Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
ч обреченно
вздохнул и направился к столу: наливать в стакан сельтерскую воду. Через
минуту барышню, перенесенную на боковой диванчик, совместными усилиями
удалось привести в чувство.
- Я хочу домой, к маме и папе, - жалобно прошептала бедная красавица,
едва открыв глаза. - Клим Кириллович, у меня болит голова.
- Вы сильно ударились? - с беспокойством спросил доктор, осторожно
пытаясь прощупать сквозь густую копну волос голову девушки.
- Кажется, да. Нет ли у меня сотрясения мозга? Доктор обернулся к
следователю, но тот его опередил:
- Все-все. Более не смею задерживать. Домой непременно и без задержек. Я
не врач, но понимаю, нужен уход и строгий постельный режим. Простите, что
так вас напугал. Дознание, знаете ли, дело нешуточное. А следом за вами
обязуюсь через десять минут доставить до дома в целости и сохранности Марию
Николаевну.
- Что? Меня? - растерявшаяся Мура не знала, как ей себя вести, и смотрела
на Клима Кирилловича.
- Не беспокойтесь, - заверил следователь доктора. - Я только задам Марии
Николаевне несколько вопросов. Сам спешу, не задержу.
Следователь открыл портьеру, кликнул официанта и распорядился, чтобы тот
проводил доктора Коровкина и Брунгильду до извозчика. Заглянувшему Порфирию
Филимоновичу велел никого в кабинет не пускать. И попросил выделить ему в
помощь человечка - пусть пока приготовится: придется ехать в баню. Если
свободен Аркаша Рыбин, хорошо бы, чтобы Порфирий отпустил его.
Клим Кириллович не хотел оставлять Машу, но, во-первых, он безусловно
доверял Вирхову, а во-вторых, и это главное, опасался за Брунгильду: а вдруг
следователь упомянет об убийстве Тугарина? Известие о смерти возлюбленного
могло стать роковым для хрупкой, утонченной девушки, перенесшей в последние
дни непомерное для ее психики напряжение...
Когда доктор Коровкин, Брунгильда и Порфирий Филимонович покинули
кабинет, Вирхов жестом указал Муре на стул и сам тоже присел.
- Итак, Мария Николаевна, - начал он медленно и сурово, - не гневайтесь
на меня, что мучаю расспросами. Дело важное. И если узнают об этом ваши
родные - переполоху не оберешься. Поэтому и хотел побеседовать с вами
наедине. Даже заезжал сегодня к вам домой, но не застал.
- Я виновата, что оставила надолго больного папу, - опустив глаза,
пробормотала на всякий случай Мура.
- Похвальное раскаяние, - кивнул Вирхов. - Но меня интересует другое. С
какой целью вы выдавали себя за госпожу Тугарину?
- Я? Выдавала? - Пораженная Мура вскинула голову и облизнула губы. - Я
этого не делала.
- А с какой целью вы хотели продать жемчужину Глеба Тугарина?
- Я...я...я... мне нужны были деньги... - прошептала Мура. - А почему вы
за мной следили?
Следователь пока решил не разубеждать девушку. И что такого интересного
нашел в ней Фрейберг? Беспомощная, не слишком сообразительная,
растерянная...
- Я расследую убийство в Медвежьем переулке, - важно сообщил Вирхов. - А
жемчужина, которую вы пытались сбыть, прикрываясь именем Тугариной,
принадлежала убитому.
- Ну и что? - Мура захлопала ресницами. - Глеб Васильевич подарил ее
Брунгильде.
- Я знаю, - Вирхов чувствовал, что барышня что-то не договаривает. - Вот
это-то и настораживает. Не отправились ли вы к ювелиру по просьбе горничной
Сони или покойного Тугарина?
- Нет, Карл Иваныч, - отвергла подозрения сыщика Мура, - Тугарина я
видела один раз у Стасова, а Соню вообще не знала. Все гораздо проще. Мне
нужны были деньги. А ювелир решил, что я - Тугарина, потому что это имя
написано на крышке ларчика, в котором жемчужина лежала.
- Что-то я не заметил там никакой надписи, - произнес с сомнением Вирхов.
- Да и я не заметила, - согласилась Мура, - мне ювелир показал. Я думала,
что на крышечке ларчика просто резной узор, а оказалось - арабская вязь.
Ювелир и прочитал ее. Он решил, что я расстаюсь с фамильной ценностью. А
если на ларчике написано Тугарин - то и я Тугарина.
- Вот оно что, - протянул Вирхов разочарованно и не удержался:
- А откуда эта жемчужина взялась у покойного Тугарина?
Он, не ожидая ответа от Марии Муромцевой, высказал вслух то, что
беспокоило его с момента, когда он открыл ларчик, переданный ему Полиной
Тихоновной. К его удивлению, девушка охотно и быстро откликнулась:
- Очень просто. Такими же черными жемчужинами украшен оклад иконы
Пресвятой Богородицы в жемчугах, той, что находится в Успенском соборе
Кремля.
- Находилась, - поправил ее Вирхов. - И что же? Как все это, по-вашему,
связано?
- Очень просто, Карл Иванович. - Мура уже не могла остановиться. - Я ведь
занимаюсь историей. Так вот, один древний историк, жил он в пятнадцатом
веке, Андрей Ангел Дурацын вместе со своим отцом Александром, которого звали
Аристотелем, приехал на Русь и построил Успенский Собор, а в дар ему передал
образ в черных жемчугах. Жемчуга они привезли в Москву из Италии. Вероятно,
одна или две жемчужины, что не пошли на украшение образа, и остались с той
поры. - И, глядя на недоверчивое выражение лица Вирхова, поспешно добавила:
- Их пригласила Софья Палеолог, племянница последнего византийского
императора и жена Ивана III. В Риме ее звали Зоей.
- В истории я не силен, - заметил с досадой Вирхов, - и пока еще не
понял, как строители собора связаны с Тугариным?
- Тоже просто! - воскликнула Мура. - Они завещали все свое богатство,
потому что были бездетными, Метеле Тугарину. И Глеб Васильевич получил
жемчужину в наследство.
- Про наследство мне известно, - сказал задумчиво Вирхов. - Завещание
огласили в Москве, но в нем ни о каких фамильных ценностях не упоминалось. И
из Москвы молодой Тугарин приехал сюда, в Петербург.
Вирхов помолчал, потом пристально поглядел на воодушевленную Муру и
прищурился:
- Очень интересная легенда. А что вы скажете, если я сейчас разобью ее в
пух и прах? Лицо профессорской дочери вытянулось.
- Глеб Тугарин не имеет никакого отношения к Аристотелю. И к Платону
тоже. И к Сократу. Тугарин - хитроумный разбойник, орудующий вместе со своей
шайкой в Москве и Петербурге. Он приехал из Костромы в первопрестольную.
Ограбил там Успенский собор. Надругался над образом Пресвятой Богородицы в
черных жемчугах. Решил скрыться в столице и по частям сбывать награбленное.
Вылущил жемчуга из оклада, сам оклад, верно, уже продал на переплавку.
Жемчужины сбывал через барышень. Через горничную Соню, например.
Может быть, одну решил и впрямь подарить приглянувшейся ему девушке -
вашей сестре. Другую пытался сбыть в пригороде, да выронил в вагоне, когда
напал на Татьяну Зонберг. - Вирхов преподнес растерянной девушке только что
пришедшую ему в голову версию.
- Я этого не знала, - прошептала Мура. - В газетах писали, что Успенский
собор ограбил Рафик.
- Вот-вот. - Довольный собой Вирхов понял, что девушка начинает понимать,
в какую неприглядную историю попала. - Все ювелиры имеют предписание полиции
сообщать о жемчугах, которые им приносят на продажу...
- Да, - казалось, Мура не слышала его, - если это так, то кто же убил
самого Глеба Тугарина?
- Сообщник, - отрезал Вирхов. - Или сообщница. Может быть, горничная
Тугарина, Софья Конфетова.
- Горничная Тугарина? Но ведь ее тоже убили! - удивилась Мура.
- Но прежде она могла встречаться с вами! - твердо сказал следователь и
воззрился на бледную барышню. - Что вы делали в сквере на Мытнинской сегодня
в час дня?
Мура смотрела на Карла Ивановича во все глаза.
- Вы должны были увидеться с Соней?
- Ее кто-то убил, - не слыша вопроса, прошептала Мура, - и вряд ли из-за
фильдеперсовых чулочков. У нее были тугаринские жемчужины?
- Это мы установим, не сомневайтесь.
Мура молчала. Перед ее мысленным взором в одно мгновение пронеслись
утренние сцены: в сквере на Мытнинской, на пересечении Мытнинской с Невским
проспектом.
- Кайдалов! - непроизвольно сорвалось с ее губ.
- Что! Тугаринский сообщник - Кайдалов? - вкрадчиво спросил Вирхов,
помнивший, что по донесению его агентов беглый библиотекарь найден в
бессознательном состоянии, с проломленной головой. Показаний он дать не
может, но никуда и не убежит. Куда бы ни доставили пострадавшего, у его
изголовья сейчас дежурит полицейский.
- Нет, Карл Иваныч, нет, - воскликнула Мура, вскочила со стула и
подбежала к следователю. - Не сообщник! Опасность грозит самому Кайдалову!
Надо срочно принимать меры.
Карл Иванович встал и испытующе взглянул в глаза взволнованной девушке:
- О какой опасности вы говорите? Его могут убить?
- Да! Да! Карл Иваныч, отмените поездку в баню! Езжайте срочно в
библиотеку!
- На ночь глядя? Но зачем? - Холодный взгляд следователя призван был
охладить пыл Муры. - Из-за чего его могут убить?
- Боже мой! Как вы не понимаете? Из-за рыжего баула!
Глава 29
Карл Иванович Вирхов испытывал разочарование: ничего существенного
выяснить ему из разговора с Марией Николаевной Муромцевой не удалось. Если
не считать, конечно, сказку про Аристотеля. И как только нынче учат
молодежь? Полная сумятица в голове: Аристотель, проживающий в Москве, -
нонсенс! Москва-то в античное время не существовала! Он лукавил, говоря
бестужевке о своем полном историческом невежестве. Карамзина-то он читал, а
тот достаточно ясно написал о древних временах: уже погибли все
высокоразвитые цивилизации, уже темные века простерли свою зловещую тень над
Европой, а на территории будущей Российской империи все еще бродили чахлые
кочевые племена... Не исключено, конечно, что в пятнадцатом веке, когда
строили Успенский собор в Кремле, и жил в Москве какой-нибудь чудак по
прозвищу Аристотель, данному ему за излишнее умничанье. Зовет же иногда в
шутку и он, Карл Иванович, Фрейберга Холмсом, а его помощника Пиляева -
Ватсоном. Но и герои эти придуманы Конан Дойлом и ничего общего с его
знакомыми не имеют.
И потом, что она, эта профессорская дочка, нерадивая бестужевская
курсистка, говорила о рыжем бауле? Да, такой у Кайдалова имелся.
Примчавшийся на "ваньке" к месту убийства Сони его помощник письмоводителя
сообщил, что едва из библиотеки поступило известие о появлении беглого
работника на месте службы, двое полицейских отправились на Садовую, чтобы
привести того под белы рученьки в участок. Из сумбурного рассказа помощника
письмоводителя Вирхов сумел составить ясную картину происшедшего в
библиотеке.
Явившись в книгохранилище, полицейские застали там неимоверный переполох:
по словам сослуживцев пострадавшего, Кайдалов после непонятного отсутствия
предстал перед ними весьма взволнованным, в мятом пальто, с посеревшим
лицом, принес маловразумительные извинения и тут же устремился в служебные
помещения. Потом скрылся в подвальных лабиринтах, потом его видели в отделе
древних рукописей, потом в кабинете иностранной литературы... Суматошно
перемещаясь по библиотеке, он не расставался с рыжим баулом, которого раньше
у него не замечали.
А обнаружили Кайдалова в комнате, заваленной стопками привезенных из
экспедиции книг - еще не разобранных, грудами лежащих на стеллажах и возле
них. Здесь и наткнулись на бедного библиотекаря, распластанного на полу,
рядом с упавшей приставной лесенкой. Из раны на его голове сочилась кровь.
Раскрытый баул валялся чуть поодаль, из его разверстого зева по всему
помещению раскатились антоновские яблочки - не менее полпуда...
По описаниям Пиляева, человек в помятом пальто, виденный им на
Мытнинской, очень походил на Кайдалова. Скорее всего, именно ему господин
Крайнев и передал этот самый рыжий баул - в людном месте, на углу Невского и
Мытнинской, в двух шагах от городового, чему стала свидетельницей и Мария
Муромцева. Ничего предосудительного поверенный в делах Серафим Серафимович
Крайнев передать библиотекарю не мог. Человек порядочный, что и
подтвердилось в ходе расследования.
Карл Иванович представил себе, как он вызывает на допрос господина
Крайнева и сурово его вопрошает: а зачем вы передали баул с антоновскими
яблочками господину Кайдалову? И ответит ему господин Крайнев высокомерно -
а что, разве законы запрещают безвозмездную передачу яблок служащему
Публичной библиотеки?
И будет прав, черт возьми! Карл Иванович с досадой хлопнул кулаком по
столу, стоящему в конторке Порфирия Филимоновича. Он зашел сюда, чтобы
воспользоваться телефонным аппаратом и позвонить профессору Муромцеву:
младшая дочь его отправлена следователем домой пять минут назад на извозчике
под номером 1425. Позвонил Карл Иванович, да задумался. При чем здесь рыжий
баул? А ни при чем. Жемчужины и драгоценности в бауле носить не будешь.
Громоздкие предметы в делах не фигурировали. И из дома Тугарина ничего
крупного не выносили: ни неизвестный пока господин с тросточкой в руках, ни
Соня, за которой с первого же дня велась слежка. Может быть, господин
Крайнев - прилежный посетитель Публичной библиотеки и давным-давно знаком с
Кайдаловым, может быть, он сговорился с ним о подарке в виде пахучей
антоновки еще раньше. Ничего удивительного, яблочки в сентябре - самое
распространенное угощение, самый обычный дар. Впрочем, возможно, что-то
новое всплывет при личном допросе Кайдалова. Не исключено, что придется
потревожить и Крайнева...
Карл Иванович решительно встал и направился к выходу. Там его уже
поджидали Порфирий Филимонович и Аркаша Рыбин. Следователь с удовлетворением
оглядел Аркашу - брюки навыпуск, шевровые ботинки, аккуратное, но заурядное
демисезонное пальто, - очень хорош помощник, невзрачный, внимания к себе не
привлекает, может слиться с толпой, а в бане вообще будет незаметен. Карл
Иванович поблагодарил ресторанщика за такую подмогу, но и от упрека не
удержался:
- Досточтимый Порфирий Филимонович, что ж вы не сказали мне, что в
кабинетике у вас гулял господин Апышко?
- Апышко? - побледнел ресторанщик. - Тот самый? Брюнет?
- Нет, друг мой, блондин. Можно сказать, митрополит хлеботоргового дела.
А ты ушами хлопаешь. Надо знать героев нашего времени в лицо.
- Виноват, господин следователь, - досадливо передернул плечами
ресторанщик, - не углядел. Ни за что бы не подумал, что такая птица залетела
в мое заведение. Такие шишки предпочитают "Данон" или "Эрнест", а если уж
попроще, то "Медведь" или "Аквариум".
- Прошляпил свою птицу удачи, - злорадно добавил Вирхов, - услужил бы по
высшему разряду, глядишь, и привел бы к тебе клиентуру побогаче... Эх, ты...
- Да он совсем и не похож на миллионщика, - пролепетал в свое оправдание
расстроившийся Порфирий Филимонович, - видом-то - человек средней руки.
- Ладно-ладно, - потрепал его по плечу Вирхов, - придется мне при случае
замолвить за тебя словечко.
Следователь сделал знак Аркаше Рыбину, и оба подошли к извозчику: через
минуту коляска везла их к Воронинским баням.
По дороге Карл Иванович старался свести воедино факты, которыми он
располагал.
Три убийства: Ляшко, Тугарин, Конфетова.
Два покушения на убийство: Зонберг, Кайдалов.
Мотивы: Ляшко, Тугарин, Зонберг - ограбление. С Конфетовой и Кайдаловым
непонятно. Впрочем, и тут не исключен тот же мотив: у обоих могли оказаться
драгоценности из Успенского собора, оба связаны с Тугариным. А то, что
Тугарин и Рафик - одно и то же лицо, действительно не исключено. Только
наивные и чистосердечные Муромцевы оказались не в состоянии увязать черную
жемчужину, подаренную старшей дочери одним из гостей уважаемого Стасова, с
украденными жемчугами иконы. А ведь читают газеты, могли бы и догадаться...
В конце концов, если под Рафика загримировался Пиляев, то почему нельзя
допустить, что гримом пользовался и Тугарин, московский гость родом из
Костромы, земляк Рафика. Но тогда смерть Сони необъяснима...
С Тугариным были знакомы и другие гости Стасова, так или иначе попавшие
под подозрение.
Убитая Ляшко ждала в ресторане Апышко. Но у Апышко безупречное алиби: в
день убийства он был на собрании акционеров, с мадемуазель, как удалось
установить, никогда не встречался. Кроме того, зачем такому состоятельному
человеку немудреные драгоценности кокотки? Он мог бы сам кого угодно
засыпать блестящими камешками с головы до пят.
Вдовушка Корякина принимала у себя господина Шлегера, но опознать его на
очной ставке отказалась. Надо было сразу заставить лощеного господина
раздеться, проверить утверждение Корякиной о татуировке. Да и
поинтересоваться у сведущих людей финансовыми делами возглавляемого им Фонда
не мешало. Вирхов крякнул, недовольный собою.
Действительно ли не Шлегер приходил в Медвежий переулок? Почему и где он
скрывался после дачи показаний? Зачем он инсценировал поездку в тверской
филиал своего Фонда? Дворник, знаток галош, мог ошибиться, а пылкая вдовушка
и лукавая горничная солгать. Не является ли накладной щегольская бородка
Шлегера? А если отклеить бородку да нацепить родинку, как у Пиляева,
опознает ли его Татьяна Зонберг? Тогда, возможно, неуловимый Рафик все-таки
Шлегер? Была ли у него причина убивать Тугарина? Да, мотив убийства Тугарина
прояснился после беседы с госпожой Коровкиной - черная жемчужина. Может
быть, Глеб Тугарин ограбил своего сообщника - Рафика-Шлегера и тот ему
отомстил? Соню, горничную, как пособницу предателя общего воровского дела,
сразу устранить не сумел - сначала мешала Аделаида, потом та устроилась к
Крайневу, скрывалась в Вяземской трущобе. И все-таки настиг ее в доме
Золлоева.
Но зачем Соня пришла к Золлоеву? Может быть, ротмистр тоже в доле? Два
ножа с растительным кубачинским орнаментом, фигурирующие в деле, вряд ли
случайность.
Как бы то ни было, наступает ответственный момент. Расследование выходит
на финишную прямую. Сейчас, в бане, должен состояться ответственный
разговор. Баня - самое лучшее место для допроса. Когда человек обнажен или
беспомощно прикрывается простынкой, то он уже деморализован. Вот тут-то
легче всего поймать в ловушку негодяя. А негодяем может оказаться и Шлегер,
и Золлоев. Да и Иллионско-го не мешает проверить, он-то главный специалист в
искусстве гримировки. Кроме того, единственный из всех гостей Стасова сумел
остаться в стороне.
Надо, надо прояснить насчет татуировочки: вряд ли знойная вдовушка
слукавила, самой ей кинжал со змеею не выдумать. А если уж картинку на бедре
одного из подозреваемых обнаружить, то и разговаривать будет легче. Сама
судьба преподнесла ему, Вирхову, подарок: неожиданное желание тепленькой
компании отправиться в баню. Подарком следует воспользоваться. Времени до
полуночи еще достаточно, а баня для выгодных загулявших клиентов может и
продлить часы своей работы. Карл Иванович рассмеялся - он уже придумал, как
осуществить свой хитроумный замысел, не случайно захватил с собой Аркашу.
Пролетка остановилась у двухэтажного, украшенного барельефами здания.
Вирхов соскочил с пролетки на тротуар и, устремившись в вестибюль с
громадным венецианским окном, едва не столкнулся с чучелом медведя у входа.
Следователь промчался по вестибюлю и направился прямиком в шестирублевые
номера. Серьезный Аркаша Рыбин, не отвлекаясь видом мраморных статуй,
бронзы, зеркал, следовал за ним, как тень.
Карл Иванович уверенно отодвинул кинувшегося к нему было банщика и резко
открыл дверь. В уютном кабинетике