х, Соня, почему люди не могут летать? - Мура приняла театральную позу.
- Вот села бы на подоконник, обняла бы колени - и полетела!
   - Зачем же ты, озорница, насмехаешься над  Графом  Толстым?  -  Елизавета
Викентьевна, выговаривая Муре, смотрела на нее  доброжелатель-  Он  все-таки
великий писатель! Обаяние и Толстого не  уменьшат  ни  насмешки  молоденькой
девушки, ни отлучение от церкви. Его авторитет поболе, чем  у  Николая  и  у
Синода.
   - Отлучение только увеличивает значение Толстого, -  менторски  подхватил
Клим Кириллович, - и - увы! - враждебность к Православной Церкви.
   - Ну, Толстой, в сущности, отлучен не  столько  за  оскорбление  таинства
евхаристии  в  "Воскресении",  сколько  за  описание  визита   Нехлюдова   к
Победоносцеву. Этого и не мог переварить глава Синода, - заметила  Елизавета
Викентьевна. - Мура, не смейся над писателем.
   - Я тоже никогда не мог  себе  представить,  -  слишком  игриво  бросился
доктор на защиту Муры, - как  можно  взлететь,  обняв  руками  или  крыльями
колени. Довольно смешно.
   - Можете не лететь, но  и  томиться  взаперти  не  стоит,  -  согласилась
Елизавета Викентьевна. - Если Клим Кириллович согласится тебя  сопровождать,
я могу ему доверить свою хорошую девочку.
   - Вы забываете, что я  -  почти  мушкетер,  -  весело  заулыбался  доктор
Коровкин, - буду скоро драться на дуэли.
   -  А,  оставьте  эти  шутки,  Богом  молю,  -  махнула  рукой   Елизавета
Викентьевна. - Все от  несдержанности,  от  переживаний.  Уверена,  что  все
разрешится благополучно и граф сам придет с извинениями, когда  остынет  его
пламенный галльский нрав.
   - Мы пойдем на пляж, но сначала сходим на станцию, - уточнила планы Мура.
- Я бы хотела телефонировать отцу - у шага  о  его  здоровье,  о  его  новой
чудо-технике и заодно попросить его привезти  мне  еще  книг  по  истории  и
географический атлас. Историю без карт понять невозможно.
   - Прекрасная идея, - согласилась Елизавета Викентьевна, - и  напомни  ему
про средство от мышей - а то он, наверное, забыл дать его  на  анализ  своим
лаборантам. Но  не  говори  о  вчерашних  событиях,  я  не  хочу,  чтобы  он
расстраивался, да по телефону и не объяснишь как следует.
   - Хорошо, мамочка, непременно скажу только  про  средство  и  про  книги.
Милый Клим Кириллович, через десять минут я буду готова. А вы?
   Она сдержала свое обещание, и через десять  минут  оба  уже  выходили  из
калитки. Они без всяких приключений сходили на железнодорожную станцию,  где
доктор стал свидетелем вполне безобидного Муринового разговора по телефону с
отцом.
   Со станции через поселок, минуя свою "Виллу Сирень",  они  отправились  к
взморью. К огорчению Муры, ни на станции, ни по дороге Пузик не попался.
   Светлый солнечный день еще только набирал силу -  он  опять  обещал  быть
жарким. Прячась под тенистыми  кронами  деревьев,  Клим  Кириллович  и  Мура
добрались  до  пляжа.  Она  уверенно  подвела  своего  спутника   к   будке,
перевезенной сюда, на пляж, еще в мае хозяевами  снятого  Муромцевыми  дома,
специально для дачников. Клим Кириллович вытащил  два  шезлонга  и  огромный
матово-розовый зонт - Мура не стала говорить, что цвет  для  пляжного  зонта
подбирала Брунгильда:  ее  старшая  сестра  считала,  что  отсветы  розового
красиво ложатся на кожу.
   Для Муры пляжные  картинки  уже  стали  привычными.  Доктор  с  интересом
поглядывал на отдыхающих: совместные морские купания и воздушные  ванны  для
мужчин и женщин только-только вошли в моду, и многое  было  ему  в  новинку.
Женщины  были   одеты   в   длинные   красные   комбинезоны   из   какого-то
отвратительного  тика,  отделанного  у  щиколоток  и  шеи  белой   тесемкой.
Некоторые из них предпочитали консервативные пляжные костюмы,  натянутые  на
корсеты, - они имели черты обычного костюма с отделкой из складок, вставок и
кружева.  Головы  дам  венчали  гигантские  полумаски-полушляпы,  украшенные
искусственными цветами и фруктами.
   Мужчины делили свои симпатии между одеяниями синего и  красного  цвета  и
страшноватыми трико в  бело-голубую  или  бело-синюю  полоску  -  длиной  до
половины икры. И на пляже, и в воде, при купании, они также не  расставались
с соломенными панамами или маленькими соломенными жокейками.
   Мура с удовольствием смотрела, как доктор устанавливает зонт в специально
укрепленное на пляже гнездо для подобных  сооружений,  как  быстро  и  ловко
раскладывает шезлонги, и думала, что, хотя он  и  не  занимается  специально
физкультурой, как  Прынцаев,  но  кажется  мускулистее  и  сильнее,  чем  их
друг-спортсмен.
   Устроив Муру на  шезлонге,  Клим  Кириллович  решился  зайти  в  будку  и
переодеться в пляжный костюм. Когда он вышел оттуда,  его  несколько  смутил
пристальный взгляд Муры. Он думал, что виной всему его купальный  костюм.  В
таком виде он впервые предстал перед глазами посторонних людей. И  хотя  все
вокруг красовались примерно в таких же нарядах, он еще  не  привык  к  этому
одеянию и чувствовал себя слегка стесненным: в полосатом  трико  он  казался
себе похожим то ли на зебру, то ли на заключенного.
   Под розовым зонтом в шезлонгах недалеко от воды  жара  не  ощущалась  так
тяжело, как среди деревьев,  отдающих  в  окружающую  атмосферу  накопленное
тепло вместе со своими терпкими запахами. Легкий ветерок  относил  далеко  в
сторону  голоса  галдящих  детишек,  подползающих  к  набегающей  на   берег
тоненькой прозрачной волне.
   Погода стояла великолепная, и на горизонте ослепительно поблескивал купол
Кронштадтского собора.  Доктор  старался  туда  не  смотреть  -  там  служил
несчастный застрелившийся  офицер.  Клим  Кириллович  не  хотел  предаваться
печальным воспоминаниям. Буксиров с  белыми  щитами-мишенями  сегодня  около
форта Тотлебен не наблюдалось, но  зато  на  море  до  самого  горизонта  по
плоской поверхности залива скользили  яхты,  большие  и  маленькие,  а  чуть
дальше, у самого горизонта, можно было рассмотреть и огромные суда.
   - Знаете, Клим Кириллович, - призналась Мура, отвернувшись от кораблей  и
сосредоточенно втирая в кожу рук крем от загара, - я вчера о вас думала.
   - В самом деле? - Доктор насторожился.
   - Мне стало немного грустно, когда я представила себе вас  участвующим  в
дурацкой дуэли.
   - А уж как грустно мне себе это представлять! - вздохнул он в  ответ.  Он
старался не смотреть на Муру и обводил взглядом окружающее пространство: ему
очень хотелось первым увидеть бегущего Пузика и  обрадовать  этим  известием
младшую дочь профессора Муромцева. Но собаки  нигде  не  было  видно.  Среди
посетителей пляжа мелькнуло несколько знакомых  доктору  лиц  -  кого-то  он
встречал на улицах поселка, кого-то видел в поезде и на вокзале. В  какой-то
момент ему даже показалось, что вдали,  между  деревьев,  прошел  человек  с
рыжими усами - как здесь тесно, на взморье! Одни и те же лица!
   - Вы не боитесь перегреться? Уже прошло после завтрака  больше  часа,  не
пора ли искупаться? - спросил доктор Муру.
   - Я еще подожду. Ах, если б мама не волновалась, то я  бы  провела  здесь
весь день.
   - Вам не нравится ваша дача? - удивился доктор. - Вы свили себе в  гамаке
уютное гнездышко.
   - Нравится, но я не чувствую себя там в безопасности, - призналась  Мура.
- А вы?
   - Лично мне, думаю, никакая опасность не угрожает. Надеюсь, и вам тоже.
   - Вы так говорите, потому что не все  знаете  -  Мура  понизила  голос  и
огляделась по сторонам. - Я за вас беспокоюсь. Вас могут убить.
   - Меня? - недоверчиво спросил доктор. - Вы имеете в виду безумного  графа
и его саркофаг. Но дуэль будет честная, квалифицированная, и Прынцаев о  том
же хлопочет. - Утолки губ Клима Кирилловича дрогнули в легкой усмешке.
   - Нет, если граф вас убьет, то вовсе не из-за саркофага.
   - Надеюсь, причина не будет французской? Я  имею  в  виду  -  спор  из-за
женщины? Прямо вам заявляю: не желаю знать никаких Прекрасных Елен!
   - Жаль, - протянула  разочарованно  Мура,  -  смерть  из-за  женщины  так
романтична!
   - Нет уж, увольте, - в серых глазах доктора разгорались сердитые искорки,
- и не портите мне настроение, милая Маша. Боюсь,  я  не  романтик.  Увы!  Я
предпочту жить ради любимой женщины и рядом с ней.
   - Клим Кириллович, не сердитесь, - она  взяла  его  за  руку  и  виновато
заглянула ему в глаза. - Я не дразню вас. Но  я  обязана  вас  предупредить,
предостеречь, поскольку вы мне не совсем чужой человек... То есть нам. Ну  в
общем...
   - Хорошо, - доктор поощрительно улыбнулся, -  я  уже  смирился  со  своей
смертью. Из-за чего же меня может убить  граф  Сантамери?  Самозванец  -  по
утверждению княгини Татищевой?
   - Из-за меня, Клим Кириллович, из-за меня. - Мура закусила нижнюю губу  и
покраснела.
   - Как? - Изумлению и гневу его не было предела. Он  смотрел  на  виновато
склоненную голову Марии Николаевны Муромцевой, в  его  сознании  проносились
самые невероятные коллизии.
   - Не подумайте ничего плохого, - поспешила успокоить его Мура.
   - Да уж что может быть хуже смерти из-за несовершеннолетней  гимназистки!
- вскричал неожиданно разъярившийся доктор.
   - Вовсе и не из-за  гимназистки,  -  обиделась  девушка.  -  Я  давно  не
маленькая.
   - Не маленькая, так говорите яснее: из-за чего вы мне пророчите смерть?
   Мура собралась с духом, взглянула прямо в  лицо  доктору  и  прошелестела
дрожащими от обиды губами:
   - Из-за того листка с цифрами, который я вам передала.

Глава 20

   Терпение Клима Кирилловича лопнуло - он поднялся с места и быстрым  шагом
устремился по раскаленному песку к воде. Решительно и сердито он  ступил  на
длинные деревянные мостки, слегка прогнувшиеся под его тяжестью, - идти надо
было полверсты, чтобы добраться наконец до такой глубины, где можно было  бы
поплавать, как и полагается мужчине. Рядом с мостками барахтались не умеющие
плавать дачники, из воды  показывались  красные  и  синие  полушария  -  это
дамские комбинезоны надувались в воде как баллоны, мелькали мужские панамы и
дамские чепчики из желтой резины, отделанные красным воланом.
   Клим  Кириллович  шел  не  оборачиваясь,  он  смотрел  вперед  -  там,  в
отдалении, проплывали катера и корабли,  горделиво  скользили  белые  паруса
небольших  яхт,  маленькими  светлыми   пятнышками   качались   рыболовецкие
лодчонки. Местное население летом сбывало по утрам  многочисленным  дачникам
свежайший улов окуней, щучек,  судаков  -  и  доктор  мечтал  о  том,  чтобы
договориться с каким-нибудь местным рыбачком  и  сходить  на  рыбную  ловлю.
Детские воспоминания о многочасовых сидениях с  удочкой  над  тихими  водами
маленькой уютной речушки вернули ему душевное равновесие.
   Мостки кончились, и доктор, постояв немного, сложил руки  над  головой  и
решительно ринулся в прозрачную воду залива - она обожгла его холодом, и  он
быстро и энергично поплыл, резко вскидывая  руки.  Плавал  он  хорошо,  тело
постепенно привыкало к воде, она начинала казаться  теплой  и  ласковой.  Он
устремился вперед, ориентируясь на небольшое судно, вокруг которого  сновали
какие-то лодки. Он старался: не думать  о  чепухе,  угнездившейся  в  голове
младшей дочери профессора Муромцева.  Только  Муре  с  ее  фантазиями  могла
прийти в голову связь между цифрами студенческих  экзерсисов  и  французским
графом. Логичнее, если бы она придумала какую-нибудь романтическую  любовную
историю. Жить ради Муры? Хорошо, конечно, что она доверяет ему. Значит, он в
ее глазах является человеком мудрым,  взрослым  и  трезвомыслящим,  -  может
быть, по его реакции она и проверяет свои летучие мысли,  и  избавляется  от
странных фантазий. Во всяком случае, она пока еще  ничего  предосудительного
не сделала, несмотря  на  свой  романтический  склад  ума,  -  и  отсутствие
непоправимых поступков доктор склонен был считать своей  заслугой.  В  конце
концов, он уже начинал  жалеть  Машу  Муромцеву  -  в  самом  деле,  ранимая
подростковая психика, - а рассматривать Машу Муромцеву как  женщину  да  еще
объект вожделения французского испорченного графа он решительно не  хотел  -
подростковая  психика  не  годится  для  того,  чтобы  переваривать  столько
разнообразных   бессвязных   событий.   Клим   Кириллович   даже    мысленно
перекрестился, обрадованный тем, что книга Зигмунда Фрейда не попала в  руки
Муре. Еще не хватало ко всему имеющемуся присовокупить  толкование  видений,
посещающих сознание в ночные часы. Доктор знал, что здоровые  люди  снов  не
видят, поскольку процесс торможения деятельности коры головного мозга у  них
проходит безупречно. А  вот  люди,  у  которых  есть  нарушения  в  мозговой
деятельности, обладают поверхностным сном, неглубоким торможением, поэтому в
их мозгу и проносятся  в  самом  фантастическом  порядке  искаженные  образы
реальной жизни.
   Он перевернулся на спину и, глядя в  бездонное  голубое  небо  с  редкими
белыми облачками, предался мыслям, занимающим его гораздо больше, чем глупые
цифры и гипотетическая  дуэль.  У  доктора  Коровкина  была  своя  гипотеза,
объясняющая феномен сна. Он о ней никому  не  говорил,  потому  что  научная
дисциплина требовала считаться с принятым в медицинском сообществе  мнением,
а его теория научным мнениям противоречила. Сон существует для отдыха мозга,
утверждала наука. Он согласился бы, если  бы  речь  шла  о  сплошь  и  рядом
напряженно мыслящих существах. Но разве нужно отдыхать мозгу идиота, который
вовсе не мыслит? А ведь и он спит! Далее, если взглянуть на все разнообразие
видов, то окажется, что и все живые существа,  даже  если  у  них  крошечные
мозги, вовсе не предназначенные для размышлений, погружаются в сон. От  чего
же отдыхают они? Более того, оказалось, что и собаки видят сны! Это в  серии
удивительных опытов выяснил  Иван  Петрович  Павлов!  Интересно,  помнят  ли
собаки свои сновидения и что они для них значат?
   Доктор  Коровкин  не  имел  подтверждений  своей  собственной   гипотезе,
объясняющей феномен сна. Но родилась она в его сознании тогда, когда он стал
размышлять: почему человек,  лишенный  сна,  неизбежно  умирает?  Его  можно
кормить и поить, мозг его можно не загружать никакой работой, тело его  тоже
может пребывать в покое - но невозможность сомкнуть глаза и  отключиться  от
реальности становится причиной гибели организма. Так погиб злодей Каракозов!
Террорист, пытавшийся стрелять в Государя! До  самой  казни  ему  просто  не
давали спать. И фактически в день повешения он уже был мертв.
   Размышляя над судьбой Каракозова, доктор Коровкин пришел  к  выводу,  что
феномен сна должен иметь более сложное объяснение. Отдых здесь ни  при  чем.
Скорее всего, речь идет об универсальной  духовной  субстанции,  которую  мы
привыкли называть Богом: духовная сущность человека должна  для  поддержания
сил и гармонизации существования в материальном мире периодически  сливаться
с высшим разумом, получать от него энергию и силу.  Ведь  телесная  ипостась
человека требует энергии и поддерживается за счет  питания-подпитки  в  виде
пищи, материя питается материей,  а  дух  должен  питаться  духом,  разум  -
разумом. Впрочем, доктор понимал, что для  формулирования  его  гипотезы  не
существует  научной  терминологии,  а  пользоваться  терминами  физики  пока
возможности не было. Хотя физика как раз  давала  материал,  чтобы  хотя  бы
обозначить  сущность  его  гипотезы.  Она  утверждала,  что  все  окружающее
пространство заполнено электромагнитным излучением  -  но  ведь  и  в  мозгу
зарегистрирована слабая электромагнитная деятельность! Причем во  время  сна
она  возрастает!  Не  является  ли  это  свидетельством   правильности   его
предположения -  то  есть  ночной  подпитки  духа?  Качество  сна,  то  есть
способность подвергать мозг глубокому торможению,  сказывается  на  человеке
вполне  определенным  образом.  Глубокий   сон,   хорошая   электромагнитная
подпитка, дает бодрость и силу.  Напротив,  человек  с  поверхностным  сном,
обуреваемый сновидениями, подпитки не получает  и  встает  утром  с  постели
слабым и обессиленным.
   Доктор почувствовал, что слишком далеко ушел в своих размышлениях от темы
беседы с младшей дочерью профессора Муромцева. Это  получилось  само  собой.
"Такой уж у меня несчастный  характер,  -  подумал  Клим  Кириллович,  -  не
способен я долго сердиться. Да и разве можно  сердиться  на  милую  девушку,
которая видит во  мне  старшего  друга,  конфидента,  консультанта  в  самых
трудных ситуациях".
   Доктор Коровкин совсем успокоился и решил возвращаться на берег. Он резко
повернулся на живот и быстро поплыл к мосткам. Нельзя надолго оставлять одну
Марию Николаевну - он обежал взором  пространство,  на  котором  живописными
группками расположились отдыхающие. Муру он  увидел  на  том  же  месте,  на
котором оставил. Кажется, она смотрела из-под ладони  на  него,  пытаясь  не
выпускать его из виду. Интересно, сердится она  или  нет?  Обиделась  ли  на
него? А как чудно начиналось сегодняшнее утро, как они шутили и  подыгрывали
друг другу!
   Доктор взобрался по приставной лесенке на мостки и  отряхиваясь  медленно
пошел к берегу, не выпуская из виду силуэт Муры. До берега было еще довольно
далеко, когда Клим Кириллович увидел рядом с ней верткую фигурку  -  местные
мальчишки по-своему прирабатывают на дачниках: кто букетики цветов принесет,
кто красивую раковину,  кто  пирожки,  испеченные  матерью,  продает.  Белая
рубаха маленького торговца, однако, заслонила Муру всего лишь на мгновение и
тут же стала перемещаться дальше, причем довольно  скоро.  А  потом  местный
маленький добытчик и вовсе  убежал,  сильно  наклонясь  вперед  и  с  трудом
отталкиваясь босыми ногами от вязкого песка..
   Мура увидела приближающегося Клима Кирилловича, но тут же поменяла позу в
своем шезлонге и села к нему спиной. "Видно, все-таки обиделась,  -  подумал
доктор, -  и  хочет  показать  мне,  что  я  был  не  очень  деликатен".  Он
действительно чувствовал себя виноватым. Ему доверили  сопровождать  девушку
на взморье, развлекать ее, оберегать, а он... Сначала  накричал  на  нее,  а
потом и вовсе бросил одну на берегу...
   Доктор Коровкин постоял немного у линии прибоя, пытаясь подыскать  слова,
с которыми следует подойти к девушке и попытаться установить с  ней  прежний
мир. Но продумать все как следует не успел. Потому что Мура вновь села лицом
к нему  и  помахала  ему  рукой  -  правда,  как-то  вяло  и  неопределенно.
Приближаясь к ней, он заметил, что выглядит она расстроенной и старается  не
смотреть ему в глаза. На губах ее играла ненатуральная кривоватая улыбка.
   - Нет, водные процедуры - чрезвычайно полезное изобретение  человечества!
- заявил он преувеличенно бодро, решив не обращать внимания  на  перемены  в
облике девушки.
   - Вы издалека были похожи на  резвящегося  дельфина,  -  сказала  упавшим
голосом Мура.
   - Слегка тяжеловат для дельфина стал, - самодовольно  согласился  доктор,
растирая тело плотным полотенцем, - хотя у меня было необычное ощущение, как
будто я, как в баснословные времена, один в море качаюсь на волнах  недалеко
от прекрасных кораблей - допустим, древних галер  или  парусников...  А  чем
здесь занимались вы?
   - Скучала. - Мура отвела глаза. Показалось доктору или  нет,  что  в  них
блеснули слезы? Этого еще не хватало. Неужели  он  довел  девушку  до  слез?
Неужели нанесенная им обида так сильна?
   - Я надеюсь, вас никто  не  тревожил  в  мое  отсутствие,  -  с  участием
обратился он к ней. - Я слишком долго наслаждался купанием.
   - Нет, милый Клим Кириллович, все было хорошо. - Голос Муры подозрительно
дрогнул.
   "Да что ж  это  такое?  -  Доктор  был  поражен.  -  Неужели  надвигается
истерика?"
   - Хотите мороженого? - спросил он неожиданно для самого себя.
   - Нет, спасибо, мороженого не хочу.
   - А чем хотел вас прельстить босоногий торговец?
   Она быстро глянула на доктора и вновь отвела глаза в сторону.
   - Я вижу, что в