толстая бельевая веревка пропущена в металлические в  данном
случае - медные колечки, прибитые к раме с изнанки.
   - В эту эпоху выравниваются прежде несовместимые виды искусства - вровень
с живописью становится архитектура, декоративно-прикладное искусство.
   Гегемония станковой живописи уходит в прошлое!
   Защитник кубизма явно подготовился к спору и поэтому пока  лидирует:  его
оппонентки еще не собрались с  мыслями  и  издают  просто  нечленораздельный
потрясенный гудеж.
   Соня распахнула свой просторный жакет. Слева на  подкладке  нашито  нечто
вроде черкесских газырей - такие маленькие карманчики. А в них  чего  только
нет!
   Не глядя выхватила крохотные, не больше маникюрных  щипчиков,  кусачки  и
всунула их в кольцо.
   Чуть слышный щелчок. Перехватила повисшую  картину  левой  рукой,  правой
перекусила второе кольцо. Маленькие, да удаленькие кусачки вернулись в  свой
карманчик, из соседнего был выдернут  небольшой  сапожный  нож.  Острое  как
бритва лезвие прикрыто пластмассовым чехлом.
   Поставив картину на одно колено, Соня точными движениями вырезала полотно
из рамы. Рука ее ни разу не  дрогнула,  линия  обреза  не  скосилась  ни  на
миллиметр.
   Полотно свернулось в трубочку, и Соня поставила его на пол.
   - В обществе в эту эпоху царит культ артистического универсализма,  сфера
изобразительного творчества необычайно расширяется,  формируется  новый  тип
универсального художника, для которого не существует разделения на ремесло и
искусство. Художник теперь умеет все!
   - Да зачем, зачем?! -  взвился  до  визга  уже  знакомый  Соне  тоненький
голосок седенькой смотрительницу. - Зачем ему уметь все? Эту  картину  писал
не художник, а сапожник! Или пекарь!
   Зря она так переживает все-таки. Какая разница - пекарь или сапожник?
   Соня в два шага оказалась рядом с величественным шкафом и, вытянувшись на
цыпочках, сунула осиротевший багет наверх. "Крышу" шкафа обрамлял затейливый
бордюр, и снизу совершенно невозможно было разглядеть,  лежит  там,  сверху,
что-то или нет.
   "От души надеюсь, что они тут не страдают патологическим  пристрастием  к
чистоте и не устроят завтра генеральную уборку, - мрачно усмехнулась Соня. -
А то им же хуже будет. Меньше знаешь - лучше спишь!"
   Она  задрала  свою  серую  шелковую  блузку.  Прямо  вокруг  голого  тела
оказалась обернута линялая тряпка с какими-то нелепыми  оборками  бронзового
цвета. Ее фиксировала тугая резиновая  лента  на  кнопке.  Соня  расстегнула
кнопку и сняла с себя кусок ткани, бросила его на  пол,  обмотавшись  взамен
"Прощанием  славянки".  На  миг  на  ее   сосредоточенном   лице   мелькнула
недовольная  гримаска:  полотно  было  холодное,  а  тело  разгорячилось  от
волнения.
   В горле запершило. Эх, не раскашляться бы сейчас - вот уж некстати!
   Все, резиновый фиксатор защелкнут, блузка опущена. Однако  какой  жесткий
край  у  этого  полотна,  всю  грудь  исцарапает!  И  держаться   приходится
неестественно прямо, будто в корсете, стягивающем тело от подмышек до бедер.
   - Может быть, вам не по душе и Кандинский  и  Малевич  с  их  спонтанной,
иррациональной игрой цветовых пятен?
   В голосе поборника абстракционизма зазвучал священный ужас.
   - Не по душе! - дерзко выкрикнула смотрительница.  -  Ни  Кандинский,  ни
Малевич, ни этот ваш  Шагал.  Даже  странно,  что  они  мазали  свои  холсты
практически в то время, когда творил Кустодиев! Да вы загляните сюда, в этот
зал - вот истинный шедевр! "Русская Венера"!
   Слова, доносившиеся из-за стены, отдавались в Сониной  голове  как  удары
метронома. Секунды-минуты, секунды-минуты, секунды-минуты...
   Она подхватила линялую тряпку с полу, развернула -  и  припала  губами  к
краю оборки. Дунула раз, другой. Со стороны могло  показаться,  что  девушка
надувает воздушный шарик на редкость причудливой формы.
   Обвисшая   оборка   начала   распрямляться,   приобретая    разнообразные
выпуклости. Тускло блеснула позолота.
   Соня дунула еще и еще, отчаянно косясь в коридор. Дело шло не так быстро,
как ей хотелось бы. Дыхания  не  хватало,  вдобавок  опять  начал  разбирать
кашель. Она оторвалась  от  "шарика",  зажав  пальцем  отверстие,  сглотнула
несколько раз, прочищая горло, и припала к "шару" снова.
   - Кустодиев, говорите? - Голоса чуть отдалились видимо, спорщики и впрямь
перешли в другой зал. Я слышал, что в вашем музее года два  назад  случилась
авария: прорвало трубы отопления и всего Кустодиева залило?
   - Да, это был сущий кошмар! Потребовались такие усилия реставраторов...
   Соня обмахнула ладонью взмокший лоб. Почему-то  когда  она  тренировалась
дома, так не уставала.  Но  ничего,  латекс  -  штука  послушная,  дело  уже
сделано.
   Можно вставить затычку.
   Вытянув руки, она  долю  секунды  любовалась  тем,  во  что  превратились
линялая  тряпка  с  бесформенной  оборкой.  Это  была   картина..,   картина
Серебряковой "Прощание  славянки"!  Копия,  но  практически  неотличимая  от
оригинала, тем паче что ее обрамляла точно такая же  позолоченная  багетовая
рама, как и та, минуту назад заброшенная на многоуважаемый шкаф.
   Никогда еще собственная придумка не казалась ей такой гениальной,  как  в
это опасное мгновение. "Вот это, я понимаю, ноу-хау. А Борис еще не верил!"
   - Знаете,  о  чем  я  жалею?  Что  усилия  ваших  дурацких  реставраторов
увенчались-таки успехом. Чего ради  мучились?  Эта  кустодиевская  Венера  -
просто гора мяса! Причем весьма жирного мяса!