спущен им посредством шнурка, перекинутого скорее всего через
торцовую часть приклада.
   Рудковский допросил Бориса Ветрова. Рассказывая о происшествии, тот
повторил, правда более подробно, то, что сообщил ранее заместителю
прокурора района Речинскому.
   - Что же, по-вашему, толкнуло отца на самоубийство? - спросил
следователь у Бориса.
   - Пропажа сестры Ларисы, - ответил Ветров. - Папа очень переживал.
   Это подействовало на него чрезвычайно сильно... Понимаете, он считал
себя в какой-то мере виновным...
   - Объясните, пожалуйста, что значит "считал себя в какой-то мере
виновным"?
   - За несколько дней до исчезновения сестры у нее произошла ссора с
папой.
   - Из-за чего?
   - В поселке ходили грязные сплетни... Как будто бы Ларису видели с
каким-то взрослым парнем... Отец деликатно поговорил с ней, предупредил,
что есть, мол, нехорошие люди... Сестра обиделась. Знаете, как бывает у
детей?
   Они все воспринимают в преувеличенном виде. Лариса замкнулась, не
хотела разговаривать с родителями. Они к ней так и этак - безрезультатно.
Отец попросил меня поговорить с Ларисой...

   Я решил подойти к ней ласково. Сестра расплакалась. Уйду, говорит, из
дома и все... Когда она пропала, я сказал о ее словах отцу. Конечно, не
стоило... Теперь жалею об этом. Он страшно расстроился. Весь день вздыхал,
потом признался: "Если Ларочка не найдется, никогда себе этого не прощу..."
   - Когда состоялся этот разговор?
   - Через день, кажется, после исчезновения сестры. Отец решил, что
Лариса не простила ему того разговора и ушла из дома. Мы с мамой,
разумеется, пытались разубедить его... - Борис вздохнул и замолчал.
   - Дальше?
   - Конечно, с его больным воображением...
   - Что вы имеете в виду? - спросил Рудковский.
   - Нормальный человек не натворил бы такого, - сказал Борис и пояснил: -
Я уже говорил. Отец был душевнобольным. Понимаете, раньше я не особенно
придавал значения его странностям. Все люди разные Одни веселые, другие
мрачные. Каждый, как говорится, чудит по-своему... За несколько дней до
этого убийства с самоубийством мать призналась мне, что у отца было
психическое заболевание. Честно говоря, для меня это не явилось новостью.
Поймите правильно, я ведь без пяти минут врач. Изучал психиатрию, бывал в
больницах. Симптомы знаю.
   По-моему, основная причина случившегося - его болезнь.
   - Если так, почему вы ничего не предпринимали? - спросил следователь. -
Почему не заставили его лечиться?
   - Легко сказать, - тяжело вздохнул Борис. - Ну, во-первых, психиатрия
такая область, где случаи, подобные отцовскому, сразу распознать трудно.
Надо принимать во внимание и возраст.
   В его годы у многих наблюдается старческий склероз. Во-вторых, речь шла
о таком близком человеке, как отец. Согласитесь, нелегко признать, что
твой отец - шизофреник. Хоть разум и требует признать, а сердце все равно
сопротивляется. В-третьих, его болезнь прежде от меня скрывали. Как и то,
что в их роду дурная наследственность. К сожалению, я узнал об этом
буквально дня за два-три до случившегося.
   - Что же вы узнали?
   - То, что его брат - шизофреник.
   И что он застрелился. Моего деда по отцовской линии тоже признавали
психически ненормальным. Он чуть в тюрьму не угодил... Как-то взял топор и
стал на улице рубить столб. Это было в тридцатых годах. Ну, его арестовали
как вредителя. Правда, потом разобрались, что к чему, и выпустили. Поняли,
что лечить надо... И тетя, между прочим, ведет себя подозрительно. Сестра
отца.
   Я ее люблю и не могу понять, почему она не пришла на похороны, хотя
была очень привязана к папе...
   - В чем, по-вашему, выражалось странное поведение отца?
   - Неадекватность реакций... Простите, это научный термин. Попробую
объяснить популярно. Настроение не зависело от видимых причин. Вдруг
становился замкнутым без всякого повода...
   Борис рассказал следователю о появившейся у Александра Карповича перед
самоубийством мании прятать деньги, вещи, в частности бутылки со спиртным,
а потом забывать, куда спрятал. И о странных словах отца "Ларочка всегда
будет со мной".
   - И еще. Я стал замечать за ним какую-то непонятную ритуальность...
   Придавал большое значение тому, где что находится. Например, фотография
деда должна лежать в правом ящике письменного стола, а фото дяди Ивана - в
левом. Мать случайно положила их в один ящик. Отец сделал ей настоящий
выговор... Ружье на стене должно было висеть так, чтобы дуло было выше
приклада. Перед сном он обязательно должен был дотронуться до серебра:
ложки, подстаканника - в общем, что было под рукой. Явные признаки больной
психики... Знаете, после всего этого я стал заниматься самоанализом: не
передалось ли мне по наследству? - Борис печально усмехнулся. - Это вообще
отрицательная черточка в нашей профессии - искать у себя симптомы всех
болезней... Но, кажется, судьба меня помиловала. Победили мамины гены. Она
с крепкой, здоровой психикой. Была...
   - А ваша сестра? - поинтересовался Рудковский.
   - Лариса еще маленькая, чтобы делать какие-то выводы. Шизофрения -
болезнь, которая обычно проявляется в период полового созревания.
   Раз уж разговор коснулся Ларисы, следователь расспросил подробнее о
событиях, происшедших 21 августа.
   - Знаете, - сказал Борис в заключение, - я не верю сплетням, будто ее
видели с каким-то мужчиной. Злые языки... Не понимаю, зачем кому-то
трепать наше имя...
   Рудковскому было известно, что милиция продолжает поиски Ларисы
Ветровой, но пока безрезультатно.
   Конечно, исчезновение любимой дочери могло послужить поводом для
решения Александра Карповича покончить с собой. Особенно, если учесть его
болезненное состояние.
   Допрошенная невеста Ветрова, Ольга Каменева, показала: после
исчезновения Ларисы Борис не раз говорил ей о том, что его очень беспокоит
поведение отца, он боится, как бы Александр Карпович не сделал чего-нибудь
с собой, и что лучше всего было бы поместить его в больницу для лечения.
Она подтвердила, что во время выстрелов находилась вместе с Борисом в
одной комнате.
   ...О том, что у Ветрова пропала сестра, его приятели и сокурсники
узнали из передачи областного телевидения.
   Теперь же они узнали и о другой трагедии в семье Бориса - гибели
родителей. Друзья старались не оставлять своего товарища одного в беде.
Приходили к Ветрову домой, звали к себе в гости.
   Студентам шестого курса, на котором учился Ветров, вскоре предстояло
разъехаться на практику. Борис должен был отправиться в небольшой городок
Средней Азии.
   - Боря, - говорили ему друзья, - тебе нельзя сейчас отлучаться из
города. А если найдется Лариса? Как она перенесет смерть родителей? И
вообще, кто заменит ей отца и мать?
   - Не могу я оставаться, - отвечал Ветров. - Хочу уехать куда-нибудь
подальше, хоть немного забыться... Я уже не верю, что Ларису найдут. Разве
что произойдет чудо...
   - Нужно надеяться, - твердили товарищи. - Ведь в милиции еще не сказали
ничего определенного.
   В конце концов Ветров соглашается, да, надо надеяться.
   Товарищи Бориса по курсу уговаривали его обратиться в ректорат
института с просьбой, чтобы его оставили практиковаться в городе. Хотели
даже направить целую делегацию. Ветров, уступив уговорам, пошел к
проректору сам.
   Проректор, профессор Петряков, отнесся к просьбе Ветрова очень
внимательно.
   - Мы обязательно что-нибудь сделаем для вас, - сказал он. - Правда,
возможно, оставить в самом городе не удастся, но попробуем устроить вас на
практику в области. Например, в районе, где, кажется, находится ваша дача.
   В Быстрице, так?
   - Да, - кивнул Борис.
   Петряков был осведомлен, где пропала сестра Ветрова.
   А поиск Ларисы продолжался. Так как в области не удалось обнаружить ни
девочку, ни ее труп, милиция объявила всесоюзный розыск.
   В начале октября Борис женился на Ольге Каменевой. И хотя со дня смерти
его родителей прошел всего месяц, никто не осуждал его: родные и друзья
понимали, как трудно вынести горе в одиночестве. К тому же на плечи Бориса
свалилась масса дел и забот по дому и даче. И год предстоял ответственный
- преддипломный.
   Ольга переехала жить на городскую квартиру Бориса. Знакомые, бывая у
них, видели: молодая женщина делала все для того, чтобы он поскорее
оправился от пережитого.
   Вместе они разбирали бумаги и документы, оставшиеся от родителей.
   И как-то наткнулись на пожелтевший от времени листок. Это была выписка
из истории болезни ј 1062. В ней говорилось, что в 1943 году Александр
Карпович Ветров находился на лечении в Свердловской психиатрической
больнице с диагнозом "шизофрения".
   Ветров-младший представил выписку следователю Рудковскому.
   - Когда-нибудь раньше вы этот документ видели? - спросил следователь.
   - Нет, никогда. Родители, по-видимому, не хотели, чтобы я знал о
болезни отца, - ответил Борис.
   Рудковский приобщил выписку к делу. То, что Ветров-старший
действительно страдал психическим заболеванием, теперь было подтверждено
документально.
   Итак, на основании заключения судебно-медицинской экспертизы,
подтверждающего, что Александр Карпович мог убить жену, а затем выстрелить
в себя, принимая во внимание болезнь Ветрова-старшего, которая привела его
к убийству жены и самоубийству, следователь вынес постановление о
прекращении уголовного дела.
   Когда об этом известили официальным письмом Бориса, он, читая его жене,
не без сарказма заметил:
   - А еще юристы! Смотри, как неграмотно написали: "Дело о самоубийстве
ваших родителей прекращено..."
   - А как надо? - спросила Ольга.
   - Надо было так: "Дело об убийстве жены и самоубийстве.. "
   Многих взволновала трагедия в семье Ветровых. И хотя дело было
прекращено, в прокуратуру поступали письма, в которых выражались сомнения
в том, что Александр Карпович убил жену и себя. Однажды раздался
телефонный звонок в кабинете заместителя прокурора области. Какая-то
женщина, не пожелавшая назвать себя, коротко сообщила:
   - Ветровых убили. Ищите получше! - и бросила трубку.
   Зампрокурора решил еще раз ознакомиться с делом. Взяв его из архива,
скрупулезно, лист за листом, изучил документы. Сомнения, высказываемые в
письмах, охватили и его. В частности, он понял, что осмотр места
происшествия после обнаружения трупов Ветровых был произведен поверхностно.
   Имелись разногласия в показаниях свидетелей - соседей по даче. Но
главное - с самого начала Рудковский фактически разрабатывал только одну
версию - версию самоубийства Ветрова и убийства им жены.
   Было решено отменить постановление о прекращении дела. Посоветовались с
вышестоящим руководством.
   Была создана следственная группа во главе со следователем по особо
важным делам Владимиром Георгиевичем Гольетом, приехавшим из Москвы.
   Ознакомившись с документами, которые достались ему от предшественника,
Владимир Георгиевич пришел к выводу: "белых пятен" в деле предостаточно.
Что собой представляли Александр Карпович Ветров и его жена Надежда
Федоровна? Какие были у каждого из них взаимоотношения с родственниками,
знакомыми, сослуживцами? Не было ли у Ветрова-старшего, помимо переживаний
из-за пропажи дочери, и другой причины, толкнувшей на самоубийство? Может
быть, женщина? Или он оказался замешан в темных махинациях? Бывает,
человек так запутается, что видит один-единственный выход из создавшегося
положения - смерть.
   И чтобы не обрекать на позор семью, убивает своих близких. То, что
Борис остался в живых, могло быть случайностью. Недаром он опасался, что
отец убьет и его, когда он вбежит в спальню родителей после первого
выстрела. На тумбочке ведь лежал третий патрон.
   Все это требовало проверки.
   Владимир Георгиевич рассуждал дальше. А почему обязательно
самоубийство? Может быть, убийство? Ни милиция, ни Рудковский эту версию
не отрабатывали. Между тем не исключено, что Ветровы пали жертвою убийцы
(или убийц). Причем мотивы преступления могли быть самые разные. Первое -
ограбление.
   Ветровы слыли обеспеченными людьми. На даче имелись ценные вещи,
возможно и деньги. Охотничье ружье всегда висело в комнате, где спали
Александр Карпович и Надежда Федоровна. Проникнуть в их спальню - дело
пустяковое. Возможно, преступник не знал, что на даче, помимо старших
Ветровых, в ту ночь находились Борис и его невеста. И этим вызвано то, что
ограбление сорвалось. Убив супругов и услышав в соседней комнате шум,
злоумышленник бежал через окно. Отпечатки пальцев на подоконнике, а также
другие следы никто не искал.
   Убить Ветровых могли и не с целью ограбления. Например, из мести. Не
исключено, что Александр Карпович обидел кого-нибудь из своих подчиненных.
   Уволил, например, работника с неважной записью в трудовой книжке, и тот
решил расквитаться.
   Все осложнялось и тем обстоятельством, что за десять дней до гибели
Ветровых исчезла их дочь.
   А не было ли здесь единого, хорошо продуманного умысла: сначала убрать
Ларису, затем - ее родителей? Мог быть и такой вариант: человек,
соблазнивший и убивший девочку, боялся, что ее родители что-нибудь
припомнят или заподозрят, поэтому убил и их.
   И еще. Не мог ли Александр Карпович сам убить свою дочь? Умышленно или
по неосторожности. Труп спрятал.
   А раскаяние в содеянном довело его до убийства жены и самоубийства.
Тогда становилось более понятным его странное поведение после исчезновения
Ларисы. Правда, это поведение можно было объяснить и шизофренией.
   Шизофрения... Гольст не мог понять, как человек столько лет скрывал
свою болезнь, будучи начальником, а значит, на виду? Неужели никто не
замечал - ни подчиненные, ни его руководство?
   Словом, вопросов, требующих ответа, имелось немало. И предстояло
ответить на них.
   При первой встрече Гольст отметил, что у Бориса Ветрова интересная
внешность. Продолговатое лицо, внимательные умные глаза с чуть припухшими
веками под черными бровями с красивым изломом. Прямой нос, сжатые губы с
ямочками в уголках, выдающийся вперед волевой подбородок. Лицо и вся его
фигура выдают собранность и целеустремленность.
   В начале допроса Гольст попросил Бориса рассказать об исчезновении
сестры. Тот подробно изложил следователю события, происшедшие 21 августа
на быстрицкой даче, поиски сестры и последующие действия милиции,
родителей и его самого.
   Так же подробен был рассказ Ветрова о гибели матери и отца. Гольст
отметил про себя, что Борис хорошо владеет речью - говорит ясно и
литературно грамотно и что это начитанный, интеллигентный молодой человек.
   - Как относился к Ларисе ваш отец? - спросил следователь.
   - Папа любил ее, - просто ответил Ветров. - Правда, она не всегда была
послушна, особенно в последнее время. Но папа всегда прощал Ларису. Их
ссору перед исчезновением можно считать недоразумением.
   - Александр Карпович никогда не бил дочь?
   - Что вы! - искренне удивился Борис. - Чтобы папа поднял руку на
Ларочку! Он был строг, это верно. Мог наказать - не пустить в кино или к
подружке. Но ударить - ни за что! Уж если кто с ней дрался, так это я. -
Ветров печально улыбнулся. - В детстве, конечно. Знаете, иной раз как
допечет...
   Нашлепаю, а через пять минут уже сидим в обнимку. Она плачет, мне жалко
ее, маленькая ведь. - Борис тяжело вздохнул. - Не знаю, что бы я отдал,
только бы еще раз погладить ее по голове, обнять...
   - Скажите, у вашего отца были враги? - задал вопрос Гольст.
   Вероятно, этот вопрос был для Ветрова неожиданным.
   - Враги? - переспросил он и после некоторого размышления ответил: - Не
знаю... Не думаю...
   - Может быть, кто-то завидовал ему или затаил обиду за что-нибудь? -
уточнил следователь.
   - По-моему, таких людей не было, - сказал Ветров. - Папа - честнейший
человек. Труженик. И если делал что-то для знакомых и даже малознакомых,
то только хорошее. Все уважали его.
   - А на работе? Среди подчиненных?
   - Отец не очень любил делиться со мной тем, что происходило на фабрике.
   А вот поговорить о политике, любимых книгах, кинофильмах - всегда
пожалуйста...
   Гольст попросил вспомнить, не слышал ли Борис перед тем, как в спальне
раздались роковые выстрелы, подозрительного шума.
   - Я спал, - ответил Борис. - Проснулся только после первого выстрела.
   - А когда вбежали в комнату, не заметили, правильно ли висела
занавеска, было ли закрыто окно?
   - Мне было не до этого, - признался Борис. - Помню только, когда я
толкнул дверь в спальню, то увидел темные пятна на подушках отца и
матери... Вокруг головы...
   - Как вы сумели разглядеть это?
   - Через окно падал свет от фонаря на улице.
   На вопрос следователя, что, по мнению Бориса, толкнуло отца на убийство
жены и самоубийство, тот ответил:
   - Исчезновение Ларисы. Отец ходил сам не свой. Это очень сильно
подействовало на его психику...
   Фабрика школьных учебных пособий, которой руководил покойный Ветров,
ютилась на окраине города. Когда Гольст увидел неказистое двухэтажное
здание, построенное, наверное, еще в прошлом веке, с темными стенами из
красного кирпича и узкими окнами, он усомнился, тот ли адрес ему дали? Но
сомнений не оставляла вывеска, подтверждающая, что это действительно
фабрика.
   Потом уже, в разговоре с новым директором, следователь узнал, что
раньше здесь были мастерские, которыми заведовал Александр Карпович. Всеми
правдами и неправдами он постепенно превратил мастерские в то, чем теперь
является это предприятие.
   Директор вздыхал и охал, что ему досталось тяжкое наследство.
Производственная база никуда не годится, не хватает квалифицированных
кадров, материалы приходится выбивать с боем.
   - Только Ветров мог тянуть эту лямку 5 _ со вздохом сказал он. - А я не
умею бить поклоны начальству. Мне претит ловчить, химичить... Дайте фонды,
гарантируйте поставщиков - тогда я развернусь...
   Директор знал Ветрова только понаслышке и мало что мог сообщить о покой
ном.
   Поразмыслив, Гольст решил поговорить с председателем группы народного
контроля. Тот работал в полуподвальном помещении. В здании витали запахи
масляной краски, свежей извести, свежераспиленного дерева. И все это
вперемежку со столярным клеем и ацетоном.
   Проходя мимо одной из комнат, следователь увидел, что там трудятся
маляры. Внизу, в цокольном этаже, стоял сырой холод.
   - Саранцев, - представился Гольсту мужчина лет тридцати пяти, в синем
халате, надетом поверх телогрейки. Это и был председатель группы народного
контроля. Несмотря на холод, он всегда был весел.
   - Слава Богу, начали ремонт, - сообщил Саранцев следователю. - Новый
крепко взялся за дело. И правильно. Перво-наперво надо создать людям
условия на рабочих местах.
   - Да, атмосфера у вас, прямо скажем, неуютная, - поежился следователь.
   - Ничего! - оптимистично заявил Саранцев. - Это временно. Через неделю
поднимемся наверх. Хоть и негоже плохо говорить о покойнике, но Ветров
больше думал о том, как бы поуютнее оборудовать дачу в Быстрице, а не
цеха...
   - Приходилось воевать с ним? - спросил Гольст.
   - Еще как! - вздохнул Саранцев. - Ладно, что теперь вспоминать. Нет
человека...
   - И все же я хотел бы поговорить именно о нем, - сказал следователь.
   Они поднялись наверх, в пустую, только что отремонтированную комнату.
   Поначалу Саранцев говорил неохотно _ чего, мол, ворошить прошлое. Но
постепенно разговор наладился. Председатель даже начал горячиться -
слишком много, как оказалось, накопилось обид от прежнего директора.
Выяснилось, что Ветров злоупотреблял служебным положением - дача
практически построена из материалов, добытых якобы для ремонта фабрики.
Окружил себя людьми, готовыми делать все, что он прикажет. Вместе делали
"навар".
   - Какой? - поинтересовался следователь.
   - Сам-то Александр Карпович в огонь за каштанами не лез... Все норовил
чужими руками... Например, каждый год посылал своего "мальчика" - так мы
называли его прихлебателей - в командировку во Владивосток. На целых два
месяца. За счет фабрики. И чем, вы думаете, занимался этот "мальчик"
   на берегу Тихого океана