разив, должно быть, что в город ворвался Чингисхан, а  все
остальные девушки уже успели удрать в горы.
   - У вас слишком напряжены нервы, милочка, - ласково заметил я. -  Вам
просто необходимо расслабиться. Как вы смотрите на то, чтобы нам сегодня
вместе пообедать?
   Она резко повернулась ко мне. Лицо у нее пылало,  глаза  сверкали  от
ярости.
   - Эл Уилер, разумеется! Ну как я сразу не поняла?
   - Именно это говорят все девушки, но, как правило, когда все  позади,
- заметил я,  сочувственно  покачивая  головой.  -  Пообедаем,  а  потом
заглянем ко мне в квартирку и...
   - Послушаем проигрыватель, пока вы будете  гоняться  за  мной  вокруг
вашей громадины кушетки! - заключила  она  ворчливо.  -  Надеюсь,  вы  -
последний в этом мире крупный соблазнитель при малых затратах!
   - Правильно  ли  я  расшифровал  ваш  ответ?  Вы  не  принимаете  мое
предложение?
   - Совершенно правильно! - Она с шумом  втянула  воздух.  Оборочки  из
органди на ее белоснежной блузке призывно затрепетали, и я в который раз
отметил, что Аннабел чертовски женственна. - Я бы  даже  не  согласилась
ехать с вами в одном автобусе, Эл Уилер,  разве  что  вы  сидели  бы  на
последнем сиденье, а я - на самом первом и между нами было бы  не  менее
трех десятков пассажиров.
   - Полагаю, все дело в вашем  южном  воспитании,  цветок  магнолии,  -
произнес я с восхищением. - Я имею в виду вашу  силу  воли,  позволяющую
вам подавлять безудержную страсть ко мне. Я... Ох!
   Я запрыгал на одной ноге, ожесточенно  растирая  голень,  по  которой
Аннабел ударила меня изо всей силы острым носком своей модной  туфельки.
Сама же она с безжалостным смехом откинулась на спинку стула и скрестила
руки под своими грудями, смахивающими теперь  на  огнестрельное  оружие,
нацеленное на меня, и угрызения совести ее явно не мучили.
   - Оказывается, не у одного Ахиллеса есть уязвимая пята! -  мстительно
заявила она. - Я только что проверила это на практике.
   - Раз уж вы так увлеклись мифологией,  -  завопил  я,  добравшись  до
ближайшего стула, - советую припомнить историю Леды и лебедя!
   Протянув  руку  к  телефонному  справочнику,   я   занялся   поисками
"Строительства Донована", затем  набрал  номер  его  телефона.  Вежливый
женский голос сообщил мне, что мистера Донована не будет  в  офисе  весь
день, но если я по срочному делу, то смогу разыскать его на строительной
площадке "Воды Венеции". После этого она подробно  объяснила,  как  туда
проехать, так что  мне  оставалось  лишь  поблагодарить  ее  и  повесить
трубку.
   - Леды и лебедя? - заинтересованно переспросила Аннабел.
   - Вы такая находчивая, - усмехнулся я, ковыляя к  двери.  -  Думаете,
все предусмотрели? Держись подальше от проигрывателя и огромной кушетки,
и все будет в порядке? Ну  так  вот,  в  следующий  раз,  когда  увидите
летящего лебедя, ищите укрытие понадежнее. - Я самодовольно хохотнул.  -
Так как насчет лебедя? Все поняли?
   - - При чем тут лебедь? - удивилась она.
   - А при том, что в него превратился один из самых необузданных богов,
- объяснил я. - Ясно, что может случиться с девушками-недотрогами?
   Я прикрыл за собой дверь и, все еще  хромая,  добрался  до  машины  -
предмета моей гордости. Пьяный водитель разбил мою предыдущую тачку,  но
я  не  слишком  горевал,  поскольку  страховая  компания   повела   себя
по-джентльменски, и я стал теперь владельцем  новехонького  белоснежного
"Остина-3000" с красной обивкой внутри. Я  влез  в  автомобиль,  включил
мотор и помчался по  дороге,  воображая,  будто  участвую  в  гонках  на
Гран-при Америки и уже оставил позади самого Джека Брэбхема.
   Иногда меня удивляет, почему я коп, а не гонщик.
   Правда, тогда бы мне не хватало той наглой  самоуверенности,  которая
развивается  на  моей  работе.  И,  собственно  говоря,   что   есть   у
международного автогонщика  такого,  чего  не  было  бы  у  меня,  кроме
девушек, смелости и денег, конечно?

***

   Инструктаж, полученный мною от девушки в офисе,  оказался  достаточно
точным.  Приблизительно  через  полчаса  я  притормозил  у  поворота  на
грунтовую дорогу, тянувшуюся вдоль берега океана, и вылез из машины.  На
обочине возвышался огромный щит, на котором  светящимися  красками  была
изображена благодушная домашняя  сцена:  образцовый  папа,  увлекающийся
атлетической гимнастикой и имеющий, по всей вероятности,  два  комплекта
крупных белых зубов. Мама - загорелая красотка  в  широкополой  шляпе  и
бикини,  достаточно  смелом,  но  все  же   пристойном.   Трое   детишек
поразительно здорового вида, таких можно лицезреть  лишь  на  живописных
опусах. Мама тянула лет на двадцать, хотя старшему дитяти перевалило  за
пятнадцать. Счастливая семейка бежала по зеленой лужайке от  сверкающего
белизной  здания  на  заднем  плане  к  лодке,  поджидавшей  их  на   не
правдоподобно синих водах в конце двора. Полуметровые буквы под картиной
гласили: "Мы никогда не знали, что означает  быть  вместе  всей  семьей,
пока не перебрались на постоянное жительство в "Воды Венеции". Еще  одна
надпись оповещала, что цены на участки - от двадцати  двух  с  половиной
тысяч при минимальном задатке.
   Однако сие оптимистическое произведение  было  водружено  здесь  явно
преждевременно. С того места, где я стоял, отчетливо виднелась  сплошная
завеса  пыли,  нависшей  над  гигантскими  бороздами,   проделанными   в
рыжевато-коричневой почве массивными землеройными машинами.  Примерно  в
пятидесяти ярдах впереди стояло нечто похожее на  сарай,  на  его  стене
огромными желтыми буквами было намеловано слово "офис".
   Когда я подошел, дверь была  распахнута  настежь,  и  мне  ничего  не
оставалось, кроме как прямиком двинуться внутрь.
   Два парня - один большой, второй маленький - вели  дружескую  беседу,
которую они не прервали и при  моем  появлении,  так  что  мне  пришлось
откашляться и громко спросить:
   - Мистер Донован? - дабы они обратили на меня внимание.
   - Проваливай! - твердо заявил длинный. - Я занят.
   - Прекрасно, - улыбнулся я ему, - в  таком  случае  я  отвезу  вас  в
город, где мы сможем поговорить, не опасаясь, что нам кто-то помешает.
   Холодные голубые глаза взглянули на меня с некоторым любопытством.
   - Какого черта ты тут слоняешься, приятель?
   - Как  бы  занимаюсь  опросом  общественного  мнения,  -  ответил  я,
показывая ему свой значок. - Каковы ваши  взгляды  на  убийство,  мистер
Донован?
   Я разглядел, что  он  просто  огромного  размера  и,  как  говорится,
поджарый: одни мускулы,  ни  капельки  лишнего  веса.  Возраст  -  около
сорока, волосы огненно-рыжие, физиономия необыкновенно  плоская,  словно
по ней несколько раз проехал бульдозер. Одежду его составляли спортивная
рубашка с короткими рукавами и воротом  нараспашку,  открывавшим  густую
рыжую шерсть на груди, и выцветшие голубые бумажные брюки,  заправленные
в поношенные кожаные сапоги. Талию обвивал широкий ремень  с  серебряной
пряжкой в форме  змеи.  Я  бы  не  обрадовался,  встретив  его  в  яркий
солнечный день, ну а натолкнуться на  подобного  типа  в  ночное  время,
просто небезопасно. Однако,  как  любят  выражаться  женщины,  внешность
бывает обманчивой.
   - На убийство? - нахмурился  Донован.  Затем  ткнул  большим  пальцем
куда-то за плечо. Маленький сразу понял  намек  и  вышел  из  помещения,
неслышно прикрыв за собой дверь. - Какое убийство? - раздраженно спросил
он.
   - Николас Каттер, - пояснил я. - Прошлой ночью кто-то  превратил  его
затылок в кровавую кашу.
   - Я слышал об этом по радио. - Он с такой  силой  поскреб  щетину  на
подбородке, что послышался хруст. - Ник был парень что надо.
   - Судя по тому, что я слышал, вы выражаете мнение меньшинства.
   - Ник многого добился. Большинству людей это не по вкусу.  И,  думаю,
по пути наверх он наступил на много мозолей.
   - И на ваши тоже?
   - На мозоли Майка Донована никто никогда не наступал! - отрезал он.
   - Я тут потратил некоторое время и рассмотрел ваш щит. Как я понимаю,
вы - самый настоящий конкурент каттеровскому проекту Деламара.
   Он коротенько хохотнул, мне  же  послышалось,  будто  тигр  прочищает
горло.
   - Догадываюсь, что вы плохо информированы, лейтенант. Я  и  есть  тот
самый каттеровский проект Деламара.
   - Нельзя ли повторить это еще разок, и помедленнее?
   - Ник остыл к своему проекту, поэтому я приобрел его у него.
   - Когда это произошло?
   - Примерно с месяц назад.
   Запись в черненькой книжечке была сделана восьмого января,  припомнил
я, а сейчас был июнь.
   - Ночью я разговаривал с Джорджем Каттером, - сказал я. - Похоже,  он
до сих пор думает, что проект Деламара принадлежит им.
   - Джордж! - Рот Донована презрительно скривился. - Да,  он  сразу  не
понял, что к чему. Заправлял всем Ник, лейтенант, и, думаю,  он  никогда
не считал нужным посвящать в дела своего брата.
   - Что за человек был Ник?
   - Ну и вопрос, черт побери! - Он снова неспешно поскреб подбородок. -
Его  нос  сразу   чуял:   заработает   он   пару   сотен   долларов   на
десятидолларовом куске болота или потеряет. Он ухлопал чуть не  двадцать
лет, чтобы поднять тот бизнес, что у него был. Стоит только заглянуть  в
каттеровскую  строительную  фирму  -  и  пожалуйста,  вы  уже  покупаете
выстроенный им дом или какое-нибудь оборудование, а иной раз одалживаете
у него деньги, чтобы приобрести что-то в рассрочку.
   -  Ну  а  как  реагирует  ваш  нос  на  десятидолларовые  болота?   -
поинтересовался я.
   - Он у меня самый обычный.
   - И все же достаточно чуткий, чтобы не посчитаться с мнением Каттера.
Когда тот отказался от "Вод Венеции", это строительство купили вы?
   - Конечно. - Он кивнул пару раз. - Только его нос  тут  ни  при  чем.
Дело в самом Нике. Понятия не имею, что с ним  стряслось,  но  он  вдруг
утратил к проекту всякий интерес. И предложил этот объект мне. Я был  бы
ненормальным, если б отказался.
   - Вы уверены, что не представляете, почему он потерял интерес к этому
делу?
   - Уверен. - Он усмехнулся, продемонстрировав слегка  пожелтевшие,  но
все еще крепкие зубы. - Послушайте, лейтенант, вне сферы  бизнеса  мы  с
Ником вращались в разных мирах. У него - шикарный дворец в Виста-Вэлли и
в приложение к этому жена - настоящая великосветская дама. У меня  же  -
квартирка на Четвертой улице и случайная деваха, которой нравятся  рыжие
волосы и мускулатура. Я понятия не  имею,  какая  муха  его  укусила,  и
никогда, черт возьми, не стал бы его об этом спрашивать.
   - Он умер. Кто-то его хладнокровно убил среди ночи, зверски  убил,  -
сказал я. - Вы не представляете, кто бы мог сделать с ним такое?
   - Нет! - Это было сказано без малейшего колебания.
   - Знаете ли вы кого-нибудь в строительном бизнесе с инициалами Л.Л.?
   - Нет!
   Возможно, ответ прозвучал слишком быстро, но на лице  его  ничего  не
отразилось. На таком лице никогда ничего не отражается, сообразил я.
   - Ладно. - Я порылся в кармане и протянул ему  визитную  карточку.  -
Если надумаете что-нибудь полезное, дайте знать. Буду очень признателен.
   - Конечно. - Он взглянул на карточку. - Лейтенант Уилер.  -  Огромная
рука порылась в заднем кармане выцветших  брюк  и  извлекла  потрепанный
бумажник. Из него на свет Божий появилась засаленная  карточка.  -  Если
захотите связаться со мной, тут домашний и рабочий  телефоны.  В  личном
плане Ник не больно много для меня значил, но никто  не  должен  умирать
таким вот образом.

***

   Лишь усевшись за руль, я почувствовал, что мой мозг сверлит  какая-то
мысль. В данный момент подобную активность моего мозга можно было только
приветствовать, поэтому я сидел неподвижно и ждал, во что это выльется.
   Потом извлек из кармана засаленную  карточку  Донавана  и  сверил  ее
текст с записями  в  черной  книжечке  Николаса.  Номер  телефона  офиса
совпадал - я уже звонил по нему на стройку Донована, но номер  домашнего
телефона не имел ничего общего с тем, что было записано Каттером  против
его фамилии в черной книжечке.

Глава 3

   По адресу, который я выяснил в телефонной компании, назвав  им  номер
телефона из маленькой черной  записной  книжки,  находилась  квартира  в
новом шикарном доме в шести кварталах от Четвертой улицы.
   Я трижды нажимал  на  звонок  и  собирался  уже  сдаться,  как  дверь
внезапно отворилась. У меня сразу отвисла нижняя челюсть,  и,  поскольку
мне никак не удавалось вернуть ее на  место,  я  был  лишен  возможности
произнести хотя бы слово. Ну кто бы мог рассчитывать, что средь бела дня
в Пайн-Сити ему явится персонаж из арабских сказок?
   Длинные  темные  волосы  гурии  ниспадали  с  плеч  широким   веером.
Чаровница обладала также черными бархатистыми  глазами  и  молочно-белой
кожей. А ее  полураскрытый  рот  имел  совершенно  немыслимый  изгиб,  в
особенности нижняя губа, говорившая о взбалмошном характере. На ней было
что-то  вроде  топика,  расшитого  золотыми   галунами   и   украшенного
монетками, которые сверкали при  каждом  ее  движении,  но  отвлечь  мой
взгляд от удивительно плавного подъема ее груди так и не смогли.  Черные
шелковые шаровары туго обтягивали ее ноги до колен, а далее, расширяясь,
ниспадали до самого пола глубокими складками.
   Когда она повернула голову, я заметил цыганские серьги, позвякивавшие
у нее в ушах, и подумал: по кому, черт побери, этот звон?
   - Я.., ух... - беспомощно пробормотал я.
   - У вас перехватило дыхание. - В  голосе  ее  звучало  сочувствие.  -
Может быть, начинается ангина?
   С трудом проглотив комок, я предпринял новую попытку:
   - Я хотел поговорить с мистером Ландау.
   - Я бы не стала на  этом  настаивать.  -  Губы-гурии  изогнулись  еще
сильнее, она улыбнулась, показав белые зубки. - Он умер три года назад.
   - Вы его вдова, миссис Ландау? - догадался я.
   - Да, Лиза Ландау.
   Ее глаза осматривали меня неспешно,  с  тщательностью  рентгеновского
аппарата, и я ясно ощутил, как по жилам моим распространяется радиация.
   - Что вы продаете? Учебник самоуверенности?
   - Я лейтенант Уилер из службы шерифа.  -  Ритуальная  формула  слегка
восстановила во мне ту самую  самоуверенность,  которую  я  утратил  так
позорно в тот миг, когда она отворила мне дверь. - Разрешите войти?
   Прелестница распахнула дверь пошире.  Но  я  невольно  задержался  на
пороге, ожидая, что она хлопнет в ладоши и  откуда-то  в  облаке  белого
дыма возникнет фигура могучего джинна с черными усищами.  Однако  миссис
Ландау молча повернулась на каблучках и направилась в гостиную. Я  пошел
следом, с трудом  заставляя  себя  отрываться  иногда  от  пленительного
зрелища ее обтянутых черным  шелком  ягодиц,  которые  при  каждом  шаге
совершали определенные движения с достойной подражания синхронностью.
   Обстановка в гостиной  была  типично  женской.  Мои  ноги  утонули  в
длиннющем ворсе ярко-синего ковра.
   Повсюду стояли маленькие диванчики на две персоны и низенькие  кресла
с мягкими  сиденьями.  С  одной  стены  загадочно  улыбалась  обнаженная
великанша  тициановского  типа,  не  сводя  глаз  с  небольшого  бара  у
противоположной стены. Если красавица на картине была обречена всю жизнь
лежать обнаженной, то смотреть на бар  было  все  же  приятнее,  чем  на
какого-нибудь мужчину.
   Хозяйка присела на один из  двухместных  диванчиков  и  похлопала  по
свободному месту рядом с собой, приглашая и меня последовать ее примеру.
Я не медля исполнил желание дамы. В итоге  мы  оказались  совсем  близко
друг от друга, наши колени едва не соприкасались. Через пару  минут  они
все же соприкоснулись, и  ее  улыбка  приобрела  лукавство,  уголки  губ
изогнулись кверху.
   - Лейтенант Уилер, - произнесла она, напирая на  первое  слово.  -  Я
просто поражена. - В ее смехе слышалось что-то такое,  от  чего  тут  же
разыгралось мое не в меру богатое воображение. - Вас не шокирует, что  я
недостаточно почтительна?
   - Признаюсь, я впервые провожу расследование  в  такой  неофициальной
атмосфере, - ответил я. - Но мне это нравится.
   - Я уверена, мы станем друзьями. - Давление ее  колена  на  мою  ногу
немного усилилось. - Если, конечно, вы не арестуете меня  за  что-нибудь
кошмарное, чего я не совершала. Так что, пожалуйста, зовите меня Лиза. И
сообщите мне  свое  имя,  потому  что  каждый  раз,  когда  я  произношу
"лейтенант", мне хочется отдать вам честь.
   - Эл, - сказал я. - И я  явился  сюда,  чтобы  задать  вам  несколько
вопросов. Не торопите меня, возможно, мне  удастся  припомнить  хотя  бы
один из них.
   - Я вдова Ландау, - беспечно прощебетала  она.  -  Через  три  месяца
после того, как мы с ним разбежались, и за два месяца до бракоразводного
процесса мистер Ландау совершил весьма благородный поступок  -  погиб  в
автомобильной катастрофе, не успев изменить  условия  своего  завещания.
Так что теперь, три  года  спустя,  я  являюсь  богатой  вдовой  Ландау,
совершенно свободной двадцатисемилетней женщиной, и, если мне  захочется
скрасить  свое  одинокое  существование,  я  могу  заняться  любовью   с
понравившимся мне лейтенантом полиции, и ничто меня не остановит! -  Она
положила руку мне на бедро; даже сквозь  материал  я  почувствовал,  как
впились в меня ее острые ногти. - Я хочу!
   - Прекратите! - завопил я. - Вы с ума сошли? Мы и знакомы-то не более
пяти минут!
   Она согласно кивнула:
   -  Я  считаю,  это  идеальный  срок.  Если  выяснится,  что  вы  меня
разочаровали - хотя вообще-то я этого не думаю, Эл! -  нам  не  придется
тратить время на долгое расставание, верно?
   - Я слышал о любви с первого взгляда, но  это  же  просто  смешно!  -
буркнул я.
   - Мы говорим лишь об акте любви с первого взгляда, - холодно уточнила
она. - То есть совсем о другом!
   Я ухватил сладострастницу за запястье, вытащил алчные ногти из своего
бедра и вернул руку  обратно  на  ее  колени.  Поступок,  прямо  скажем,
опрометчивый:  ведь  при  этом  моя   собственная   рука   непроизвольно
дотронулась до ее бедра, и  я  ясно  ощутил  под  тонким  черным  шелком
теплоту упругого тела. Ситуация самая идиотская,  потому  что  фантазия,
так и не успев воплотиться в реальность, живо трансформировалась в некое
подобие кошмара.
   - Убийство! - повысил я голос. - Вот о чем я хотел поговорить с вами.
Об убийстве!
   - Потом, - отмахнулась она. - Не до, а после - самое лучшее время для
серьезных разговоров, Эл.
   Я вскочил с двухместной ловушки,  метнулся  к  противоположной  стене
гостиной и замедлил шаг лишь тогда, когда расстояние между нами достигло
пятнадцати футов.
   Затем медленно, с нарочитой тщательностью раскурил сигарету и  только
после этого снова взглянул на диванчик.
   Лиза Ландау по-прежнему сидела на нем. Лицо ее ровным  счетом  ничего
не выражало, но темные глаза следили за мной с холодной напряженностью.
   - Кем был вам Николас Каттер? - спросил я.
   - Просто другом.
   - Вы знаете, что его убили прошлой ночью?
   - Да, и мне его очень жаль. Но если между нами что-то и  было,  то  с
этим теперь покончено.
   - И давно?
   - Несколько недель назад.
   - И кем?
   - Мною. Ник тяжело переживал, но я знала, что он с этим справится.  -
Она слегка повела плечами. - Так всегда бывает...
   - Что вы скажете про Майка Донована?
   - Он мой друг.
   - Друг с очень плохой памятью, - усмехнулся я. - Я  его  спросил,  не
знает ли он человека с инициалами Л.Л., и он ответил отрицательно.
   - Не думаю, чтобы Майк забыл меня. - Она насмешливо скривила губы.  -
А может быть, он  хотел  быть  галантным?  Решил  не  впутывать  меня  в
расследование убийства? Под грубой внешностью бьется  сердце  настоящего
джентльмена.
   - А что бьется под вашей столь красивой внешностью?
   - Как я уже говорила, Эл, какое-то  время  я  пробовала  жить  жизнью
замужней женщины, - произнесла она ровным голосом. - Но из этого  ничего
не  получилось.  Оставаться  верной  одному  мужчине   страшно   скучно.
Трудность брака состоит в том, что ты должна не ош