как говорят в народе, нужна только при ловле блох, а не в газетном деле.
Оказалось, что смерть Сайкина - дело прелюбопытное. Цитирую по памяти...
"Вчера скоропостижно  скончался  крупный  книгоиздатель  В.  А.  Сайкин.
Вскрытие  показало,  что  смерть  наступила  в   результате   мгновенной
остановки сердца. Никаких признаков отравления не  обнаружено.  Каменный
котелок  с  солью,  найденный  на  столе  покойного,  вопреки  ожиданиям
следствия ядовитых веществ не содержал. Перед смертью В. А. Сайкин, судя
по картине на месте трагедии, находился в состоянии крайнего раздражения
- им была  порвана  на  мелкие  кусочки  модная  книга  А.  Конан  Дойла
"Автомобиль   Иоанна   Крестителя",   выпущенная   в   свет    его    же
издательством..." Ну и так далее...
   Сотрудники детективного бюро "Господин  Икс"  вернулись  в  приемную.
Софрон Ильич занял место за большим столом, а  Мура  уселась  за  столик
поменьше, ближе к окну, в которое заглядывали  голые,  сиротливые  ветви
акаций.
   - Да, интересно, - Мура следила за мелкими снежинками за окном, - но,
наверное, скоро появится клиент. Кто он?
   - Я к этому и веду. Вы все увидите. Да я и сам еще не  знаю  существа
дела в  подробностях.  Стараюсь  подготовиться,  а  посему  сообщаю  вам
необходимую первичную информацию.
   - Мне не терпится приступить к расследованию, - призналась Мура.
   - По пути в бюро купил я эту книжечку.
   - Какую книжечку?
   - "Автомобиль Иоанна Крестителя". Успел пробежать. Ничего такого, что
могло бы довести господина Сайкина до состояния  ярости,  не  обнаружил.
Сюжет незамысловат. К Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону является  молодая
красивая дама из общества. Она попала в  затруднительное  положение:  ее
шантажирует давний знакомый, ему известно, что до брака девушка вступила
в  предосудительные  отношения  с  его  тогдашним  соперником.  В   силу
обстоятельств, в  его  руках  находится  компрометирующее  даму  письмо,
написанное ей счастливым его соперником за день до гибели. Дама пережила
смерть  возлюбленного,  благополучно  вышла  замуж,   родила   сына   от
погибшего, счастлива в браке. Негодяй угрожает  ей  разоблачением,  если
она не уступит его домогательствам.
   - А при чем здесь автомобиль и Иоанн  Креститель?  -  спросила  Мура,
внимательно выслушав помощника.
   - Негодяй преследовал даму на автомобиле.  -  Софрон  Ильич  пошуршал
листиками, нашел нужный абзац и выразительно зачитал:
   - "Но что больше всего обращало на себя внимание,  так  это  передняя
часть автомобиля. Спереди он был как бы срезан  наискось,  и  на  срезе,
блистая позолотой, так и сияло выпуклое изображение  Иоанна  Крестителя,
окруженное изящной рамой из темной бронзы". А вообще  ситуация  остается
неясной,  -  изрек  Софрон  Ильич,  -  я  волнуюсь.  Когда  я  служил  в
артиллерии...
   Тут настенные часы издали характерный звук и начали отбивать удар  за
ударом. Бричкин и Мура смотрели на сдвинувшиеся воедино стрелки  до  тех
пор, пока не расслышали легкое дребезжание дверного колокольчика.
   - Это она! - одними губами прошелестел Бричкин и вскочил с кресла.
   Непроизвольно привстала и Мура.
   Появившаяся клиентка их разочаровала: средних лет дама с  простоватым
лицом, грустными серыми глазами, одетая строго, хотя  пальто  сидело  на
ней, как домашний халат, - мешковато, бесформенно.
   Бричкин бросился навстречу посетительнице.
   - Добрый день, госпожа Филиппова, - сказал он, помогая  гостье  снять
пальто и устраивая его на вешалке. - Я получил вчера вашу записку и весь
к вашим услугам. Прошу садиться.
   Дама безразлично взглянула на Муру, застывшую со ставкой в  руке  над
белоснежным листом бумаги, и прошествовала к столу.
   - Не знаю даже, как приступить, - сказала, отдышавшись,  клиентка.  -
Боюсь, вы сочтете меня не вполне нормальной.
   - О нет, сударыня, ни  в  коем  случае!  -  пылко  возразил  Бричкин,
мысленно умоляя Господа Бога, чтобы клиентка оказалась в своем уме.
   - Мое имя Любовь Ивановна Филиппова. Оно,  вам,  конечно,  ничего  не
говорит, - начала гостья  и,  не  дождавшись  опровержения  своих  слов,
продолжила:
   - Я вдова Михаила Михайловича Филиппова. В  июне  нынешнего  года  он
скоропостижно скончался. Мы с детьми  были  на  юге,  отдыхали.  Причина
смерти - внезапная остановка сердца.
   - Вы сомневаетесь в диагнозе? - спросил Бричкин.
   - Недавно стала сомневаться,  -  вздохнула  госпожа  Филиппова,  -  а
точнее сказать, вчера. Хотя кое-что подозревала и раньше.
   - Когда последовала смерть вашего супруга? - спросил Бричкин.
   - 11 июня, об этом много писали. Покойный супруг  мой  был  человеком
известным.  Редактировал  журнал  "Научное  обозрение",  сотрудничал   с
Бехтеревым,  Глазенапом,  Лесгафтом,  Бекетовым.  В  последней,  майской
книжке журнала напечатаны "Заветные мысли"  Менделеева  и  "Исследование
мировых  пространств  реактивными  приборами"  Циалковского,  муж  очень
уважал их обоих.
   - Кто же не знает "Научное обозрение"?  Журнал  серьезный,  -  сказал
Бричкин. - И о смерти вашего супруга читал, все газеты откликнулись...
   - Когда я приехала в Петербург, то выяснила следующее. Записывайте, -
госпожа Филиппова повернулась к Муре, застывшей с открытым от  удивления
ртом. - Супруг мой в ту ночь велел прислуге не беспокоить его до полудня
- накануне  он  собирался  работать  всю  ночь.  Он  проводил  опыты  по
электричеству,  занимался   химией.   Мечтал   найти   способ   передачи
электричества на расстояние без проводов - и  достиг  успеха:  будучи  в
Петербурге, сумел зажечь люстру в Царском  селе.  Он  утверждал,  что  с
помощью электрического сигнала можно на расстоянии производить взрывы. Я
плохо понимаю эти материи. Но он говорил - нажмешь кнопку в  Петербурге,
а взрыв произойдет в Константинополе...
   - Так в ночь своей смерти он производил этот опыт? - упавшим  голосом
спросил Бричкин, уже почти уверенный, что перед ним лишившаяся  рассудка
вдова. - Хотел взорвать Царьград?
   - Не знаю, - ответила госпожа Филиппова,  -  знаю,  что  он  произвел
двенадцать таких опытов. Он держал все в тайне. Обсуждал эти вопросы  со
своим французским коллегой Бертло, химиком.  Вы  все  понимаете,  что  я
говорю?
   -  Продолжайте,  сударыня,   -   участливо   предложил   Бричкин,   -
продолжайте. Имя Бертло мне  известно.  Светило!  Гений!  Специалист  по
взрывчатым веществам.
   - А утром прислуга обнаружила бездыханное тело  Михаила  Михайловича.
Он лежал на ковре рядом с письменным столом. Вызвали вольнопрактикующего
врача Полянского.  Врач  не  обнаружил  никаких  внешних  повреждений  и
заключил, что мой супруг умер от внезапной  остановки  сердца.  Говорят,
такое бывает у людей пожилого возраста. - Она помолчала, по ее приятному
лицу с мягкими чертами пробежала тень. - Но далее произошло странное.
   - Что именно? - без всякого воодушевления произнес Бричкин.
   - О смерти мужа стало известно Охранному отделению -  кто  оповестил,
не знаю. Может, и сам Полянский. Но у мужа и раньше были неприятности  с
властями, журнал хотели закрыть как рассадник  марксистских  идей.  Одно
время муж находился под негласным надзором,  вынужден  был  переехать  в
Териоки.
   - И что же дальше?
   - Приехали  жандармы.  Изъяли  все  бумаги,  переписку  -  якобы  для
проведения собственного  расследования.  И  все-таки  я  не  думаю,  что
причиной  изъятия  стали  научно-материалистические   работы   мужа   по
марксизму и публикации эмигрантов. Тело увезли  в  морг.  Его  разрешили
хоронить, но вскрытия не делали.
   - Интересно, - Бричкин встрепенулся,  -  а  вам  известны  результаты
расследования, предпринятого Охранным отделением?
   - Их не публиковали, - госпожа Филиппова печально  усмехнулась.  -  И
мне не показывали.  Я  искала  возможности  узнать  что-либо,  хотя  это
непросто. Кое-что удалось благодаря помощи хороших знакомых. Я была  так
поражена, что не знала что предпринять.
   - Выводы Охранного отделения разошлись с заключением врача?
   - Они были очень странными. Охранка утверждала, что мой супруг  погиб
от отравления.  Они  изъяли  из  кабинета  вещественные  доказательства:
колбы, реторты и пробирки, каменный котелок с солью, флакон с жидкостью.
Эксперт написал в заключении, что если соль - желтая соль, а жидкость  -
разведенная серная кислота, то не  может  быть  сомнения,  что  господин
Филиппов использовал их для произведения реакции, ведущей к  умышленному
самоотравлению.
   - Да-а-а... - протянул озадаченный Брич-кин. -  Неужели  у  господина
Филиппова были причины расстаться с жизнью?
   - Боже упаси! - клиентка  промокнула  увлажнившиеся  глаза  кружевным
платочком, вынутым из-за манжеты. - Он был счастлив, он писал  и  мне  и
нашей доченьке радостные  письма.  Я  дам  вам  почитать.  Он  переживал
душевный подъем - предчувствовал, что находится в  шаге  от  величайшего
открытия. И мсье Бертло соглашался с ним, во Франции  он  с  нетерпением
ждал результатов тринадцатого опыта.
   - Продолжайте, сударыня, - Бричкин подбодрил женщину, - есть  ли  еще
существенные детали?
   - Есть, господин Икс. В деле отсутствует важный документ - результаты
химического анализа этой соли и этой жидкости.
   - Вы хотите сказать, что заключение делалось на глаз, без привлечения
химиков?
   - Именно  это,  -  ответила  госпожа  Филиппова.  -  И  обращаю  ваше
внимание: все бумаги мужа, имеющие отношение к его научным  разработкам,
изъяты и недоступны для изучения.
   -   Вы   подозреваете,   что   смерть   господина   Филиппова    была
насильственной?
   - Да. Я не верю ни в  остановку  сердца,  ни  в  самоотравление.  Его
убили,  чтобы  завладеть  его  гениальной  разработкой.  Я  всегда   ему
говорила, что зажигать на расстоянии люстры безопасно, а вот взрывать на
расстоянии Константинополь - к добру не приведет.
   - Совершенно согласен с вами, сударыня, -  кивнул  Бричкин,  вертя  в
руках утренний выпуск газеты.
   - Теперь вы понимаете, господин Икс, почему я к вам пришла.  Я  хочу,
чтобы вы нашли убийцу моего мужа. Теперь вам понятно, почему я  не  могу
обратиться в полицию. Теперь вы  понимаете,  почему  я  написала  вам  в
записке о каменном котелке.
   - Да, сударыня, понимаю, - ответил Бричкин. - Вы думаете,  что  здесь
имеет место один и  тот  же  почерк  преступника.  Смерть  книгоиздателя
Сайкина и смерть  вашего  мужа  обставлены  одинаково.  И  там  и  здесь
присутствует каменный котелок с солью и флакон с кислотой. А как обстоит
дело с книгой Конан Дойла?
   - Вы  правильно  понимаете  ход  моей  мысли.  Вчера  об  этом  же  я
расспрашивала прислугу.  Да,  "Автомобиль  Иоанна  Крестителя",  которым
зачитывается вся столица, вышел в свет за  неделю  до  смерти  мужа.  Но
прислуга утверждает, что этой книги в кабинете не видела. Муж никогда не
увлекался подобной литературой. Зачем ему Конан Дойл? Обнаружившая  труп
горничная клянется всеми святыми, что никакой - ни целой, ни разорванной
- книги на бездыханном теле не было.
   - Как вы думаете, сударыня, - осторожно начал Бричкин, - не могла  ли
охранка горничную запугать?
   - Тогда девушка придерживалась бы  официальной  версии,  а  она  тоже
подозревает, что муж умер не своей смертью,  намекала  как-то.  Мне,  по
крайней мере.
   - Да, дело трудное, - сознался Бричкин, - не  знаю,  с  какого  конца
приступать.
   - Понимаю вас, - клиентка смотрела на сыщика с сочувствием, - однако,
может  быть,  расследование  смерти  господина  Сайкина  даст   какие-то
ниточки, способные привести и к убийце моего мужа?
   - Это единственная надежда. Хотя мой метод зиждется на  всеобъемлющем
расследовании. Придется  опросить  и  людей,  которые  в  последние  дни
встречались  с  вашим  мужем.  Горничную.   Авторов   журнала   "Научное
обозрение". И конечно, врача  Полянского.  А  с  господином  Сайкиным  у
вашего супруга были общие дела?
   - Я работала одно время секретарем в журнале, уверена, что знала  бы,
если бы они встречались. У них разный круг общения.
   - Если сможете назвать кого-либо еще, будем вам признательны.
   - Я подумаю, - сказала госпожа Филиппова и раскрыла ридикюль. - После
смерти мужа журнал перестал выходить в свет.  Нет  средств.  Но  коллеги
хотят возродить его, собрали деньги. Пока их не хватает даже для  одного
номера. Пусть они и станут авансом для вашего расследования. Сегодня  же
напишу и мсье Бертло,  может,  он  соберет  средства  среди  европейских
ученых.
   - Ни в коем случае! - воскликнул Бричкин! И осекся, увидев испуганное
лицо посетительницы. - Нет, нет и нет. Поймите меня правильно.  Я  ни  в
чем не подозреваю мсье Бертло. Но если о нашем расследовании узнает он и
европейские ученые, это  неизбежно  станет  известным  и  в  России.  Не
забывайте и о перлюстрации. А Охранному отделению, уверен, не понравится
наше расследование. Прошу, нет, умоляю - никому, никому ни слова!
   - Как скажете, господин Икс, - покорно ответила  вдова.  -  Для  меня
самое главное - найти убийцу мужа.
   - Отныне и для нас это самое главное,  -  заверил  вставшую  клиентку
Бричкин. - Для конспирации прошу вас более сюда не приходить.  И  ничему
не удивляться. Если возникнет необходимость, мы сами  с  вами  свяжемся.
Дело опасное. Охранка вами не интересуется?
   Бричкин   помог   посетительнице   одеться,   вид   он   имел   очень
обеспокоенный.
   - До сих пор не замечала, -  сказала  госпожа  Филиппова,  застегивая
пальто, - я только вам открыла свои сомнения и  подозрения.  Ваш  вопрос
застал  меня  врасплох.  Может  быть,  за   мной   установлена   слежка?
Припоминаю, у  вашей  конторы  я  заметила  на  противоположной  стороне
переулка странного господина...
   - Филера?
   - Не знаю. Я мельком взглянула на него. Он стоял у  афишной  тумбы  и
читал газету.
   - Как он выглядел?
   - Высокий, в длинном черном пальто, без шляпы, с  огромной  волнистой
гривой. Я видела его со спины. Он  сунул  руку  в  карман  -  издали  не
разглядела, что было в руке, то ли портмоне,  то  ли  блокнот,  записная
книжка...
   Бричкин подумал.
   - Окна нашей конторы выходят во двор, не проверить.  Давайте  сделаем
так. Вы направитесь к Тучкову мосту и, если заметите  слежку,  погуляйте
минут пять. А если слежки не будет... Что бы такое сделать?
   - У меня идея!  -  воскликнула  Мура.  И,  увидев  обращенные  к  ней
взгляды, смутилась. - Если нет слежки, госпожа Филиппова погуляет минуты
две около дома и положит конфету в клюв каменного грифончика у парадного
подъезда. Вы, господин Икс, выйдите и проверите.
   - А детишки не унесут? - усомнился Бричкин.
   - Для детишек высоко, а взрослые не заметят.  Прекрасный  тайник,  на
будущее пригодится, - Мура полезла в ящик стола,  -  а  конфета  у  меня
есть.
   Госпожа Филиппова поблагодарила расторопную стенографистку  господина
Икс, взяла у нее конфету и вышла. Бричкин  тут  же  начал  одеваться.  С
нетерпением поглядывая на часы, он переждал минуты две  и,  велев  Муре,
если  он  не  вернется,  запереться  на  все  замки,  кинулся  вслед  за
клиенткой.
   Мура осталась одна. В голове ее царила ужасная мешанина: записка  про
траурную шляпу, котелки, флаконы, охранка.  Последнее  тревожило  больше
всего - вступить в единоборство с всесильным департаментом?  Такого  она
не  могла  предположить  и  в  самых  смелых  мечтах.  Неужели  придется
беспокоить Дмитрия Ивановича Менделеева, неужели придется отказаться  от
концерта  Александра   Николаевича   Скрябина?   Под   каким   предлогом
отправиться к Карлу Ивановичу Вирхову,  чтобы  разузнать  поподробнее  о
ходе следствия по делу Сайкина?
   Владелица детективного бюро была готова броситься к дверям и запереть
их на все замки, но на пороге возник Бричкин.
   - Слава Богу, - возвестил он,  -  напрасные  страхи.  Ни  слежки,  ни
клиентки,  ни  конфеты.  Ничего.  Похоже,  я  запугал   бедную   госпожу
Филиппову.
   - А признайтесь, Софрон Ильич, - Мура все-таки заперла дверь за своим
помощником, - вы сначала подумали, что клиентка не в своем уме?
   - Вы, как всегда, проницательны, Мария Николаевна. - Бричкин галантно
поцеловал хозяйке ручку. - А откуда у вас взялась конфета? Что-то  я  не
замечал за вами пристрастия к сластям.
   - Специально сегодня захватила с собой, - призналась смущенно Мура. -
Клим   Кириллович   утверждает,   что   глюкоза   повышает    умственную
работоспособность. А я хочу, чтобы расследование наше заняло  как  можно
меньше времени. Папа рассердится, если я заброшу занятия на курсах. Да и
мне жалко -  профессор  Грев  такой  душка,  симпатичный,  умный.  Очень
интересно рассказывает о монастырской  жизни  средних  веков.  Настоящие
культурные центры. Сколько  сокровищ  сохранили  для  нас  последователи
святого Бенедикта, святого Франциска... Вы о чем-то думаете?
   - Да, Мария Николаевна. - Бричкин рылся в  своих  заветных  папочках,
где хранились газетные вырезки, собирать которые он начал, еще  находясь
на службе в Общества  трудолюбия  для  образованных  мужчин.  -  Где  же
июньские публикации? Здесь у меня все научное сложено...  Так...  Вот...
Некролог... Уважительно, скорбно. А  вот  газета  "Новое  время".  Конец
июня. Потому и забыл, что мы  с  вами  в  тот  момент,  уважаемая  Мария
Николаевна, поисками кота госпожи Брюховец занимались...
   -  Так  что  же  пишет  "Новое  время"?  В  сознании  Муры   вспыхнул
ослепительный образ прекрасного грека по имени Эрос.
   - Ругательная статья, подписанная инициалами А.Т., - пробежав глазами
заметку, Бричкин вернул Муру к действительности. - Автор пишет, что идея
изобретения Филиппова, о которой трезвонят все кому не  лень,  полностью
несостоятельна.  Что  передавать  электрический  сигнал   без   проводов
невозможно. Что  производить  взрывы  Константинополя  на  расстоянии  в
тысячи верст - псевдонаучный  бред.  Что  мсье  Бертло  на  потеху  всей
просвещенной  Европе  поддерживает   шарлатанство   г-на   Филиппова   и
способствует "научному разврату".
   - Хлестко, ничего не скажешь, - Мура вздохнула,  -  мне  тоже  как-то
плохо верится, что можно  взрывать  города  на  расстоянии.  Надо  будет
побеседовать с Дмитрием Ивановичем Менделеевым.
   - Думаю, можно обойтись и  без  беседы,  -  ответил  лукаво  Бричкин,
извлекая из горки вырезок еще одну. - Господин  Менделеев  за  словом  в
карман не лезет. И высказался по этому  вопросу  в  "Санкт-Петербургских
ведомостях". Слушайте: "То, что я  прочел  в  статье  "Нового  времени",
содержит в действительности не "научный разврат", а  научную  белиберду.
Узнав перед самым моим отъездом в деревню о  кончине  М.  М.  Филиппова,
после того я ничего или почти ничего сколько-нибудь  достойного  доверия
не  слыхивал,  и  для  меня  остается  совершенно  неясной  связь  между
белибердой статьи г. А.Т. и кончиной человека, который, по моему мнению,
оставил о себе добрую память у всех, кто его знал".

Глава 7

   Утром доктор Коровкин проснулся с неприятным чувством - со вчерашнего
вечера в его душе сохранилось  тревога.  Против  своего  обыкновения  он
некоторое время полежал в постели, закинув руки за голову и  воззрившись
в лепной потолок, - ему хотелось понять, что  же  именно  было  причиной
непроходящего  беспокойства.  Намерения   обворожительного   композитора
Скрябина, едва ли не мгновенно покорившего душу  Брунгильды  Николаевны?
Доктор когда-то мнил старшую барышню Муромцеву своей  будущей  супругой,
но эти видения становились все реже и реже, пока совсем не исчезли.  Или
беспомощно-испуганное  лицо  Марии  Николаевны,  прочитавшей  присланную
незнакомцем записку? Клим Кириллович  не  был  уверен,  что  неизвестный
автор - всего-навсего шутник. А возможно, неприятный осадок  остался  от
сообщения Бричкина  о  предстоящем  деле,  в  котором  замешан  каменный
котелок. Ведь вчерашняя вечерняя газета утверждала, что подобный котелок
фигурирует и в расследовании, которое ведет Карл Иваныч Вирхов!  Неужели
пути Муры и судебного следовател