средним околонаучным сотрудником и получала  свои  120
рэ, все еще могло плавно перетечь в мое очередное (сначала второе, потом
третье)  замужество.  Уж  если  я  научилась  разбираться  в   тонкостях
скрипичной  музыки,  то  перестать  чинить  краны  и   забивать   гвозди
как-нибудь сумела бы. Но когда удалось создать свою  собственную  фирму,
да еще приносящую прибыль, Пашины надежды жениться на мне приобрели явно
утопический характер. Да, следователю в прокуратуре,  будь  он  даже  по
особо важным делам, платят и по сей день очень смешные деньги. Но менять
работу Паша принципиально не собирается, потому что ее  любит.  А  он  -
однолюб, мой Пал Палыч Шервуд. Все, круг замкнулся. Спать же с женщиной,
на которой не можешь жениться, он считает аморальным. Так и живем.
   Зато мы прекрасные друзья, и, если что-то не клеится,  я  всегда  ему
звоню. А он мне - регулярно три раза в неделю. По понедельникам,  средам
и пятницам. "Моя милиция  меня  бережет":  благодаря  такому  бесценному
другу не знаю хлопот ни с рэкетом, ни с местными властями, ни с районной
милицией, ни с налоговой инспекцией. С ГАИ, кстати, тоже. Незаменимый он
человек. А я - неблагодарная свинья, потому что не согласна вернуться на
работу в научно-исследовательский институт и ждать его дома  с  горячими
щами и тапочками наготове. Ну и пусть!
   Я свернула с Ленинского проспекта на боковую дорогу, потом еще раз  -
в переулок. "Скоро буду дома",  -  подумала  я  и  слегка  расслабилась.
Легкий ужин, горячая ванна, "ненадеванный" детектив на  сон  грядущий  и
два выходных дня впереди. Жизнь поворачивалась своей лучшей стороной,  а
такие моменты нужно ценить...
   Но не успела  оценить  текущий  момент  по  достоинству:  этот  идиот
выскочил,  как  черт  из  табакерки,  просто  ниоткуда.  Успела   только
заметить, что высокая черная фигура,  ломаясь  под  каким-то  немыслимым
углом, падает прямо под колеса моей "Волги". Нажала на тормоза так,  что
чуть не проломила дно машины, вывернула до упора руль. Хорошо  еще,  что
дорога была сухая. И выскочила из машины  с  одним  страстным  желанием:
потратить  на  этого  шизика  камикадзе  весь  имеющийся  у  меня  набор
непечатных слов. Неплохой, кстати, набор.
   Он лежал чуть  ли  не  под  колесом  -  во  всяком  случае,  мне  так
показалось. И еще показалось, что слышала  звук  пистолетного  выстрела.
Второй раз. Первый прозвучал, когда я открывала дверцу  машины.  Тут  же
взревел мотор - кажется, "БМВ", я на секунду  ослепла  от  яркого  света
вспыхнувших фар. А потом стало темно и тихо. Но не настолько,  чтобы  не
заметить, как шевельнулся мужчина, сбитый мною. Сбитый?.. Мною?..
   Я дотронулась до его головы - лоб был горячим и мокрым. Схватила  под
мышки и попыталась оттащить к тротуару.  Удалось  мне  это  сравнительно
легко: обычно без напряжения ношу рюкзаки до полусотни килограммов, а  в
этом типе было от силы шестьдесят вместе с кепкой.
   Он застонал.
   -  Вы  целы?  -  нервно  спросила  я,  начисто  забыв  первоначальное
намерение  отматерить  его  как   следует.   -   Попробуйте   пошевелить
руками-ногами. Сейчас вызову "Скорую".
   Незнакомец с неожиданной силой схватил меня за запястье.
   - Не нужно никого вызывать, умоляю. Помогите встать,  и  я  уйду.  Не
бойтесь, я не бандит,  просто  так  получилось...  В  общем,  это  долго
объяснять. Помогите, пожалуйста.
   Когда поставила его вертикально, обнаружила, что  одна  рука  у  меня
стала липкой и влажной. Поднесла ее ближе к свету фар  -  кровь.  Только
этого мне сегодня и не хватало. Придется звонить Павлу.
   - Вы ранены?
   - Не знаю, возможно... Спасибо. Пойду... Спасибо...
   - Вы что - ненормальный? - заорала я. - У вас кровь течет, через  три
метра  снова  свалитесь.  А  ну  давайте  в  машину,  отвезу  в   Первую
Градскую...
   -  Не  надо...  В  Градскую...  Не  надо...  врачей...  Меня   убьют,
понимаете!  Найдут  -  и  убьют,  прямо  сегодня,  ночью...  У  них  все
схвачено...
   - У кого - у них?
   - Не знаю... долго объяснять...
   Я даже застонала от злости! Только такого приключения на  мою  голову
сегодня и не хватало. Но что-то заставило еще  раз  взглянуть  на  этого
придурочного. На  жертву  мафиозных  разборок  он  не  походил.  Обычный
недотепа-интеллигент,  одетый  по  моде  благословенно-застойных  годов,
худой, с воспаленными глазами. И насмерть перепуганный. Представила себе
выволочку, которую получу от Павла, втык,  который  заработаю  от  Риты,
чертыхнулась про себя и сказала:
   - Живо в машину. Поедем ко мне, а там разберемся.
   К сожалению или к счастью, он безропотно полез в салон и  там  затих.
Только вздрагивал время от времени всем телом - как собака во сне.
   - Как вас зовут? - спохватилась я, выволакивая своего подопечного  из
лифта. То есть продолжала собирать абсолютно  ненужную  мне  информацию.
Дурацкая привычка, между прочим.
   - Кеша, - пролепетал он. - То есть, конечно, Иннокентий.
   - Очень приятно, - буркнула я. - Заходите, раздевайтесь...
   Кеша смотрел на меня глазами затравленной газели.
   - Ах да, простите, я хотела сказать: снимайте куртку!
   Но он и на это оказался неспособным. Пришлось самой  стащить  с  него
перепачканную и порванную тряпку, бывшую когда-то "верхней  одеждой",  и
оттащить в ванную комнату. Там заставила его позволить мне снять с  него
свитер  и  рубашку  и  обнаружила,  что  все   не   так   страшно,   как
представлялось. Пуля прошла навылет через левое предплечье, кость  вроде
была   цела.   Крови,   конечно,   вытекло   изрядно.   Кеша   уже   был
бледно-салатового цвета и мало что соображал.
   Промыла и перевязала ему рану. Вот уж не думала, что  походно-полевые
навыки мне когда-нибудь пригодятся в Москве! Дала своему пациенту старую
пижамную куртку, которую надеваю, выходя на балкон, и отвела  в  большую
комнату. Достала из бара остатки коньяка и заставила выпить залпом,  как
микстуру.
   Спиртное  на  него  подействовало  почти   мгновенно   и   совершенно
неожиданно. Он вцепился мне в руки и быстрым  шепотом  изложил  довольно
связную, но совершенно фантастическую историю. Главным было одно, и  это
он  повторил  раз  десять  с  маниакальной  настойчивостью:  мы   должны
немедленно ехать спасать его сына Петеньку и еще какую-то бабу Катю.  На
моей машине это можно сделать мгновенно, пока "те" (преследователи, надо
полагать) думают, что Кеша сам увез Петеньку  из  дома,  и  ищут  его  в
другом месте. А мы их быстренько заберем и спрячем...
   - Где вы собираетесь их прятать? - не выдержала я наконец.
   - Где-нибудь, - "доходчиво" объяснил мне Кеша.
   И тут я неизбежно поняла, что опять придется огорчать Павла и лезть в
"неженское дело". Если не я, то кто?  Другой  такой  идиотки  просто  не
отыщется в радиусе ближнего зарубежья.
   Мне удалось не только узнать точный адрес Петеньки и  бабы  Кати,  но
даже получить относительно связные инструкции. Через парадный  ход  идти
не рекомендовалось, там наверняка засада. Нужно  было  зайти  со  двора,
подняться по водосточной трубе до  второго  этажа  (там  разбито  окно),
попасть на черную лестницу и подняться на последний этаж. Там  дверь  на
кухню открыта и даже петли смазаны - Кеша, судя по  всему,  был  не  так
прост, как мне показалось. В квартире найти Екатерину  Павловну  -  бабу
Катю,  передать  ей  записку,  забрать  Петеньку  (и  старуху,  если  та
согласится) и...
   - Привезти их сюда, - закончила я.  -  А  там  что-нибудь  придумаем.
Ладно, сейчас что-нибудь съем, переоденусь и поеду. Лежите  тихо,  дверь
никому не открывайте, к телефону не подходите. Если  что-то  случится  -
хотя, по-моему, хватит приключений, - позвоните  вот  по  этому  номеру,
спросите Пал Палыча, скажете, что  от  меня.  Он  что-нибудь  придумает.
Кстати, меня зовут Верой. Верой Ивановной. И вам крупно повезло,  что  я
вас, во-первых, не переехала, а во-вторых, что я не боюсь высоты и  умею
лазить по водосточным трубам. Кстати, как ваш  Петенька  будет  по  этой
трубе спускаться? Про бабу Катю даже не спрашиваю.
   Похоже, голова у него почти не пострадала: он даже усмехнулся.
   - Петеньке полтора года, его придется нести на руках. А спускаться по
трубе не нужно: дверь внизу закрыта изнутри на засов, а не заколочена. И
не сердитесь на меня, Вера Ивановна. Если бы не Петенька, я бы вас ни  о
чем не просил. У меня, кроме него...
   Зазвонил телефон  -  и  Кеша  прямо-таки  подскочил  от  испуга.  Да,
досталось юноше, судя по всему, изрядно...
   - Вера? - услышала я Пашин голос. - У тебя все в порядке?
   - Абсолютно. - Я изобразила в трубку сладкий зевок. -  Сейчас  ложусь
спать. Устала как собака.
   - Ты хоть ела что-нибудь?
   - Естественно, как всегда. Я тебе завтра позвоню, ладно?
   - Ты не одна? Извини...
   - Здравствуйте! Конечно, одна и безумно хочу спать. Пока.
   - Пока, - холодно ответил мой друг. Ничего, переживет. Не будет лезть
в душу без приглашения.  Я  пошла  переодеваться:  есть  у  меня  одежка
специально для  таких  случаев.  Несколько  лет  тому  назад  увлекалась
каскадерством, даже в паре фильмов снялась. Вот и пригодилось.
   Из прихожей крикнула Кеше,  что  ухожу.  Он  что-то  там  вякнул,  но
возвращаться и переспрашивать не хотелось.
   Во-первых, примета нехорошая, а во-вторых,  терпеть  не  могу,  когда
мужики плачут.

Глава 3
ПАВЕЛ ШЕРВУД

   Вера никак не может понять, что способна ввести  в  заблуждение  кого
угодно, только не меня... Тридцать  лет  знакомства  и  двадцать  вполне
осознанной любви к ней сделали меня просто "вероведом". Я-то знаю: когда
она врет, у нее совершенно особенный голос - предельно искренний...
   Все ее зевки по телефону, тон  оскорбленной  невинности,  смертельное
желание спать были  откровенным  враньем.  Слишком  правдивые  интонации
звучали в ее репликах. Ну, очень убедительные...
   Хуже всего было, что скрывали от меня не мужчину - тут готов побиться
об заклад на что угодно. Не утаила бы Вера  ни  интрижку,  ни  внезапное
страстное чувство к какому-нибудь прекрасному  незнакомцу.  Значит,  моя
дорогая подруга вляпалась в очередное приключение и прекрасно знает, что
я его не одобрю. Поэтому врет.
   Не в моих привычках следить за ней, но в этот вечер мне стало  как-то
особенно не  по  себе.  До  одиннадцати  просидел  я  в  своем  кабинете
Московской прокуратуры на Новокузнецкой, пытался разобраться с  текущими
делами. А после разговора с Верой понял, что поеду не в свою холостяцкую
обитель, а к ней. То есть не в гости, конечно, а к ее дому. И постараюсь
на месте разобраться с ситуацией. Я же все-таки сыщик, хоть и в прошлом.
Но "прошлых" сыщиков не бывает.
   Привычные действия, которые совершаются каждый раз, когда собираешься
сесть в машину, заводишь ее, проезжаешь первый десяток  метров,  немного
отвлекли от тревожных мыслей. Потом мысли вернулись,  а  вместе  с  ними
пришло то, во что никто из моих друзей, а тем более коллег,  никогда  не
верил и не верит: чувство близкой опасности, не  раз  спасавшее  меня  в
чрезвычайных ситуациях.
   Что на сей раз затеяла Вера? Гадать абсолютно  бесполезно,  поскольку
ответ был однозначным: все,  что  угодно.  Эта  женщина  могла  случайно
оказаться замешанной в ограблении сберкассы, кинуться в пылающий дом  на
последний этаж спасать чью-то любимую кошку, перейти по карнизу  с  окна
на балкон, чтобы подруга могла попасть в запертую  квартиру  с  забытыми
внутри ключами... Бывало и хуже, хотя обычно я узнавал  об  этом,  когда
самое страшное было уже позади. Но пару раз приходилось  вытаскивать  ее
из крупных неприятностей, которые  могли  бы  обернуться  куда  большими
сложностями - до тюрьмы включительно. Самое удивительное,  что  попадала
она в такие переплеты помимо своей  воли  и  исключительно  бескорыстно.
Однажды,  например,  по  доброте  душевной  помогла   уехать   с   места
преступления убийце-рецидивисту. Как он ее оставил в живых,  не  понимаю
по сей день. До суда дело не дошло: парня  поймали  через  неделю  и  на
радостях  согласились  забыть  кое-что  из  предыдущих  событий.  Вечное
Веркино везение...
   Вера - мой добровольный крест. Такой же, как моя фамилия. Я уже устал
объяснять, что происхожу из обрусевших немцев. А когда прочитал  где-то,
что фамилию Шервуд носил человек, "заложивший" царю Николаю I все тайное
общество декабристов, вообще перестал  что  бы  то  ни  было  объяснять.
Стукачей не жалуют ни преступники, ни сыщики, и числиться  его  потомком
как-то не хотелось. Уж пусть лучше считают евреем.
   Когда в первый раз сделал  Вере  предложение,  она  сказала,  что  не
сможет выйти за меня замуж по двум соображениям.  Во-первых,  не  готова
исполнять  роль  безмолвной  и  хозяйственной   мадам   Мегрэ.   По   ее
представлениям, именно так я и мыслил свою  жену.  Во-вторых,  сочетание
"Вера Шервуд" для нее, видите ли, неблагозвучно. Вот так два моих креста
слились в одну - весьма могучую! - тяжесть.
   Мысли мои невеселые прервал резкий свисток и мелькнувший где-то сбоку
светящийся жезл: моя милиция  меня  бережет  по-прежнему...  Переулок...
Обычно темный, сейчас был ярко высвечен фарами двух  милицейских  машин.
Удостоверение  следователя-важняка  произвело  нужное  впечатление:   из
категории подозреваемых - безразлично в чем - меня сразу же исключили.
   - Проблемы? - спросил я, уверенный,  что  вразумительного  ответа  не
получу.
   - Да нет, мелочь, хотя с другой стороны... - Лейтенант помялся. - Нам
позвонили, вроде бы здесь стрельба, две машины столкнулись. А  на  самом
деле ни машин, ни стрельбы. Сбили кого-то, судя по  всему.  Вот  видите,
лужица крови, а перед ней четкий след. Тормозной. Но пострадавшего  нет,
а определять по отпечаткам шин машину...
   На эти отпечатки я насмотрелся недели две тому  назад,  когда  на  ее
"Волге" мы ездили за город. Угодили в такую  грязь,  что  битых  полчаса
пытались выбраться на сухое место. Это удалось  сделать  только  потому,
что один из моих приятелей-умельцев в свое  время  поставил  на  Веркину
древнюю тачку форсированный мотор. И теперь она могла развивать скорость
не хуже гоночной, а тяга была отменной, как у джипа. Она потому иномарку
не  покупала,  хотя  возможности,  как  говорится,  имеются...   Пижонка
наоборот!
   - Да, дело гиблое, - поддакнул я милиционеру, кивнул и сел обратно  в
машину.
   На самом же деле для меня все  стало  кристально  ясным.  Вера  сбила
кого-то, скорее всего по его же собственной вине, подобрала и  в  лучшем
случае отвезла в больницу. Значит, завтра  мне  придется  объясняться  с
коллегами  -  специалистами  по  дорожно-транспортным  происшествиям.  В
худшем же (а скорее всего так оно и произошло) - повезла пострадавшего к
себе на квартиру. А уж тут прогноз  становился  маловероятным.  То  есть
можно предположить  все:  от  необходимости  найти  солидную  сумму  для
компенсации  телесных  повреждений  до...  до  чего  угодно!   Например,
очередного романа, поскольку налицо имелся  очередной  "несчастненький",
то есть излюбленный Верой тип мужчин. Я развернулся и поехал домой. Судя
по телефонному разговору, во мне  она  в  данный  конкретный  момент  не
нуждалась. А романы - это без меня.
   У Веры есть непогрешимый талант: выбирать людей, которые  в  качестве
спутников жизни ей не подходят абсолютно. Хотя не знаю, кто  в  принципе
мог бы подойти. Во-первых, на начало романа мужик должен быть как  можно
более  неустроенным  и  неприкаянным  -  в  идеале  бездомным  и  пьющим
непризнанным гением. Эта  женщина  начинает  делать  из  него  человека,
ухаживает за ним, как за больным и  капризным  ребенком,  устраивает  на
работу,  поддерживает   материально.   И   вдруг   (момент   предугадать
невозможно) начинает страстно желать, чтобы  ее  партнер  превратился  в
супермена-интеллектуала, носил бы ее на руках, снисходительно говорил бы
"глупышка моя" и мимоходом неплохо зарабатывал,  будучи  уже  признанным
гением. Даже если мужик может все это осуществить, он  категорически  не
желает, поскольку уже избалован Верой до посинения.
   Но - главное! - тот же самый супермен должен, как только Вере надоест
быть "глупышкой", снова превратиться  в  ребенка  и  послушно  сидеть  с
соской во рту и с очередной погремушкой в руках. Сидеть  по  возможности
тихо и не мешать любимой женщине самовыражаться. Не знаю,  кто  способен
на такие метаморфозы...
   Потом она страшно переживает: "Ах, ох, никто  меня  не  понимает!"  И
снова находит какого-нибудь "несчастненького"... И так до бесконечности.
Возможно, собственный ребенок ее бы успокоил. Но  Вера-то  утверждает  с
безумно подкупающей искренностью, что лишена материнского  инстинкта.  Я
единственный понимаю: врет! Остальные, естественно, верят.
   Внезапно мне пришла в голову очередная мысль: если эта умница кого-то
действительно сшибла и привезла к себе домой,  то,  возможно,  требуются
моя помощь и поддержка. Как бы она ни храбрилась. А я,  ревнивый  идиот,
зациклился на предсказании очередного ее романа...
   Срочно развернулся и поехал назад,  к  Вере.  Во  дворе  увидел,  что
знакомая "Волга" стоит на обычном месте. Достал из "бардачка" фонарик  и
пошел  уничтожать  улики,  даже  не  сомневаясь  в   их   существовании.
Внимательно осмотрел  передние  колеса,  капот,  крылья.  Ничего...  Это
показалось странным.  Заглянул  в  салон.  Там  на  заднем  сиденье  мне
померещились какие-то темные пятна. И тут вспомнил, что постовой говорил
о какой-то якобы стрельбе. По-видимому, перестрелка была.  И,  наверное,
Вера  подобрала  раненого.  А  вдруг  одного  из  участников   мафиозной
разборки? Чувство близкой опасности стало нестерпимо щемящим.
   Подняться к ней? Что-то мешало: наверное, чувство, что  этого  делать
пока не следует. Во время нашего телефонного разговора она явно была  не
одна. Но ни помощи, ни совета не попросила. Почувствовала  бы  неладное,
наверняка нашла бы способ об этом сообщить.
   Вернулся к себе в машину и связался по радио с  дежурным  по  городу.
Попросил назвать случаи перестрелок за ночь. Их оказалось около десятка,
но все довольно далеко от Вериного дома. Из  серьезных  же  происшествий
было зарегистрировано только единственное: вооруженное нападение на офис
одного из коммерческих банков. Убит охранник, ранен,  причем  достаточно
тяжело, вице-президент банка. (Он-то что там ночью делал?)  Сейф  в  его
кабинете  оказался  открытым,  но  не  взломанным  и  абсолютно  пустым.
Преступников задержать не удалось.
   Надеюсь,  что  ни  этот  вице-президент,  ни  президент  не  окажутся
друзьями кого-нибудь "наверху". Иначе это  дело  тут  же  станет  "особо
важным", хотя на самом деле может быть просто "шалостью" местной  шпаны.
Или разборкой своих со своими. Но все равно мне постоянно будут  звонить
по всем телефонам (если дело попадет ко мне) и подгонять, и намекать,  и
подстегивать... Я-то привык, а вот мой помощник, Саша  Чернов,  начинает
дико нервничать, суетиться и пороть горячку. Единственный его недостаток
- боится начальства. В остальном просто бесценный сотрудник.
   Как же мы, чудаки, не  ценили  прежнюю  жизнь!  Песенки  пели:  "Наша
служба и опасна, и  трудна..."  Конечно,  и  тогда  была  не  сахар.  Но
стрельба в центре Москвы?! Да это ЧП,  обвал,  преступников  находили  и
обезвреживали в считанные часы. Ну, дни... Да,  вооруженных  уголовников
было раз-два и обчелся. И  если  уж  наша  славная  карательно-розыскная
машина разворачивалась на полную катушку, успех был обеспечен. Да просто
неизбежен.
   Теперь, похоже,  огнестрельное  оружие  имеют  все,  кроме  тех,  кто
непосредственно сталкивается с преступниками. У меня, конечно,  пистолет
есть,  "Макаров",  ношу  его  под  мышкой...   Но   если   придется   им
пользоваться, то  писанины  будет  вагон  и  маленькая  тележка.  Почему
стрелял, почему не отбился голыми руками и т.  п.  То  есть  совсем  как
раньше, когда применение оружия оперативником  было  тоже  ЧП.  Так  что
ношу, но