огда.
   - Чем это вы так заняты? - уставилась на нее Люська.
   -  Канаву  уже  почистили,  теперь  ручей  идем  расширять   деловито
проговорил Петька.
   - Зачем? - не дошло до Люськи.
   - Сам не знаю, - Командору не  пришло  в  голову  никакого  логичного
объяснения. - Просто папа просил.
   - А моему папе когда что-нибудь такое надо, он  нанимает  рабочих  за
деньги, - назидательно изрекла Люська.
   - А мой папа нас нанял, - не растерявшись, быстро соврал Командор.  -
И если ты нам поможешь, то мы быстрее справимся.
   - Нет уж, - презрительно передернула костлявыми плечами Люська.  -  Я
лучше посмотрю.
   - Пожалуйста, - с царственной щедростью разрешил Петька.
   Они с Димкой вооружились титановыми лопатами, после чего вся компания
поспешила к ручью на дне оврага.
   - И зачем твоему отцу  такая  глупость  понадобилась?  -  по-прежнему
недоумевала Люська. - Так все лето в грязи и провозитесь.  А  мы,  между
прочим, с предками через неделю в  Италию  собираемся,  -  не  преминула
сообщить она. - На целый  месяц.  Жить  будем  только  в  пятизвездочных
отелях.
   Тут Петька и Димка, встав возле  самой  воды,  быстро  перемигнулись,
зачерпнули лопатами по солидной  порции  глины  и  кинули  эту  глину  в
сторону Люськи. И конечно же, "случайно" попали в нее.
   Та сперва застыла  от  неожиданности,  затем  разразилась  визгливыми
криками:
   - Дураки! Идиоты! Сволочи! Вы меня всю испачкали!
   - Ой, Люся, прости, пожалуйста! - возопили хором Димка и Петька.
   Подлетев с двух сторон к Люське, они мигом подволокли ее к  ручью  и,
ласково приговаривая: "Ну ничего. Мы сейчас тебя  отмоем!"  -  принялись
горстями плескать в нее воду.
   Люська зашлась в истерическом крике. И, со всей  силы  пнув  Диму  по
ноге, побежала прочь.
   - Нормально, - оценили девочки тактику мальчиков.
   - Может, и не совсем нормально, но другого способа у нас не  было,  -
отвечал им Петька.
   - Иначе какое уж тут расследование, - согласился Димка.
   - А теперь Люська до отъезда в Италию точно  на  нашем  горизонте  не
появится, - уверенно заявила  Маша.  -  Только,  боюсь,  скандал  теперь
будет.
   - Может, еще и не будет, - сказал Петька.
   - Во всяком случае, предлагаю временно отсюда слинять,  -  предложила
Маша. - На тот случай, если Люськины предки или  бабушка  решат  открыть
боевые действия.
   - А мы и слиняем, - кивнул Командор. - Нам  все  равно  надо  кое-что
выяснить.
   - Что именно? - не поняли остальные.
   - Пошли, - направился к воронам Петька. - Объясню по дороге.
   Вскоре они вновь оказались на раскаленной от зноя асфальтовой дороге.
Петька направился в переулок, где находилась дача Ковровой-Водкиной. Тут
оказалось намного прохладней. Деревья отбрасывали густую тень.
   - Ну, и куда мы идем? - поглядела Маша на Командора.  -  Никак  ты  к
Ковровой-Водкиной  направился  за  новой  порцией  очешников  для  нашей
бабушки?
   - Именно к Ковровой-Водкиной! - с самым  серьезным  видом  подтвердил
Петька. - Но только не за очешниками.
   -  Он  просто  по   Наталье   Владимировне   соскучился!   -   звонко
расхохоталась Настя.
   - Петька у нас такой, - разделил общее веселье Димка.
   - Смейтесь, смейтесь, - и, покачав головой, Петька решительно отворил
калитку Ковровой-Водкиной. - Значит, так,  -  уже  приближаясь  к  дому,
начал он вполголоса инструктировать  остальных.  -  Коврова-Водкина  нам
вообще  сейчас  не  нужна.  Я  хочу  поговорить  с  Филимоновной.  -   С
Филимоновной? - повернулись к нему остальные.
   -  Не  понимаю,  что  вас  удивляет,  -  пожал  Командор  плечами.  -
Во-первых, Филимоновна в те дни, когда не  ночует  у  Ковровой-Водкиной,
возвращается к себе домой очень  поздним  вечером  или  даже  ночью.  А,
во-вторых, она человек подозрительный и наблюдательный. Поэтому запросто
могла заметить что-нибудь интересное.
   - Хорошо бы Филимоновна сейчас оказалась на кухне, - сказала Маша.  -
Тогда Коврова-Водкина не помешает нам с ней разговаривать.
   - Правильно, - подтвердил Димка. - Коврова-Водкина в это время обычно
читает на веранде. А оттуда ей  нипочем  не  услышать,  что  творится  в
кухне.
   Уже подходя к дому, ребята приняли решение, что, если  Филимоновна  и
впрямь на кухне, они зайдут. А если, к примеру,  пьет  чай  или  кофе  с
любимой хозяйкой, то визит лучше отложить до более благоприятных времен.
   Но членам Братства кленового листа Повезло. Из открытого  окна  кухни
доносился зычный голос Филимоновны. Она выразительно исполняла  одну  из
песен времен Великой Отечественной войны.
   - Пошли, - поманил  за  собой  друзей  Петька.  Чтобы  не  привлекать
внимание Ковровой-Водкиной звонком в дверь, он  дотянулся  до  кухонного
подоконника и негромко по нему постучал.
   Песня немедленно оборвалась. В окно осторожно высунулась Филимоновна,
вооруженная длинным кухонным ножом. Ребята невольно отпрянули.
   - Кто там? - грозно осведомилась домработница-снайпер.
   - Миронов! Серебряковы! Адамова! - по-военному отрапортовал Петька.
   -  Так  бы  сразу  и  говорили,  -  швырнула  нож  на  рабочий   стол
Филимоновна. - Вы, что ли, к  Водкиной?  Тогда  проходите.  Она  там,  в
гостиной, фильм с этим... Томом  Крузом  смотрит.  Такой  интеллигентный
мужчина! - мечтательно добавила домработница.
   Ребята  не  удержались  и  фыркнули.  Слишком  уж  не  вязался  образ
красавчика Тома Круза с военизированными вкусами Филимоновны.
   - Очень хороший фильм, - продолжала она. - Светлана вчера  под  вечер
нам привезла кассеты из города. Мы эту, которая с  Томом  Крузом,  вчера
уже два раза смотрели. А сейчас моя Водкина  по  третьему  разу  кассету
гоняет. Она у нас женщина, конечно, умная и даже великая, но с возрастом
у нее усвояемость впечатлений падает.
   Тут друзья были вынуждены  разом  опустить  головы.  Их  снова  начал
душить смех. Наконец, взяв себя в руки,  Командор  словно  бы  невзначай
спросил:
   - Наверное, допоздна вчера засмотрелись и  домой  вы  уже  не  пошли?
Здесь ночевать остались?
   - Засиделись поздно, - подтвердила Филимоновна. - Мы после Тома Круза
еще один наш отечественный фильм посмотрели. Про дезертира. Забыла,  как
называется, но очень сильная вещь. А после я домой  пошла.  Мне  Юрку  с
Борькой с утра покормить было надо. Они у меня теперь на хорошей  работе
в Москве, - улыбнулась Филимоновна при одном лишь воспоминании о любимых
племянниках. - Здание банка какого-то строят.
   - И  во  сколько  вы  домой  собрались?  -  поспешил  отвлечь  ее  от
племянников Петька.
   - Да уж не раньше начала двенадцатого, - отозвалась Филимоновна. - Ах
ты, господи! - хлопнула она вдруг себя по лбу. - Ведь сегодня меня то ли
бабушка ваша спрашивала, то ли Шмельков...
   - Что они у вас спрашивали? - не сводил глаз с домработницы Петька.
   - Да про  покойника,  царствие  ему  небесное...  То  есть,  тьфу!  -
спохватилась  Филимоновна.  -  Вдруг  он  еще  жив,  Положенцев-то   наш
несчастный. Хороший старик. Вежливый. По мне,  пусть  хоть  до  ста  лет
живет. Так вот, бабушка ваша, или Шмельков,  а  может,  и  оба...  Точно
теперь уж не вспомню...
   - Что бабушка?.. Что Шмельков?.. Что оба?.. - не выдержал Димка.
   - Имей, парень, терпение старших дослушать, - сердито  уставилась  на
него Филимоновна.
   - Он уже имеет терпение, - наступив  предварительно  брату  на  ногу,
заверила Маша.
   - Мы вас очень внимательно слушаем, Татьяна Филимоновна, -  вкрадчиво
добавил Петька. - Вы так интересно рассказываете.
   - Заслушаешься, - с мечтательным видом произнесла Настя.
   Эта маленькая и невинная лесть тут  же  принесла  результаты.  Обычно
суровая Филимоновна вдруг улыбнулась.
   - Ну, если вам интересно, то вот оно  как  дело  было,  -  с  видимым
удовольствием произнесла она. - Хоть  с  вами  поговорю.  А  то  с  моей
Водкиной в последнее время особо не потолкуешь. Ты ей одно, а она  тебе,
прости господи, совершенно другое. Ну, да ладно, - махнула она рукой.  -
В общем, выхожу отсюда на  улицу  и  собираюсь  к  себе  в  Борки  идти.
Сворачиваю в переулок. Вдруг  из  своих  ворот  покойник,  царствие  ему
небесное, выходит. Ах ты,  вот  привязалось!  -  с  досадой  воскликнула
Филимоновна. - Ведь сама не хочу, чтобы он стал покойником. Ну, в общем,
Положенцев выходит и прямо мне навстречу. И так ласково  мне  улыбается.
"Устали, наверное, - говорит, - Филимоновна?"  И  чего-то  мне  тогда  в
голову вроде как стукнет: "Ну, не жилец он на этом свете".
   Тут Филимоновна вновь осеклась. И, тихо пробормотав: "Фу  ты,  дались
мне эти покойники", - продолжала:
   - Перекинулись мы, значит, с ним словами, какими  положено,  пожелали
друг другу спокойной ночи. А потом этот  подошел...  Тяпа,  -  брезгливо
поморщилась Филимоновна.
   - А кто такой Тяпа? - шепнула Настя на ухо Маше.
   - Сын Павла Потаповича, - очень тихо ответила  ей  подруга.  -  Потом
расскажу.
   - Тяпа? - переспросил Петька.
   - Он самый,  -  снова  поморщилась  Филимоновна.  -  Ну  и  у  них  с
Поликарпычем какой-то свой разговор завязался. Я к себе домой и пошла. А
они остались.
   - Ясно, - кивнули ребята.
   - Ох, беда-то  какая,  -  безо  всякого  перехода  запричитала  вдруг
Филимоновна. - Жил себе уважаемый человек, никого не трогал, а его ни за
что ни про что...
   И она, всхлипнув, нагнулась над кастрюлей, в которой что-то кипело.
   - Ладно, ребята, идите. Некогда  мне  тут  с  вами.  А  то,  глядишь,
Водкина скоро проголодается и попросит ужинать.
   Ребята спешно покинули дом.
   - Слушайте, кто такой Тяпа? - продолжало грызть любопытство Настю.
   - Потап Павлович, сын Павла Потаповича Верещинского, - фыркнула Маша.
   - А почему Тяпа? - задала новый вопрос Настя.
   - Мамочка в детстве так прозвала! - громко захохотал Дима.  -  Видела
бы ты этого Тяпу! Шкаф семь на восемь, восемь на семь.
   - Вот именно, - подтвердил Петька. - А в  детстве,  говорят,  он  был
маленький, пухленький и кудрявенький, как ангелочек. Мама его одевала  в
кружевные платьица и называла Тяпочкой.
   - А потом ангелочек вырос и стал, крутым бизнесменом, - скривила губы
в усмешке Маша. - Но в поселке его все равно по привычке Тяпой зовут.
   - Хотя теперь он больше похож на  какого-нибудь  бандита,  -  добавил
Петька.  -  Кстати,  -  вдруг  посерьезнел  он.   -   По   свидетельству
Филимоновны, получается, что Тяпа один из  последних,  кто  видел  живым
Положенцева.
   - Эй! - воскликнула Настя. - Почему вы все уже похоронили его?
   - Я не похоронил, - виновато откликнулся Петька. -  Меня  Филимоновна
заразила.
   - Смотри, - насупился Димка. - Еще накличешь беду.
   - Отстань, - махнул рукой Командор. - Давайте-ка прямо сейчас забежим
к Верещинским. Вдруг Тяпа что-нибудь знает?
   - Если так, - оживилась Настя, - то мы это выясним первыми.
   - Ну да, - только сейчас  дошло  до  остальных.  -  Филимоновна  ведь
забыла сообщить Шмелькову о ночной встрече.
   -  И  он  явно  ни  Тяпу,  ни  Верещинских-старших  не  опрашивал,  -
предположил Дима.
   - Не уверен, - покачал головой Петька. - После того как нас выставили
из дома Положенцева, там еще оставался Павел Потапович. Но это сейчас не
столь важно.
   И он скорым шагом направился к даче Верещинских.
   Благодаря постоянным и щедрым финансовым вливаниям  богатого  Тяпы  в
хозяйство  родителей,  дом  Верещинских  еще  довоенного  образца   сиял
чистотой и ухоженностью. Не так  давно  деревянные  стены,  по  указанию
Тяпы, были обложены модными плитами под камень.  А  крыша  была  покрыта
специальной  полимерной  черепицей,  которую  для  этой  цели  доставили
прямиком из Швеции. Парадная половина участка не уступала дому и  сильно
смахивала на уменьшенный макет какого-нибудь  дворцового  парка.  Заднюю
часть Тяпа, по настоятельной просьбе родителей, оставил  без  изменений.
Там росли дорогие сердцам Павла Потаповича и его жены Евгении  Францевны
кусты  смородины,  малины,  крыжовника.  Рядом  раскинулись   грядки   с
клубникой, огурчиками и кабачками.
   Подойдя к двери, члены Тайного братства хотели оповестить  звонком  о
своем прибытии, но деятельный Павел Потапович опередил их.
   - Ах, дгузья, дгузья! - с ходу затараторил он. -  Гасскажите  же  мне
скогей,  есть  ли  какие-то  новости  о  догогом  моему  сегцу  Авьбегте
Повикагповиче?
   - Пока, к сожалению, нет, - взглядом велев остальным молчать, вступил
в разговор с пожилым академиком Петька.
   - Ужасно! Ужасно! - вновь принялся причитать тот. - Меня эта  новость
пгосто огвоушива! Думав, концы отдам.
   Ребята  украдкой  фыркнули.  Почтенный  Павел  Потапович  то  и  дело
прибегал к хлестким выражениям, что  неизменно  возмущало  его  чопорную
жену.
   - Как только будут какие-то новости, мы вам первому сообщим, -  знал,
чем расположить почтенного академика Петька.
   - И это пгавивьно, - одобрил Павел Потапович.  -  Знаете,  я  вегю  в
вучшее. Пгосто пегвым хочу узнать, куда это он втайне от нас закатився?
   - Узнаете. Самым первым  узнаете,  -  заверил  Петька.  Затем  быстро
спросил:
   - А Потап Павлович сейчас дома?
   - Зачем он вам? -  озадаченно  посмотрел  на  ребят  почтенный  Павел
Потапович.
   - Да понимаете, - принялся объяснять  ему  Петька.  -  Вроде  бы  так
получается,  что  ваш  сын  поздно  вечером  разговаривал  с   Альбертом
Поликарповичем.
   - Мне Тяпочка ничего об этом не  говогив,  -  покачал  головой  Павел
Потапович. - Может быть, не успев? Он ведь как газ той ночью уехав.
   - Уехав? - машинально не выговорили букву "л" друзья.
   - Ну да, - по счастью, не обратил на это внимания Павел Потапович.  -
У него ночью быв самовет. И он выехав с дачи на  аэгодгом  где-то  оково
пововины втогого ночи.
   Лица у четверых друзей разом вытянулись.
   - Половины второго? - мигом вспомнилось Димке, что именно в это время
двое неизвестных увели под руки стонущего Положенцева.
   - А чего такого? - пожал плечами Павел Потапович. -  У  Тяпочки  гейс
быв. В Канаду. Он там пгобудет до конца месяца. Ах, надо, когда  он  нам
позвонит, выяснить об их встгече с Авьбегтом Повикагповичем.
   - Попробуйте, - сумрачно произнес  Дима,  который  теперь  был  почти
уверен,  что  Тяпочка  ничего  не  скажет  отцу  о  ночной   встрече   с
Положенцевым.
   - Ну, мы пойдем, - скороговоркою произнес Петька.
   -  Не  забудьте,  что  вы  обещави  мне  пегвому  все   сообщать,   -
заговорщицки подмигнул ребятам Павел Потапович.
   Он скрылся в доме, а друзья поспешили на улицу.
   - Ну, ни фига себе! - едва выскочив за ворота, воскликнул Дима.
   - Тише, - приложил палец к губам Петька.
   - Он тише не может. Он взволнован, - Маша фыркнула, - вот и заорал во
всю глотку.
   - А может, ты не взволнована? - Дима. - Погляди, как все схо...
   На этом Маша зажала ему ладонью рот.
   - А ведь и впрямь сходится, - тихо проговорил Петька.
   - Я что-то пока не пойму, - поглядела на него Настя.
   - И понимать нечего, - снова завелся Дима.
   - Давайте хоть уйдем куда-нибудь подальше, - кинул  многозначительный
взгляд на друзей Командор. Затем, понизив голос, добавил:
   - Откуда вы знаете, кто здесь может нас слушать.
   Друзья молча  кивнули.  Все  быстро  направились  к  Петькиной  даче.
Однако, уже достигнув поворота на свою улицу. Командор спохватился:
   - Обсудить мы все позже успеем. А сейчас предлагаю  навестить  нашего
большого друга Степаныча. Узнаем, кто въезжал в  поселок  и  выезжал  из
него прошлой ночью.
   - Правильно! Как же мы раньше-то не сообразили! - воскликнула Настя.
   Степаныч всегда говорил, что мимо него  не  только  машина,  но  даже
"бесконтрольный комар" на территорию поселка не просочится. Для  жителей
Красных  Гор  оставалось  тайной,  каким   образом   доблестный   сторож
контролирует  комаров,  однако   по   части   машин   он   действительно
бдительности не ослабевал.  Шлагбаум,  перекрывавший  въезд  в  поселок,
оставался опущенным до тех самых пор, пока бывший  заслуженный  работник
органов правопорядка,  по  его  собственному  выражению,  "не  убеждался
окончательно в личности владельца".  Вот  почему,  если  сторож  поселка
Красные Горы находился минувшей ночью в здравом уме и твердой памяти, он
непременно  должен  был  знать,  кто  между  часом  и  двумя  выезжал  с
территории.
   Проблема для членов Тайного братства заключалась в другом.  При  тех,
мягко говоря, напряженных отношениях, которые сложились у них  с  бывшим
заслуженным  работником  органов  правопорядка,  он  вряд   ли   захочет
поделиться с ними хоть  какой-нибудь  информацией.  Об  этом  друзьям  и
напомнил Димка.
   - Все равно попытаться стоит, - настаивал Командор.
   - Нет, это бесполезно, - продолжал  спорить  Терминатор.  Зря  только
проделаем лишний путь по такому пеклу.
   - Надо было панамку надеть на головку, - сказала Маша.
   - Дело не в головке и не в панамке, - даже не  удостоил  ее  взглядом
брат. - Просто нарвемся на лишний скандал. А пользы  от  этого  -  ноль.
Неужели не понимаете? Если бы Степаныч заметил,  что  Положенцева  ночью
куда-то увозят...
   - Ну да! - перебила Настя. - Весь поселок бы уже знал об этом.
   - Значит, по-вашему, если человека похитили,  его  так  открыто  мимо
сторожа и повезут, - покачал головой Петька.  -  А  вам  не  приходит  в
головы, что похитители куда-нибудь  спрятали  Положенцева?  Например,  в
багажник.
   - Бедный! Он ведь там задохнется! - воскликнула сердобольная Настя.
   -  Во-первых,  смотря  какой  багажник,  -  возразил  Командор.  -  А
во-вторых, в экстремальных ситуациях люди еще и  не  то  выдерживают.  А
главное, нам сейчас надо установить, сколько машин вообще проезжало мимо
Степаныча.
   Тут они как раз поравнялись со шлагбаумом. Рядом стоял домик сторожа,
окруженный  небольшим  приусадебным  участком,  на   каждом   квадратном
сантиметре которого росло что-нибудь полезное. Верная супруга Степаныча,
Надежда Денисовна, была фанатично предана огородным работам.
   На  стене  сторожки  висел  огромный  плакат:  "Граждане!  Соблюдайте
порядок проживания! Ваша личная безопасность в ваших руках!"
   -  Сильно  сказано,  -  прошептала  Маша.  Степаныч  еще  во  времена
беззаветной службы в органах правопорядка  полюбил  наглядную  агитацию.
Эту любовь он пронес в своем сердце  до  сей  поры.  Вот  почему  каждые
полмесяца возле шлагбаума появлялся  новый  плакат.  Текст,  разумеется,
сочинял Степаныч. Такого ответственного дела он  просто  не  мог  никому
доверить. Что касается художественного исполнения наглядной агитации, то
оно поручалось дочери Ивана Степановича Ниночке, работавшей в библиотеке
поселка Красные Горы. Степаныча члены Тайного братства  кленового  листа
обнаружили возле сторожки. На сей раз он был без формы, но в фуражке.
   - Добрый вечер! - хором приветствовали его ребята.
   - Добрый, - кинул на них исполненный подозрительности взгляд  сторож.
- Вернее, недобрый, - уточнил он. - И вообще, чего надо? I
   - Нам ничего, - с ангельским видом проговорил" Маша. - Нас послала  к
вам бабушка, - вдруг нашло на девочку вдохновение. - Она так  убивается!
Так убивается! Говорит: "Если  Альберта  Поликарповича,  не  найдут  мое
сердце просто не выдержит!"
   - А я тут при чем? - весьма нелюбезно ответил сторож.
   - Бабушка говорит по-другому, - подхватил Димка.
   - Что это она там еще говорить может? - заволновался  Степаныч.  -  У
меня по службе никаких упущений не было.
   - А бабушка говорит, что если бы не было,  Альберт  Поликарповича  не
похитили, - поняла состояние сторожа Маша.
   - Следствием пока не  установлено,  что  его  похитили,  -  отбивался
Степаныч. "Знать бы, какой эта их бабушка,  грымза  въедливая,  на  меня
компромат имеет, - пытался  сообразить  он.  -  "А  то,  как  говорится,
вовремя в подстрахуешься, дойдет и до увольнения".
   От жары и напряженной работы ума  седая,  коротко  стриженная  голова
бывшего заслуженного работника органов правопорядка вспотела, и он, сняв
фуражку, принялся вытираться огромным носовы