Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Детектив
      Бондарь Александр. Альфонс -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  -
... - Почему "протезной" прозвали? - с большим интересом спросила девица. - А не дает никому проверить - вот они и прозвали, - объяснил Фома Фомич. - Коварная и языкатая. Старпома зовут Арнольдом Тимофеевичем, а она его Степаном Тимофеевичем - Разиным, значить. Он возмущается, кричит на весь пароход: "Арнольд я! Арнольд! А не Степан! " - "Вы, - она ему объясняет, - такой смелый, как Степан Разин или даже Котовский, вот и путаю..." А Тимофеич-то мой, чего греха таить, трусоват, но документацию ведет замечательно... - Сколько ей, Соньке? - спросила девица. - Двадцать исполнилось. - И ни разу хахаля не было? - Чуть было один не определился. В Триполи стояли. И у Соньки хахаль определился - журналист из морской газеты с нами плавал. Ну, из Триполи в Вавилон помполиты всегда экскурсии устраивают. Автобус заказали. Перед отъездом Сонька опять Тимофеича Котовским или Разиным обозвала. Он - в бутылку, прихватил ее на крюк, она тоже шерсть подняла, да. Ну, задробил старпом ей экскурсию. И тогда, гляжу, хахаль тоже не едет - любовь, зна- чить, и круговая порука. Ладно. Поплыли в Англию. Кто-то пикантно мне намекает, что, значить, желтеет Сонька. Вызываю на тет-тет. Так и сяк, говорю, голубушка моя любезная. Тактично интересуюсь: ты, мол, не беременна, ядрить тя в корень? Может, думаю, ее на аборт придется, так мне потом от валютных слож- ностей и неприятностей не очухаешься. Нашим-то судовым врачам запрещено. - А она чего? - с нетерпением спросила приблатненная девица. - А она: "Как смеете про меня так пошло ду-мать?!" - "А чего, говорю, желтеешь? Мне-то, значить, из поддувала слухи доходят, что тебя и на со- леное потянуло. Я, говорю, заботу проявляю, по-отцовски, а ты все мне подлости хочешь, - травим, значить, здесь тебя, а я по-отцовски пережи- ваю, у меня, значить, дочка как раз такая..." - Товарищ Фомичев! В десятый кабинет! - разда-лось под высокими сво- дами особняка одесского турка Родоканаки. И приблатненная девица так и осталась в неведении о дальнейшей судьбе Соньки Деткиной, ибо на обратном пути, как мы увидим, Фома Фомич ни с кем уже беседовать был не в состоянии. 3 Валентина Адамовна и старик невропатолог попросили Фому Фомича раз- деться до трусов. Он смог раздеться только до кальсон. - Ничего, не переживайте, - сказала Валентина Адамовна. - Мы здесь и не такие гоголь-моголь видели. Засучите кальсончики на той конечности, где у вас змея, а где нет, там можете не засучивать. Затем старик невропатолог поставил уникума в конус света рефлекторной лампы возле откидного хирургического кресла. И пошел-поехал щелкать фо- тоаппаратом. Оптическая насадка на аппарате напоминала трубу ротного ми- номета - специальная насадка для крупномасштабного фотографирования. - Личность-то не попадет? - на всякий случай еще раз поинтересовался Фома Фомич. - Нет, нет! Обязательно без головы выйдете, то есть будете, - мимохо- дом успокоил пациента невропатолог-фотограф. - Но, должен заметить, Ва- лентина Адамовча, пациент уже в возрасте. И с нервишками не все в поряд- ке. Обратите внимание, как он на щелчки спускового механизма реагирует. Думаю, он у вас при сильном болевом шоке приступ стенокардии закатит. Такая древняя наскальная живопись - это вам не банальные оспенные следы или бородавки... - Да, - легко согласилась Валентина Адамовна. - А мы вот Эммочку поп- росим с ним заняться. Она молоденькая, нервы хорошие... - Рыжая? В брюках? Практиканточка? - спросил старик невропатолог, от- винчивая с фотоаппарата минометную трубу. - Нет. Брюнетка. Вторую неделю тренируется, и рука у нее твердая, - сказала Валентина Адамовна. Беседовали медики так, как нынче у них и принято, то есть не замечая пациента. Сегодняшняя наука установила, что чем больше наш брат будет, напри- мер, знать о своем раке, тем сильнее будет ему сопротивляться, а внут- реннее, духовное, психологическое сопротивление и аутотренинг играют в безнадежных случаях огромную роль в деле улучшения духовного настроя бе- долаги. - Я очень, значить, извиняюсь, но... - начал было Фома Фомич, испыты- вая нарастающее опасение за близкое будущее. Он хотел со смешком сказать несколько слов на тему практикантов (на них вдоволь нагляделся: в каждый рейс какого-нибудь практиканта подсовывают, а тот и нос от кормы отли- чить не может). Затем собирался попросить Валентину Адамовну самолично начать процедуру, но она после фотосеанса абсолютно утратила к уникуму интерес, перевела свет рефлектора на кресло и велела пациенту туда са- диться. Сами же невропатолог и косметолог покинули кабинет. Фома Фомич сел в холодное кресло и убедился в том, что и правая (со змеем-горынычем) ляжка, и левая (без украшений) мелко и противно вздра- гивают. Вздрагивали и коленки. А из подмышек запахло мышиной норой. "Использовала, сука, и продала", - с горечью на людскую пошлую натуру подумал Фома Фомич, по телевизионной привычке засовывая кисти рук между коленок и судорожно сжимая последние. Было тихо. За окном кабинета качались верхушки бульварных лип. На старинном мра- морном подоконнике, намертво в него вделанная, стояла буржуйская мрамор- ная ваза с золотым антуражем в виде лир. А на потолке - прав был гарде- робщик - резвились вовсе почти обнаженные ангелы, а может быть, и амуры. "Все Катька придумала! - вдруг мелькнуло у Фомы Фомича. - А сама к отцу как? Только и поцелует да прижмется, коли ей заграничную тряпку приволочешь, а так и нет никакого беспокойства и переживания за отца... Супруга тоже хороша... Раньше-то ревновала, волновалась, значить, а нын- че что? Успокоилась. И в рейс проводить не придет - гипертонии да мерца- ния разные... Они на пару меня и сюда загнали, а потом и в гроб, зна- чить, загонят..." Влетела чернявая шустренькая практиканточка Эммочка. - Ну-с, как мы себя чувствуем? Отлично мы себя чувствуем! Действи- тельно уникальные изображения! Ну-с, соски пока трогать не будем, - за- пела-заговорила Эммочка. - Корвалольчик приготовим на всякий пожарный... А вы откидывайтесь, откидывайтесь, не стесняйтесь... - Как бы, значить, копыта не откинуть, - пошутил Фома Фомич, не реша- ясь откинуться на спинку и наблюдая, как Эммочка готовит шприц и громы- хает всякими другими жутковатыми металлическими причиндалами. - Отлично мы себя чувствуем! Отлично! - пела-говорила Эммочка. - Мо- лодцом мы сидим! Молодцом! Все бы так!.. Где же моя сестричка запропас- тилась?.. Ладно, черт с ней, и без нее вначале обойдемся... Небось за мороженым помчалась... А мы мороженое любим? Любим мы мороженое, лю- бим!.. Головку-то запрокиньте, зачем вам на иглу глаза пялить, укол как укол - обыкновенный новокаинчик... Вот мы с хвоста и начнем русалочку ликвидировать... Она у нас вся сплошь штриховая, русалочка наша, с нее и начнем... Ну вот, укольчик-то уже и позади! Отлично мы себя чувствуем! Отлично! Сразу видно, что алкоголем мы не злоупотребляем... Да запро- киньте вы голову, черт возьми! Кому сказано?! Сейчас вам в нос такое ударит, а вы его туда сами суете!.. Уникум, просто уникум! Первый раз вижу, чтобы у мужчины так мало шерстки на груди было! Красота - брить не надо! А отдельные волосики мы поштучно щипчиками и повыдергиваем! Быст- рее будет... Вот мы их повыщипываем, потом спиртиком протрем и присту- пим... А чего это мы побледнели-позеленели? Ай-ай-ай! Такие мы уникумы, такие мы герои! И вдруг посинели... "Вот те и гутен-морген", - подумал Фома Фомич, откидываясь вместе с креслом куда-то в космос. И это было его последней мыслью, если такое абстрагированное, мимо- летное мелькание можно назвать мыслью. Пещерные рисунки остались в полной неприкосновенности. А через полчасика благоухающий спиртом, корвалолом и валерианой с ландышем Фома Фомич покинул особняк одесского турка Родоканаки. Почему-то вынесло его из 84-й косметической поликлиники через черный ход - туда сильнее сквозило. По дороге к черному ходу он угодил в грязехранилище и еще куда-то, а затем уже очутился в милом и тихом дворовом скверике. Автомобиля Фомы Фомича в скверике, естественно, не было, так как ос- тавил он "Жигули" на бульваре Профсоюзов возле дома с бюстами негров. Негритянских бюстов Фома Фомич тоже не обнаружил. Голова у него кружилась, и сильно тошнило. Но на свежем воздухе минут через пять уникум взял себя в руки, или посадил на цепь, и нашел дворо- вую арку, через которую окончательно выбрался из мира эстетики на бульвар Профсоюзов, пришептывая по своей давней привычке: "Это, значить, вам не почту возить!" Забравшись в автомобиль, Фома Фомич обнаружил, что из поля зрения ис- чез сегмент окружающего пространства: спидометр он на приборной доске видел, а часы, которые рядом со спидометром, не видел. Или липу на бульваре отлично видел, а фонарь рядом напрочь не замечал. Но такое с глазами Фомы Фомича уже случалось от сильного испуга. Бы- вало и похуже: вместо натурального одного встречного танкера прутся сра- зу два кажущихся... В машине Фоме Фомичу нестерпимо захотелось зевнуть - во всю ширь, со смаком, - но зевок как-то так не получался, сидел внутри, наружу не вы- лезал. А без зевка не удавалось вздохнуть на полную глубину. И Фома Фо- мич с полминуты сидел, ловя воздух ртом и пытаясь зевнуть, вернее, вспомнить движение челюстей при зевании и насильственно совершить этот акт, но не получалось. И он уже начал задыхаться и пугаться задыхания, когда наконец зевнулось. И он сразу опять спазматически и с наслаждением зевнул, и слеза бла- женно покатилась по щеке. И он, найдя, вспомня способ, который помогал вызвать зевок, все зевал и зевал и плакал негорючими, бессмысленными, неуправляемыми слезами - это выходило из Фомы Фомича давеча пережитое страшное. "Я те дам курорт! Я те такой бархат выдам, сукина дочь! Я те такого молодого человека пропишу! Я те... Ты у меня картошку весь бархат будешь носом копать! Вот те и будет гутен-морген!" К такому выводу пришел Фома Фомич, заводя мотор и отшвартовываясь от поребрика. Ему надо было еще заскочить в порт, чтобы выдавить из капита- на, принявшего судно, сто девятнадцатую записку-расписку за несуществую- щую или ненайденную документацию. В том, что он такую расписку-записку выжмет, Фома Фомич не сомневал- ся, так как капитан-приемщик был из интеллигентов уже третьего поколения и вообще, значить, порядочный дурак и слабак. И когда Фома Фомич представил, как он будет обводить вокруг пальца молодого карьериста-специалиста, настроение улучшилось. И даже невтерпеж стало скорее добраться до судна и развеять кошмар давеча пережитого при- вычно-обыденным. Но все произошло вовсе даже не привычно и не обыденно, потому что на контейнерном терминале Фома Фомич со скоростью шестьдесят километров на- садил свои "Жигули" на клыки автопогрузчика. Или (что, по принципу отно- сительности, то же самое) автопогрузчик всадил могучие полутораметровые клыки в борт "Жигулей". Причинами происшедшего можно считать: а) недавно пережитый Фомой Фо- мичом стресс; б) нарушение правил движения автотранспорта на территории морского порта, которое последовало вследствие движения с недозволенной скоростью других четырехсот "Жигулей", отправляемых на ПОВСЕДНЕВНОСТЬ И НЕКОТОРЫЕ ИСКЛЮЧЕНИЯ ИЗ НЕЕ Но если определяемое Волей Неба наше беспомощное судно будет прибито к берегу, то от водяной могилы наши мореходы на побережье могут спас- тись, коли веслами и мужеством владеть будут. Гамалея П. А. Опыт морской практики Вместо вчерашней непорочной и сияющей голубизны небо набухло влажной мутью - "серок" по-поморски. - Блондинка! - докладывает с военно-морской четкостью Андрей Рублев, пялясь в цейсовоский бинокль на близкую корму ледокола и облизываясь под окулярами. Он докладывает об этом факте так, как сигнальщик об обнаруже- нии перископа вражеской подводной лодки. Блондинка раздражает нашего ру- левого тем, что око ее щупает, а зуб неймет. Блондинка разгуливает по ледокольной корме без головного убора. - В парике? - спрашиваю я. - Нет, крашеная! - с презрением докладывает Рублев. - Откуда у этих ледобоев валюта на парики? - Так что, Копейкин, она на палубу сушиться вы-лезла? - спрашивает наблюдателя Дмитрий Саныч. - Сушка вымораживанием? - Нет. По другому поводу она вылезла, - мрачно не соглашается Рублев. И мы все трое машем блондинке. Она отвечает ледяным презрением и даже отворачивается. И в довершение кто-то из ледобоев обнимает ее и тискает сквозь ватник. С досады на та- кое вопиющее безобразие мой сдержанный напарник нарушает наш уговор - ругаться только в самые напряженные моменты проводки. Правда, он ругает- ся на английском. Для оценки нервно-психического состояния моряка судовые психиатры вы- деляют девять категорий: настроение, психическая активность, контроль над эмоциями, внутренняя собранность, тревожность, общительность, агрес- сивность, потребность достижения (желание делать все так быстро и хоро- шо, как только возможно), потребность в информации. Вероятно, при выработке этой шкалы психиатры изучили все виды морских стрессов. Но не учли стресс от зрелища объятий на корме ледокола с точки зрения, подобной нашей. - Пари, что она в парике! - предлагаю я, чтобы снять стрессовые наг- рузки с коллег. - Давайте! - соглашается Рублев и орет через все море Лаптевых: - Эй, куртизанка!!! Такое обращение появилось в его лексиконе потому, что Саныч пять ми- нут назад рассказывал про Котовского. Оказывается, тот не только играл на корнет-а-пистоне, но и увлекался французскими романами. В результате в одном из приказов (в мирное уже время) он написал буквально следующее: "Ваша часть после маневров выглядела, как белье куртизанки после бурно проведенной ночи". Тип, который обнимает блондинку, оборачивается на глас Рублева и по- казывает всем нам кулак. - Кобра! - шипит Рублев. Вахтенное время, когда лежишь в дрейфе и бездельничаешь, тянется мед- ленно. И я рассказываю коллегам историю с женским париком. Как однажды шел через мост над Дунаем в прекрасном городе Будапеште, рядом с прекрасной, прелестной, нежной и, видимо, страстной дамой, с этакой белокурой Гретхен. И все во мне екало от быстро нарастающей влюб- ленности. Она отвечала кокетством утонченным и вообще сногсшибательным. И мы уже вдруг касались друг друга руками, и сталкивались плечами на хо- ду, и прекрасно дурели. А в сорока метрах под нами струил синий Дунай, вспененный крепким по- путным ветром. И, вероятно, ветер, высота моста, огромность пространства усиливали восхитительное мое возбуждение. Я поглядывал за перила и на спутницу, чередуя эти взоры. И ее лицо, ее белокурые волосяные волны как бы мчались мне навстречу. И вот в очередной раз эти волосяные волны на самом полном серьезе помчались мне в глаза, и в рот, и в нос. И сквозь мертвый холод волос до меня донеслось: - Держите! Держите его! Господи! Ах!! Волна волос перехлестнула через мою голову и с высоты сорока метров полетела в синие волны Дуная. - Дурень! - орал рядом кто-то черный, встрепанный, осатанелый. - Он из Парижа, настоящий! Прыгайте! Почему вы его не удержали?! Какой ду- рень! Ах, боже мой! Первый (и, вероятно, последний) раз в жизни я наблюдал такую метамор- фозу, такое мгновенное и абсолютное перелицовывание физиономии. Только что был " + ", и вдруг выскочил " - ". Парик Гретхен спланировал в синие дунайские волны и исчез под мостом. Несмотря на полное обалдение, я, к счастью, не сиганул через перила. А мог бы. Трансформация нежнейшей и очаровательной женщины в черномазую мегеру потрясла все мои логические центры, ибо произошла мгновенно! При- чем и внешняя и внутренняя: из Гретхен - в мегеру и из пленительного ко- кетства - в "Прыгай! ". Рублев отвечает на мою новеллу новеллой о теще. Та работала троллей- бусным кондуктором и беспрестанно заявляла, что там и сям видит его с разными посторонними женщинами, хотя близорука и даже под своим му- равьедовским носом ничего не видит. Рублев однажды попал в ее троллейбус, и на беду еще мелочи не оказа- лось. И он своей родной теще дал рупь и, естественно, попросил сдачи. Теща подняла ужасный гвалт, ибо родственничка не узнала, не разглядела, рупь схватила, но сдачу давать отказалась. Он рупь обратно вырвал, тут весь троллейбус решил задержать хулигана за безбилетный проезд, и даже когда теща наконец его разглядела и билет дала, то вытряхиваться приш- лось до нужной остановки - такая создалась в троллейбусе вокруг него бе- зобразная обстановка. - Аферизма беззаконная! - заканчивает Рублев - свою новеллу голосом тети Ани. И они оба сдают вахту. Саныч - старпому, Рублев молоденькому парнишке Ване. Англичане таких салаг определяют: "Еще не вытряхнул сено из во- лос". Большинство матросов приходили на моря из крестьян, прямо от самой земли. Море требовало обстоятельности. Крестьянский труд способствовал этому качеству. Арнольд Тимофеевич, приняв вахту у Дмитрия Александровича, берет би- нокль и тоже смотрит на ледокол. Но блондинка не попадает в сферу его внимания. - К этим бы мощностям да хорошие головы! - заявляет он. И в его тоне так и звучит подтекст, что, мол, в тридцать девятом году у них-то головы были на несравненно более высоком уровне, нежели у моряков современных атомоходов. - Обойдите судовые помещения и понюхайте! - приказывает старпом Ване. Это он придумал после пожара в машинном отделении. Ваня послушно превращается в станцию пожарной сигнализации и отправ- ляется по пароходу. Вернувшись, докладывает, что нигде ничем не пахнет. - А под полубаком двери закрыты? - спрашивает старпом. Ваня мнется. Ему не пришло в голову идти на нос. - Почему молчите? Отправляйтесь и проверьте! - Есть Ваня кувыркается под дождем и снегом через палубный груз по скользким мосткам к полубаку проверять закрытие там дверей, а полубак не оранже- рея, и ничего там от незапертых дверей произойти не может. Попробовал бы старпом приказать такое моему Копейкину! Тот облаял бы его натуральной немецкой овчаркой. И Арнольд Тимофеевич это отлично знает и учитывает. РДО: "ИЗ ПЕВЕКА ВЕСЬМА СРОЧНО 3 ПУНКТА Т/Х КОМИЛЕС Т/Х ДЕРЖАВИНО Т/Х С ПЕРОВСКАЯ ВАС НЕ ПОСТУПАЕТ ДИСПЕТЧЕРСКАЯ ИНФОРМАЦИЯ ТЧК СОГЛАСНО УКА- ЗАНИЯМ ПО СВЯЗИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ДАВАТЬ ДПР 00 ЗПТ 12 МСК ПРОХОДЕ МЕРИДИАНА 115 ТЧК ПРОШУ ВСЕ ВРЕМЯ НАХОЖДЕНИЯ ВОСТОЧНОМ РАЙОНЕ МОРЯ ТАКЖЕ СТОЯНКИ ПОРТАХ РЕГУЛЯРНО ПОДАВАТЬ ДИСПЕТЧЕРСКИЕ СВОДКИ АДРЕС ПЕВЕК ЗНМ ПОЛУНИН". Опять ощущение застрявшего в зубах говяжьего сухожилия. Так. Экспедиционное судно "Невель"... Полунин? Нет, капитаном был Се- менов и вечно пел: "Мать родная тебе не изменит, а изменит простор голу- бой..." Индийский океан, архипелаг Каргадос-Карахос, гибель спасательно- го судна "Аргус" Дальневосточного пароходства... "Радиоаварийная Влади- восток. Последний раз слышали "SOS" шлюпочной радиостанции "Аргуса"... указал свои координаты... больше наши вызовы не отвечает. Т/х "Владимир Короленко" КМ Полунин"... Тот Полунин или не тот? Тот был назначен старшим спасательной операции. "Подошел месту аварии "Аргуса" широта 1635 южная долгота 5942 восточная. Восточной кромке ри- фов сильный прибой. Лагуне за рифами бот с экипажем. Передали светом светограмму. Снимать будем западного берега. Вероятно поняли. Бот пару- сом пошел западную кромку рифов. Связи ними не имеем подробности пока сообщить не могу. Следую западной кромке. КМ Полунин"... Далее произошел такой диалог между нами и Полуниным: - "Короленко", я - "Невель"! Какого цвета видите парус? Почему счита- ете бот принадлежащим "Арг

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору