отделенном от зала  для простых смертных
пуленепробиваемой прозрачной стеной.  Стена  прозрачная, так как  трудящиеся
должны  иметь  возможность  видеть  своих  вождей.  Нельзя  же их  лишать  у
довольствия  видеть, например,  вот этого плюгавого  человечишку, именуемого
Сусликовым, или вон  ту стокилограммовую  бабищу с гнусной мордой, именуемую
Маоцзедунькой!  Стена  сделана  пуленепроницаемой,  чтобы  у  трудящихся  не
появилось искушение причинить своим руководителям  какую-нибудь пакость. И в
самом деле,  окажись рядовой  гражданин  в  нескольких шагах  от этого упыря
Сусликова или от этого исчадия  рая (как  шутили по ее адресу интеллектуалы)
Елкиной, у  него наверняка появится непреодолимое желание дать им  по морде,
пырнуть  чем-нибудь острым в пузо. Усиленные  наряды милиции, агенты  КГБ  и
дружинники  охраняют порядок в здании аэропорта  и его  окрестностях. Личная
охрана  Портянкина  прибывшая заранее,  расположилась у  входа и  выхода  из
здания, готовая  в любое  мгновение выполнить свой священный  долг. Служащие
аэропорта приготовили  специальный трап,  по  которому высокий  гость  будет
спускаться с  московского неба на партградскую  землю,  и развернули красную
ковровую  дорожку   от  трапа  до  здания  аэропорта.  Солдаты  в  два  ряда
выстроились по обеим  сторонам  дорожки. Перед входом в  здание  расположили
микрофоны, через которые в Партграде зазвучит  ликующе-  торжествующий  глас
посланца Неба.
     Послышался  отдаленный  гул  моторов  самолетов-  лайнера,  на  котором
прибывает Портянкин со свитой и охраной, и военных самолетов, охраняющих его
в воздухе. От кого охраняют? От ворон?  От мух? Вряд ли возможно такое,  что
подвыпивший  труженик  советского общества окажется  на высоте десять  тысяч
метров с шилом  или отверткой,  чтобы пырнуть ими высокого гостя в бок или в
пузо. Тем  не менее  такая мощная  охрана положена Митрофану Лукичу согласно
его  высокому положению на  иерархической  лестнице  власти.  Кто без  этого
поверит  в то,  что  этот маразматик,  неспособный без  помощников снимать и
застегивать штаны  и  связывать  слова в осмысленные  предложения,  является
одной из могущественнейших фигур в советской системе власти ?!
     Начальство впилось  глазами  в  небо,  откуда  донесся шум  моторов,  и
оцепенело в ожидании. Впереди начальственной группы  и в самом центре застыл
в  монументальном  спокойствии и торжестве пигмей Сусликов. Справа от него и
несколько  позади  заледенела   в   буддийское   божество   стокилограммовая
Маоцзедунька. Слева от него и тоже несколько позади покрылась холодным потом
Матрена Лаптева, держащая  гигантский каравай хлеба, - традиционный  русский
хлеб-  соль.  Руки  у нее начали мелко трястись.  Хлеб-соль  начал угрожающе
подпрыгивать.  И  наверно  выскочил  бы из  матрениных  ручищ,  если  бы  не
начальник областного КГБ Горбань. Он  нагнулся к  Матрене и что-то шепнул ей
на ухо. Матрена побледнела и застыла наподобие Маоцзедуньки.
     В  стороне от толпы, по  ту сторону пуленепроницаемой  перегородки, где
собрались  отобранные  для  встречи  рядовые  граждане,  стоят  два  молодых
мужчины. Один  из  них -  Юрий  Чернов. Ему  двадцать четыре  года.  У  него
недоразвиты руки. Потому остроумные  сослуживцы прозвали его  Юрием Безруким
по  аналогии с  основателем Москвы Юрием Долгоруким. Он не обижается на это.
Как истинно русский человек он способен  наслаждаться своим уродством и тем,
что славящиеся на весь мир  душевной  добротой русские  люди унижают  его по
этому  поводу.  Другой  мужчина  -  Виктор  Белов. Он вполне здоров, если не
считать очки. Но очки давно перестали  быть  в России признаком уродства. Их
носит иногда даже  Маоцзедунька,  когда  пытается читать Анжелику.  Прочитав
половину страницы, она засыпает и спит в очках, она уверена, что в очках сны
видятся  четче и красочнее.  Что касается Белова, то  он  наоборот, страдает
бессонницей   и   все   ночи  напролет  читаетнелегальную   разоблачительную
литературу, а  также дозволенные  сочинения  мудрецов прошлого, в которых он
мучительно ищет решение проблем будущего. Ему двадцать восемь лет.
     Молодые    люди    наблюдают   ситуацию    в    аэропорту,   издеваются
надначальственнойтруппой по  ту сторону  перегородки и разговаривают о вещах
очень серьезных,  но  в  шутливой  форме. Говорят они  очень тихо, чтобы  не
слышали стукачи и агенты КГБ, составляющие половину собравшихся.
     - Посмотри, какой гигантский каравай испекли на это дурацкое хлеб-соль,
- говорит Чернов. И  где они муки  на  это  нашли ?  Небось весь урожай года
пошел на это.
     -Не  беда, -  усмехается  Белов.  В  этом  году  наш  урожай в США  был
отличный.
     - Это слова Маоцзедуньки.
     - Я ее цитирую.
     -  Гляди, какая охрана! Побаиваются, сволочи!  Сколько милиции! Сколько
топтунов!  Царь  ходил в  сопровождении одного жандарма,  ездил  в  открытой
коляске  среди толпы зевак, хотя страна  кишела революционерами,  жаждавшими
его  убить. А  эти -  слуги народа,  выходцы из  народа  работающие на благо
народа. А ездят в бронированных машинах с мощной охраной. Чего они боятся ?
     - Для них бронированные машины и мощная охрана суть явления престижные.
Они суть показатель  их значимости  Они  могли бы  передвигаться так, что их
никто  не заметил бы.  Но они  должны передвигаться открыто и  с  помпой, но
вполне  безопасно.  А  в народе найдется  немало таких, кто  с удовольствием
бросил бы в них бомбу или стрельнул.
     - Это стекло не возьмет даже противотанковая граната.
     -  Во  всем  есть  свое  уязвимое  звено,  в  особенности  -  в  хорошо
продуманной системе защиты и охраны. Тут действует закон нарушения меры: чем
мощнее система охраны,  тем вероятнее  образование слабого пункта в  ней. На
отыскании такого слабого пункта основаны все удачные покушения и ограбления.
Потом  люди с удивлением задавались  вопросом, как это они  не заметили этот
пункт ранее, почему не могли предусмотреть такую простую возможность.
     -  Ты прав.  В прошлом году тут  ограбили  самолет, доставивший деньги.
Знаешь, как это сделали? Видишь те люки?
     - Я знаю эту историю. Психологически  это понятно.  Именно  очевидность
такой возможности мешает  тому, чтобы на  нее обратили внимание. Но в каждом
конкретном случае надо быть гением, чтобы ее заметить.
     -  В  таком случае считай, что я  гений.  Видишь, вон там телевизионная
установка?!
     - Ну и что? Их полно тут. О чем это говорит ?
     -  Умному  человеку  это  говорит  о  многом.  Это  наши  отечественные
установки. Значит, они  регулярно  ломаются. Их надо  чинить. Следовательно,
внутри  есть  особые  пространства,  по которым  можно  добраться  до  любой
подслушивающей и подглядывающей точки.
     - Но ведь доступ туда охраняется!
     -  Вряд  ли.  У  нас усиленная охрана только  на  виду,  для устрашения
трудящихся  и  для  отчетов начальству.  А  если  что  не на  виду, делается
халтурно и безалаберно.
     - А к  чему мы об  этом говорим? Мы же  все равно такую возможность  не
используем.  Бессмысленно. Убьешь одно  ничтожество - на его место  выползет
другое, столь же ничтожное. Убьешь,  например,  Маоцзедуньку, а на ее  место
назначат Крутова. Что изменится?
     -  Ничто. Может  быть  хуже будет.  Но  все-таки  припугнуть их  стоит.
Какое-то разнообразие в жизнь внести.
     Самолет с Портянкиным приземлился и подрулил к  трапу для торжественных
встреч.  Из  него выскочили охранники. Затем  неторопливо вышел человечек  с
физиономией упыря- секретарь  ЦК Портянкин.  За ним  выползли сопровождающие
его  лица. Встречающие  с  цветами  и хлебом- солью  ринулись  им навстречу,
соблюдая  положенный порядок. Матрена Лаптева сунула  Митрофану Лукичу хлеб-
соль, который схватили и унесли куда-то охранники.
     - Неплохая идея, - шепнул Чернов своему собеседнику. - Взрывчатку можно
заложить в хлеб-соль и взорвать по радио.
     -  С нашей техникой  наверняка произошла  бы  задержка  со  взрывом,  -
прошептал Белов. - Или  взрыв произошел бы  раньше, чем нужно. А то и вообще
не произошел- бы. Так и сожрали бы хлеб-соль с бомбой.
     Гости  и встречающие подошли  к микрофонам.  Портянкин вынул  бумагу  с
речью, нацепил очки и начал читать, подражая интонациям Брежнева.
     Именно наличие отсутствия серьезных промахов и упущений позволили вашей
области  выйти на  первое  место  в  социалистическом  соревновании за..., -
гремел глас секретаря ЦК из репродукторов.
     - Интеллектуально неполноценные существа захватили сферу руководства, -
прошептал Чернов.
     - Все это смеха достойно! - ответил Белов.
     - Смеяться мало. Этих дегенератов надо убивать как ползучих гадов.
     - Эта мразь не стоит того, чтобы жертвовать своей жизнью. Ради чего?!
     - Хотя бы из ненависти. Хотя бы из мести. Хотя бы ради минутной вспышки
гнева. Ты не допускаешь такое решение?
     - Нет. Я рационалист. Даже прагматик. Если ты мне даешь гарантию, что в
результате  этого жизнь в стране хотя бы  чуточку улучшится, я без колебаний
пожертвую для этого собой.
     - Такую гарантию тебе не даст никто. Но дело же не в этом.
     - В чем?
     -  Что  мы такое, в конце концов, есть: люди  конца двадцатого столетия
или болотные гады вне времени и пространства?
     Церемония встречи окончилась. Гости  и вожди области умчались  в черных
лимузинах. Толпа рассосалась. Чернов и Белов вместе со всеми покинули здание
аэропорта  и  втиснулись в  битком набитый  автобус.  Всю  дорогу до  города
молчали, опасаясь осведомителей КГБ и доносчиков.

Начало жизни
     Отец    Юрия   Чернова,   капитан   Советской    Армии,    награжденный
многочисленными орденами  за участие  в боях в войне с Германией и несколько
раз раненый, был арестован в 1946  году  по клеветническому доносу и осужден
на двадцать  пять  лет  лагерей строгого  режима. Срок он отбывал  в  лагере
неподалеку  от  Партграда.  В 1955 году он был освобожден,  но оставлен  для
работы  в Атоме, т.е.  на атомном предприятии, построенном  в  том же районе
силами  заключенных. Здесь  он  женился  на  восемнадцатилетней  девушке  из
соседнего  районного  центра Красноармейска. В 1956 году, в тот  день, когда
Хрущев  зачитал  разоблачительный доклад  на Двадцатом съезде партии, у  них
родился  сын. Вместо рук у мальчика были такие отвратительные щупальца,  что
бедная  мать при  виде их  лишилась  сознания. Отец  после этого  запил пуще
прежнего и вскоре умер от непонятной болезни.
     Юрий  (так  назвали мальчика) был  уже не первым в  Атоме инвалидом  от
рождения. До него тут уже родилось несколько детей без ног, без глаз, глухих
и психически ненормальных. Рождались и такие дети, которых  родителям вообще
не  показывали. Большинство родителей от таких детей  отказывалось.  Для них
построили специальный интернат, куда  стали помещать  детей  с  дефектами от
рождения со всей области и  даже из других областей. Но мать Юрия отказалась
отдать сына в интернат. После  смерти мужа она перебралась в Красноармейск к
родителям. Для нее началась жизнь, о которой лучше промолчать.
     Талант и  ум  русского  человека тратится  обычно  на то,  чтобы как-то
выкручиваться в  трудных  житейских  условиях.  Мать  Юрия  проявила  чудеса
изобретательности,   чтобы  облегчить  жизнь  сына.   Целью   и  смыслом  ее
собственной жизни  стало  научить его жить  так,  как будто  он  полноценный
человек,  и  служить ему. Она  приняла на свой  счет  вину  всего общества и
человечества  перед ее  сыном.  Она  научила  его  выполнять ручками,  ртом,
головой  и плечами  многие жизненно необходимые  операции. Приспособила  для
него  одежду, мебель, посуду. Когда  он чуть подрос, она добилась того,  что
его  взял  под свою  опеку протезный комбинат в  Партграде.  Ему  изготовили
специальные протезы, с помощью которых он научился  писать  и  обращаться  с
книгами  в школе. Дома  он  писал, держа карандаш  во  рту или прижимая  его
ручкой к подбородку. В школе  такой способ мог бы смешить детей, а мать Юрия
непременно хотела, чтобы  он посещал обычную школу, а не школу для инвалидов
от рождения при интернате.
     Как-то  началась   кампания  по  вовлечению  инвалидов  от  рождения  в
нормальную  жизнь.  Черновых  посетил  журналист из  Партграда.  Он  написал
большую  статью,  в  которой  упомянул  непонятное  для  матери  Юрия  слово
комплексный метод. Когда Юрий вырос,  окончил университет и стал  работать в
протезном   комбинате,  он  стал   свидетелем  ажиотажа   по  поводу  статьи
американского ученого,  выдвинувшего  идею этого самого  комплексного метода
включения инвалидов от рождения в нормальную жизнь. Это добавило свою долю в
его мрачные  переживания,  но не удивило его: он уже знал, что  сами русские
Иваны  не позволят своим собратьям  сделать  что-то  раньше  и лучше, чем на
Западе,  а если все  же  это  как-то сделалось,  они  не  допустят признания
приоритета  и тем более не  допустят внедрения открытия  или  изобретения  в
практику жизни. Чтобы какая-то деревенская  русская баба,  даже  не  знающая
смысла  слова комплексный,  сделала что-то раньше  американцев или  немцев?!
Быть того не. может!
     У матери был хороший голос. Она пела  сыну тоскливые русские  песни. Он
подпевал ей. По выходным дням мать уходила с сыном за город. Они  бродили по
полям и рощам, по  берегам  ручейков  и  озер.  Мать  пела в полный голос  и
плакала.  Юрий  подпевал  ей и  тоже плакал от еще  неосознанного отчаяния и
тоски.  Зрелище изумительной, но до боли грустной русской природы, наряду  с
заунывными,  рвущими  душу  на  куски  звуками  русских   мелодий,  навсегда
определили тонус его переживаний.
     В бытовом отношении Черновы  жили так,  как  жило  большинство русского
населения   в   провинции.  С   западной  точки  зрения   это   был  уровень
полунищенский.  Но жители  глубинной России начали сравнивать  свою жизнь  с
западной позднее.  А тогда, когда  рос  Юрий,  они довольствовались тем  что
имели.  Голода  не было,  и это  было главным. Одеваться стали лучше,  чем в
послевоенные   годы.   Появились   телевизоры,   холодильники,   велосипеды,
мотоциклы,  синтетические  куртки, колготки, женские брюки. Жизнь  понемногу
улучшалась.  Была надежда  на  лучшее.  Молодые люди  получали  образование,
уходили в города, устраивались лучше родителей.  Ухудшения начались позднее,
в конце семидесятых годов.
     В  окружении  Юрия лишь изредка говорили о России  и о  русском народе,
причем - без гордости за них.  Преобладали жалобы, насмешки,  зависть к тем,
кто ухитрился лучше устроиться, злоба. Потом в школе ему предстояло услышать
слова, которые  по  замыслу должны были  пробудить  национальную гордость  и
патриотизм. Но это делалось так, что эффект получался противоположный.
     В километре от дома  Черновых начиналась  трясина-  заросшие  кустами и
мелким   лесом   болота.   О   коварстве   трясины   складывались   легенды,
рассказывались правдивые истории.  Во  время  коллективизации  кто-то сломал
огород,  отделявший пастбище от трясины, и целое колхозное  стадо засосало в
трясину.  В  начале  войны  с  Германией   на  трясине   устроили  склады  с
продовольствием и оружием для партизан на  случай оккупации области немцами.
Склады  исчезли  в трясине вместе  с  людьми.  В  войну на трясине прятались
дезертиры.  Ни  один из них  не выбрался оттуда.  В  хрущевские  годы  целая
научно-исследовательская экспедиция  из тридцати человек бесследно пропала в
трясине.  Число  беглецов из лагерей, которые погибли в ней,  перевалило  за
сотню. Со  стороны трясины лагеря даже не охранялись совсем. Говорили, будто
иногда охранники  специально  загоняли непокорных  заключенных  на  трясину,
списывая их потом как беглецов.
     Юрию, как и другим детям, категорически запрещали даже близко подходить
к трясине. Когда дети шалили и не слушались родителей,  их пугали  трясиной,
грозились отвести их туда, где их засосет в бездонную грязь. Но Юрия трясина
не пугала. Она представлялась ему таинственным и полным чудес миром. Бабушка
рассказывала  ему  сказки о нечистой силе,  ведьмах, леших, водяных и прочих
существах  иного  мира, якобы  живших  на  трясине.  Иногда  в  ее рассказах
появлялись принцессы, царевичи  и  прекрасные  дворцы,  скрытые на волшебных
островах  в  недосягаемых  для  людей  местах  трясины.  А  дед  рассказывал
правдивые истории о разбойниках, грабивших людей  и топивших их в трясине. И
якобы  до  сих  пор где-то  в  глубине  леса хранятся  несметные  сокровища,
награбленные разбойниками, так как самих разбойников затянуло в грязь.
     Конечно,  рассказы бабушки  и  дедушки не  отличались  той красочностью
воображения, как  сказки  пушкинской  няни. Но он сам  обладал даже  слишком
богатым  воображением,   чтобы  на  основе  убогих  рассказов  других  людей
построить  свой яркий сказочный мир.  Когда он подрастет и  станет способным
анализировать явления жизни, он однажды вдруг  заметит  болотную,  трясинную
основу своей детской мечты. В этом он увидит глубокий символический смысл.
     Он рано  узнал, что самые  большие страдания причиняет не  столько  сам
факт уродства, сколько неосуществимая претензия стать полноценным человеком,
несмотря  на  уродство. Жизнь ребенка-урода в среде здоровых детей оказалась
для  него с первых  же  шагов  адом.  Здоровые дети  беспощадны к физическим
недостаткам других детей. Защита же со стороны взрослых лишь усиливала в нем
чувство  неполноценности. В  порядке самозащиты от всех он  стал сторониться
сверстников,  много читать  и  думать.  Он изобрел свой  воображаемый мир, в
котором  и проводил большую  часть  своей  жизни.  В  нем  он превращался  в
прекрасного  принца  или  в  могучего  богатыря,  в  отважного  королевского
мушкетера или благородного индейца. И мстил  всему здоровому человечеству за
свою несчастную судьбу.

Школа
     В 1964 году, т.е.  когда начался брежневский период  советской истории,
Юрий  пошел в школу. Учился он блестяще. Некоторые учителя признавались, что
такого ученика у них  еще не было.  Это  породило раздражение  и  зависть  у
родителей   здоровых   детей.   О  его   способностях   стали   помалкивать,
преувеличивая  успехи других, менее способных детей. Учителя не сговариваясь
стали  дружно занижать ему  отметки.  Так  еще ребенком  он  понял  одну  из
фундаментальных житейских истин: общество  может  быть к тебе  справедливым,
если ты  бездарен или  обладаешь допускаемыми им способностями. Но если твои
способности  превышают общественно допустимую  норму,  тогда не жди  пощады.
Если дети беспощадны к твоим физическим недостаткам, то  взрослые беспощадны
к твоим духовным достоинствам.
     Ему,  как  и  другим  детям,  вдалбливали  в  голову  идеологические  и
пропагандистские утверждения.  Он,  как  и все, не понимал их. Скоро он стал
равнодушен к ним, воспринимая это как  неизбежное зло и пустую формальность.
Потом на  смену  равнодушию пришло ироническое отношение ко всему, что  было
связано с  идеологией  и  пропагандой. С  этой  точки  зрения  он  ничем  не
выделялся из прочей массы детей.
     Он,  как и  другие,  был  пионером. Как  и  другие, вступил в комсомол.
Выполнял соответствующие ритуалы  и  поручения. Реальная жизнь разрушала все
мифы  и идеалы  прошлого, но  не создавала никаких новых.  В нем,  как  и  в
других,  формировалась идеология отрицания  всего  советского.  Не  случайно
потому  сознание  советских  людей  в  годы перестройки  будет  стремительно
заполняться западной идеологией,  принявшей ложное обличие  освобождения  от
идеологии советской, объявленной заблуждением.
     До  Юриного  городишка доходило  то,  что  обдумывалось и  говорилось в
кругах интеллигенции в Партграде и в Москве. Неподалеку от города находились
исправительно-  трудовые лагеря, в  которых содержались  диссиденты. Жителям
города  и соседних деревень приходилось как-то общаться с ними и выслушивать
их идеи. Так что крит