жайте! - приказал Миллер.
   - Через восемнадцать минут буду, - ответил Таратура и повесил трубку.
   - Эдвард, я знаю, что-то случилось, - сказала Ирен.
   Миллер ничего не ответил и молча прошел в свой кабинет.  Там  и  застал
его Таратура. Профессор не сидел на месте, он ходил по  комнате,  с  явным
нетерпением  ожидая  телохранителя.  Сначала  Таратуре   показалось,   что
профессор взволнован, но когда  свет  лампы  осветил  его  лицо,  Таратура
понял, что заблуждается. Перед ним опять был традиционно спокойный Миллер.
   - Как идут дела, инспектор? - спросил Миллер, хотя было  ясно,  что  он
ждал Таратуру не для того, чтобы задать ему этот вопрос.
   - Есть любопытные детали.
   - Например?
   - Кербер и Луиза - любовники!
   - Действительно любопытно, - сказал профессор. - Вы, естественно, пошли
дальше?
   - Конечно. Разумеется, не вмешиваясь в их интимные отношения.
   - Без отступлений, пожалуйста.
   Миллер был раздражен, но скрывал свое раздражение. Это  ясно.  Таратура
внимательно следил за лицом шефа. Оно оставалось непроницаемым и чуть-чуть
безразличным ко всему на  свете.  Таратура  заметил  это  безразличие  при
первом же знакомстве с Миллером. А потом он понял, что  это  маска,  очень
удобная и респектабельная.
   - Кербер оказался человеком Дорона, - сказал Таратура.
   - Откуда вы это узнали?
   - От Гарда.
   - А Гард?
   - От Дорона. Он доложил Дорону о нашем открытии, и генерал...
   - Я всегда думал, что Кербер старается не только  для  меня,  -  сказал
Миллер. - Еще во время  работы  над  той  установкой.  Н-да,  не  очень-то
приятно узнавать, что твои ассистенты за твоей спиной  что-то  докладывают
начальству.
   - Насколько я знаю, вас контролировали всегда,  и  это  ничуть  вам  не
мешало.
   - Как знать... - сказал Миллер и резко перевел разговор. -  Да  кстати,
что вы должны были смотреть в кино?
   Таратура не почувствовал подвоха.
   - "Призраки испаряются в полночь". Новый детектив Шеллана.
   - Это помогает вам искать документы и Чвиза?
   Миллер издевался.
   Таратура спокойно ответил:
   - Нет, шеф. Это помогает убить время.
   - У вас его избыток?
   - С тех пор, как вы загнали меня в тупик, - отомстил Таратура.
   - Я?
   - Да, вы. Кербер и Луиза автоматически отпали после признания Дорона, а
себя вы приказали исключить из расследования.
   - В таком случае я вам помогу. - Миллер протянул Таратуре телеграмму.
   Таратура быстро прочитал ее, потом еще раз перечитал,  и  только  тогда
смысл дошел до его сознания. Он ошалело посмотрел на  Миллера,  затем  еще
почти что по складам перечитал телеграмму. Там было написано:

   "Я вас видел.  Верните  документы.  Жду  одиннадцать  вечера  у  статуи
Неповиновения во Фриш-парке. Чвиз".

   - Настоящая? - наконец сказал Таратура.
   Миллер презрительно усмехнулся:
   - Неужели вы думаете, что ее написал я, сидя за этим письменным столом?
   - Понимаю, - сказал Таратура. - Что мне делать, шеф?
   - Что хотите, - ответил Миллер. - У меня после обеда отдых.
   И он направился к двери.
   - Одну минуту, шеф,  -  остановил  его  Таратура,  -  позвольте  задать
несколько вопросов.
   - Попробуйте.
   - Почему вы не хотите сами встретиться с Чвизом?
   - Если я ему нужен, пусть заходит ко  мне.  Он  знает  мой  адрес.  Тем
более, я не привык встречаться с кем бы то ни было так  поздно  вечером...
да еще у какой-то статуи. У вас есть еще вопросы?
   - Да. Как вы относитесь к тексту телеграммы?
   - Запомните, Таратура, мне нужны документы или по крайней  мере  точные
сведения о том, кто их  взял  и  где  они  находятся.  Остальное  меня  не
интересует. Понятно?
   На этот раз, не дожидаясь новых вопросов, Миллер  решительно  вышел  из
гостиной. Из соседней комнаты  доносился  смех  Ирен,  которая,  вероятно,
смотрела по телевизору комедию.
   Таратура еще раз посмотрел на телеграмму, на почтовые  штемпеля,  потом
подошел к кабинету Миллера и осторожно постучал в дверь.
   - Кто там? - услышал он голос Миллера.
   - Шеф, мне можно воспользоваться вашим "мерседесом"?
   - Нет. Он будет мне нужен. Возьмите машину Ирен.
   Таратура терпеть не мог "фольксвагены", но делать было нечего.


   Таратура  отлично  знал  сквер,  который  Чвиз  назвал   в   телеграмме
Фриш-парком. Еще в бытность свою инспектором Таратуре довелось выслеживать
здесь соучастников убийцы банкира Костена, которые регулярно встречались в
кабачке напротив статуи Неповиновения. Правда, он не был в этом парке года
два, но изменилось немногое. Только окна кабачка были заколочены  досками.
Очевидно,  хозяин  разорился  -  место  было  малолюдное   -   и   покинул
негостеприимную статую.
   Таратуру  это  обстоятельство  вполне  устраивало.  Вместо  того  чтобы
мерзнуть где-то под кустом и пачкать костюм (хотя он и надел самый старый,
но все-таки жалко), он получил великолепный наблюдательный пост.
   Оторвать две доски и высадить стекло было делом одной минуты.  Таратура
очутился  в  комнате,  совершенно  пустой,  как   разграбленные   пирамиды
фараонов. Найдя в углу стул с отломанной ножкой, Таратура  расположился  у
окна, откуда великолепно было видно статую и  освещенный  фонарем  круг  -
назначенное Чвизом место встречи.
   Было половина одиннадцатого.
   Таратура достал из кармана плаща крошечный термос,  отлил  в  стаканчик
кофе и еще раз выглянул в окно.
   У статуи никого не было.
   Ветер раскачивал фонарь, и свет освещал то ноги женщины, то  ее  грудь,
то прятал ее целиком в тень. Казалось, статуя исполняет какой-то медленный
и странный танец.
   Таратура пожалел эту  несчастную  обнаженную  женщину,  символизирующую
Неповиновение. Он мысленно обругал скульптора, заставившего ее прозябать в
одиночестве на самом краю города.
   Кофе приятно разогревал тело, и Таратура подумал, что через  час-другой
он с наслаждением растянется дома на кровати и забудет все - и Миллера,  и
этого чудака Чвиза, и даже само Неповиновение. Сны никогда не снились ему.
   И вдруг Таратура заметил, как что-то крадется  к  дому,  в  котором  он
находился. Тень скользнула у окна и остановилась...
   Таратура замер. Он отчетливо слышал дыхание человека,  притаившегося  с
другой стороны подоконника. Бывший инспектор  осторожно  поставил  на  пол
стакан с недопитым  кофе  и  на  всякий  случай  потянулся  к  карману  за
кастетом.
   В окне появилась голова  незнакомца.  Он  заглянул  в  комнату,  но  не
заметил Таратуру, который буквально прилип к стене в десяти сантиметрах от
окна.
   Послышалось  учащенное  дыхание:  незнакомец  полез  в  окно.  Таратура
мгновенно выхватил фонарь, и яркий луч света брызнул тому в лицо.  Человек
зажмурился и закрыл руками глаза.
   - Честер? Это ты? - воскликнул Таратура, узнав журналиста.
   - Фу ты, черт! - выругался Честер. - И напугал же ты меня!
   - Ты чего здесь делаешь? - спросил Таратура.
   - То же самое, что и ты.
   - Я пью кофе.
   - Превосходное местечко ты выбрал, - улыбнулся Честер.
   Таратура взглянул в окно и толкнул журналиста в бок:
   - Тише!
   В освещенном пятне у  статуи  появился  человек.  Он  постоял  секунду,
оглянулся и быстро скрылся за статуей, с той, неосвещенной, стороны.
   - Это он, - прошептал Честер.
   Таратура привычно перемахнул через подоконник и смело пошел к человеку.
Но тот вдруг метнулся в сторону  и  напрямик,  через  кусты,  бросился  из
сквера.
   - Профессор Чвиз! Куда же вы?! - крикнул Таратура.
   Человек, не останавливаясь, довольно  ловко  перелез  через  решетчатый
забор и вскочил в машину, двигатель которой  работал.  Когда  Таратура,  а
следом за ним и Честер выбежали на улицу, машина с потушенными фарами  уже
тронулась с места.
   - Профессор Чвиз! Остановитесь! - вновь крикнул Таратура.
   - Дурак!.. Быстрей к моей машине! -  Честер  побежал  к  микролитражке,
которая стояла у самого входа в сквер.
   Таратура уже на ходу вскочил к нему в машину.
   Они вновь увидели "опель" с погашенными фарами, когда выехали на шоссе,
начинавшееся в конце улицы.
   - Быстрее! Быстрее! - подгонял Честера Таратура. - Старик просто  сошел
с ума!
   - Дурак! - крикнул  Честер.  -  Это  не  Чвиз,  это  человек,  укравший
документы!
   - Что?! - не понял Таратура.
   Лицо  Честера  покрылось  капельками  пота.   Он   выжимал   из   своей
микролитражки все возможное, но расстояние между машинами не  сокращалось.
Более того, "опель" начал постепенно удаляться.
   - Уйдет! - Честер выругался.
   - Пусти! - крикнул Таратура. - Пусти меня за руль!
   Не снижая скорости, по очереди держа баранку и нажимая на  акселератор,
они поменялись местами, чуть-чуть не свалившись при этом в кювет.  Дальним
светом Таратура выхватил из тьмы силуэт "опеля", который находился  теперь
от них в трехстах ярдах.
   - Жми, старина!  -  крикнул  Честер  не  своим  голосом.  -  Там  будет
перекресток, он может задержаться у него!
   "Опель"  действительно   затормозил   у   перекрестка.   В   поперечном
направлении плотным потоком шли машины, преградив путь беглецу.
   Честер и Таратура почти  нагнали  "опель",  и  Таратура  уже  приоткрыл
дверь, чтобы выпрыгнуть, но включился  зеленый  свет,  и  "опель"  молнией
рванулся с места. Погоня продолжалась.
   Вдруг сзади раздался пронзительный гудок. Черный "мерседес"  -  тоже  с
потушенными фарами - легко  обошел  их.  Вскоре  и  "мерседес"  и  "опель"
скрылись за поворотом. Под колеса стлалась пустая лента шоссе.
   - Ушел... - выдохнул Честер.
   И все же они продолжали гнать машину, и деревья вдоль шоссе по-прежнему
со свистом проносились мимо.
   Внезапно луч фар выхватил опрокинутый  в  кювет  "опель".  Искореженная
ударом  о  погнувшийся  бетонный  столб   машина   смотрела   расплющенным
радиатором в небо.
   Таратура резко остановил  микролитражку.  Они  выскочили  из  кабины  и
бросились к "опелю". Водитель лежал в нескольких шагах на обочине. Он  был
мертв.
   Таратура осветил лицо погибшего.
   Перед ним был Кербер.
   Честер бессильно опустился на крыло, которое валялось рядом с трупом.
   - Комедия окончена, - сказал он.
   Таратура не понял. Он еще раз осветил лицо Кербера и его лысый череп.
   - Как же Кербер мог оказаться во Фриш-парке? Где же Чвиз?
   - Я дал им телеграммы, - устало сказал Честер. - Я. Понимаешь? Не Чвиз.
Всем троим: и Миллеру, и Луизе, и ему. - Он кивнул в  сторону  Кербера.  -
Иди вызывай Гарда.



11. НОЧНОЙ ВИЗИТ

   Через двадцать минут Гард уже мчался  к  месту  происшествия  на  своем
"Гепарде-108" с желтым мигающим огоньком на крыше.
   Он прибыл минут за десять до того, как появилась "санитарная молния"  и
еще три машины, переполненные сотрудниками полицейского управления.
   - Кербер? - бросил Гард Таратуре. - Никогда бы не подумал, что Кербер.
   Пока  он  внимательно  разглядывал   лицо   трупа,   Честер   торопливо
рассказывал ему о событиях минувшей ночи.
   - Ты сам придумал трюк с телеграммами? - спросил Гард.
   - Нет, я посоветовался с Линдой, - съехидничал Честер.
   - Ну и ну!..  -  произнес  инспектор  и  как-то  странно  посмотрел  на
журналиста.
   К ним подошел Таратура:
   - Я уже осмотрел "опель". Никаких следов столкновения с другой машиной.
Видимо,  Кербер  развил  слишком  большую  скорость  и  не   справился   с
управлением. Счастливая случайность, Гард, а то бы нам его не догнать.
   - Случайность? - В голосе Гарда звучало сомнение.
   Он отлично знал, что в жизни бывают поразительные совпадения,  но  опыт
сыщика давно  приучил  его  относиться  к  любой  случайности  если  не  с
предубеждением, то, по крайней мере, с осторожностью.
   "Случайность должна происходить только случайно", - частенько говаривал
своим ученикам покойный Альфред-дав-Купер. Из этого замысловатого афоризма
Гард научился делать практические выводы. Разумеется,  думал  он,  в  этой
ночной катастрофе случайность и могла сыграть свою роль. Кербер знал,  что
его преследуют, он стремился не открывать себя, и не  исключено,  что  при
таких  обстоятельствах  он  действительно  развил  скорость  до   опасного
предела. Но была ли у него необходимость рисковать жизнью? Ведь он не  мог
не видеть, что  у  преследователей  всего  лишь  старенькая  и  слабенькая
микролитражка, от которой даже на хорошей лошади можно удрать...
   - Дэвид, ты не одобряешь мои действия? -  сказал  Честер,  прервав  ход
мыслей инспектора. - Пойми, я сделал то, что должны были сделать вы...
   - Потом, Фред, потом, если нам вообще придется говорить на эту тему,  -
ответил Гард и повернулся к медицинскому эксперту,  который  уже  закончил
свою работу. - Что скажете, доктор?
   - Смерть наступила мгновенно. Перелом шейного позвонка.
   - Вы исключаете убийство?
   - Трудно сказать, инспектор. Прямых следов насилия нет.
   - Ну что ж, - сказал Гард, - посмотрим.
   Он приказал полицейским машинам осветить  дорогу.  Вспыхнули  три  пары
автомобильных фар. Гард присел на корточки и прямо так, на корточках, стал
медленно двигаться, тщательно изучая следы на асфальте. С  другой  стороны
ему навстречу двигался Таратура. Когда они сошлись,  к  ним  присоединился
Честер и кое-кто из полицейских.
   - "Мерседес", - сказал Гард.
   Таратура утвердительно кивнул.
   Две характерные темные полосы начинались на левой стороне дороги, потом
поворачивали направо и упирались в обочину.
   - Они перекрыли ему дорогу, - сказал Гард. - Старый прием.
   - Ты видел "мерседес", который нас обогнал? - спросил Таратуру Честер.
   - Откровенно говоря, меня интересовал в основном похититель. Но  что-то
было, это точно. Черная тень, проскользнувшая слева.
   - Подфарники, конечно, были погашены? - спросил Гард.
   Честер неуверенно пожал плечами:
   - Похоже, что так. Если бы он  не  разбился  насмерть,  его,  вероятно,
прикончили бы. Но расчет у них был точный.
   - Это очень опасно, - заметил Таратура. - Я бы не рискнул ставить  свою
машину поперек дороги. Могло произойти столкновение,  при  котором  жизнью
рисковали все.
   - Я думал об этом, - подтвердил Гард.
   - Не проще ли им было обстрелять его на ходу? - сказал Честер.
   Гард впервые улыбнулся:
   - Зря они с тобой не  посоветовались,  старина.  Но  мне  кажется,  они
предпочли рискнуть и обойтись без выстрелов. Даже место на дороге  выбрано
удачно, как раз у бетонного столба. Авария  и  авария  -  не  придерешься.
Машину Кербера осмотрели внимательно?
   - Да, инспектор, - отозвался кто-то из полицейских. - В ней ничего нет.
Только в кармане обнаружили вот это.
   В протянутую руку Гарда были положены два зеленых прямоугольника.
   - Билеты на самолет? - сказал Гард. - Ну-ка, посветите  фонариком.  Да,
два билета. В Канберру.  Он  собирался  бежать.  Самолет  улетает  сегодня
утром, через два с половиной часа.
   - Второй билет, вероятно, предназначался Луизе? - предположил Таратура.
   - Все! - решительно произнес Гард. - Всем по машинам.  Майкл,  возьмите
трех человек и гоните на аэродром.  Луиза  Муллен,  двадцать  восемь  лет,
блондинка, среднего роста. Вам ясно? Труп заберет к себе в машину  Джеймс.
Доктор может быть свободным. Билл Харри сядет за руль "бьюика".  Честер  и
Таратура - со мной.
   Минуты через полторы на шоссе уже было пусто, если не считать вдребезги
разбитого "опеля".
   Когда, даже не скрипнув  тормозами,  "гепард"  остановился  у  подъезда
шестиэтажного серого дома, в котором жила Луиза, было около четырех  часов
утра. Подъезд  был  заперт,  и  прошло  немало  времени,  пока  консьержка
отозвалась наконец  на  яростные  звонки  Таратуры.  Лифт  не  работал,  и
пришлось подниматься пешком до самого  верха.  Опередивший  всех  Таратура
осторожно постучал в дверь.
   Луиза открыла сразу, как будто она стояла за дверью и дожидалась стука.
Увидев Гарда и его спутников, она непроизвольно сделала шаг назад, и по ее
лицу разлилась мертвенная бледность. Вошедшие обратили внимание на то, что
Луиза была одета и даже причесана:  в  эту  ночь  она,  вероятно,  еще  не
ложилась спать.
   - Вы нас не ждали, - сказал Гард, - но мы не всегда приходим в гости по
приглашению.
   Луиза молча стояла  посреди  неприбранной  комнаты,  безвольно  опустив
руки.
   Гард все еще тяжело дышал, отдуваясь после быстрого марша по  лестнице.
Несколько минут никто не проронил ни слова, и наконец Гард спросил то, что
уже готово было сорваться с уст Таратуры:
   - Луиза Муллен, ответьте мне, пожалуйста, на такой  вопрос:  вы  только
что приехали домой или как раз собирались уехать?
   С трудом взяв себя в руки, Луиза сделала неуклюжую попытку улыбнуться.
   - Простите, инспектор, но джентльмены не должны задавать...
   - Я повторяю, - сухо прервал ее Гард, -  вы  приехали  или  собираетесь
уезжать?
   - Но по какому праву, - возразила Луиза, - вы врываетесь в  мой  дом  и
позволяете себе...
   - Хорошо, - спокойно сказал Гард, - в таком случае вам придется поехать
с нами.



12. КУДА ВЕДУТ ДОРОГИ?

   - Вы ждали Бэри, Луиза?
   Луиза сидела  в  кресле.  Честер  -  на  подоконнике.  Таратура  стоял,
прислонившись к стене, а Гард медленно ходил по своему кабинету.  Это  был
первый вопрос, который он  задал  с  того  момента,  как  они  приехали  в
управление.
   Женщина вздрогнула. Ее глаза расширились от удивления.
   - Вас удивляет, откуда мы знаем это имя? - сказал  Гард.  -  Теперь  мы
знаем все, Луиза. Итак, вы ждали Бэри.
   В последней  реплике  инспектора  уже  не  было  вопроса,  она  звучала
утвердительно.
   - Вам нет смысла отпираться, - продолжал Гард. - Расскажите,  что  было
после того, как профессор Чвиз отпустил вас домой.
   - Все, что я могла вам сказать, я сказала еще  там,  в  лаборатории,  -
упрямо ответила женщина.
   - Меня интересует, при  каких  обстоятельствах  Бэри  похитил  папку  с
документами.
   - Я сказала все. Остальное, если вам угодно, можете спросить  у  самого
Бэри.
   - К сожалению, Луиза, это невозможно.
   - Как вас понять? - спросила женщина.
   - Соберитесь с силами, - ответил Гард, - сейчас вы все поймете.
   Честер слез с подоконника и подошел к Гарду.
   - Дэвид, - сказал он тихо, - не слишком ли это жестоко?
   - У нас нет другого выхода, - так же тихо сказал Гард.
   Луиза уже не сидела в кресле, она стояла, испуганно глядя  на  Гарда  и
Честера. Левой рукой она сжимала горло, словно удерживая рыдания,  готовые
вот-вот вырваться наружу. Глаза ее помутнели от тяжкого предчувствия.
   - Что случилось? - еле выдавила она из себя.
   - Бэри нет в живых, Луиза, - жестко сказал Гард. - Этой ночью он...
   - Ложь! - крикнула Луиза. - Ложь!
   - Этой ночью он погиб в автомобильной катастрофе.
   - Я вам не верю!
   - Вы можете увидеть его. У нас  это  называется  "опознать".  Таратура,
проводите ее в соседнюю комнату.
   - Не надо, - сказала Луиза. - Я сама. Куда мне идти?
   Гард показал на дверь, ведущую прямо из его кабинета.  Как  сомнамбула,
Луиза двинулась вперед, не глядя себе под ноги.  Все  трое  с  напряженным
ожиданием смотрели ей вслед. Через мгновение из соседней  комнаты  донесся
исступленный крик.
   - Таратура, - сказал Гард, - помогите ей.
   - Она справится и без моей помощи.
   Честер вскочил с подоконника и, бросив на ходу Таратуре:  "Удивительно,
как в тебе рядом с сентиментальностью может уживаться жестокость", - пошел
к двери. Но не успел он дойти до нее, как на пороге появилась Луиза.
   Она была бледна,  но  выглядела  совершенно  спокойной.  Только  плотно
сжатые  губы  и  голубая  жилка,  бившаяся  на  виске,  дали   возможность
присутствующим догадаться, каких усилий  ей  это  стоит.  В  глазах  Гарда
мелькнуло что-то похожее на уважение.
   - Как... это... случилось? - произнесла она очень медленно, с  какой-то
жуткой расстановкой.
   - Его убили, Луиза, - тихо сказал Гард. - Мы будем искать убийцу.
   - Я знала, что так случится, - прошептала Луиза, опустив низко голову и
ни к кому не обращаясь. - Я говорила ему... - Потом снова выпрямилась и  в
упор посмотрела на Гарда. - Ч