Глеба.
     Капитан  позвонил  ей, и Калерия Изотовна согласилась встретиться. Жила
она  у  старшего  сына  Родиона  в  отдаленном  микрорайоне. Виктор Павлович
немного  опоздал.  Когда  он  приехал, Калерия Изотовна вывозила из квартиры
детскую  коляску с грудным ребенком. Она хотела отменить гуляние, но капитан
сказал,  что  они  могут побеседовать и на свежем воздухе. Он помог спустить
коляску на лифте и вынести во двор.
     - Внук? - поинтересовался Жур.
     - Внучка, - с нежностью ответила бабушка.
     На  Калерии  Изотовне  была  старомодная беличья шуба и такая же шапка,
повязанная сверху черным платком.
     "Траур  соблюдает,  -  отметил  про себя Виктор Павлович. - По младшему
сыну.  А  я  со  своими  вопросами...  Может,  лучше  было  бы встретиться с
Родионом? Все-таки мужик".
     Но отступать было уже поздно.
     Вопреки  опасениям  капитана Калерия Изотовна говорила о Глебе довольно
спокойно и даже сохранила способность оценивать его критически.
     - Может,  я прошляпила что-то в воспитании? С отцом Глеба мне жилось ой
как  несладко!  Когда  крепилась, а когда и силушек не хватало. Ходила как в
воду  опущенная,  ревела  прямо при детях. А то и срывала на них свои обиды.
Глеб  рос особенно впечатлительным. Не могло все это не отложиться. Вот он и
ожесточился,  видимо.  Отсюда неверие в добро, цинизм. Взять хотя бы то, как
Глеб  поступил  с мачехой, - продолжала Калерия Изотовна. - Даже я, человек,
который,  кажется,  должен  был бы ненавидеть Злату, и то жалела ее до слез.
Ведь,  по  существу,  последние  годы она была для Глеба матерью. Вы знаете,
что он ушел жить к ним?
     - Знаю, - подтвердил капитан.
     - Глеб  у нее всегда был чистенький, наглаженный, ухоженный, прямо весь
сиял!  И  что  же?  Когда Злата осталась, как говорится, у разбитого корыта,
Глеб  отплатил  ей  черной  неблагодарностью.  Видите  ли, в поселке Злата с
Семеном   Матвеевичем  заняли  дом,  предназначенный  для  яслей.  Кому  это
понравится?  Люди  осуждали  их. Можете представить, каково ей было остаться
одной  среди  них!  Злата  умоляла  Глеба помочь ей как-нибудь перебраться в
город,  но  он  даже пальцем не пошевелил. Да еще востребовал с нее какой-то
карточный долг за отца, - сокрушалась Калерия Изотовна.
     Они  неспешно  прогуливались  по тихому двору, ребеночек не беспокоил -
мирно спал в своей колыбельке.
     - От  всех  этих  переживаний  у бедной Златы на нервной почве отнялись
ноги,  -  продолжала  Ярцева-старшая.  - Уж я гнала в Ольховку Глеба, гнала!
Поезжай,  говорю,  помоги!  Куда  там!  Ни  разу не съездил! Спасибо, Родион
иногда выбирает время, навещает ее. Душевный! Не в пример Глебу.
     Виктор Павлович спросил, какие взаимоотношения были у братьев.
     - В  детстве  -  водой  не  разольешь, а потом стали отдаляться друг от
друга.  Перед смертью же Глеба и вовсе разошлись окончательно. Я виновата...
- Калерия Изотовна тяжело вздохнула и замолчала.
     - Чем же? - поинтересовался Жур.
     - Вы  квартиру  нашу  не  видели,  -  показала она на свои окна. - Одно
название,  что  трехкомнатная.  Комнатки  -  клетушки!  Всего  тридцать  два
квадратных  метра.  И  это  на семь человек! Ну а когда Глеб остался один, я
предложила  ему поменяться квартирами. Он отказал. Родион узнал, разозлился,
говорит:  пусть подавится своими хоромами! Строго-настрого предупредил меня,
чтобы  больше  не унижалась. Сказал: считай, что у тебя нет сына, а у меня -
брата!  Да, так и сказал. А когда узнал, что Глеб утонул, ни слова не говоря
снял  со  сберкнижки  деньги, что копил на машину, и полетел в Южноморск, за
телом  нашего  младшего.  И  похоронили  честь  по  чести.  Правда,  кое-кто
ехидничал:  какие,  мол,  это расходы по сравнению с тем, что достанется нам
после  Глеба.  А вы знаете, что заявил мне Родион? Из тех денег нам не нужно
ни  копейки!  Грязные они, мама! А я уж знаю: если старший сын сказал, то ни
за что не отступится от своих слов.
     - Калерия  Изотовна,  - спросил капитан, - чем объяснил Глеб свой отказ
поменяться квартирами?
     - Якобы решил перебраться в Москву и уже обмен нашел.
     Виктор  Павлович осторожно прощупал, ведала ли Калерия Изотовна, какими
неблаговидными  делами занимался ее младший сын? Она кое о чем догадывалась,
но толком ничего не знала. Как и людей, с кем был связан Глеб.
     Проснулся  младенец,  и  Ярцева  поспешила домой менять пеленки. Виктор
Павлович  помог доставить коляску к дверям квартиры и попрощался: была самая
пора ехать к Гридневу.


     Когда  Виктор Павлович подходил к знакомому одноэтажному дому барачного
типа, в душе всколыхнулась горечь перенесенной недавно незаслуженной обиды.
     Несмотря  на  то  что  был  день,  в  окне  Гриднева  горел зеленоватый
неоновый  свет.  Открыл  капитану  сам  инженер.  Большеротый, коренастый, в
старых потертых брюках и майке, он вопросительно уставился на пришедшего.
     - Жур, - представился Виктор Павлович.
     Хозяин  смутился,  предложил  зайти,  заметался  по  комнате  в поисках
рубашки, которую поначалу надел наизнанку.
     "Слава  богу,  Орыси  и  впрямь  нет",  -  подумал в это время капитан,
оглядывая комнату.
     Теперь  она  напоминала  мастерскую.  Стол,  в  прежние  посещения Жура
покрытый  скатертью,  был  превращен  в  верстак. На нем лежали всевозможные
инструменты,  какие-то  детали,  провода,  были привинчены тиски и небольшой
станочек. Над столом горела лампа дневного света.
     - Садитесь... Прошу, пожалуйста... - все еще суетился Гриднев.
     Он старался не смотреть в глаза Журу.
     Виктор  Павлович  устроился  на  предложенном  стуле,  а  хозяин  -  на
табуретке.
     - А  где  Ореста  Митрофановна?  -  поинтересовался  оперуполномоченный
уголовного розыска.
     - К  сожалению,  будет не раньше чем часа через два, - поспешно ответил
инженер. - И если вы к ней...
     - Нет-нет,  -  перебил  капитан,  радуясь,  что избежит-таки встречи со
Сторожук. - Я к вам.
     - Да,  да, понимаю! - нервно заерзал на табурете хозяин. - Я перед вами
страшно виноват! Но, честное слово, Виктор Павлович, я... я...
     Гриднев  хотел  еще что-то сказать, но, видимо, от сильного волнения не
нашел подходящих слов.
     - Ладно,   что  уж,  -  отмахнулся  капитан,  которому  неприятно  было
возвращение к прошлой истории.
     Но  Гриднева,  вероятно,  мучили  угрызения  совести,  и он, заикаясь и
волнуясь,  поведал  Журу о том, как познакомился с Орысей на прошедший Новый
год  у  Ярцевых  и  влюбился  в  нее без памяти. Он забрасывал ее письмами в
Трускавец,  в которых умолял Оресту выйти за него замуж, но она ни разу даже
не  удосужилась ответить. Потом он узнал, что предмет его страсти перебрался
из  Прикарпатья  в Москву. След затерялся. Гриднев уже отчаялся когда-нибудь
увидеть  Орысю,  но вдруг однажды, в начале ноября, встретил в Средневолжске
возле  детского  садика,  куда ходит сынишка Сторожук Дима. Ореста, конечно,
сразу  узнала инженера. Разговорились. Оказывается, она только что с поезда,
остановиться  негде,  Гриднев тут же предложил ей свою комнату, которую дали
ему  на  предприятии  буквально  неделю  назад. И, о чудо, Орыся приняла его
предложение!  Однако  еще  большим  чудом, в которое Федор не может до конца
поверить до сих пор, было ее согласие стать его женой.
     - Вы,   как  мужчина,  должны  понять!  -  с  горячностью  оправдывался
инженер.  -  Я  совершенно  не  отдавал  себе  отчета,  когда увидел избитую
Орысю...  Попадись  мне  в  тот  момент, кто ее так, задушил бы собственными
руками! - Он показал кисти с растопыренными сильными пальцами.
     - Вы  думаете, Роговой отвязался от Оресты окончательно? - спросил Жур,
переводя  разговор  в  нужное русло. - Она не говорила, не появлялся ли он в
эти дни?
     - Пусть  только  появится!  -  грозно  произнес  электронщик.  -  А  ей
наказал,  чтобы сразу же сообщила мне! И вообще, предупредил Орысю, чтобы не
ходила  одна  по  улицам  и  никого  не  пускала  в  дом.  Сегодня уговорила
отпустить  ее  в  детсад,  по  Димке  соскучилась.  -  Он вздохнул. - Не мог
отказать...
     Гриднев  посетовал  на  то,  что бывший муж Сторожук не хочет отдать ей
сына.  Инженер  пытался  побеседовать  с отцом Димки, но тот даже слушать не
пожелал об этом.
     - Я  бы  обеспечил  семью, - заверил Гриднев. - И еще как! Заказов - не
успеваю справляться! - Он кивнул на заваленный верстак.
     - Каких заказов? - спросил капитан.
     - Я  ведь  помимо  основной  работы  вступил  в  кооператив,  - пояснил
инженер. - "Комфорт" называется, может, слышали?
     - Нет.
     - В "Вечернем Средневолжске" все время даем объявление.
     - И чем занимается ваш "Комфорт"?
     - Само  название  говорит  - чем, - ответил Гриднев. - Например, делаем
автоответчики,  или,  как  еще  говорят, электронные секретари. Обыкновенный
магнитофон  с  соответствующим  устройством.  В  ваше отсутствие отвечает на
телефонные звонки и записывает, что хотят вам сообщить.
     - Знаю,  -  кивнул  Виктор  Павлович.  -  Видел  такую  штуку  у одного
знакомого.
     - Ну,  еще  электроплиты  и  стиральные  машины  с заданной программой,
замки   на   входных   дверях,   открывающиеся   только  на  голос  хозяина,
дистанционное  управление  к телевизорам... Словом, внедряем в быт последние
достижения электроники.
     - Но ведь все это выпускает промышленность, - заметил Жур.
     - Увы,  пока только в единичных экземплярах, для выставок, - усмехнулся
Гриднев.  -  А в каком магазине вы увидите на прилавке вот это? - Он взял со
своего  импровизированного  верстака какой-то незаконченный прибор и показал
Виктору Павловичу. - Что напоминает?
     - Обыкновенная телефонная трубка, - ответил капитан.
     - Да,  телефонная  трубка, но не обыкновенная! Действует в радиусе двух
километров  от  аппарата.  Так что можете гулять с ней в кармане, возиться в
саду, пойти в магазин - телефонный звонок не провороните.
     Гриднев по-прежнему избегал взгляда капитана.
     "Все  еще  чувствует себя виноватым? - думал Жур. - Или же считает, как
японцы, что смотреть в глаза собеседнику невежливо?"
     - Удобно, не правда ли? - Инженер положил прибор на место.
     - Еще бы, - согласился капитан.
     - Если  желаете заиметь, можете сделать заказ в "Комфорте", - улыбнулся
электронщик.
     - А   Глеб   Ярцев   заказывал  вам  различные  устройства  тоже  через
кооператив? - неожиданно спросил Жур.
     - Нет,  - спокойно ответил Гриднев. - "Комфорт" действует всего полтора
месяца.  -  И  поинтересовался, в свою очередь: - Какие именно устройства вы
имеете в виду?
     - Хотя бы радиопередатчик и приемник к нему в виде очков. Помните?
     - Разумеется.
     - А   для   чего   это   предназначалось,  вам  известно?  -  продолжал
расспрашивать капитан, удивляясь невозмутимости инженера.
     - Конечно,   Глеб   был   заядлый   картежник,   но   очень   не  любил
проигрывать...
     И  Гриднев  поведал  Виктору  Павловичу  историю,  которую  капитан уже
слышал от Елены Ярцевой.
     - Честно  говоря,  -  продолжал Гриднев, - я не мог понять Глеба. Вроде
бы  интеллигентный  человек,  будущий ученый - и так увлекаться картами!.. Я
так  и  сказал  ему.  А  Глеб привел слова Пушкина: мол, страсть к игре есть
самая  сильная  из  страстей!  Короче,  я  посоветовал  Глебу  лечиться.  Он
засмеялся,  говорит,  от  этого  не  лечат.  Тогда  я  показал ему заметку в
журнале  о том, что в Америке такую клинику открыли, и в первый же год в нее
поступило  двести  пациентов.  Из тех, кто не может жить без рулетки, карт и
прочих  азартных  игр.  Причем  сто  восемьдесят человек избавились от этого
полностью!
     - Ну  а  для  чего  вы  сами  потакали  его увлечению? - спросил Жур. -
Сделали даже шулерское приспособление...
     - Так  уж  и  шулерское,  -  смутился  инженер.  -  Просто думаю: пусть
потешит самолюбие.
     - Не только самолюбие, - усмехнулся капитан. - Но и свой карман.
     - Как? - испуганно посмотрел на Жура Гриднев.
     Виктор Павлович дал ему ознакомиться с показаниями Елены.
     - Ну,  Глеб!  Ну, лицемер! - возмутился электронщик. - Так надуть меня!
Да и Ленка хороша! А я верил! Даже в мыслях не было!
     - Но ведь вы делали для Глеба и другие приспособления, - заметил Жур.
     - Да.  Например,  смастерил  ему  вот такую штуку, - Гриднев показал на
незаконченную  телефонную трубку. - И дома у них немало моих приспособлений.
Бар,  который открывается от голоса, защитная сигнализация, если будут лезть
воры.  Это  по просьбе Елены, после того как у нее увели бабкин гарнитур. Вы
знаете об этой истории?
     - Знаю, - кивнул Жур. - Еще что вы для Ярцева сделали?
     - Планы  были  грандиозные!  -  Гриднев  вскочил,  поставил  табурет  к
"стенке",  достал  с самого верха искусно выполненный макет какого-то здания
и водрузил на стол. - Вместе с Глебом сочинили...
     - Что это?
     - Загородная   вилла,  -  ответил  инженер.  -  Глеб  мечтал  отгрохать
где-нибудь  на берегу подмосковного водохранилища... Дом из двадцать первого
века! Сплошная электроника!..
     - Он что, разбирался в ней?
     - Ни  в  зуб  ногой!  -  замотал  головой  Гриднев. - Толкал идеи. Ну а
воплощение было за мной.
     "Пора!"  -  решил  оперуполномоченный  уголовного  розыска  и предъявил
инженеру фотографию устройства, что было на теле покойного аспиранта.
     Его  уже  исследовали  в  Институте судебных экспертиз, однако для чего
оно  было  сделано  каким-то  кустарем, эксперты ответить не смогли. Чикуров
делал  запрос даже в КГБ, откуда ответили, что на шпионское оборудование сия
аппаратура не похожа.
     - Знакомо? - спросил капитан.
     - Моя работа! - не без гордости ответил Гриднев.
     - По заказу Ярцева?
     - Последнее, что просил Глеб сделать, - со вздохом ответил инженер.
     - Объясните,  пожалуйста,  что  представляет  собой  эта  аппаратура? -
попросил Жур. - Для чего применялась?
     Гриднев придвинул к себе снимок.
     - Собственно говоря, это не что иное, как ультрафиолетовый излучатель.
     - Подробнее, пожалуйста, - сказал Жур.
     - Хорошо...  Вот видите пояс с кармашками? Это блок питания. Состоит из
двухсот  двадцати элементов типа триста шестнадцать УРАН. Элементы соединены
последовательно  и  дают  анодное  напряжение в триста вольт. Пояс надевался
прямо  на  тело.  От  блока питания идет соединительный кабель. Он кончается
разъемом,   -   водил   по  снимку  пальцем  Гриднев.  -  Посредством  вилки
соединяется  с этой коробочкой, внутри которой смонтирован однополупериодный
выпрямитель. Я толково объясняю?
     - Вполне. Продолжайте.
     - От   выпрямителя   идет  еще  один  многожильный  провод,  но  уже  к
выключателю.  Выключатель  помещался  в  левом  кармане  брюк.  От  него под
рубашкой  проходил  третий,  последний кабель. Он соединялся с самым главным
устройством,  смонтированным  на  латунной  пластинке,  которая  была зашита
внутри  манжеты  правого  рукава.  Устройство это - ламповый высокочастотный
генератор,  на конце которого находится ВЧ-контур. А внутри контура помещена
ультрафиолетовая   безэлектродная  лампа  в  светонепроницаемом  футляре  из
черной бумаги. На выходе футляра находился светофильтр... Вот и все!
     - Принцип  действия?  - спросил капитан, который не хотел пока лезть во
все тонкости.
     - Если  включить  прибор  и направить ультрафиолетовое излучение из той
лампочки   на  определенное  вещество,  то  оно  будет  люминесцировать  под
светофильтром  зеленым  светом,  -  ответил  инженер.  - Например, вы можете
пометить  этим  веществом  какой-нибудь  предмет. При обычном свете метка не
видна!  Но  стоит  направить  излучение  этой  лампы в рукаве рубашки - и вы
увидите метку, а окружающие нет.
     - Насколько  я понял, устройство должно быть спрятано под одеждой, так?
- уточнил Виктор Павлович.
     - Разумеется, - усмехнулся Гриднев. - В этом вся и хитрость!
     - Ну а для чего оно понадобилось Глебу Ярцеву?
     - Фокусы  всякие  показывать!  Понимаете,  у  нас был на гастролях Юрий
Горный.  Он  умеет  отгадывать  мысли,  находить  спрятанные  кем-нибудь  из
публики  предметы  и так далее, - рассказывал электронщик. - Глеб побывал на
его  выступлении, прибежал ко мне и предложил идею этого устройства. В общих
чертах,  конечно.  Для  карточных  фокусов.  Изюминка  состояла в том, чтобы
работать  одному,  без  напарника.  Я просидел ночь, и наутро схема была уже
готова.  Бери  детали,  паяльник  и  монтируй!  Работы дня на три-четыре, не
больше.  Но Глеб сказал, что надо успеть до его отъезда в Южноморск, то есть
послезавтра...  Ладно,  говорю,  постараюсь,  но только для надежности нужен
драгметалл  на  контакты.  Их  здесь очень много: и тут, и тут, и здесь... -
тыкал пальцем в снимок Гриднев.
     - Какой именно драгметалл? - поинтересовался Жур.
     - Серебро,  -  ответил  инженер. - А золото - еще лучше! Глеб, не долго
думая,  достал  из кармана золотой браслет. Хватит, спрашивает, на контакты?
Я  говорю:  с  маковкой!  Ну  а  оставшееся золотишко и камешек, говорит он,
оставь  себе.  Ну,  как бы плата за работу... Я, естественно, запротестовал:
зачем  мне  лишнее?  Не  хапуга  ведь  какой-нибудь!  Глеб  смеется:  потом,
говорит,  сочтемся!  Сколько  раз,  мол,  ты  старался для меня бесплатно. И
верно,  было  такое.  Короче,  выложился  я полностью. За двое суток дай бог
если  на  пару часов прикорнул. В Южноморск Глеб улетел с этой штуковиной...
Расставались на месяц, а вышло - навсегда.
     Гриднев тяжело вздохнул.
     "Неужели  он  на  самом  деле  такой  наивный  человек?  - думал Виктор
Павлович, глядя на загрустившего инженера. - Или морочит мне мозги?"
     Жур  был  почти  уверен, что при помощи этого устройства Ярцев выкачал,
наверное, немало денег у партнеров по стосу и деберцу.
     - Ну а браслет остался у меня на память, - печально произнес Гриднев.
     - А контакты как же? - полюбопытствовал капитан.
     - У  меня  не  поднялась  рука на эту красоту! - Гриднев снова вскочил,
открыл  один  из  ящиков  "стенки"  и  стал  копаться  в  нем.  -  Работа  -
загляденье!  По-моему,  старинная.  А  на  контакты я пустил парочку золотых
дисков,   которые  мама  берегла  для  зубных  коронок.  Вы  бы  знали,  как
обрадовалась  Орыся,  когда  я  подарил ей этот браслет! - Инженер счастливо
улыбнулся.  -  Вот  и думаю, а не был ли это окончательный, решающий момент,
что она согласилась выйти за меня? - пошутил он.
     Гриднев  тщательно  обследовал  весь трельяж, тумбочку под телевизором,
но браслета так нигде и не обнаружил.
     - А может, на Орысе? - высказал предположение Жур.
     - Да  нет,  - отмахнулся инженер. - Перед кем форсить? И вообще она его
еще  никуда  не  надевала. Только пару раз нацепила дома для себя. Уж больно
ей камень нравится. Александрит называется. Видели такой?
     - Александрит? - повторил Виктор Павлович. - Вроде не приходилось...
     Он  вдруг  подумал,  что  где-то слышал или читал об этом камне. Причем
совсем недавно.
     - При   разном   освещении   меняет   цвет,   -  пояснил  Гриднев.  При
электричестве  -  один,  на  солнце - другой, в сумерках - третий. И что еще
здорово  в  этом  браслете  -  черная  эмаль.  Сочетание  получилось  просто
великолепное.
     При  слове "эмаль" капитан вдруг вспомнил: на браслете из похищенного у
Елены Ярцевой гарнитура тоже была эмаль черного цвета. И александрит!
     - А вы не смогли бы подробнее описать браслет? - попросил он инженера.
     - Ну  такой,  не  очень  широкий...  -  начал  было  Гриднев, но тут же
предложил: - А может, я нарисую? Привычней как-то.
     - Еще лучше, - кивнул Виктор Павлович.
     Инженер   отыскал  среди  деталей  на  верстаке  блокнот,  авторучку  и
быстрыми   уверенными   движениями   сделал  набросок  украшения.  Причем  в
нескольких  ракурсах.  Словно  чертеж,  готовый для исполнения. И сопроводил
толковыми лаконичными надпи