рый в конечном счете оказался неким Департье.  Его  имя,  в
свою  очередь,  оказалось,  так  или  иначе, связано с погибшим
инспектором. Кроме того, Хопкинс был обнаружен мертвым в машине
Эдвина. Простое ли это совпадение?
      - Так, так! - внезапно раздалось над ее ухом.
       Джейн  вскрикнула  от  неожиданности и обернулась. За ее
спиной, около стола, заложив руки за спину, стоял Харлей.
       -  С  каких  это пор вы заинтересовались личным досье? -
подозрительно спросил он. - Кто-нибудь вас просил об этом?
       -  Нет,  - заикаясь от испуга ответила Джейн. - Я только
хотела ...
       -  Если  вы  что-нибудь  хотите, - почти визгливым тоном
сказал Харлей, - то сначала спросите об этом меня!
       Резко  повернувшись  спиной  к Джейн, Харлей вышел из ее
комнаты и с размаху хлопнул дверью.
       Эдвин  закончил  писать очередную порученную ему Харлеем
заметку об ограблении продовольственного магазина и отнес ее  к
шефу.
       -  Не  плохо  для начинающего журналиста, - сухо одобрил
Харлей заметку подчиненного, бегло пробежав ее глазами, - но  я
не доволен, заметку надо переписать.
       Это  была  обычная стратегия Харлея. Он всегда заваливал
начинающих сотрудников  бестолклвой  работой  и  заставлял  все
переделывать  по  несколко  раз.  Харлей  полагал, что в первую
очередь в будущем сотруднике надо развить  работоспособность  и
полное подчинение, а остальное придет со временем.
       Эдивин  молча  вернулся  к  себе  в комнату, бросил свою
рукопись на стол, закурил сигарету и задумался. Но он думал  не
о  заметке  и не об ограбленном магазине. Он представил в своем
воображении Джейн, ее лицо и  снова  увидел  ее  необычайные  и
любящие  глаза.  В  эту  секунду  дверь  его  комнаты  бесшумно
открылась, и он увидел перед собой ту,  о  которой  только  что
думал.
       -  Я  нашла.  - радостно прошептала Джейн и, пренебрегая
всякой конспирацией, вошла в комнату Эдвина.
       -  Вот,  -  сказала  девушка, - я записала здесь все его
данные. Его зовут Филипп Департье, и он живет на самой  окраине
нашего  штата. Он - священник и вот адрес той самой церкви. Он,
кажется, каким-то образом связан с Хопкинсом ...
       Договорить  она  не  успела. На пороге появился Харлей и
молча вперился взглядом в Джейн. Глаза его пылали гневом. Джейн
густо   покраснела  и,  скользнув  мимо  старика,  выбежала  из
комнаты. Харлей молча подошел к столу Эдвина и,  еле  сдерживая
ярость, сквозь зубы спросил:
      - Что она тут делала?
       - Ничего. - совершенно спокойно ответил Эдвин. - Просила
одолжить у меня пару сотен долларов до зарплаты.
      Глаза старика вновь вспыхнули гневом.
       -  Я  очень  недоволен вашей работой, мистер Мюррей. Мне
было очень приятно узнать, что Хопкинс был  обнаружен  в  вашей
машине. С этого дня вы уволены.
      Эдвин курил сигарету и, казалось, не слушал Харлея.
      - И передайте Джейн, что она тоже уволена.
       Харлей  быстрым  шагом  вышел  из  комнаты  Эдвина и, не
заперев за собой дверь, направился в свой кабинет.

                                 * * *

       Осень  уже  заканчивалась.  Последние  листья облетели с
деревьев, воздух становился морозным. Начался период  проливных
дождей.  Поздним  вечером. когда было уже совсем темно, Джейн и
Эдвин стояли на автобусной остновке. Местность  вокруг  трассы,
на которой находилась эта остановка, была совершенно пустынной.
Слева от дороги расстилались бескрайние поля, с  которых  давно
был  снят  уражай.  Лишь вдали виднелись темные силуэты покатых
холмов, поросших мелкими  кустарниками.  С  другой  стороны  от
трассы  стоял  глухой  лес,  мерно  покачивающийся  от сильного
ветра. Лил  пролианой  дождь,  и  в  воздухе  пахло  перегнишей
растительностью  и осенью, утопающей в ночи. Рядом с остановкой
стоял автомобиль Эдвина. Фары были зажжены, тихо  урчал  мотор.
Джейн  с  Эдвином стояли крепко обнявшись под тендом, натянутым
над остановкой.
      - Все будет хорошо, Джейн, ни о чем не волнуйся. - сказал
Эдвин. - завтра мы уедем с тобой  в  Вашингтон,  а  затем,  еще
через пару дней улетим во Францию.
       -  Но  почему же мы должны расстаться с тобой сегодня? -
еле сдерживая слезы спросила Джейн. - Почему?
       -  Извини,  -  Эдвин  погладил девушку по ее шелковистым
волосам, - но мне осталось сделать  еще  одно  небольшое  дело.
Пожалуйста,   милая,  сечас,  через  несколько  минут  подойдет
автобус. Садись на него и езжай прямо  к  себей  домой.  Завтра
утром я буду уже у тебя.
       -  Хорошо,  - грустно покачалч головой Джейн, - я сделаю
все, как ты говоришь, но можно я подожду тебя на этой остановке
и ты заберешь меня на обратном пути?
       -  Нет,  - сказал Эдвин и снова прижал к себе Джейн, - я
поеду обратно только часов через пять. Тебе незачем меня ждать.
Пожалуйста, езжай на автобусе и жди меня у себя дома.
       -  Хорошо, - еле сдерживая слезы сказала Джейн, - я буду
ждать тебя дома. Но только, пожалуйста, скажи  мне,  куда  тебе
надо ехать таким поздним вечером?
       -  Мне  надо нанести очень важный визит и взять у одного
человека интервью и, - Эдвин на секунду замялся, - это будет, я
надеюсь, неплохой сенсацией.
       -  И  ты,  как журналист, не можешь пройти мимо этого? -
грустно улыбнувшись спросила Джейн.
       Джейн долго смотрела вслед удаляющихся фар. Потом, когда
машина Эдаина скрылась, она села на скамейку и заплакала.
      Вскоре подошел автобус, двери открылись и сонный водитель
стал ждать пока девушка войдет.  Джейн  подошла  к  автобусу  и
остановилась  около  двери.  Потом  она  отошла и снова села на
скамейку. Водитель вопросително  посмотрел  на  девушку,  после
чего, двери плавно закрылись и вскоре автобус скрылся за густой
пеленой дождя.

       Филипп Департье служил священником в Лоурской церкви уже
более двенадцати лет. За последние  несколько  лет  он  изрядно
растолстел  и,  так как он был широк в кости, казался настоящим
гигантом. Слегка поседевшие волосы густой прядью спадали  почти
до самых плеч.
      Сегодня Департье задержался на службе и вернулся к себе в
особняк  уже  поздним  вечером.  Придя  домой,  он,  по  своему
обыкновению,  принялся  за чтение свежих газет, не забыв выпить
немного крепкого коньяка. За чтением газет и застал его  Эдвин.
Он  постучал  в  дверь  и после приглашения хозяина зашел в его
дом.
       -  Что  вам  угодно, мистер? - недовольным тоном спросил
Департье, внимательно рассматривая гостя.
       - Извините, что побеспокоил вас, - снимая намокшую шляпу
сказал Эдвин, - дело  в  том,  что  завтра  утром  я  уезжаю  в
Вашингтон, а до отъезда мне необходимо было с вами встретиться.
Меня зовут Роберт Никлсон, и я  ответственный  редактор  газеты
"Бридж"...
      - Не слыхал про такую ... - хмуро пробурчал Департье.
       - Это неудивительно. - также приветливо продолжал Эдвин.
- Наша газета локального масштаба, я бы даже  сказал,  что  это
молодежная газета, каких сейчас десятки в Вашингтоне ...
      - Допустим, - бесцеремонно перебил хозяин дома.
       Но  Эдванс  даже  не  обратил  внимания на его реплику и
продолжал:
       -  Я  пишу сейчас глобальный репортаж о религии. Я много
слышыл о вас и я бы хотел взять у вас интерьвью  о  лютеранской
религии.   Сечас   молодежь  стала  все  больше  интересоваться
религией,  но  ее  основная  проблема  в  том,   какое   именно
направление  избрать.  Я  считаю для себя очень важным привлечь
как можно больше людей к лютеранскому направлению,  ибо  я  сам
являюсь ее приверженцем.
      При этих словах, Департье удовлетворенно хмыкнул:
       - Это все хорошо. - сказал он и тут же добавил. - Что-то
позднее у вас интервью получается ...но, ради святого  дела,  я
готов побеседовать с вами. Кстати, а как вы меня нашли?
      - После неприятного инциндента с наркотиками, это было не
так-то просто ... - начал было Эдвин, но Департье  не  дал  ему
договорить.
       -  Уж  не  думаете  ли  вы ... - зарычал священник и его
хищные глаза тут же налились кровью.
       - Нет, я ничего не думаю. - бестрасстно ответил Эдвин. -
Естественно, что все это была всего лишь  клевета,  поражденная
недоразумением.   Насколько  я  помню,  это  доказал  лейтенант
Хопкинс ...
       -  Да, все это - клевета. - одобрительно покачал головой
Депатье. - Ну, что же, вы делаете святое дело. Садитесь за стол
и давайте поговорим.
       Эдвин уселся за огромный дубовый стол напротив Департье,
разложил перед собой бумагу, ручку и приготовился к беседе.
       -  Прежде  всего,  -  начал  Эдванс,  - я слышал, что вы
являетесь прямым потомком священного ордена "Трех сестер" ...
      - Да, и, к тому же, последним, мистер ...
      - Никлсон. - Напомнил Эдванс.
       -  Да,  мистер  Никлсон,  -  продолжал  священник,  -  я
последний представитель великого ордена "Трех сестер" и у  меня
увы, нет наследника.
       Департье  достал  из  буфета  большую бутыль вина и пару
высоких стеклянных бокалов. Наполнив оба  бокала  красным,  как
кровь,  вином,  хозяин  дома одним махом осушил свою половину и
налил себе еще порцию вина. Эдвин даже не притронулся к  своему
бокалу и спросил:
       -  Не могли бы вы, господин Департье, рассказать об этом
ордене подробнее?
      - Хорошо, слушайте, - прохрипел собеседник Эдвина и начал
свой рассказ:
       -  Наш  славный  и  знаменитый род, как вы знаете, очень
древний и уже много веков он вел святую борьбу со злом на земле
... вы не слыхали про "Тевтонский орден"?
      - Да, - ответил Эдвин, - но только в общих чертах ...
       -  То  был  род  дьяаола!  - самодовольно и со злостью в
голосе изрек священник, - и мы всю жизнь вели с ним  борьбу  и,
наконец, мы покончили с этим злом!
      Эдвин кинул на священника удивленный взгляд.
       -  Да,  молодой  человек, - продолжал бушевать последний
потомок знаменитого рода, -  мы  никогда  не  рассиживались  за
столами  подобно  вам и не рассуждали над тем, что есть зло, а,
что - добро. Мы делали дело!
       Эдвин,  без  каких  -  либо  эмоций,  внес  этот монолог
священника на лист бумаги.
       -  Как  вы  знаете,  - уже более спокойно начал говорить
Департье, - "Тевтонский орден" был организован  еще  в  древней
Германии.  Они  называли себя крестоносцами, распространителями
веры Христа. Но на  самом  деле,  организаторы  и  вдохновители
этого рода были потомками дьявола.
      - Неужели? - удивился Эдвин.
       -  Уж  поверте  мне! - при этих словах, Департье стукнул
себя в грудь своей широкой ладонью. - Их древний род начался  с
Марка и еще много веков его потомки творили много зла на земле.
Они задумали уничтожить всю планету, но мы  не  дали  им  этого
сделать!  А  нас они подло называли потомками грязных обезьян и
творителями зла! Но мы их победели,  правда  оказалась  силней.
Кстати,  мистер  Никлсон,  не хотоите ли вы взглянуть на трофеи
наших врагов?
      - А можно? - деликатно спросил Эдвин.
      - Конечно, вам можно. - Департье выпил третий бокал вина,
- Вон там, в шкафу, откройте!
       Эдвин осторожно открыл дверцу большого деревянного шкафа
в углу комнаты. На самой нижней полке  он  увидел  уже  местами
прогнившую  и проржавевшую аммуницию представителя "Тевтонского
ордена". Эдвин с живым интересом принался ее рассматривать.
      - Хотите примерить? Валяйте! - позволительно махнул рукой
Департье.
       Эдвин  бережно  достал  из шкафа длинный, некогда бывший
белым, рыцарский плащ с черным крестом на спине. После этого он
водрузил  на  свою голову рыцарский шлем с прорезями для глаз в
виде коеста.  Видимо,  этот  шлем  некогда  принадлежал  рыцарю
высокого звания, поскольку на верней его части была прикреплена
забальзамированная  голова  орла  -   знак   принадлежности   к
княжескому   роду.  Наконец,  Эдвин  извлек  из  шкафа  длинный
двуручный заржавелый меч  уже  на  несколько  слоев  обмотанных
паутиной.
      - Этот маскарад вам к лицу. - усмехнулся священник.
       Эдвин  подошел  к  большому  зеркалу висящему на стене и
внимательно посмотрел на себя.
       -  Этот  проклятый  "Тевтонский  орден"  протягивал свои
грязные руки по всему миру. - рассматривая переодетого  Эдвина,
продолжал  Департье.  -  Они  даже  многие  века препятствовали
распространению христанства  в  Японии.   Это  стало  возможным
только  несколько столетий назад, сразу после революции Мейдзи.
Как раз в то время мои славные предки разделались  с  одним  из
потомков  "Тевтонского  орена",  который  родился  и проживал в
Японии. Если я правильно помню, его звали  Хащимото  и  он  был
вторым  министром при императоре в Киото. Это был очень высокий
пост в те времена ...
       -  Как  же вы отличали истинных потомков этого ордена? -
сквозь шлем спросил Эдвин. -  Как  ваши  предки  определяли  их
принадлежность   к  дьяволу?   Может  быть  у  них  существовал
какой-нибудь знак вроде нескольких шестерок?
       - Ерунда! - от души расхохотался Департье. - Не угадали!
В  библии  есть  небольшой  недостаток.  Там  не  указана  одна
небольшая деталь о дьяволе ...
      - А почему же вы не внесете поправку? - удивился Эдвин. -
Ведь вы, как лицо духовное, вполне имеете на это право.
       -  Никто  не  имеет такого права. - отрицательно замотал
головой потомок великих предков. - Вы же должны помнить, что  в
библии  сказано,  что  ниспошлет господь неизлечимые болезни на
тех, кто либо убавит, либо прибавит к сказанному ...
       - Да, верно. - согласился Эдвин. - Так что же не указано
в библии?
       -  Там  не  укзана  следущая  деталь. Мизинцы на руках у
дьявола немного короче положенного и это  передается  всем  его
потомкам.  Так  мы  их  всегда  и распознавали и казнили. Около
двадцати лет назад я лично участвовал при казни  одной  женщины
из  этого  рода.  Ей хорошо досталось! - священник самодовольно
расхохотался. - Сначала мы посадили ее на осиновый кол, а потом
сожгли.  Да,  молодой  человек, - сквозь смех, заплетающимся от
вина языком, продолжал говорить Департье, - зло  требует  злого
обращения ...
       - Собака! - внезапно взревел Эдвин и пьяный священник от
неожиданности выронил стакан с вином.
      - Что? - рассеянно переспросил он.
       Вместо  ответа  Эдвин  в обличии немецкого рыцаря в один
прыжок оказалса около Департье, схватил его  за  шиворот  левой
рукой  и одним движением,  не свойственным ни одному смертному,
повалил священника на  стол,  а  правой  рукой  занес  над  ним
огромный,  тяжелый  меч,  который, когда-то в древности, рыцари
поднимали обеими руками.
       -  Значит  я  не  ошибся, это действительно ты! - громко
произнес Эдвин. - Наконец-то я нашел тебя!
       -  Кто  вы?  -  заикаясь  от  испуга,  выдавил  из  себя
священник.
       -  Последний  потомок  великого  Марка, сын тоц женщины,
которую ты убил! - услышал ответ Департье.
       - Откуда же ты взялся ... - почти сквозь слезы простонал
священник.
       - Я оказался хитрее Хопкинса. - рассмеялся Эдвин. - Этот
идиот  узнал,  что  я  приехал  в  Неваду  и  решил   со   мной
расправиться   без  вашего  ведома.  Вы  ничего  не  слышали  о
корпорации "Джорнал инвестигейшен"?
       -  Нет. - прохрипел Департье, задыхаясь в железных руках
Эдвина.
       - Я всегда очень осторожен, - между тем продолжал Эдвин,
- и я заметил за собой слежку. Это  был  инспектор  Хопкинс.  Я
сразу  понял,  что он на кого-то работает. Потом я разгадал его
замысел. Он решил взорвать мою машину  вместе  со  мной,  но  я
перехитрил его и убил его первым. Зло, знаете ли, требует злого
обращения. Верно?
       Департье  молча  сверкнул  глазами,  не  удостоив Эдвина
ответа.
       -  Затем  я  посадил  его мертвым а машину и взорвал ее.
Впрочем полиция до сих пор уверена, что Хопкинс был жив  в  тот
момент,  когда  машина  взорвалась,  хотя это уже не важно. Что
было дальше? Очень просто. Я устроился  на  работу  в  "Джорнал
инвестигейшен",    удачно    подделав    через   своих   друзей
рекомендацию. А за время работы  я  выяснил,  на  кого  работал
Хопкинс и его следы привели к вам, мистер Мартин.
        -  О,  господи,  -  прошептал  священник  и  незаметным
движением протянул руку к ножу, лежащему на столе, - мы  делали
это ради веры ...
       Эдвин  боковым  зрением  увидел  движение Департье и так
сильно сжал его за горло, что тот едва не лешился сознания.
       -  Ты  врешь!  -  сквозь зубы процедил Эдвин. - Вы подло
выкрали наши фамильные драгоценности,  которые  мы  добывали  в
справедливых  боях!  Но  вам и этого было мало. Вы объявили нас
слугами дьявола, чтобы окончательно втоптать наш род  в  грязь.
Ты - последний из рода "Трех сестер" и, согласно вашим обычаям,
все драгоценности должны храниться  у  тебя.  Я  знаю,  что  ты
спрятал их во Франции. Где именно, отвечай!
      - Я ничего не скажу тебе! Будь ты проклят!
      Сильным рывком тела Департье вырвался от Эдвина, плюнул в
шлем, надетый на его голову и, сделав еще один рывок, схватился
за  нож. В следушую же секунду Эдвин с размаху всадил меч прямо
в сердце священника.  Раздался хруст вперемешку с треском.  Это
меч  прошел,  как  сквозь  кусок масла, через тело священника и
глубоко  вонзился  в  стену.  Департье  так  и  остался  стоять
пригвожденный мечом к стене.
      - Небеса покарают тебя ... - с трудом выговорил священник
и его глаза закрылись.

       Минутой  спустя,  Эдвин  уже  ехал  на  своей  машине по
обратной дороге.  По-прежнему шел сильный дождь  и  Эдвин  едва
различал   впереди   дорогу.   Теперь   все   его   мысли  были
сосредоточены только на Джейн. Он знал, что  она  ждет  его  на
остановке  и  через  несколько  минут он снова увидит ее глаза.
Внезапно ослепительно сверкнула молния, раздался  оглушительный
гром  и  яркая вспышка с неба, прорезав ночную мглу, обрушилась
прямо на машину Эдвина. Эдвин почуствовал, как  взрывается  его
машина, а затем наступила темнота.

       Ночь  закончилась.  Вместе  с ней закончился и проливной
ливень. Свежий ветер разогнал грозовые тучи  и  небо  озарилось
первыми  розовыми  лучами  восходящего солнца. Теперь в воздухе
стоял запах озона  и  морозного  осеннего  утра.  По  пустынной
трассе   одиноко   брела   Джейн,   едва   разбирая  дорогу  от
навалившегося на нее горя. Она еще не подозревала  о  том,  что
она  уносит  в  себе  последнего  потомка  Марка из Тевтонского
ордена.

                                                        1996 г.

     Ранис Ибрагимов. Филиппинит

 © Copyright Ranis Ibragimov 1996

                   Я очень хотел бы лично услышать
                   ваши мнения об этом рассказе.
                   Ранис Ибрагимов. ranis@kurims.kyoto-u.ac.jp

     Рассказ

                   Моему лучшему другу Марианне посвящается ...

     Сумерки  уже  приближались,  но  ни к какому определенному
решению мы так придти и не смогли. Когда я говорю мы, я имею  в
виду    инспектора    Харлея   и   профессора   Калифорнийского
университета  Марка  Гюнтера  -  шестидесятилетнего  подвижного
человека  с лукавым взглядом и назидательным тоном. А я - всего
лишь  обыкновенный,  начинающий  журналист,  который  всегда  в
поисках  материала. Узнав, что инспектор взялся за новое дело о
бесследно пропавшем фермере, я упросил  Харлея  взять  меня  на
место  происшествия.  Харлей  был  моим старым приятелем и он с
радостью принял мое предложение. Мы  оба  находились  сейчас  в
отпуске  и  это  расследование  было  для  нас ни чем иным, как
загородной поездкой.
     К  предполагаемому месту исчезновения фермера мы добрались
на машине Харлея  только  к  вечеру.  Был  ранний  сентябрьский
вечер.  Вскоре  колеса  нашей  машины  начали  увязать в мягкой
глинистой почве, характерной  для  здешних  безлюдных  северных
равнин Англии. После короткого совещания, дальше мы решили идти
пешком. Оранжевые лучи заходящего  солнца  освещали  окружавшую
нас   унылую,  бескрайнюю  равнину,  почти  полностью  покрытую
высохшими кус