дь вокруг куча свободного  пространства,  есть  лес,  есть
берег озера, почему вам понадобился именно этот кусок земли, огороженный
и с охраной?
   - Не знаю, - пожала плечами Нюша; - Хотя постойте!
   Да, нас же экономка позвала. Она меня выловила  в  доме,  когда  я  с
дядей Толей пришла их ремонт смотреть, а с нами еще были Димка и Фекла.
   - Кто?! - хором воскликнули мы.
   - Фекла, - повторила Нюша. - Моя подруга. Правда, ей уже шесть, но вы
же ее видели, она тощая и маленькая, меньше меня. Вот нас тетя  Алина  и
позвала.
   - Кто? - снова воскликнули мы, чуть не свалившись от неожиданности  в
воду.
   - Вы что, глухие? - с неодобрением отозвалась Нюша.  -  Я  вам  такие
вещи рассказываю, а вы все "Кто? Кто?".
   - Не обижайся, просто так  звали  одну  нашу  пропавшую  знакомую,  -
объяснила я девочке. - Вот мы и удивились.
   А ты не помнишь, как выглядела тетя Алина.  -  -  Конечно,  помню,  -
возмутилась Нюша. - Высокая, словно башня,  и  всегда  носила  туфли  на
высоких каблуках.
   Волосы светлые, она их красила. Красивая и  немного  хромала.  Совсем
чуть-чуть,  только  когда  по  лестнице  поднималась  или  просто  когда
уставала. Говорила, что недавно подвернула ногу.
   Мы с Маришей переглянулись, приметы подозрительно подходили  к  нашей
Алине. Но все еще не смея верить в чудо, я спросила у Нюши:
   - А глаза какие у твоей тети Алины?
   - Обычные, два глаза, - оторопел ребенок.
   - А цвет?
   - Глаза у нее голубые, а на шее родимое пятно в виде короны. Она  раз
пошутила, мол, это потому, что у нее бабушка  родственница  чуть  ли  не
царя Петра Первого.
   Онемев, мы слушали ребенка. Такое родимое пятно было у  нашей  Алины,
мы это точно помнили. Теперь всякая возможность  неожиданного  появления
сестры-близняшки испарилась. Бывают похожие сестры-близняшки, когда одна
заменяет другую, это вполне в духе отечественных детективов, но чтобы  у
обеих родимое пятно на одном и том же месте.., это дудки.
   - Надо ехать обратно и  взять  за  жабры  Антонину  Александровну,  -
сказала Мариша. - Пусть колется, была у Алины сестра или нет.
   - А если нет, тогда что? Получится, что Алина  жива,  а  мы  все  это
затеяли, чтобы немного развлечься, - прошептала я. - Гривцов нас  живыми
в могилу запихнет.
   - А фамилию хозяина дома узнали? - спросила Мариша у девочки.
   - Тимофеев. А как зовут, не помню.  Смешное  такое  имя,  еще  артист
такой был, мой папа его очень любил.
   Умер уже.
   - Да, многие в последнее время умирают, - пробормотала Мариша.
   Фамилия нам ровным счетом ничего не говорила.
   - Только  фамилия  -  это  пустое.  Дом  наверняка  куплен  не  самим
хозяином, - со знанием дела сказала Нюша. - Все его  охранники  молчали,
словно партизаны, когда спрашивали о его работе. Значит, доходы  у  него
были  недекларированными,  налоговой  он  опасался,  а  может,   и   еще
кого-нибудь. Так что дом на себя  ему  никак  нельзя  было  покупать.  И
знаете, что еще? Алина после взрыва пропала, я спрашивала у пожарных про
нее, они такой женщины не видели.
   - А не помнишь, какая машина была у хозяина дома? - снова спросила  я
у девочки.
   - Как это не помню, - обиделась Нюша. - Бордовая "десятка". Их сейчас
полно, только у этой на боку была пантера нарисована.
   - А номер?
   - Читать и считать я еще не умею, - спокойно сказала девочка.
   Тут няня закричала из дома, призывая девочку обедать.
   Мы быстро распрощались и пообещали рассказать, когда выясним, кто был
хозяином дома.
   - Ну, найдут они этого Тимофеева, - рассуждала Мариша. - А он ни сном
ни  духом.  Может  быть,  пьянчуга  какой-нибудь,  за  бутылку  подписал
документы и пошел себе, даже не подозревая, что стал  владельцем  такого
особняка.
   Мы снова сели в машину и покатили обратно в  милицию,  где  надеялись
застать Антонину Александровну. К сожалению, Алинина бабушка  уже  ушла.
Лейтенант тоже, а больше никто не знал ее адреса.
   - Помнишь,  Карабас  вызвался  проводить  Антонину  Александровну  до
мотеля, - вспомнила Мариша. - У него  и  спросим,  где  Алинина  бабушка
остановилась.
   Карабас встретил нас ласково.
   - Проходите, девочки, - засуетился  он,  убирая  с  дивана  бумаги  и
списки. - Вот работа все. Непредвиденные обстоятельства норовят  препоны
ставить. А еще убийства эти на мою голову.
   - Может быть,  убийство  было  только  одно,  -  таинственно  сказала
Мариша.
   - То есть? - насторожился Карабас. - Режиссер выжил?
   - Нет, Алина, -  сказала  Мариша.  -  Нам  удалось  найти  свидетеля,
который вроде бы видел ее уже после смерти.  Во  всяком  случае  приметы
совпали.
   - И кто он? Этот свидетель, я имею в виду.
   - Нюша, - ляпнула я.
   - Какая еще Нюша?
   - Ну, девочка, - пояснила я.
   - И сколько лет девочке? - поинтересовался Карабас. - В  какой  класс
ходит?
   - Она еще не учится, - пробормотала я.
   - Ха-ха-ха, - расхохотался Карабас. - Хорош свидетель. Я уж думал и в
самом деле Алина нашлась, а вы шутить изволите. Нехорошо, девочки.
   - И все-таки мы решили спросить у Алининой бабушки, а не  было  ли  у
Алины сестры-близняшки.
   Карабас пришел в полный восторг. Он забегал по фургончику,  счастливо
смеясь, - Не может быть, - хихикал он; - Нет, нет, не может быть.
   - Что не может быть? - спросила Мариша, когда ей надоела его беготня.
   - Не может быть, чтобы вы были такие дуры, - охотно пояснил  Карабас.
- Это же только в книжках бывает,  вам  детективы  читать  меньше  надо.
Уильяма Уилки Коллинза, например, "Женщина в белом", помните?
   - Но ведь говорили, что он этот сюжет не сам придумал,  а  вычитал  в
каких-то судебных архивах, - осторожно заметила я. -  Так  что  в  жизни
всякое случается.
   - Ваша наивность  просто  великолепна!  Ну,  а  от  меня-то  вы  чего
хотите?
   - Адрес Алининой бабушки, - хором сказали мы.
   - Мотель "Мурино", - сказал Карабас.
   Мы вылетели от него, чувствуя себя последними дурами и кипя от гнева.
До мотеля мы доехали в полчаса.  До  него  регулярно  ходила  из  центра
города маршрутка, так что бабушка не  промахнулась,  когда  остановилась
там. К тому же, не знаю, как в Америке, а у нас  мотель  выглядел  самой
обычной гостиницей, небольшой и  чистенькой.  О  том,  что  это  мотель,
напоминала только большая стоянка,  заполненная  автомобилями.  Половина
стоянки была отведена под авторынок, и жизнь тут бурлила.
   - Вы куда? - остановил нас администратор.
   - Номер 16, - сказала я.
   Администратор мельком кинул взгляд на стенд позади себя и сказал:
   - Ее нет, ключ на месте.  Если  хотите,  подождите,  она  никогда  не
возвращается позже восьми часов вечера.
   Сейчас  было  только  пять.  Мы  сходили  перекусить  в  ресторан   и
вернулись. Антонина Александровна еще не появлялась. Мы расположились  в
прохладном холле под веселенькой пальмой  в  красивом  глиняном  горшке,
стилизованном под мешковину. Выполнена работа  была  очень  искусно,  на
мешковине четко просматривалась каждая нитка, были на нем  художественно
выполненные дырки и заплаты все  того  же  ровного  светло-терракотового
цвета.
   Я залюбовалась красивой пальмой и на какое-то время выпустила  Маришу
из виду. Когда я про нее вспомнила, ее уже не было рядом, она  сшивалась
возле стойки и самозабвенно вешала лапшу  на  уши  прибалдевшему  от  ее
внимания администратору. Мариша поворковала со своей жертвой  еще  минут
пять и подошла ко мне.
   - Сейчас мы с этим олухом пойдем прогуляться до  ближайшего  кафе,  а
стойка остается на тебя, - с очень довольным видом заявила она и, прежде
чем я открыла рот для возражений, добавила:
   - В ячейке шестнадцатого номера лежит письмо,  будь  добра,  прочитай
его, заклей и положи обратно.
   - И все это, пока вы будете пить кофе, - усмехнулась я.
   - Правильно, - кивнула Мариша.
   И мы отправились - они в кафе, а я к стойке. К  счастью,  посетителей
почти не было, по крайней мере никто не обратил внимания на  то,  что  я
вскрываю почту постояльцев.
   Конверт был нового образца и заклеивался не  по  старинке  с  помощью
высунутого языка, а надо было отделить  полоску  бумажки  от  смазанного
клеем слоя. Этот способ по прочности  склеивания  заметно  отличался  от
дедовского.
   Так что я без особых повреждений и усилий вскрыла конверт.
   Внутри оказался еще один конверт и записка. Испугавшись, что и дальше
так будет на манер матрешек, я сначала прочла записку.
   "Тоня, пересылаю тебе письмо, как ты и просила. Тамара".
   Я вскрыла второй  конверт,  здесь  и  в  самом  деле  было  письмо  и
телеграмма, о которой не упоминалось в записке.
   Я начала с письма, которое было отпечатано на принтере.
   "Дорогая бабушка! У меня все в порядке, прости, что я тебе  давно  не
писала, но у меня все хорошо, я здорова, ем вовремя, почти не  похудела.
О своей работе писать не буду, так как знаю, что ты каждый раз  скрипишь
зубами, когда вспоминаешь об этом. Но ты это напрасно. Думаю,  что  рано
или поздно ты поймешь, что времена изменились и никто уже не держится за
былые титулы. Говорят, что к концу следующего века на  земле  вообще  не
останется рас. Ни негров, ни эскимосов, ни европейцев. Все  перемешаются
между собой. Я звонила тебе вчера  и  позавчера,  но  тебя  не  было.  Я
позвонила Тамаре Львовне, и она сказала, что ты уехала отдохнуть. Почему
ты не написала, что куда-то собираешься? И почему не оставила адрес?  Ты
же знаешь, что я волнуюсь. Бабушка, очень тебя прошу, позвони мне, когда
вернешься. Целую и люблю. Твоя Алина".
   Я в оцепенении вертела в руках письмо. Дата на нем  стояла  недельной
давности. Казалось удивительным, что письмо так быстро дошло до Воронежа
и вернулось обратно. Но приходилось верить, печати не врут.  Получалось,
что неделю назад, когда Алина должна была быть убита, она вовсю строчила
письма и беспокоилась о своей бабушке.  Так  ничего  и  не  придумав,  я
схватилась за телеграмму.
   "Не могу дозвониться позвони сама разговор закажи  Токсово  270  4782
волнуюсь Алина"
   Телеграмма  была  отправлена  на  следующий  день  после  письма.   Я
переписала телефон и положила бумажку к  себе  в  карман.  Затем  наспех
распихала бумажки по конвертам, заклеила и положила  получившееся  очень
пухлым письмо обратно в ячейку. Я успела как раз вовремя, в дверь вплыли
улыбающиеся Мариша  с  администратором,  а  следом  за  ними  пожаловала
Алинина бабушка.
   Администратор, недоуменно поморщившись, вручил ей распухшее письмо  и
ключи от номера.
   - Вы ко  мне?  -  удивилась  Антонина  Александровна,  увидев  нас  с
Маришей. - Пойдемте в номер.
   - Нет, нет, - отказалась Мариша. - У нас к вам  только  один  вопрос.
Скажите, у Алины была сестра?
   Вопрос, казалось, сразил  Антонину  Александровну  наповал.  Лицо  ее
покрылась мертвенной бледностью, а ведь  и  так  была  довольна  зелена.
Затем она присела на пальму. То есть не на саму, а на  красивый  горшок,
который  оказался  на  редкость  неустойчивым  и   под   весом   женщины
перевернулся вместе с  пальмой.  Алинина  бабушка  оказалась  придавлена
мохнатым стволом пальмы, но не издавала ни  звука.  Жива  ли  она,  было
неясно, так как ее лицо скрывали пышные листья пальмы.
   - Антонина Александровнам - вопила Мариша. - Отзовитесь!
   Но отозвалась не пострадавшая, а нервный администратор.
   - Боже мой! - кричал этот тип, дергая Алинину бабушку за ногу. - Наша
пальма! Вы ее погубили!
   Совместными усилиями нам удалось поднять изрядно потрепанную пальму и
поставить на ноги покачивающуюся,  словно  тростинка,  Алинину  бабушку,
которая продолжала цепко сжимать в руках конверт с письмом.
   - Ну, как вы? - спросила у нее я.
   - Голова кружится, - прошептала Алинина бабушка. - Я должна полежать,
проводите меня в номер.
   - Может быть, лучше врача? - спросила я.
   - Нет, нет,  у  меня  завтра  куча  дел,  -  запротестовала  Антонина
Александровна. - Полежу и пройдет.
   Мы проводили женщину в ее номер,  уложили  на  постель  и  удалились,
несмотря  на  яростные  подмигивания  Мариши.   Но   у   дверей   Мариша
остановилась и пошла обратно.
   - Скажите, так была сестра у Алины? - спросила она.
   Больная вытянулась на кровати  и  горестно  застонала,  -  Мариша!  -
окликнула я подругу. - Пойдем!
   - Нет, - внезапно  отозвалась  Антонина  Александровна.  -  Я  должна
рассказать эту историю, может быть,  бог  покарал  меня  за  то,  как  я
поступила с невинным младенцем.
   Мы поспешно поставили по обе стороны кровати стулья и уселись на них.
В общем, выяснилась вполне обычная история. Алинина мама была замужем за
ученым, который вечно пропадал  в  экспедициях.  А  молодая  женщина  не
скучала, окруженная толпой поклонников. Она и сама ездила в  экспедиции,
разумеется, без мужа. А поскольку он был далеко  и  к  тому  же  никогда
особенно не интересовался, как проводит время в его отсутствие жена,  то
женщина вконец распоясалась. И разумеется,  однажды  случилось  то,  что
должно было случиться, она  забеременела  от  грузчика,  имени  которого
Алинина бабушка не знала.
   - Подумайте, грузчик! -  восклицала  Антонина  Александровна.  -  Моя
девочка и грузчик. У меня волосы вставали дыбом, когда я думала о них. Я
настояла,  чтобы  Света  избавилась  от  ребенка.  Сама  она  собиралась
оставить его, но я понимала, что Алексей, который сквозь пальцы  смотрел
на похождения жены, чужого ребенка в доме не потерпит. И как ни беспечен
он был. Свете не удалось бы убедить мужа, что это его ребенок. До девяти
считать он все-таки умел.
   - И ваша дочь сделала аборт? - спросила Мариша.
   - Конечно, и вскоре после этого сама уехала В экспедицию, из  которой
ей уже не суждено было вернуться.
   - Так никакого ребенка не получилось? - переспросила я.
   - Нет, но сейчас я жалею об этом. Если бы дочь оставила  ребенка,  то
не поехала бы в ту роковую экспедицию. Конечно, мне пришлось бы  порвать
с ней, родившей внебрачного ребенка, но она  была  бы  жива.  А  сейчас,
девочки, оставьте меня, я должна отдохнуть и подумать.
   Мы  ушли  как  раз  в  тот  момент,  когда  Алинина  бабушка   начала
распечатывать письмо. Только на улице Мариша,  о  чем-то  сосредоточенно
думавшая, спросила про письмо.
   Я коротко рассказала ей и достала бумажку с телефоном.
   - Что же ты молчала, Алинкина бабушка  сейчас  наверняка  сорвется  с
места и помчится звонить. Бог весть, что она нагородит. Мы должны успеть
первыми.
   - Бесполезно, - пожала плечами я. - Дело в том, что там код  Токсова.
Думаю, что это тот самый дом в поселке на заливе, где  произошел  взрыв.
Алины сейчас там нет. Но, впрочем, сама убедись!
   Мы вернулись в холл, где стояло  несколько  телефонных  автоматов,  и
Мариша набрала номер. К телефону долго никто не подходил,  затем  трубку
снял мужчина.
   - Это охранник, Алина вышла, - сказал он, - что ей передать?
   - Ничего, - буркнула Мариша.
   - Подождите, не вешайте трубку, - испугался  говоривший.  -  Она  уже
идет, подождите немного. Я ее вижу, она цветы собирала.
   Мариша послушно подождала какое-то время, затем  в  трубке  раздались
короткие гудки. Повторно набрать номер мы не  смогли,  так  как  в  холл
спустилась Алинина бабушка.
   Спустилась - не  то  слово,  она  летела  словно  на  крыльях,  после
недавнего происшествия ее сильно  штормило,  и  она  снова  травмировала
многострадальную  пальму.  Дерево  спас  администратор,  а  бабушка  уже
набирала  номер.  Разговор  развивался  по  той   же   схеме.   Антонину
Александровну попросили не вешать трубку.
   - Жду, - сказала Алинина бабушка.
   - Если бы Алина и в самом деле была в доме, то она уже сто раз успела
бы дойти до телефона, - шепнула  я  Марише.  -  Или  можно  было  бы  ей
покричать, чтобы  шевелилась  побыстрей.  И  какие  еще  цветы?  Там  же
сплошная трава. Что-то тут не так.
   Не успела я проговорить это, как в холл ворвалось  несколько  крепких
ребят в форме, которые  живо  скрутили  и  поволокли  за  собой  Алинину
бабушку. Нас они  не  заметили,  так  как  мы  вовремя  отошли  за  куст
олеандра. Двое из крепких ребят подошли к  администратору.  Судя  по  их
жестам, они хотели выяснить, не звонил ли  кто-нибудь  еще  в  последние
десять минут с телефона. Администратор покрутил головой и развел руками.
   - Оперативно работают, - одобрила я. - Не прошло и  десяти  минут  со
времени нашего звонка, как они засекли нас,  послали  группу  захвата  и
захватили Антонину Александровну.
   - Но не нас, - захихикала  Мариша.  -  Представляю,  какую  рожу  они
скорчат,  когда  поймут,  что   схватили   невинную   женщину,   которая
разыскивает свою внучку, которой полагается уже  дней  десять  как  быть
похороненной.
   - И Гривцову сообщат, - добавила я, и Мариша перестала веселиться.
   - Мама родная! - охнула моя подруга. -  Они  ведь  письма  изучат  на
предмет подлинности. Но так как оно написано не рукой, а  напечатано,  и
графологическая экспертиза может отдыхать, они  и  отпечатки  пальцев  с
бумаги снимут. А ты его, конечно, без перчаток читала?
   - Конечно, - рявкнула я. - Откуда я могла знать, что  там  внутри.  И
вообще, где я должна была  добыть  перчатки,  если  у  меня  было  всего
несколько минут. Не могли кофе подольше попить!
   - Мы вернулись, как только увидели Алинину бабушку, а вот ты могла бы
с письмом отойти куда-нибудь в  эти  джунгли,  -  не  осталась  в  долгу
Мариша, показывая на буйные заросли, сплошь покрывшие холл. -  Но  зачем
потребовалось письмо на компьютере печатать?
   - Выходит, есть вероятность того, что письма писала именно  Алина,  -
пятьдесят на пятьдесят, - сказала я. - Думаю, что до  завтра  мы  ничего
уже не узнаем.
   С этим мы и вернулись домой, а на следующее утро меня вызвал  к  себе
Гривцов. Он с мрачным видом расхаживал по своему кабинету, в углу  робко
жалась Антонина Александровна.
   Лейтенант провел не слишком приятное утро. Его подняли среди ночи,  и
ему пришлось тащиться  за  город  и  вызволять  Антонину  Александровну,
которую  заподозрили  в  попытке  поджога  с   применением   взрывчатого
вещества.
   Там ему сказали много приятного и дали письмо от Алины, которое он  с
раннего утра  отнес  экспертам.  Спустя  час  ему  сообщили,  что  точно
установить автора невозможно. Эта новость лейтенанта не  порадовала,  но
пора было идти беседовать со свидетелями.
   - Явились, - мрачно констатировал он, увидев нас с Маришей.  -  Может
быть, кто-нибудь объяснит мне, откуда на письме, посланном якобы Алиной,
взялись отпечатки пальцев Даши?
   С ответом вышла заминка.
   - На письме Алины, про которую мне кто-то говорил, что она  убита,  -
свирепел лейтенант. - Есть у  вас  совесть  или  нет?  Я  вам  велел  не
вмешиваться в это дело, а вы лезете. Мало мне трупов! А вы, -  обратился
он к Антонине Александровне, - не успели приехать,  как  уже  приходится
выручать вас из разведки. Как вас угораздило?
   Пришлось рассказать взбешенному лейтенанту, как на  письме  оказались
мои отпечатки пальцев и каким образом Антонина Александровна  угодила  в
лапы ФСБ.
   - Так что, Алининых пальчиков на письме нет? - спросила у  лейтенанта
Мариша. - Ее бабушка напрасно надеялась?
   Лейтенант попыхтел, но Антонина  Александровна  смотрела  на  него  с
такой мольбой, что он не выдержал.
   - Единственные отпечатки, найденные на бумаге, принадлежат  Даше,  но
еще раньше письмо держал человек в перчатках, - сказал  он.  -  Так  что
вполне может быть, что эта была и сама Алина. Отпечатки явно не  мужской
перчатки.
   - Значит,  Сергея  вы  не  отпустите?  -  печально  спросила  Алинина
бабушка.
   - Пока повода нет, - развел руками лейтенант.
   - А что с бородатой дамой? - спросила Мариша. - Она  вам  рассказала,
кто был тот человек, которому она продала отраву?
   - Об этом после, - сказал лейтенант.
   Проводив Антонину Александровну до двери, он вернулся к нам.
   - Она сказала, что яд у нее покупал Кеша.
   - Клоун Иннокентий! Не может быть! - воскликнули мы хором.