ые и умные так часто мучают других приносят горе?
Это он так думал про свою мать и про себя. И ни до чего
додуматься не мог.
   Месяц или два он скитался где попало, а потом вернулся
домой. Пришел днем - ни матери, ни Роберта не было. В
дверь был врезан новый замок. Демин плюнул на этот замок.
Но постоял секунду вытер слюни. Солнышко светило в
ноздреватый снежный пирог под окнами стучала капель.
   Замочек врезали? Да и шут бы с вами Тепло! Он открыл
сарайку стал вываливать оттуда дрова. На пыльных полках под
потолком нашел две керосинки, еще бабкиных.
   Демин посидел над керосинками некоторое время в раздумье
пока не установил принцип действия. Сходил в лавку за
керосином. Ведь продавали же его зачем-то. Стало быть
кто-то пользовался и этими штуками.
   Сарайка был в сущности неплохой. Даже теплый. При деде
покойном здесь вроде бы держали кроликов. А потом завалили
хламьем...
   В тот день ему повезло: мать пришла рано, а Роберт
поздно. Демин уже успел поставить к себе в сарай
раскладушку, более или менее заткнул щели зажег керосинки
Мать ничего не говорила кроме одного:
   - Не стыдно! Постыдился бы! Не стыдно? Перед людьми-то
не совестно!
   Но Демин думал, что матери самой наверное стыдно. Обида
жгла и хотелось длить ее на глазах у матери.
   Чтобы мать сказала ему, что-нибудь, он взял купленный еще
бабкой транзистор, унес к себе в сарай. Нарочно попробовал
играет или нет. Мать только покачала головой и заплакала.
   В душе у Демина копошилась смутная тревога, что может
быть он в чем-то тоже виноват и мать плачет не от стыда, а
просто от горя и оттого, что не в силах справиться с
выросшим Деминым.
   Он припер дверь лопатой, включил транзистор стал ловить
музыку. Под одеялом - правда во всей одежде - ему было не
холодно.
   Тут дверь толкнули, потом еще раз - сильнее. И Роберт
сказал:
   - А ну открывай! - Лопата оказалась не таким уж надежным
запором.
   - Войдешь - поленом шарахну! - И Демин заметил, что
действительно выбирает полено удобное для ближнего боя.
   - Сгоришь там! - И Роберт снова сильно толкнул дверь.
   - Сгорю - вам же с матерью лучше!
   Он не хотел этого делать - не хотел из них слезу
выжимать. А сам выжимал! Но Роберт лишь, что-то буркнул -
наверное, на армянском языке и ушел. А Демин остался.
   Он и отсюда приспособился ходить в ПТУ. А стирать он уж
давно приспособился - в бане. Да ко всему можно
приспособиться. Только надо понять, что ты сам отвечаешь за
себя. Понимаете? Не мама, не дядя, а ты сам за себя. И на
бокс стал ходить. А, что ж ему теперь спортом не
заниматься! Иной раз у ребят в общаге ночевал. Да ему бы и
самому обшагу дали - просить неохота. Как начнешь
объяснять...
   В ПТУ, если честно не очень спрашивают по математике там
по физике. А уж по литературе по биологии - тем более. И
многие этим пользуются. Ну и Демин, конечно, тоже. Но
однажды он прочитал кажется в "Комсомольской правде" (домой
идти не хотелось он торчал на станции) прочитал, что в мире
не учится сто сорок миллионов детей. Вдруг подумал и я один
из них!
   И стал учиться.

   Ему конечно, повезло, что год получился теплый. Март -
почти как апрель. А в самом апреле уже комары пошли. А там
и на практику рванули. Потом приходит прораб.
   - Ребята кто хочет остаться еще поработать? Но уже за
полную сумму!
   Демин сначала дернулся останусь. А куда спешить то! И
деньги нужны, он решил снимать комнату или хотя бы койку.
Но потом увидел остаются одни детдомовские! И сразу понял
ни за, что не останусь! Сказал прорабу спокойным голосом
"Не спасибо. Я домой"
   А в Скалбе все равно конечно пришлось подрабатывать.
Только платили хуже. Потому, что кто он без
специальности-то! Пешка разнорабочий, простой подросток!
   После он приходил к себе в сараюху усталый как собака"
прятал деньги за дрова (с ним расплачивались каждый день,
потому, что это была калымная работа) падал на скрипучую
раскладушку и его начинала одолевать злость все-таки виноват
кто-то! Или вообще никто! И все, что по телевизору говорят
- это все врут! И жизнь насквозь такая!
   Но Демин не хотел этого думать. Есть виноватые! Причем
он Роберта, как раз, за главного врага не держал, ну Роберт
не Роберт, другой бы какой-нибудь появился.
   И вдруг Алена! Как луна среди ночи! Во-первых,
красивая. Во-вторых, современная злая такая резкая! Она
была не Демин. Она своих врагов всех наизусть знала.
   И Демин стал думать, стал понимать, что это и его враги.,
что все из-за таких! А ненависти-то не растраченной
навалом!
   И он готов был на любое воровство собаки на любую драку.
При Алене он вообще был готов на все!
   Но и он "знал край". Жизнь его научила опасаться слишком
вольных поступков. И он понимал чем грозит пистоль. Хотя
почти сам и затеял эту проверку, чтобы Славку взять на
"слабо", чтоб Алена все увидела.
   И сидя у себя в сарае он понимал еще одно. Если бы их
как говорится "замели" для Алены со Славкой это были бы
просто неприятности, хотя может и крупные, но все же лишь
неприятности. Потому, что родители то се... В общем,
отобьются.
   Так и они думали в принципе-то. Хотя вроде бы ни на кого
не надеялись и все было честно. Но в глубине, в самой этой
в "печенке" знали тыл есть.
   Поэтому Алена со Славкой даже и не представляли даже и не
интересовались ни грамма "правовой стороной вопроса" то
есть, по-русски говоря, что за это будет!
   А Демин - нет! Он как мотоциклист если попал в аварию то
не "жигулевским" железным боком будешь ударяться, а
собственной мордой!
   И теперь, когда за ними началась слежка он не знал, как
ему поступить.
   Но стыдно было их бросать когда так завязаны, а может
завязли! И с Аленой не то, что не потанцуешь, не глянешь.
   Была и еще одна причина - совсем уж, наверно странная!
Которую он сам от себя держал под замком. Демин страшился
потерять их уважение и снова стать человеком второго сорта
парнем "из плохой семьи".
   Отчетливо виделось ему как Алена презрительно прищурится:
"Ну я же тебе сразу говорила. Когда культуры нет..."
   Утром на четвертый день расследования к Любе в кабинет
зашел Сережа Камушкин. Взял стул сел напротив прищурился
улыбнулся.
   У Сережи лицо было бледноватое такое, а глаза серо-синие
тоже бледноватые, а рост выражаясь термином Николая
Егоровича "приземистый". В общем почти квадратный такой
человечек.
   Но это был квадрат огромной силы и ловкости. И стрелял
он очень достойно и быстро. И "блатную музыку" знал - не
для красоты как некоторые, а для дела.
   Как-то Николай Егорович сказал Любе:
   - Кстати могу посватать.
   - Была такая договоренность! - излишне спокойно
осведомилась Люба.
   - Ну. - Начальник развел руками. - Я мужских тайн не
выдаю!
   - Вас поняла. Отвечаю: сватать меня не надо, спасибо.
   Разговор этот состоялся года полтора назад. И ничто не
изменилось в Сереже Камушкине. Только вел он теперь
какой-то подчеркнуто хороший образ жизни режимил не
пропускал ни одной физкультуры вообще всегда был "заряжен".
Как человек простой и именно милицейский он завоевывал
Любино расположение самым надежным самым достойным и
собственно единственно доступным для него способом -
отличным исполнением своего долга.
   Итак, вошел Камушкин улыбнулся прищурился.
   - Есть Люб интересный факт по детям. От Зубова поступило
устное распоряжение помогать Любе чем возможно. Так, что
повод поговорить с ней у Сережи Камушкина был вполне
законный!
   - У нас в Скалбе, Люб имеется подпольный танц-клуб. - Он
полез в свою книжечку, но заметила Люба адрес помнил
наизусть - готовился к разговору, только показывать того не
хотел. - Значит, улица Речная, дом стало быть восемь,
Бочкин Святослав Александрович.
   - А почему подпольный! Может просто танцы!
   - По не совсем проверенным данным деньги берет с
молодежи. Самому где-то за тридцать. Выпивку разрешает.
Теперь это у них называется дискотека.
   Что и говорить блокнот который дал ей Сережа был истинным
чудом. Умел капитан Камушкин вести дознание - ясно точно с
неумолимой твердостью. Люба никогда не видела того
гражданина Бочкина С. А содержателя детской подпольной
дискотеки, а он вставал из Сережиных быстрых записей как
живой - во всей отвратительной красе.
   Он видно был этот Святослав Александрович подлецом по
призванию. Уяснив, что от него хотят, стремительно пошел в
"сознанку" (только прошу это зафиксировать в протоколе
товарищ капитан!) И потом щедрыми горстями стал сыпать перед
Сережей сверкающие бесстыдным предательством факты. А это
ведь тоже надо "уметь" - заметить в людях столько плохого.

   Люба уже несколько раз пролистала блокнот. Материал
имелся - это факт. Но вот какой - неизвестно! Так биологи
вынув из пучин морских глубоководную сеть рассматривают див
и страшилищ а кто они и зачем! Только одна фамилия
мелькнула Свинцов - тот парнишка у которого был тир в виде
человеческих фигур и самодельный "пападельныи" пистолет.
Теперь он будто бы стал верховодить в целой компании ребят.
Ну и, что!
   Сюда же примыкал и такой факт Некто Демин (по имени его
никто никогда не звал) отлупил одного из приятелей Свинцова.
История эта кончилась ничем. Почему! То ли Свинцов
затаился (и тогда можно, что-то предполагать). То ли Демин,
как считает Бочкин, действительно угрюмый неприятный парень.
   Но ведь оценки гражданина Бочкина никак не следует
принимать за объективные. Вообще за те которым стоит
верить.
   И все-таки Люба уверена была, вот среди этих сорока -
пятидесяти ребят, что толклись около Бочкина и был тот
самый.
   Домой она вернулась поздно Еще и потому, что шла не
торопясь, выбрав дальнюю окольную дорогу по высоковольтной
трассе. Ей хотелось проветрить мозги от раздумий своих
детективных. Вот тебе небо и вот дорога. И все!
   Верно ее работа требовала решительных и стремительных
действии. Но требовала она и полной неторопливости Люба
думала, что лучше уж медлить, чем делать приблизительное,
так называемое "почти правильное". Очень дорого оно потом
обходится!
   Дома переодевшись в простой и свободный сарафанчик, она
вышла на улицу. Еще не дойдя до сарая, она услышала, что
мать доит. Причем заканчивает, потому, что струйки били не
о ведро, а попадали в густую и пышную молочную пену. И от
этого получался такой прекрасный звук, который никакими
словами не передать, а только вот надо остановиться у
раскрытой в хлев двери и слушать.
   Почувствовав Любин взгляд, мать обернулась к ней - такая
в меру усталая, но больше умиротворенная, какой и следует
быть хозяйке по вечерам.
   - Снеси там под колодец...
   Люба понесла ведро по мягкой узенькой дорожке между гряд,
поставила его в жестяную детскую ванну с холодной водой.
Накрыла ведро крышкой и сверху положила камень - чтоб уж,
как говорится, ни кот, ни кошка...
   Иногда ей казалось, что она хочет выполнять только вот
эту простую крестьянскую работу И больше ничего, и больше
никогда ничего в жизни. И так прожить до самой старости И
иметь мужа, спокойного, работящего, которого можно
побранить, что слишком задержался у товарищей под субботу с
воскресеньем.
   И потом сидеть на крыльце совсем старой бабушкой и
смотреть, как жизнь уходит куда-то вдаль.
   Она вздохнула от этих мыслей, как ото сна, и пошла опять
к матери.
   На веранде они разлили молоко из второго ведра по банкам
- для тех дачников, которые приходили вечером за парным. И
тут же сели ужинать сами - молоком да хлебом со свежим
вареньем.
   Мать пододвинула кружку, чтобы Люба налила еще.
   - Говорила тут Пономарева Татьяна. Помнишь ее?
   - Тетя Таня! Конечно!
   - Так у нее сосед Знаешь, старик такой Ковалев, что ли
Ну, рыжий этот? Так вот Татьяна говорит, к нему забирались
будто... В заднем окошке стекло выставлено И потом он, как
из Москвы приехал, все охал, охал. Ты ничего не слыхала?
   - А когда это было-то?
   - Говорит, с неделю.
   Странно забрались, а он не заявил. А с другой стороны -
мало! Не хотел и не заявил. Хм! А ведь я была недавно у
тети Тани Пономаревой. И видела дом соседний. Правильно -
старый такой, словно деревенский. Окна потому, что
маленькие, так раньше в деревне делали, чтобы тепло не
выпускать.
   Она пошла в свою комнату, разобрала постель, но не легла,
а села к столу. За дощатой стенкой играл телевизор и тихо
похрапывал отец. А только выключи - сейчас же проснется.
Начнет шуметь! мол, что я этих копеек не заработал?! Не
трогайте, я слушаю! От этого Люба никак не могла
сосредоточиться, а ведь, что-то крутилось в голове.
   Неизвестно почему ей припомнилась давняя поездка в Петухи
- деревню. Был декабрь Они приехали с отцом на санях -
погода стояла нехолодная. Вошли в избу к дяде Леше тоже
леснику отцову вроде подчиненному. Было надымлено и как то
пахло нехорошо. На столе стояли пустая водочная бутылка
миска недохлебанных щей. Сам дядя Леша лежал на кровати. И
отец - такой энергичный тогда - сразу распахнул дверь
"Угарно тут! Окно раствори!" Люба попробовала открыть окно.
   А! Вот оно! Окно не открывалось! Люба вынула
внутреннюю раму. А во второй нет ни шпингалетов ни
форточки. И сама она была прибита прямо к стенам и
подоконнику.
   Прибита! Так и у этого Ковалева может быть. Маленькие
деревенские окошки.
   Она прошлась по комнате. Почувствовала ложность и
"киношность" этого движения. Действительно неужели мы себя
извести уже не умеем иначе чем телевизионные герои?!
   И вдруг забыла додумать эту мысль. Вспомнила совсем
другое. Если так можно выразиться она вспомнила мальчишку
который мог бы залезть к этому Ковалеву.
   Она видела его недавно. Тоже может быть дней десять
назад. На станции. Он пьяный был! И Люба конечно сразу
его заметила такой щупловатый, проныристый какой-то. А по
глазам все же лет двенадцать не меньше.
   Люба к нему на лавочку подсела - она в штатском была и
парнишка этот глядел на нее почти свысока. Достал пачку
Столичных закурил. Это бывает у некоторых подростков с
комплексами - курить на глазах у взрослых. И он стало быть
курил. Еще неумело. Но пачки две три уже на тренировку
испортил. Из полиэтиленовой сумки торчала головка коньячной
бутылки и просвечивали шоколадные конфеты.
   - Угостить? - спросил мальчишка когда заметил, что Люба
смотрит ему в сумку. - Могу угостить. Только не знаю чем.
   - Ты откуда это все взял?
   - Тебе какое дело? Украл!
   - Я из милиции так, что давай-ка не болтать. Он сразу
бросил сигарету и хотел встать. Но Люба удержала его
взявшись за сумку. Мальчишка не вырывался он сразу сел
завороженно глядя на Любу. Может метод оценки не абсолютно
точен, а все же совсем невинный так смотреть не будет.
Правда это уж теперь Любе в голову пришло. А тогда не
приходило! Тогда она слушала историю про мопед который он
"толкнул" за сорок рублей.
   - А коньяк зачем?
   - Отцу.
   В принципе может быть. Конечно той бы продавщице голову
снять! Да разве всем продавщицам которые ребятам спиртное
отпускают голову снимешь!
   - Смотри парень! Ты у нас уже фигурировал в делах.
Хочешь поближе познакомиться? Я могу устроить!
   Это был всего лишь прием Люба его конечно не знала этого
парнишку. Ответил он неожиданно.
   - А я и хочу познакомиться. Только не так.
   - Правильно, что не так. А как же?
   - Думаю может еще пойду по милицейской линии. - Помолчал
немного и добавил - в смысле следствия проводить!
   Люба взяла Сережин блокнот., что-то здесь имелось из этой
области. А вот:
   Бочкин его назвал "проныра". Дальше он сказал. Кошка
которая ходит сама по себе. Зовут Солдат-Юдин.
Подслушивает, подсматривает. Торговец тайнами.
   Подсматривать и следствие вести - у ребят это часто
сливается. Проныра. Мог и в окошко "пронырнуть". А деньги
за мопед - это же очень легко проверить. Если конечно на
станции и у Бочкина это один и тот же мальчишка.
   Вот так голубка. Не надо было пижонить, а надо было
нормально узнать фамилию. Хотя он вполне свободно мог бы и
наврать.
   Есть люди которые знают чего хотят. А есть которые об
этом представления не имеют так называемые "чехлы..."
   Алена Леонова вроде бы знала чего она хочет. Но когда
внимательней приглядывалась к себе то замечала, что просто
плывет куда-то. Из седьмого класса в восьмой из восьмого -
подсуетилась! - в девятый. А на кой это все? Теперь и
девятый отучилась. Но опять же каковы ваши основные
движущие цели? Куда и зачем вы двигаетесь!?
   А то вдруг находило на нее несусветное веселье, мол пошли
они куда подальше эти пудовые размышления. Школу окончу
замуж выскочу. И опять ей нравилось жить, как живется. И
нравилась та, что серьезным и чуть надменным взглядом
смотрела на нее из зеркальных глубин.
   Крамского, Незнакомка, теперь почти забытая картина, а
Алена однажды увидела репродукцию. Ух ты! И взяла этот
взгляд себе. Только в более современном исполнении.
   Итак она останавливалась перед зеркалом. Требовательно
(но с любовью) смотрела на себя. Благо дача пуста все
дневные часы. Тогда рождалось, что-нибудь новенькое.
Например влюбить Славку. Влюбить? Запросто! Легко точно
аккуратно одним ударом. Дальше - проверить его. Как?
Устроить драку. Тут появляется Демин. Задача - держать на
привязи. Но и на дистанции! Полная удача.
   Только зачем ей все это? Может родители по человечески
жить не научили?
   Родители у Алены - так называемые "престижные люди. А
поэтому, что они должны читать? Обязательно "Иностранную
литературу Курить? "Мальборо. Отношения какие должны быть
дома? Есть и для этого джентльменский наборчик" отношения
должны быть красивые с юмором спортивные молодые! Старыми
быть неприлично - это какой- то там дико умный профессор
психиатрии из Пенсильванского университета сказал.
   На завтрак естественно кофе тост, лепесток финского
сервелата. Если съедать по лепестку, то в холодильнике
можно иметь любой дефицит.
   К кому то приходят в гости обжираться, а к кому-то на
коктейль бутылка водки, банка вишневого компота, один лимон,
сто граммов варенья, двести граммов Сахару, два литра воды.
Привет! Все довольны все общаются. Хочешь - сиди на диване
хочешь - сиди на ковре.
   Алене многие завидовали в классе - такие родители. Но
она-то знала, что родители ничем кроме себя кроме своего
"престижа" не интересуются.
   Говорят Алене "Расти самостоятельной!" Ну понятно она
думала, чтобы поменьше на меня сил тратить и внимания
обращать.
   А все же ей такая жизнь в их семье нравилась пусть и
холодновато а зато свободно современно.
   Да нравилась пока не приехал к ним сибирский дядюшка.
   - Егор Иванович Леонов то здесь живет? - Он был в
нормальном мешковатом костюме небритый с дороги в руке
чемодан.
   Само собой отца Алениного отродясь Егором не звали. В
худшем случае Георгием. Но в основном использовались разные
иностранные модификации.
   Была суббота. Отец вместе с телевизионными дивами делал
аэробику. Он был соответственно в шортиках с разрезиками в
майке с англо-американской надписью удостоверяющей, что
перед вами чемпион" А там и мамуля подплыла - тоже в
соответствующем наряде. "Их гибкие юные тела..." и так
далее.
   Потом сели завтракать. По случаю гостя кроме сервелата
была выдана красная икра на подогретом хлебе. Но пока на
полустаринной спиртовке закипал кофейник гость нечаянно съел
все сервелатные лепесточки. Про красную икру он
догадывался, что нельзя, а сервелат смахнул - никто слова
сказать не успел!
   Но поскольку он был старший брат и вообще гость,
заграничная колбаса мгновенно возобновилась. Однако и новая
порция оказалась смехотворно мала по сравнению с дядюшкиными
аппетитами. И все же самое интересное оказалось впереди.
   За разговором он достал из чемодана бутылку на которой
синими буквами было написано. Спирт питьевой. Они
шарахнули с отцом больше половины этой бутылки и отец стал
таким веселым, что... В общем Алена и не подозревала о
существовании в его душе подобных эмоций. А дядя который
как будто бы и не пил ничего улыбался и говорил.
   - Вот так то лучше Егорушка!
   Потом он сказал, что соснул бы после самолет