ромычал  что-то матерное  в адрес Гека,  поднял табурет,  и
работа началась. Буквально через какие-то секунды с парнями стало твориться,
на   взгляд  старшего,   что-то  неладное:   они  дергались  как  ужаленные,
размахивали  руками; Лао сдернул респиратор и  тупо щурился на него,  словно
пытаясь  увидеть  на  нем  причину  своего  ошалелого  состояния.  Задыхаясь
руганью, толстяк подошел к нему. Гек оказался сбоку. Он также  с недоумением
взирал  на дело  своих  рук, потом  испуганно  указал  пальцем  на  второго:
"Смотри!"
     Толстяк  послушно  развернулся. Гек  моментально  ткнул  ему  в  спину,
напротив сердца, узкий и длинный  скальпель,  стараясь не слышать противного
хруста,  всей  тяжестью  дослал его поглубже...  Попридержав  грузное  тело,
осторожно  положил его намордником вниз. Затем  вытащил  у него из-за  пояса
кольт,  практически  без  хлопот оглушил поочередно вконец окосевших парней,
сунул им в ноздри еще по порции героина. После этого Гек вновь склонился над
кучей мяса,  еще минуту назад бывшей над ними хозяином. В  результате обыска
ему,  кроме кольта, достался бумажник, связка ключей,  зажигалка и  полпачки
сигарет. "Ах да -- часы!" Из-под  брюха убитого, даже  не  переворачивая, он
вытянул  за  цепочку часы.  Гека поташнивало от волнения и  сортирной  вони.
"Сейчас бы  попить..." Но  возвращаться в  столовую-спальню Гек не  рискнул.
Внезапно он вспомнил, что его пальчики остались где только можно, и принялся
было  стирать  отпечатки  со  столика,  но   остановился  и  даже  попытался
рассмеяться над собственной глупостью. Все же он протер ручку  скальпеля, но
вынимать не  стал. Пора уходить. Гек  отомкнул  люк, который служил запасным
выходом на случай  облавы -- так,  по крайней  мере, объяснял его назначение
толстяк еще в первый день работы; поколебавшись  немного, вернулся и подошел
к парням.  Как и следовало  ожидать, их карманы  были пусты.  Гек вгляделся:
порядок  -- еще два трупа, не  рассчитал ударов и героина. "Неслабое начало,
--  с тоскою  подумал Гек. -- Тут как на скотобойне. Да  хрен бы с ними... А
как еще? Да и покайфовали напоследок..." В свое время Фэт  всех предупредил,
что если кто-нибудь хоть  раз попробует товар -- убьет без объяснений  и  на
месте; никто его не ослушался.  Гек  сорвал теперь уже ненужный респиратор и
опять  подошел  к   люку,   прислушался.  Тихо.  Гек   решил  отступить   от
первоначального  плана  и  не  стал  поджигать  логово.  Он  вернулся,  снял
респираторы с Пита и толстяка, поднял уроненный Лао  и положил  их  в  горку
героина на весах, зачерпнул специальным  ковшиком порошок и присыпал сверху.
Пусть теперь смотрят, думают и разгадывают тайные смыслы...
     Медленно-медленно, так, что  руки сводило, он приподнял люк, огляделся.
Толстяк тогда не  соврал. Глаза заслезились от  яркого солнечного света, Гек
сморгнул. Никого. Он проворно вылез из люка, захлопнул его, почистил колено,
распрямился, сунул руки в карманы, глянул по сторонам -- никого.
     "Сиеста, -- догадался Гек. --  Хотя нет: сиеста в Испании... Или фиеста
в Испании? Никак не запомнить..."
     Он  взахлеб,  всей  грудью  сделал вдох,  тут же  выдох,  опять вдох и,
заставляя  себя  смотреть  вперед,  а  не вниз, пошел  не торопясь,  как ему
казалось,  по улице, пустынной по-прежнему. Через несколько кварталов, когда
сознание начало  понемногу проясняться, он обратил  внимание,  что руки  его
сжимают в карманах  какие-то металлические  предметы. В правой  был навесной
замок,  который он  машинально  положил  в  карман  комбинезона;  левая рука
вцепилась в рукоятку кольта. Гек  инстинктивно свернул в поперечную улицу  и
заново  огляделся.  Теперь,  когда  первая   и  непосредственная   опасность
миновала, он смог живее  и внимательнее рассматривать окружающую обстановку.
Собственно,  это была  не улица,  а скорее  трасса,  проходящая  сквозь блок
сплошной застройки.  Здесь Гек очень быстро отыскал  подходящую строительную
площадку, безлюдную, как и улица, и похоронил в котловане, предназначенном к
засыпке и  частично  засыпанном  уже, кольт и  замок.  Для этого он  подошел
вплотную к металлической сетке ограждения и по  очереди  перебросил их через
нее  с  таким расчетом,  чтобы  все это  плюхнулось  в  мутную  лужу  на дне
котлована. Получилось весьма удачно, иначе ему пришлось бы самому перелезать
туда; охраны, правда,  не видно, но черт их знает... Два без четверти, самая
жарища. Недолго думая Гек примерно так же расстался с часами.
     Деньги  (франки  и  доллары) он вынул из бумажника,  бумажник сбросил в
канализационный люк,  но  не здесь, а  гораздо дальше,  на другой  улице,  в
которую  он  вскоре  свернул.  Оставалось  еще  водительское  удостоверение,
выданное на имя Дэна Фаттлера, с фотографией толстяка. "Прощай, земляк!" Гек
раскромсал удостоверение в  мелкое крошево, разжевал  его и выплюнул в  кучу
мусора  по  пути.  Фотографию  не поленился и  сжег при  помощи  "трофейной"
зажигалки.
     Марсель он знал только по карте, но и этого ему хватило, чтобы отыскать
дорогу в порт, никого не спрашивая, и пройти туда пешком. Гек  надеялся, что
в этом большом карнавальном муравейнике никто не сумеет перебрать все свалки
и помойки в  поисках следов его деяний, разве что собаку пустят, но нелюбовь
к  случайностям  и понятное  желание  перестраховаться  заставили  его  даже
сигареты и зажигалку выбросить в разное время. Труднее, с этой точки зрения,
было приобрести новую одежду и избавиться от старой. Ту, в которой он прибыл
в Марсель,  сумку с  личным барахлом и  бельем прибрали с концами  неведомые
новые хозяева, а ему выдали пару трусов, носки, майку и рубашку с брюками --
все  ношеное,  но добротное. Белье Гек  стирал сам, рубашку  выстирал только
однажды, а брюки вообще не трогал -- пачкать-то  негде  было.  Перед работой
они переодевались в комбинезоны -- всегда чистые,  а после работы  оставляли
старые в конце  переходного  коридора,  вроде  как в предбаннике.  При таких
условиях  прятать  скальпель  и  кулек с  героином  было отнюдь  не  просто,
приходилось носить майку, что Гек крайне не любил.
     В магазинчике подержанного барахла, где хозяйничали  арабы, он купил за
гроши почти новые джинсы -- подделку под 501-ю модель, футболку  с Джеггером
на груди и легкие парусиновые туфли. Тут же сбыл им  свой комбинезон,  почти
новый, из  хорошего  хлопка. Гек торговался  яростно, но опыт победил -- ему
дали едва ли половину  затраченных им денег.  За ботинки же он заломил такую
цену,  что  арабы,  старый  и молодой,  только удивленно поцокали языками  и
отступились.  И  не удивительно -- дрянь были ботинки;  Гек приговорил их  к
уничтожению на всякий случай -- из-за следов, запаха, да и так...
     Кроме Гека, посетителей в лавке не было, и арабам не хотелось  упускать
единственного клиента.  Они  наперебой предлагали  ему  всякую дрянь, но Гек
взял у них пустую коробку, положил туда ботинки и ушел. Коробку с  ботинками
постигла  та  же  участь, что  и  зажигалку с сигаретами: он рассовал  их  в
мусорные баки по дороге. Часа через  полтора он заменил на  себе все, вплоть
до трусов, купил сумку с заплечным ремнем, уложил туда белье, щетку,  зубную
пасту, опасную  бритву  и еще  всякой  дряни  по  мелочи. Тратил  Гек только
франки. И хотя он старался экономить,  покупать что подешевле, после покупки
часов,  якобы  швейцарских,  и  католического нательного креста с серебряной
цепочкой франков почти не осталось. Остаток их ушел на обед в кафе. Пришлось
обменять доллары у менялы возле порта -- Гек решил оставить при себе полтарь
в зеленых, а остальное сбросил в местные "зузы".
     Напротив  столика  в  кафе  висело  зеркало,  куда  он  с  любопытством
поглядывал. Волосы за последние три месяца изрядно  отросли и закрывали уши.
Не слишком много по современной моде, но и не мало, то есть в самый  раз. Из
зеркала  на  него  приветливо   косился   молодой  человек,  почти  мальчик,
широкоплечий,  небрежно  и легко одетый,  с  тонкой цепочкой на шее.  Волосы
темные, кожа бледная. "Крем под загар нужен..."
     Двое суток  он жарился на пляже и  отсыпался в круглосуточных киношках,
прежде чем ему  удалось  свести знакомство с итальянскими  рыбаками, которым
требовалась рабочая  сила. В газетах  по поводу резни в  наркофабрике  -- ни
гугу. Гек  не знал французского,  но  заголовки и фотографии просматривал --
нигде  ни  слова. Это хорошо,  значит, власти  искать  его не  будут.  Ну  а
"корсиканцы" само собой. Знал, на что шел, надо дергать от греха подальше, в
Италию.

Глава 2

     Там, на просторе,
     Любуясь вечным небом,
     Случай держит путь.

     Поддатые рыбари легко  выслушали рассказ о том,  как юный иммигрант  из
Бабилона, итальянец по рождению, потерял документы и  пробирается в Неаполь,
где, как известно, полно земляков и те помогут лучше всякого консула.
     -- А говор у тебя не такой какой-то -- с юга, что ли, предки-то? -- Гек
вспомнил бабку Марию, санитарку, и возражать  не  стал -- с юга так с юга...
Столковались быстро. В экипаже как раз не хватало человека -- руку повредил.
Молодой, рослый парень, да еще итальянец -- почему не помочь?
     --   Ладно,  Тони,  --  согласился  старший.  --  Ты  пойдешь  с  нами,
послезавтра будем в Неаполе. Деньги-то у тебя есть?
     -- Есть немного, -- осторожно ответил "Тони" (так он назвался). -- Само
собой, я заплачу.
     --  Твоих  денег  нам  не  надо,  --  рассмеялся  старший.  --  В  море
отработаешь. Но, брат, --  консул там, не консул, -- а  лучше признайся,  не
натворил ли  ты чего? Не окажется так, что тебя Интерпол  разыскивает, а  мы
укрываем? -- И он закудахтал, гордый своей шуткой.
     -- Не-ет, за мной ничего такого нет, -- заулыбался Гек. -- Если я что и
натворил, так это  -- живу без документов, пока, -- но не посадят же за это?
Вот в Неаполе найду знакомых, так и наладится и с работой, и вообще...
     Добродушный и совсем юный парнишка не походил ни на полицейского, ни на
наркомана. А что до наколки на руке -- так теперь молодежь вся в наколках. У
него и у  самого есть,  и  вся команда  в русалках с якорями.  Старший опять
рассмеялся и хлопнул его по спине:
     -- Марио, проводи парня на наш эсминец, а то тебе, я вижу, проветриться
пора.  Покажи  ему койку Сальвы  --  тому  она не скоро понадобится. Мы тоже
скоро подойдем. На рассвете тронемся...
     В  соседнем  доме, на  той же  улице,  где  когда-то  жил Гек,  у вдовы
мусорщика  Руссо был сын,  сверстник  Гека или, может,  на год постарше. Вот
его-то  биографию, а заодно и  имя  присвоил себе Гек. Сам мусорщик спился и
умер, всех  жителей  квартала  недавно выселили кого  куда,  чтобы на  месте
трущоб  выстроить  торговый центр,  мотель, корты  и прочую цивилизацию  для
преуспевающих.  Но когда  квартал еще существовал, жители его все  обо  всех
знали. Так  что  Гекатору не составило бы труда припомнить множество деталей
из  своей   новой  биографии,  если  бы  это  понадобилось.   Но  никто   не
поинтересовался даже его фамилией, Тони и Тони...
     К  Неаполю, вопреки  обещанию  капитана, они подошли только  на  исходе
пятых  суток,  задержали  дела. Уже  на второй день Гек понял,  что  главным
занятием экипажа была контрабанда табака  и сигарет.  Таможня, как  правило,
смотрит на этот бизнес сквозь пальцы: во-первых, береговую стражу  регулярно
подмазывают,   во-вторых,  табак  --  не  героин  и  не  морфий.  Разве  это
социальное, как выражаются газеты, зло? Так, мелочь, деловым людям выгодная,
а потребителям приятная  и тоже выгодная. Примерно  в таком ключе просвещали
новичка  его  новые  приятели.  Они  почти  не  таились  от  него,  свободно
рассказывали о тонкостях своего ремесла. Гека слегка удивила неосторожность,
проявленная  в  отношении, можно  сказать,  первого  встречного, каковым  он
являлся  для  команды,  но  воспринял  он  это  вполне  спокойно. С  детства
существовал  он  в  мире,   где  все  вокруг  нарушают  закон,  и  с  трудом
представлял, что возможен  иной способ  существования.  Поэтому  предложение
поработать с ними было воспринято Геком  как подарок судьбы, неожиданный, но
своевременный.
     --  Зачем тебе Неаполь, Тони,  оставайся с нами,  ей-богу -- дело  того
стоит.  Поднакопишь  денег,  мир  узнаешь со всех  сторон,  девки  все  твои
будут...
     Марио, тот, который привел Гека на судно,  разливался соловьем, и когда
речь пошла  о  деньгах  и женщинах,  Тони  не  устоял. Тони махнул  рукой на
земляков в Неаполе и согласился. Требовалось, правда, еще согласие капитана,
но Марио  уверял,  что возьмет это на себя  и  уговорит  его.  Так и  вышло:
капитан охотно согласился  взять его к  себе в экипаж. Гек был  уверен,  что
Марио действует с подачи капитана, но тем не менее от души  поблагодарил его
за протекцию, а капитана -- за оказанное доверие. Тот же Марио  объяснил ему
условия найма и оплаты.
     Заход в  порт вроде  Марселя или  Неаполя примерно  раз  в неделю,  все
необходимые  документы  у капитана выправлены. Они, конечно, кое-чего стоят,
поэтому капитан  загребает себе львиную долю, но никто внакладе не остается.
Получать будешь то же, что и Сальва,  только не суй руки, куда  не надо: он,
бедолага,  крепил  контейнер,  да  и прищемился  так, что хорошо если  через
полгода оклемается...
     Тони унаследовал от своего  предшественника такие условия найма: триста
за  рейс,  в  пересчете на зеленые, и  долю  в прибыли  в  случае  успешного
проворота дела. От него же требовалась хорошая работа, дисциплина  в море  и
скромность в словах на берегу. Доля, как Гек понял, порой превышала основную
оплату -- все зависело от удачи. Гек не сомневался, что на  нем  сэкономили,
но для первого раза вполне достаточно. И их  можно понять: еще  не известно,
как он себя проявит.
     Работы было много, тяжелой работы, -- до ловли рыбы и руки не доходили:
для отвода глаз забрасывали невод в сине море, кое-что сносили  на камбуз, а
остальное  выкидывали,  но  не  раньше,  чем  выбирали  сеть  с новой рыбой.
Спиртного не было.
     Гека по ночам мучили кошмары: он убегал от врагов, но ноги подгибались,
как  ватные, а  преследователи все ближе... Он  просыпался в  поту  и  долго
лежал, боясь провалиться в новый кошмар. Его, наверное, ищут. И если найдут,
то не скоро. Все барахло он сбросил аккуратно, что по-итальянски шпарит, как
на родном, никто не знает -- ни дядя Джеймс, ни те, из Марселя. Единственный
очевидный  прокол  --  его  комбинезон.  Выгадать  решил,  дурак.  В  лавке,
вообще-то  говоря,  еще  комбинезоны  были  похожие,  но  все  равно  дурак:
разорвать  и  выбросить  -- меньше  было  бы  риску.  Гек  растравлял  себя,
представляя, как  по такому четкому  следу его догонят, не запыхавшись. Но с
другой стороны, не возвращаться же  было на  стройку, чтобы переодеться, а в
лавке переодеваться разницы нет -- все одно запомнят. И  сбыл он его  арабам
-- кто их спросит  и что они скажут, когда по  простому-то  делу  еле-еле на
пальцах с ними объяснился. Комбинезон  перед продажей постирают да погладят,
в лавку еще зайти надо да догадаться, что  именно этот -- с Гека! К  тому же
он сейчас в море  -- поди сыщи. А вот что делать после  рейса, этого Гек  не
знал.  Ну, допустим, следы он  замел. А теперь куда? В Бабилон возвращаться?
Увольте, что  бы  там ни  произошло,  путь туда  заказан надолго,  пока хоть
что-то не прояснится. По той же причине и в Цюрих нельзя... Гек склонялся  к
мысли осесть в Милане. Он знал, что Милан большой город, там много приезжих,
много  всякой работы. Но опять же с документами  загвоздка.  А может, все же
рискнуть в Бабилон?
     Так он советовался сам с собой и ни на что не мог решиться.
     В  плавании тоже  не  все  обстояло  гладко:  в  команде  смеялись  над
новичком,  пользовались его незнанием элементарных  вещей и  подначивали где
только  можно.  Когда  шутки  становились  особенно злыми, капитан  или  его
подручный Марио  цыкали на весельчаков и отгоняли их от него. Впрочем, такие
испытания  новичков  были  в  обычае,  да  только  Геку от  этого  легче  не
становилось. Он стойко сносил насмешки,  пока было возможно; но однажды  они
сошли  на  берег  у  какого-то городка  в  Калабрии, где нарыв и  прорвался.
Предстояло ждать до утра, и по обыкновению они пошли всей командой -- восемь
человек  -- в портовый кабачишко. У капитана были дела в городе, а остальным
разбредаться не разрешалось. Старшим, как всегда в этих случаях,  был Марио,
на  судне же  дежурил вахтенный. В кабаке опять  пошли насмешки. На этот раз
мишенью послужил отказ Гека пить вместе со всеми.
     -- Ой ты паинька! Что,  в вашей  деревне маленьким  нельзя, да? Пей, не
бойся,  мы ничего не скажем твоему папеньке. Пей, каждый  моряк должен уметь
пить, а кто не пьет -- пусть говно жует!
     --   Он  и  не   курит.  Эй,  хозяюшка,   дай  ему  грудь   --  мальчик
проголодался!..
     Изощрялись  кто  во  что горазд, орали наперебой, в восторге  от нового
развлечения. Гек продолжал  есть спагетти с сыром и терпеливо ждал, пока они
успокоятся. Вдруг  один из шутников, повизгивая  заранее  от блестящей идеи,
только что пришедшей ему в голову, достал презерватив из кармана и закричал:
     -- Он без соски не умеет! Сейчас, маленький, сейчас!..
     Он  сидел напротив Гека, так что  Гек хорошо видел,  как Кудрявый Беппо
плеснул вина  в свой стакан и  ловко надел  на него раскатанный презерватив.
Моряки  сидели  за  одним столом, четверо  с каждой  стороны,  друг напротив
друга.  Дубовая столешница крепилась на могучих столбах, вмурованных в  пол.
Стульев не имелось, их заменяли дубовые скамьи по обе стороны стола. Пестрая
занавеска отделяла их закуток от остального зала. Здесь все было сделано под
старину  и явно с расчетом на буйных посетителей. Хозяйка прибежала  на шум,
но,  видя, что  скандала нет, исчезла. Гек один не поддержал общего веселья;
даже Марио, хоть и качал неодобрительно головой, не смог сдержать улыбки.
     Тем временем изобретательный Беппо проковырял дырку  и  со словами "Иди
сюда, малютка" ухватил Гека за цепочку и стал подтягивать его к себе. Гек до
этого уже переложил вилку в левую руку. Он подался  вперед, с маху вонзил ее
в запястье  Беппо  и врезал ему  справа в челюсть. Промежуток  между ударами
оказался настолько коротким, что Кудрявый кувыркнулся через лавку, не  успев
разжать  пальцы.  Цепочка  оборвалась,  и крест остался  у  него  в  кулаке.
Окружающих  словно разбил  паралич, они смотрели на  Гека во  все глаза и не
шевелились даже,  так это  было неожиданно. При полном молчании  он выбрался
из-за  стола  и подошел  к  Беппо.  Тот уже начал приходить  в  сознание, но
продолжал лежать. Тупая вилка неглубоко пропорола загрубелую кожу моряка, но
вот во рту обнаружилась нехватка сразу трех передних зубов.  Гек наступил на
руку, все еще сжимавшую крест, и когда она разжалась, наклонился, поднял его
и  положил в  карман.  Вновь  прибежала хозяйка,  на  этот раз обеспокоенная
внезапным  затишьем  в  только что шумном углу, глянула и  так  же мгновенно
исчезла -- сами  разберутся.  А Гек  так же спокойно захватил  всей пятерней
пышную  шевелюру  Беппо  и  рывком  поставил  того  на  колени.  Практически
незаметно для других, на прямой ноге он  коротко  и резко ткнул носком туфли
прямо в  пах.  Свободной рукой он  нашарил  на столе  опрокинутый  стакан  с
импровизированной соской и впихнул ее в разбитый рот Беппо:
     -- Ну-ка, пей!
     Беппо все  еще находился в  полуобмороке, он пытался  скрючиться, но не
мог и только мычал; из глаз его текли слезы, смешиваясь с кровью  и вином из
соски. Он судорожно пытался  оттолкнуть от себя стакан,  но Гек  стукнул ему
стаканом в лоб, получилось очень звонко, и повторил:
     -- Пей, падаль, там еще много осталось!
     Тут только опомнились окружающие:
     -- Тони, Тони, слышишь, завязывай, хватит!..
     Марио вцепился  ему в руку и стал отнимать стакан, увещевая озверевшего
Гека:
     -- Ну