зык, - заметил я,  -  просто  Рикки  чуть  ближе  к
основам, чем остальные.
   - Так или  иначе,  -  продолжила  Илона,  -  полчаса  нашего  общения
показались мне полугодом. Наконец в номер врывается возбужденная  Анжела
с видом триумфатора. Она машет передо мной пачкой банкнотов  и  говорит,
что это аванс и я могу не беспокоиться об остальной оплате,  потому  что
там, где она их получила, еще масса денег. Я  попросила  убрать  деньги,
сказав, что я  должна  переговорить  с  Лин  -  ее  матерью.  Рикки  она
сообщила, что теперь они будут жить в "Звездном свете"  и  им  не  нужно
возвращаться в вонючую гостиницу, где они прозябали до сих  пор,  -  она
только что взяла для них номер двумя этажами ниже, где им будет хорошо и
спокойно.
   - Любящая мамуля сменила гнев на милость, - предположил я.
   - Я тоже так подумала, - кивнула Илона, - поэтому пошла к ней.  Когда
я рассказала ей об Анжеле, она посмотрела на меня как на  сумасшедшую  и
сказала, что не только не давала никаких денег, но вообще не виделась  с
дочерью. Все это очень странно и непонятно.
   - Одна из них наверняка лгала, - глубокомысленно изрек я.
   - Похоже, что Анжела, - сказала мисс  Брент.  -  Но  где  она  смогла
достать деньги, если не у Лин?
   - Может быть, Хиллари?
   Она медленно покачала головой:
   - Не представляю, чтобы он дал ей такую сумму,  если  бы  она  просто
пришла и попросила., Тут что-то другое.
   - Что, например?
   - Например, свидетельство о браке, - ответила она. - Когда они  ушли,
я внимательно рассмотрела его. Это подделка, и даже не очень хорошая.
   - Вы уверены?
   Илона холодно посмотрела на меня:
   - Продолжим.
   - Да, простите. - Я допил свое виски и подождал две-три секунды, пока
она сделает то же самое. - Итак, для чего нужно фальшивое свидетельство?
Просто чтобы подурачить мамашу?
   - Думаю, что да, - сказала она. - Но я не  могу  составить  для  себя
ясной картины.
   Я  еще  раз  налил  стаканы;  когда  вернулся  в  гостиную,  она  уже
рассматривала мой проигрыватель.
   - Вы меломан? - спросила она, когда я протянул ей стакан.
   - В определенном смысле, - сказал я. - Я бы не назвал  это  настоящей
страстью, просто мне больше нравится слушать музыку, чем хруст  челюстей
термитов, грызущих бетон, и тому подобное.
   - Поставьте какую-нибудь пластинку, - попросила она мягко.
   Я взял со стеллажа альбом  Джулии  Лондон  и  включил  проигрыватель.
Джулия - певица ночи и полумрака. Мои пять колонок усиливали  интимность
обстановки.
   - Как мило! - произнесла Илона спустя несколько минут.
   - Хорошо расслабляет, - согласился я. - Вряд  ли  это  можно  оценить
стоя. Почему бы нам не перейти на тахту?
   - Я знаю, что вообще-то в  таких  случаях  надо  что-то  отвечать,  -
задумчиво сказала она. - Но сейчас я не могу вспомнить что.
   Она медленно подошла к тахте, уселась, и  меня  одурманил  шелестящий
звук ее чулок, когда она элегантно скрестила ноги. Я сел  рядом,  но  не
очень близко. Вечер только начинался, и я не хотел торопить события.
   - Вы думаете, убийство - их рук дело? - вдруг спросила она. - Как  им
теперь верить - после этой подделки?
   Я положил голову на спинку тахты в полудюйме от ее плеча.
   - Я расслаблен, - укоризненно пробормотал я. - И Джулия  расслаблена.
Чего вам неймется?
   - Пожалуйста! - несколько раздраженно проговорила  она.  -  Я  должна
знать! Как вы думаете, это Анжела и. Рикки убили того беднягу в  мотеле?
, - Они - главные подозреваемые, - сказал я. - Но доказательств нет.  Во
всяком случае, пока нет.
   - Есть доказательства или нет,  но  у  вас  должно  было  составиться
мнение, Эл, - настаивала она. - Что вы об этом думаете?
   - Мне, как полицейскому, думать противопоказано, - сказал я. - Думать
- удел интеллектуалов,  тех  парней,  которые  знают,  как  организовать
показательное шоу  или  как  продать  побольше  консервированных  супов,
превратив их в символ общественного положения.
   - О Господи! - безнадежно  воскликнула  она.  -  Вы  напоминаете  мне
пехотинца, который на марше жалуется, что жить не стоит. А на самом деле
его мучит не жизнь, а плоскостопие. И получи он сапоги большего размера,
вся его философия была бы проникнута оптимизмом.
   - В птичьих мозгах Анжелы наконец началось шевеление, и  она  поняла,
что вместе со  своим  дружком  они  оказались  главными  подозреваемыми.
Поэтому, узнав, что мать, дядюшка и их адвокат  находились  в  городе  в
ночь убийства Марвина, она посоветовала мне проверить ваши алиби. Что вы
на это скажете?
   - Скажу, что она - маленькая дрянь, -  глубоко  вздохнув,  произнесла
Илона. - Алиби? Я не знаю... Мы приехали в гостиницу, потом, примерно  в
восемь, втроем пообедали в номере Лин. Хиллари ушел примерно в  четверть
десятого, насколько я знаю, к себе в номер.
   Я поговорила с Лин еще минут пятнадцать, потом вернулась в свой номер
и легла спать.
   - Возможно, Анжела в чем-то права, - сказал я. - Ни У кого из вас нет
алиби.
   - Но ни у кого из нас нет и мотива, - спокойно возразила она.  -  Лин
нужен  был  частный  сыщик,  чтобы   найти   сбежавшую   дочь;   Хиллари
порекомендовал ей человека, которого знал. Зачем им убивать его, если он
делал работу, за которую они платили?
   - Может, он из Вест-Сайда? - с надеждой спросил я. - И они не  смогли
вынести позора, которым покрыли себя, связавшись с ним?
   "Я помню апрель", - интимно нашептывал голос Джулии  Лондон  из  всех
пяти колонок. Илона положила голову мне на плечо и молча вздохнула.
   - Этот Рикки Уиллис, - сказал  я.  -  Вы  знали,  что  в  прошлом  он
уголовник?
   - Ну, - протянула она, - и что же?
   - Я думал, это повергнет вас в шок.
   - А я думала, что вы  полностью  расслаблены,  -  парировала  она.  -
Джулия расслаблена, я расслаблена.
   Почему вы сейчас напрягаетесь?
   - У меня внутри недремлющее око, - объяснил я. - Оно появилось, когда
однажды, позвонив в квартиру одной блондинки,  я  с  чувством  произнес:
"Люби меня сегодня крепко, как никогда" - и упал в объятия..,  ее  мужа,
который открыл дверь.
   Она лениво рассмеялась, затем сказала:
   - Почему бы вам не взять меня в штат, Эл? Вам ведь нужен юрист.
   Она медленно повернула ко мне голову.  Ее  карие,  в  крапинку  глаза
смотрели на меня из-под опустившихся  ресниц,  мягкий  рот  открылся.  Я
поцеловал ее, моя рука скользнула по ее обнаженному плечу и" дальше - по
позвоночнику. Она вздрогнула, сильнее прижалась  ко  мне,  а  ее  пальцы
впились мне в грудь. - Через некоторое время она высвободилась  из  моих
объятий и встала.
   - Здесь слишком много света. - неуверенно сказала она.  -  Вы  просто
мот, Уилер.
   Она  обошла  комнату,  выключая   все   лампы,   пока   не   осталась
единственная, под абажуром,  лампа  над  проигрывателем.  Возвращаясь  к
тахте, она дернула за  тесемку,  и  через  две  секунды  черное  платье,
скользнув вдоль бедер, с нежным шуршанием упало к ее ногам.
   Она аккуратно протянула руку к застежке черного лифчика без бретелек.
Через  мгновение  на  ней  остались  только  черные  атласные   трусики,
отделанные  тонким  кружевом.  Мягкий  свет  освещал  ее  жемчужно-белую
упругую грудь.
   - Я сомневаюсь, что это вполне законно,  но  уверена,  что  прецедент
есть,  -  прошептала  она  и  потянула   меня   за   рубашку,   заставив
приподняться. - Ненавижу тахту, - проговорила она.  -  Она  кажется  мне
ненадежной.
   Одной рукой я обнял ее плечи, другой подхватил снизу. Она замурлыкала
от удовольствия, когда я понес ее в спальню.
   "В том сентябре, - интимно пела Джулия, - под дождем..."
 
Глава 7 
 
   Когда на следующее утро я появился у мистера Джонса, хозяина  мотеля,
тот выглядел ничуть не лучше прежнего. Его щетина еще более нуждалась  в
бритве, голубая рубашка стала еще более блеклой, а  серые  брюки  -  еще
более мятыми.
   - Вам еще не надоело сюда ходить? Я начну брать с вас  плату  как  за
постой, лейтенант, - кисло пошутил он.
   - Я хочу еще раз взглянуть на  оба  номера,  -  сказал  я.  -  Сейчас
слишком рано, чтобы спорить, а при солнечном свете вы  выглядите  просто
неприлично. Поэтому дайте мне ключи, и не будем пререкаться.
   Он что-то проворчал и пихнул  сидевшего  рядом  облезлого  кота.  Тот
лениво увернулся, презрительно ощетинившись.
   -  Хорошо,  -  буркнул  он.  -  Но  делайте  это  побыстрее,  хорошо?
Полицейские - не лучшая приманка для моих клиентов.
   Я взял ключ из его сопротивляющихся пальцев.
   - Худшая приманка - это вы сами, -  задумчиво  произнес  я.  -  Своим
видом вы наглядно демонстрируете, к чему ведет потакание греху,  которое
составляет основу вашего бизнеса.  Вам  бы  пойти  работать  в  общество
анонимных алкоголиков. Один взгляд на вас - и самый запущенный хроник  с
испугу больше в жизни не прикоснется к бутылке.
   Не было никакого смысла ждать ответа, и я не стал.
   В течение часа я обследовал оба номера дюйм за дюймом.  Но  результат
бы дважды нулевой, что вновь заставило вспомнить о клубе Рэя Уиллиса.
   Когда я вошел, мистер Джонс раскачивался на стуле,  положив  ноги  на
стол. Я бросил ему ключи.
   - Ну, что? Нашли что-нибудь новенькое? - спросил он.
   - Ничего, - ответил я. - Что-то  здесь  не  то,  по  крайней  мере  с
Марвином. Я никогда не  видел,  чтобы  человек  путешествовал  настолько
налегке, что не взял даже рубашки на смену.
   -  У  него  был  чемодан,  -  сказал  Джонс.  -  Дешевый,  вроде  как
полотняный.
   - Почему вы не сказали мне этого раньше?! - взревел я. - Где он?
   - Вы меня не спрашивали, - пожал худыми плечами Джонс. - Он здесь, но
в нем нет ничего стоящего. - Он убрал ноги со  стола  и  вытащил  из-под
него потертый, горчичного цвета чемодан.
   - Смотрите сами, - спокойно сказал он.
   Я был настолько взбешен, что не мог вымолвить ни  слова,  а  это  для
Уилера что-то да  значит!  Я  смотрел  на  Джонса  взглядом,  способным,
казалось, сжечь его на месте, но он даже глазом не моргнул.
   Я щелкнул замками и  открыл  крышку.  Грязные  носки,  нижнее  белье,
бритвенный прибор. На дне свежая рубашка - по крайней мере она  побывала
в прачечной и полежала на гладильной доске.
   - Вам из  этого  ничего  не  пригодится?  -  с  издевкой  спросил  я,
выкладывая на стол содержимое чемодана.
   Когда я  поднял  рубашку,  из  нее  выскользнул  большой  конверт.  Я
заметил, как Джонс подпрыгнул.
   - Вы что-то обнаружили, да?
   Конверт был адресован Альберту X. Марвину,  Вест-Сайд,  Нью-Йорк.  На
месте для  обратного  адреса  значился  адрес  мотеля.  Письмо  не  было
отправлено. Неужели Марвин собирался отправить его самому себе?
   Я  вскрыл  конверт  ногтем  большого  пальца  и  вытряхнул  на   стол
содержимое. На поцарапанную поверхность  стола  упало  семь  или  восемь
фотографий. Я еще раз встряхнул конверт, и из него посыпались негативы.
   - Ого! - прохрипел  Джонс.  Он  вытянул  вперед  шею,  чтобы  получше
рассмотреть карточки, при этом его ноги с грохотом опустились на пол.  -
Это уже что-то!
   Взглянуть на них по крайней мере разок Джонс успел.
   Хорошего  качества,   с   сюжетами   французских   открыток,   только
действующие лица были знакомыми. На каждой  из  них  можно  было  узнать
Анжелу и Рикки. Я сгреб  фотографии  и  негативы  и  положил  обратно  в
конверт.
   - Куда вы спешите, лейтенант? - жалобно проныл Джонс. - Я едва  успел
взглянуть на них. Что, если...
   - Грязный развратник! - изрек я очевидную истину. - Продолжайте в том
же духе, и вам  никогда  не  видать  первоклассного  кладбища.  Ни  один
уважающий себя бальзамировщик не прикоснется  к  вам  даже  в  резиновых
перчатках!
   - Что за девка! - прохрипел он пересохшим горлом. - Какая фигура! Эй,
лейтенант, взгляните на нее хорошенько...
   - У вас есть фотоаппарат? - внезапно спросил я.
   - Есть. - Он медленно втянул голову. - Но...
   - В номере Марвина мы ничего не нашли, - резко сказал я. -  А  вы,  с
вашими замашками, вполне могли подкрасться ночью к их номеру  и  сделать
эти снимки!
   - Вы сумасшедший! - проревел он. - Я не...
   - Именно так! - Я в возбуждении щелкнул пальцами. - Наверняка  Марвин
застукал вас за этим делом и поднял шум, поэтому вы убили его  молотком,
а потом подложили их в чемодан, чтобы отвести от себя подозрения.
   - Это он! - взвизгнул Джонс. - Это его почерк на  конверте!  Если  не
верите, посмотрите, как написано его имя в моем журнале.
   - Вы имеете в виду, что расписались  за  него  в  журнале,  и  теперь
почерк обеих подписей идентичен? - холодно заметил я. - Все совпадает  -
иначе зачем вам было прятать чемодан?
   Он что-то пробормотал,  потом  в  отчаянии  плюнул,  но  не  попал  в
открытое окно, хотя оно находилось всего в двух футах от него.
   - Я еще вернусь, - сказал я тоном прокурора, складывая конверт.  -  И
не пытайтесь скрыться из города, ясно?
   Я уехал, размышляя над тем, что мог  бы  записать  в  свой  скаутский
список еще одно хорошее дело - я заставил Джонса задуматься над  чем-то,
кроме секса.
   Когда я вошел в офис, неотлучная Аннабел Джексон  была  на  месте,  в
темно-сером льняном платье. Длинные рукава, которые должны были говорить
о скромности обладательницы платья, своей функции не выполняли.
   У Аннабел была такая фигура, которая без труда угадывалась и в  самом
бесформенном балахоне.
   - Нет слов, - восхищенно выдохнул я.  -  Ты  сегодня  прекрасна,  как
картина, цветок магнолии, сладость меда, дорогая память  о  моем  родном
доме в Кентукки...
   - Я бы с удовольствием заткнула ваш лживый рот, стареющий Казанова, -
спокойно сказала она. -  Ведь  дело  трех  прекрасных  женщин,  как  вам
удается вообще замечать меня?
   - Все объясняется чистотой жизни, чистотой мыслей и циррозом  печени,
- объяснил я. - Мои мужские желания тем больше, чем  меньше  надежда  их
осуществить.
   Можно один вопрос, пока я не пошел к шефу?
   - Нет! - гневно ответила она.
   - Твое белье шуршит при движении? - поинтересовался я.
   - Вы отвратительны! - Лицо Айнабел запылало. - Конечно же нет!
   - А ты не боишься простудиться? - сочувственно спросил я и  побыстрей
нырнул в дверь кабинета шерифа, пока она не запустила в меня чем-нибудь.
   Лейверс  встретил  меня  сердитым  взглядом  и  кивнул  на  ближайший
свободный стул.
   - Где вас черти носят все утро? - спросил он.
   - В мотеле, - ответил я.
   - Зачем терять там время, когда нужно искать убийцу?
   Это был хороший вопрос. Я промолчал, поскольку не  мог  придумать  на
него ответ. Лейверс воткнул в рот сигару, и я зачарованно следил, как он
раскуривает ее.
   - Сколько сигар у вас уходит за день? - поинтересовался я.
   - Не знаю, - буркнул он, - восемь-девять. А что?
   - Бьюсь об заклад,  вы  выросли  на  искусственном  вскармливании,  -
сказал я. -  Психологи  считают,  что  увлечение  сигарами  компенсирует
подсознательную тоску по  теплу  и  защищенности,  которые  можно  найти
только у материнской...
   - Уилер! - Он задохнулся от возмущения. - Вы когда-нибудь  думаете  о
чем-нибудь, кроме секса?
   - Сэр! - укоризненно сказал я. - Я имел в виду вашу мать!
   Лейверс прикрыл глаза, давая мне возможность зажечь сигарету.
   - Ну хорошо, - произнес он наконец. - Что новенького вы обнаружили  в
мотеле?
   Я достал из кармана конверт и кинул ему через стол.
   Пока он таращился  на  фотографии,  я  произвел  краткий  обзор  моих
действий, начиная  с  ухода  из  офиса  вчера  вечером.  Я  рассказал  о
посещении клуба "Двойное зеро" и  изложил  факты,  полученные  от  Илоны
Брент. Но чем дольше я говорил, тем больше чувствовал, что он и  в  грош
не ставит моих усилий. Когда я замолчал, Лейверс вонзил  в  меня  взгляд
своих выпуклых глаз с безжалостью электродрели.
   - Конечно, - произнес он, - я всего лишь окружной шериф  и  не  очень
много значу. Но я думаю, вы могли бы сделать одолжение и сообщить о том,
что случилось, сначала мне, а потом в городской отдел.
   -  Вы  совершенно  правы,  сэр!  -  согласился  я.  -  Ни  минуты  не
сомневайтесь, я бы так и поступил.
   - Вы опять меня разыгрываете.
   - Если бы я сообщил  о  клубе  Рэя  Уиллиса  в  городской  отдел,  то
непременно предварил бы это звонком к вам, - подтвердил я.
   Его рот раскрылся, сигара выпала на стол и, пока до него  это  дошло,
успела прожечь дырку на скатерти.
   - Так вы не звонили им?
   - Никак нет, сэр.
   - Он содержит бордель, используя в качестве  ширмы  частный  клуб,  -
бормотал он. - Угрожает вам пистолетом. И вы не сообщаете в  полицию!  -
Он как бы извинялся за то, что плохо обо мне подумал. - Мне не  хотелось
бы быть излишне любопытным, Уилер, но при сложившихся обстоятельствах  я
должен вас спросить: почему вы не сообщили в городской отдел об Уиллисе?
   - Я не хочу отдавать им одного из  главных  подозреваемых,  -  честно
признался я. - В таком деле я им не  доверяю.  Его  тут  же  упрячут  за
решетку или что-нибудь в этом роде. А мне нужно, чтобы Рэй был на воле -
пока, по крайней мере.
   - Но ведь он может совершить еще одно преступление - если он  убийца!
-  взорвался  Лейверс.  -  Вы  считаетесь  стражем  закона!  Боже   мой!
Получается, я покрываю преступника, сидя здесь и слушая вас.
   - Да, сэр, - согласился я. - Если вас это утешит, то я  делаю  то  же
самое.
   - Как же быть? - безнадежно спросил он, откидываясь на спинку стула и
пуская черное облако сигарного дыма. - Вы думаете, у  вас  есть  нити  к
разгадке?
   - Никаких нитей, - бодро отрапортовал я. - Даже обрывков  нитей  нет.
Илона говорит, что брачное свидетельство - подделка, но я  не  вижу,  за
что тут ухватиться. Разве что  дискредитировать  эту  троицу:  Анжелу  и
братьев Уиллисов. А вдруг за этим стоит что-то посерьезней?
   - Черт его знает, - уклонился от прямого ответа Лейверс. - Что еще?
   - Эти фотографии,  -  продолжал  я.  -  У  Марвина  должен  был  быть
фотоаппарат и оборудование для проявления и печати. Куда все подевалось?
В номере их не было.
   В чемодане,  который  я,  между  прочим,  оставил  там,  тоже  ничего
похожего. Правда, чемодан можно взять в любое время.
   - Замечательно, лейтенант, - с явным сарказмом проговорил Лейверс.  -
Разрешите узнать, не хотите ли вы поменять  вашу  игрушечную  машину  на
что-нибудь покрупнее, куда мог бы поместиться чемодан? Это сэкономило бы
округу расходы на дополнительные поездки!
   - Но зачем он делал эти фотографии? -  продолжал  я,  великодушно  не
обращая внимания на его пренебрежительное отношение к моему "остину".  -
Если для клиентки, миссис Саммерс, то почему он не отослал их ей?
   - Шантаж?
   - Похоже на то, - согласился я. - Но  кого  шантажировать?  Анжелу  и
Рикки? Миссис Саммерс?
   - Я сегодня получил  ответ  из  Нью-Йорка,  -  сказал  шериф.  -  Они
проверили показания Рэя Уиллиса относительно  судимости  его  брата.  Он
действительно  отсидел  два   года   за   кражу   со   взломом   и   был
условно-досрочно освобожден. Сейчас он чист.
   Он положил перед собой бумаги.
   - Они дали ответ и на запрос о Марвине. Похоже, он  действительно  та
еще штучка.
   - Как это? - спросил я.
   - Полгода назад у него аннулировали свидетельство частного детектива,
- ответил Лейверс. - Он оказался замешан в рэкете  девчонок,  работающих
по вызову, и в сводничестве. Не исключен шантаж. Улик был  недостаточно,
чтобы обвинить его, но лицензию все же отобрали.
   - Это очень интересно, - произнес я, - и напоминает мне о предложении
малютки Анжелы проверить алиби членов ее семьи.  Может,  Марвин  пытался
шантажировать миссис Саммерс - непосредственно  или  через  деверя?..  А
может, он хотел подстраховаться?
   - Возможно, - буркнул Лейверс. - Кроме того,  не  исключено,  что  он
собирался иметь дело с Уиллисами. Любой из них,  судя  по  их  прошлому,
спокойно мог убить его.
   - Полагаю, мне нужно еще раз встретиться с ними, - сказал я. - Вы  не
возражаете, если я возьму с собой фотографии? Они могут подвигнуть их на
откровенность.
   - Хорошо, - неохотно с