Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Детектив
      Зиновьев А.. Искушение -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  -
дело и с политическими доносами. Они принимались во внимание. Но те, на кого писались доносы, хорошо воевали и погибали как герои. Так что такого рода доносам большого значения не придавали. Но вот однажды ему передали заявления пилот и штурман одного экипажа. Это были доносы друг на друга. Так как оба доносчика не были осведомителями и свои доносы подписали, рассказчик назвал их заявлениями. Доносчики каждый обвинял другого в одном и том же. Из бесед с ними рассказчик установил следующее. Оба парня жили в деревне. Оба познали колхозы. Окончили школу в районном городишке. Учились в аэроклубе, затем - в авиационных школах, один - на пилота, другой - на штурмана. Случайно попали в один полк, попросились в один экипаж. Оба были склонны к гусарству, не прочь выпить и похохмить (пошутить и позлословить). Обоим осточертело прославление Сталина. Оба видели в нем причину всех зол, включая колхозы и поражения в начале войны. Говорили между собой на эти темы. Дружили и доверяли друг другу. Так было и на этот раз. Вечером отправились к девчонкам. Выпили основательно. По дороге в часть заговорили на ту же больную тему. Один сказал, что готов жизнью пожертвовать, лишь бы Сталина шлепнуть. Другой поддержал его. Пошутили. Посмеялись. - А ведь в нашем положении это осуществимо, - сказал один. - До Москвы лететь пустяк. Нагрузим бомбы и вместо немецких объектов сбросим их на сталинскую дачу под Москвой. - Дача не реальный объект, - сказал другой. - Поди, найди ее в лесу! Лучше в Кремль вдарить. Можно для верности самим в дом, где кабинет Сталина находится, врезаться. Все равно нам крышка. - Вряд ли он в Кремле работает. Наверняка где-нибудь глубоко под землей. И спит там. Так что наша затея лишена смысла. Поболтали таким образом. Легли спать. Прочухались к утру. Вспомнили вчерашний разговор и струхнули. Одно дело - шуточки молодых пьяных парней. И другое дело - разговор пилота и штурмана боевой машины с грузом бомб, способным снести с лица земли Кремль. А что, если друг донесет?! И оба в панике написали доносы. Причем, каждый изображал свое поведение как желание прощупать умонастроение другого. Что было делать? Если дать ход делу, обоих ребят отстранят от полетов и посадят. Могут и к расстрелу приговорить. Пятно на полку и дивизии будет несмываемое. Командира полка и заместителя по политической части снимут, разжалуют, посадят. Не исключено, что полк расформируют. Начнут копать, десятки людей попутают. И ему, рассказчику, не поздоровится. Куда, мол, глядел?! Ущерб для страны, как видите, огромный вышел бы. Целые сутки думал рассказчик, как выкрутиться из положения. Советоваться ни с кем нельзя было, наверняка донесли бы. Наконец, надумал наилучшее решение. Позвал к себе ребят. Рассказал им о тех последствиях, какие угрожают в случае, если он даст ход делу. Предложил: либо дает ход делу, и тогда всем крышка, либо сделаем вид, будто никакого криминального разговора и никаких заявлений не было. Ребята, естественно, с радостью выбрали второй вариант. Рассказчик сжег на их глазах доносы и посоветовал впредь держать язык за зубами. - Чувствовал я себя после этого, признаюсь, препогано,- закончил рассказ старик. - Боялся, что ребята еще наделают глупостей по пьянке. Успокоился только после того, как ребят сбили над Берлином. И до сих пор чувствую себя подлецом из-за того, что успокоился только после гибели крамольного экипажа. Вздохнул с облегчением. - А могли эти летчики пойти на покушение, если бы точно знали местонахождение Сталина и имели бы реальную возможность разбомбить это место? -- Думаю, что нет. Поговорить и помечтать - одно дело, а действовать практически - другое. Тут было одно но, которое сдерживало дамке яростных антисталинистов. Сталин, несмотря ни на что, был народным вождем. Он был квинтэссенцией народа. Он и был сам народ. А то, что народ был таким, это дело истории. Нам вбили в голову, будто народ есть нечто абсолютно положительное, невинная жертва злодеев. А реальный народна самом деле может быть массовым злом. Таким был народ и у нас, и в Германии. Если уж судить, то надо весь народ судить. А на этом пути придется привлечь к суду все человечество. Чушь этот ваш суд истории. Спектакль для подлецов и дураков. Суд историй, как и божий суд, есть выдумка идеологов и поэтов. Никаких справедливых судов истории не было и не будет. Есть и будет лишь расправа негодяев над беззащитным и безопасным прошлым. Лесков Прошел такой суд истории и в комбинате. Собрание шло так, как и следовало ожидать. Но вот слово предоставили заведующему складом готовой продукции Лескову. Было известно, что Лескова репрессировали еще до войны с Германией и что он провел в лагерях почти двадцать лет. Был освобожден и реабилитирован после двадцатого съезда партии. Поскольку он отбывал наказание в лагере неподалеку от Партграда, он так и остался здесь насовсем. - Я с юности был антисталинистом, - начал Лесков. - В 19 3 8 году я как антисталинист был осужден на 25 лет лагерей строгого режима. Из них я отбыл в заключении 19 лет. Я это говорю не с целью заслужить ваше сочувствие и похвалу, а с надеждой на то, что вы меня не обвините в пристрастии к сталинизму и не зачислите в недобитые сталинисты и консерваторы. Я был антисталинистом всю мою жизнь и остался таковым. И сейчас я буду говорить как убежденный антисталинист. В зале наступила зловещая тишина. Собравшиеся почуяли недоброе. Но останавливать оратора не оыло оснований. - Сейчас все вдруг стали храбрыми антисталинистами, антибрежневистами, обличителями язв прошлого и настоящего, борцами против консерваторов и бюрократов. Ну а раньше-то вы где были?! Что, вы вдруг все вместе прозрели? Прозрели!.. Дали установку свыше прозреть, вот вы и прозрели. Я ведь не первый год в комбинате. Я вас всех знаю. Не раз слушал ваши холуйские речи по адресу Брежнева. Не раз видел, как вы лизали задницу тем, кого громите теперь как виновников некоего застоя. Раздались крики возмущения и требования лишить оратора слова. Другие требовали дать возможность выступавшему договорить. Перебранка длилась минут двадцать. Наконец, решили дать Лескову еще пять минут. - Ругаете сталинизм, - продолжал он, - а сами что делаете? Что же вы затыкаете рот человеку, думающему иначе, чем вы? Где же свобода слова, гласность?! Вы удивляетесь, как все могло случиться при Сталине. А вот так, как сейчас со мной, и тогда поступали с теми, кто не хотел петь в общем хоре. Еще пару слов! Большинство присутствующих - молодые люди, толком не знающие нашей реальной истории и политической борьбы прошлого. Вы ругаете сталинизм и бреж-невизм, рассматривая брежневизм как продолжение сталинизма, а нынешнюю политику - как освобождение от обоих, как прозрение, А ведь это фактически и теоретически неверно. Договорить Лескову не дали.,Председатель заявил - категорически, что регламент исчерпан, и дал слово следующему оратору. Лесков махнул рукой, сошел с трибуны и покинул зал. За ним вышло несколько молодых людей, и в их числе Чернов. - Горбачевцы к нам не с другой планеты прилетели, - сказал Лесков. - Большинство из них начало карьеру еще в сталинские годы в качестве комсомольских активистов. - И доносчиков, - сказал кто-то. - И доносчиков, разумеется. Все они сделали успешную карьеру при Брежневе. Они стали руководителями районов и областей, стали основной силой в партийном аппарате. Так что если уж искать виновников тяжелого положения в стране, то это они в первую очередь. Горбачев довел до жалкого состояния Ставропольский край, где он много лет хозяйничал. А потом в ЦК он был ответственен за сельское хозяйство. Ельцин делал то же самое в Свердловской области. - Почему же они пошли на перестройку? - Сложный вопрос. Думаю, что им голову вскружила слава диссидентов и критиков режима. Западная пропаганда сработала. Западных благ захотелось. Рыба, как говорится, с головы портится. Не подумали о последствиях. Надеются порядок удержать и в лучах мировой славы погреться. Ну да сейчас речь не об этом. Сравните горбачевскую политику со сталинской. Во-первых, те же нападки на партийный аппарат под маркой критики консерваторов. Сталин ведь тоже воевал против консерваторов. То же стремление создать аппарат личной власти вне партийного аппарата и над ним. Во-вторых, то же стремление к насильственным преобразованиям. Все реформы Горбачева, начиная от борьбы против пьянства и кончая властью и хозяйством, суть насильственные реформы. Так кто же тут сталинист?! - Но сталинская политика была успешной. Так может быть и теперь... - Теперь время не то, страна не та, народ не тот, международные условия не те. Помяните мое слово, эта политика еще дорого обойдется нам. Она приведет страну к катастрофе. Не случайно Горбачев стал кумиром Запада. Запад не стал бы так хвалить его, если это не было бы выгодно ему. Горбачевская политика пе-рейдет в политику предательства интересов страны и народа, помяните мое слово! На другой же день Лескова уволили на пенсию. Не было никаких торжественных проводов, хотя он был старейшим работником комбината и единственной настоящей жертвой сталинизма. На распутье Всеобщее разложение захватило и группу Горева. Солдат вышел из комсомола, бросил заочный институт и перешел на работу в кооператив, где стал получать в три раза больше, чем на заводе. -- Нужно быть круглым идиотом, чтобы упускать такую возможность, - сказал он. - Имею предложение от одного частника. Конечно, он жулик. Но год протянет как минимум. А за год я у него заработаю на кооперативную квартиру и автомашину. - А как насчет идеалов? - спросил Горев. - Все идеалы затоптаны в грязь, - ответил Солдат. - Разве за идеалами удирает Фюрер в Москву? Спросите его, почему инженер по образованию устраивается в аспирантуру Института международных отношений и как это ему удалось? Или вотнаш новоиспеченный Дубровский. Пусть он расскажет, в какую группку он ввязался и с какой целью! - Мы ставим своей задачей отбирать у жуликов вроде твоего частника награбленные ими богатства и передавать их народу, ответил Остряк. - Какому народу?! - не унимался Солдат. - И когда? В будущем? А пока вы употребляете эти нажитые нечестным путем и честно экспроприируемые вами богатства для своих собственных нужд. -Это клевета! - Поживем - увидим, клевета или нет. Нет, друзья мои. Я хотя и необразованный болван, кое-что начал все же понимать. Наше общество своим примером на долгое время, может быть- на сто лет, похоронило все идеалы, похоронило самую идею образцового социального строя, к которому стоило бы стремиться. Более того, мы вынуждаемся на борьбу против единственного социального строя, за который стоило бы бороться. - Браво! - воскликнул Слепой. - Суть дела не выразишь лучше. Мы в самом начале истории коммунизма, а относимся к нему так, как будто он безнадежно устарел и подлежит уничтожению. Надо начинать все сначала, причем - на национальной основе. Я лично вижу такой путь развития. В высших и средних слоях общества постепенно растет число хорошо образованных, интеллигентных, высоко нравственных и патриотически настроенных личностей. Они образуют своего рода духовное братство, имеющее целью постепенное улучшение деловой и нравственной атмосферы в самой активной и деловой части русского населения. - Почему только русского? - Идеи интернационализма тоже потерпели крах. Дело идет к развалу империи. Все стремятся к национальной определенности и независимости. А чем мы, русские, хуже других. Я лично за выход России из Советского Союза и за превращение ее в федерацию русских государств. Ельцин прав! - Наша область тоже будет самостоятельным государством? - Не говори пошлостей! России для ее возрождения нужна национальная духовная элита и своя правящая аристократия. - Так может быть царя обратно пригласить? На Западе нам уже заготовили. - Президент или царь - какая разница?! -До чего мы докатились?! - А ты предложи что-либо получше! - В нашей стране, - сказал Горев, - максимум возможного был достигнут в брежневские годы. Как показывает опыт перестройки, любые преобразования ведут лишь к ухудшениям и к гибели страны. Можете меня называть как угодно, но моя позиция такова. Наша страна не нуждалась ни в какой перестройке, ни в какой революции сверху, ни в какой западнизации. Нужны были не маниакальные планы, а преобразования и усовершенствования обычными методами, не вызывающими сенсаций на Западе. Я считаю политику перестройки не просто ошибкой, а преступлением перед страной и народом. - Что ты предлагаешь? Возвращаться назад? - В прошлое не возвращаются. Надо восстанавливать нормальный порядок в стране. - Что ты считаешь нормальным порядком? - То, что построили за семьдесят лет нашей истории. - Никогда бы не подумал, что в тебе таились такие махровые консервативные идеи, - сказал Слепой. - Я этого тоже не знал, - сказал Горев. - Я, как и все вы, мыслил на уровне личной неустроенности. Только теперь, когда над страной нависла угроза гибели, я начал кое-что соображать на более высоком уровне - на уровне исторической ответственности за судьбу страны и народа. - А стоит ли наша страна и наш народ того? - сказал Фюрер. - Я думаю, что есть один выход: последовать примеру Запада. - И когда ты сделал это открытие? - спросил Остряк. - Когда тебе посветила карьера дипломата, выполняющего установку на западнизацию?! Значит, ты будешь готовиться на роль предателя на высоком уровне? - Прекратите пустую ругатню, - вмешалась Катя. - Дело не в этом. - А в чем? - А в том, что нас обманывают все, кому не лень. В том, что мы лишь марионетки в чьей-то грязной игре. Народный трибунал По словам Остряка, их группа называется Народный трибунал. Возникла она с целью борьбы против организованной преступности. Власти фактически неспособны остановить ее, а в значительной мере вступают в сговор с преступниками. Группа Народный трибунал берет на себя те функции, которые должны были бы выполнять органы власти. Но она выполняет эти функции своими методами, разумеется - нелегальными, порицаемыми морально и запрещаемыми юридически. А что делать, если в стране царит бесправие и полное моральное разложение. Народ вправе как-то защищаться. В группу входят молодые рабочие. Все уже отслужили в армии. Ребята смелые. Умеют обращаться с оружием. Такие группы возникают по всей стране. Наверняка произойдет их объединение, и через несколько месяцев они станут силой, с которой придется считаться. Оставшись наедине с Горевым, Чернов спросил его мнение о группе Остряка. - На первый взгляд, - сказал Горев, - цели у них благородные. Но ты сам знаешь, благими намерениями вымощена дорога в ад. То, что они наказывают грабителей, это хорошо. Но ведь они их сами грабят. Так что вряд ли их деятельность можно считать совсем бескорыстной. Они наверняка не остановятся на том, что делают сейчас. Я нисколько не удивлюсь, если они выдвинут лозунг Бей перестройщиков!. - А что в этом плохого? - Я не говорю, что это само по себе плохо. А ты подумай вот о чем. Бывшие солдаты создают группу, о которой говорит весь город. Имеют оружие. Почти открыто делают налеты на миллионеров и бандитские шайки. Не кажется ли тебе, что за их спиной стоят более серьезные силы? Кто-то хочет их руками каштаны из огня таскать. Кто? Я ничуть не сомневаюсь в том, что к этому делу так или иначе причастно КГБ. Я тебе не советую связываться с этим Народным трибуналом. Лесков Узнав адрес Лескова в отделе кадров, Чернов решил навестить его. Лесков жил одиноко. Жена его умерла несколько лет назад. Дети завели свои семьи. Он разделил с ними квартиру, получив в качестве своей доли маленькую комнатушку в старом доме на окраине города. Когда пришел Чернов, Лесков лежал в постели больной. Соседка по квартире приготовила ему что-то поесть. Чернова он узнал: он сохранил хорошую память, помнил всех сотрудников комбината. Разгово--рились. Чернов сказал, что его интересует проблема покушений на Сталина. Лесков провел много лет в лагерях, наверняка встречал таких заключенных, которые обвинялись в подготовке покушений на Сталина. - Я сам был осужден по обвинению в подготовке покушения на Сталина, - сказал Лесков. - Само собой разумеется, - сказал Чернов, - обвинение было ложным. - Почему же ложным?! Мы на самом деле планировали такое покушение. - Но ведь нам сообщали, что Вы были осуждены по клеветническому доносу! - Вышла установка сверху считать всех репрессированных невинными жертвами сталинизма. Вот в комиссии по реабилитации и ринулись в другую крайность. - Так значит Вас осудили Правильно?! Никакой клеветы не было?! - Была и клевета. И несправедливость. - Не понимаю! - В доносах и в обвинении говорилось то, чего на самом деле не было. Это и дало основание комиссии реабилитировать нас как невинные жертвы. Но в наших замыслах было нечто такое, что не попало в доносы и в обвинение. - А если бы попало, тогда что было бы? - Тогда нас расстреляли бы. - У вас была группа? - Да. И довольно большая: более десяти человек. - Что вы собирались делать? - Достать оружие и во время демонстрации на Красной площади броситься к Мавзолею, обстрелять стоящих там вождей и забросать гранатами. - А в чем вас обвинили? - В том, что мы якобы собирались обстрелять из винтовок и минометов машину со Сталиным на его пути с дачи в Кремль. - Какая разница?! Вас же все равно должны были расстрелять! - Разница большая. С того места, откуда мы якобы собирались обстреливать машину Сталина, сделать это было практически невозможно. Клеветнический характер доноса был очевиден. И мы не стали его опровергать, признались. - Почему вы решились на такой шаг? - Мы все были искренними коммунистами. Мы решили, что Сталин предал идеалы революции, отступил от принципов марксизма-ленинизма и построил совсем не то, на чем настаивали настоящие коммунисты. - А что Вы думаете о нынешних руководителях области? Считаете Вы их настоящими коммунистами? - Какие это коммунисты?! Шкурники. Карьеристы. Настоящих коммунистов истребили при Сталине. Теперь их нет. Кто знает, может быть они еще появятся в будущем. - А что бы Вы стали делать, если бы сейчас были молодым? - Трудно сказать. Скорее всего стал бы настоящим террористом. - Но Вы старый член партии. А коммунисты отвергают индивидуальный террор. - Отвергали для своего времени. И после того, как терроризм сыграл свою историческую роль. А после взятия власти... Впрочем, после революции их самих почти всех истребили. А что Вы можете другое предложить в наше время, чтобы заставить людей опомниться? - А на кого Вы стали бы покушаться? - На тех, кто предал интересы нашего народа и нашей страны, продался Западу за подачки и похвалу. - Кого Вы имеете в виду персонально? - Прежде всего главного подлеца - самого

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору