голосом спросил Степан Аркадьевич.
   - Вот, у нас письмо от Романа для вашей дочери, - нашлась Мариша. - И
мы Алинины подруги.
   - А,  вы  из  цирка,  -  мигом  успокоился  Настин  отец,  ничуть  не
удивляясь, безропотно беря конверт и снимая ключи с гвоздика.  Ладно,  я
поехал. А то меня ждут. Алина, я вернусь поздно вечером.
   Когда  за  ним  захлопнулась  дверь,  мы  повернулись   к   Алине   и
выжидательно уставились на нее. Алина не выдержала первой.
   - Что вы так на меня смотрите? - спросила она. - Пошли на кухню,  раз
уж вы меня нашли, придется все вам объяснить.  Кстати,  а  как  вы  меня
нашли?
   - Не беспокойся, он тебя не найдет.
   - А, так вы и про него знаете, - вздохнула Алина. -  А  чего  же  без
милиции пришли?
   - Хотели сначала тебя послушать.
   - Нет, а вы точно уверены, что по вашему следу на меня  никто  больше
не выйдет? - переспросила Алина.  -  А  то  прямо  день  неожиданностей,
сначала этот детектив пожаловал, хорошо, что я была в другой комнате,  и
он меня не видел.
   - Детектив? - удивились мы. - Такой бородатый?
   - Я его не видела, Степан Аркадьевич с ним ушел. Может, и бородатый.
   - А что ему было нужно?
   - Это длинная история, и, как всегда, в ней замешана  моя  бабуля,  -
снова со вздохом сказала Алина. - Пошли все-таки на кухню, а то неудобно
в прихожей разговаривать.
   На этот  раз  мы  прошли  в  уютную  чистенькую  кухню  с  миленькими
кружевными  занавесочками  на  окнах,  светлым  кафелем  на   стенах   и
многочисленными букетами из сухоцветов.
   - Как я уже сказала, все дело в моей бабуле, - начала рассказ  Алина.
- Пять лет она особо не задумывалась о том, как  я  живу,  а  тут  вдруг
проснулись родительские чувства, и она прикатила ко мне в гости. И  надо
же такому случиться, что именно в это время мне потребовалось исчезнуть,
и я притворилась, что меня убили. Кстати, бабушка была очень расстроена?
   - Очень, - подтвердила Мариша.
   - А откуда мне было знать, что она приедет? - оправдалась Алина. -  Я
ведь не ясновидящая. Я  разговаривала  с  бабушкой  в  тот  день,  когда
подвернула ногу, и она о своем приезде не упоминала и даже не  говорила,
что вообще куда-либо собирается. Сказала,  как  обычно,  что  ждет  меня
дома, и требовала, чтобы я вернулась немедленно. Но все это как  обычно.
Могла бы хоть намекнуть, что приедет!
   - И что бы это изменило? - поинтересовалась  я.  -  Ты  бы  не  стала
инсценировать свою смерть?
   - Не знаю, что-нибудь придумала бы, - тихо сказала Алина. - Бабушка -
это все, что у меня есть. Так вот, она приехала, узнала про мою смерть и
решила дождаться, пока найдут тело. Но так как сидеть без дела не  в  ее
привычках, она пошла навестить университетских друзей моей мамы.
   Узнав,  что  у  Натальи  Сергеевны  дочь,  и  сопоставив  сроки,  она
заподозрила  правду.  А  именно,  что  Настя  никакая  не  дочь  Натальи
Сергеевны, а моя сестра  по  матери  и,  стало  быть,  бабушкина  вторая
внучка.
   Тут  Алина  сделала  торжественную  паузу,  но  мы  не  попадали   от
удивления, так как давно были  в  курсе  дела.  Немного  разочарованная,
Алина продолжила свой рассказ.
   - Бабушка, недолго  думая,  наняла  сыщика.  Мента,  уволившегося  из
органов. Ему она поручила раскопать все про дочь Натальи Сергеевны.  Тот
навел справки, поднял старые медицинские  карты,  выяснил,  что  у  тети
Наташи такая  форма  бесплодия,  при  которой  беременность  и  рождение
ребенка могут  быть  приравнены  к  чуду,  и,  разумеется,  после  этого
детектив приперся сюда и выложил Степану Аркадьевичу свои подозрения.  И
предложил два варианта, либо он сам  находит  Настю  и  рассказывает  ей
правду, либо он всего лишь сфотографирует ее и отдаст  фотографию  своей
клиентке, что от него, собственно,  и  потребовала  бабушка.  Ну  и  еще
устроит встречу бабушки и внучки, на которой внучка, конечно,  не  будет
знать, что перед ней ее родная бабушка.
   - Так Антонина Александровна на этом и успокоится, - не выдержала  я.
- Насколько я успела узнать твою бабушку, она натура  деятельная,  одной
фотографии ей будет мало. Как это, родная внучка растет у чужих людей, а
бабушка не имеет на нее никакого  влияния.  Она  еще  даст  жару  бедной
Наталье Сергеевне.
   - Вообще-то, это в ее духе, - признала Алина. - Зря Степан  сразу  не
спустил этого детектива с лестницы. Хотя тот и без него  уже  знал,  где
находится Настя.
   - А когда ты  узнала,  что  Никаловский  на  самом  деле  никакой  не
Никаловский, а Романов и твой отец? - спросила я.
   - Сразу же, -  сказала  Алина.  -  Как  только  мы  познакомились  на
какой-то вечеринке, он напился и попытался приударить  за  мной,  обещая
роль в фильме, который пока существовал только у него в голове. И должно
быть, чтобы еще больше поразить меня, он рассказал,  что  его  настоящая
фамилия Романов. Тут у меня в  мозгу  словно  переключатель  щелкнул.  Я
вспомнила  фотографии  родителей,  которые  у  нас  были  дома,  сделала
поправку на годы и поняла, что мой отец в свои сорок с небольшим  именно
так и должен  был  бы  выглядеть.  Вы  не  представляете,  что  я  тогда
испытала!
   - Обрадовалась? - догадалась я.
   - Дудки, - отрезала Алина. - Все, что угодно, но толь ко не  радость.
Я всю жизнь мечтала, чтобы у меня были отец и мать, как у других  детей,
а  не  одна  железобетонная  бабушка.  Сколько  слез   пролила   ночами,
представляя, как бы мы  с  ними  проводили  время,  куда  бы  ездили  на
выходные, как счастливы были бы. И вот что  я  узнаю:  оказывается,  мой
отец был все это время жив и вполне здоров, но у  него  просто  не  было
желания видеть свою дочь.
   - Ему твоя бабушка запретила, - сказала я. - И потом, его новая  жена
обещала тебя со свету сжить, если он тебя привезет.
   - Знаю, он мне говорил, - отмахнулась Алина. -  Брехня  это,  никакие
запреты не могли помешать ему хотя  разок  приехать  и  просто  издалека
посмотреть на меня. Клянусь, если бы он мне сказал, что он так и сделал,
то я бы все поняла и все ему простила.  Но  нет,  он  был  пьян,  и  его
потянуло на откровения. Он мне все подробно рассказал про  свою  старшую
дочь, то есть про меня, и признался, что после смерти жены никогда ее не
видел. Представляете, он просто вычеркнул  меня  из  своей  жизни!  Меня
душили боль, ярость и презрение, но только не радость и, уж конечно,  не
любовь к дорогому нашедшемуся папочке. Я готова была растерзать  подонка
и труса, каким оказался мой отец.
   - Ясно, значит, караулить тебя на похоронах было ошибкой,  -  сказала
Мариша.
   - Да, я не пошла. Степан Аркадьевич  сказал,  что  сходит,  ведь  они
когда-то в молодости дружили семьями, а я не пошла и довольна, это  было
как бы местью, он не захотел быть мне отцом, а я не  захотела  проводить
его в последний путь, - сказала Алина и замолчала.
   - Понятно, - пробормотала я.
   - А почему ты притворилась мертвой? - внезапно раздался голос Мариши,
мигом прогнавший мировую скорбь, которая, казалось, прочно поселилась на
маленькой кухоньке.
   - Я же объясняла, мне нужно было исчезнуть.
   - Это мы поняли, но почему таким диким способом?
   Да еще воткнув в себя ножи Никиты?
   - Это была идея Никаловского, - сказала Алина. - Вечно у него кино на
уме было. Он сказал,  что  это  будет  выглядеть  очень  трагично.  Я  и
согласилась.
   - А про Никиту ты не подумала? - спросила я. - Ведь сначала  подумали
на него.
   - Так ему и надо, - мстительно сказала Алина. - Честно говоря, я была
сердита на него в ту минуту. Вы не представляете, какую сцену он  нам  с
Никаловским закатил. Он говорил мне такие слова,  что  у  меня  язык  не
поворачивается их повторить, и он собирался меня поколотить, если бы ему
Никаловский не помешал. К тому же я не собиралась умирать навечно, через
месяц я бы воскресла, и Никиту пришлось бы отпустить.
   - А кто помог тебе прикрепить к себе ножи, кто привязал тебя?
   - Никаловский и привязал, - сказала Алина после минутного  колебания.
- Никита потащился  вытаскивать  свою  тачку  из  грязи,  а  Никаловский
приехал на ярмарку, и мы это все устроили. Свет неизбежно привлек  бы  к
себе внимание, человек заходит - а тут заколотый труп. Так и  случилось,
меня нашли вы. Потом очень кстати вы  выскочили  из  шатра,  Никаловский
снял с меня наручники, и мы сбежали.
   - А огромные следы от ботинок Иннокентия? - спросила я.
   - Это я их у него стащила, тоже мне надоел, вот пусть бы  и  составил
Никите компанию, - сердито буркнула Алина.
   - Как ты это проделала, мы поняли, но  вот  зачем  тебе  понадобилось
прятаться и от кого?
   - Знаете, девочки, не лезьте вы в эту  историю,  -  посоветовала  нам
Алина. - Я каждый день трясусь за  свою  жизнь,  не  хочу,  чтобы  и  вы
оказались в опасности.
   - Мы не из пугливых, - заверила ее Мариша. - Рассказывай.
   - В общем, вы как знаете, а я влипла в  нехорошую  историю,  -  после
некоторого колебания начала рассказывать Алина. - И моей  жизни  грозила
вполне реальная опасность. Я точно знаю, что уже поступил заказ  на  мое
убийство. К счастью, тот, кому поручили меня убить, вовсе  не  собирался
этого делать. И мы вместе придумали план, как  мне  избежать  опасности.
Ведь если  заказчик  будет  думать,  что  его  заказ  уже  выполнен,  он
успокоится.
   Мне повезло, что он обратился не к  профессиональному  киллеру,  а  к
Кеше.
   - Кеше?! - воскликнули мы. - Почему к нему?
   - Должно быть, потому  что  мы  были  любовниками,  я  ему  постоянно
изменяла, и расстались мы с ним не очень хорошо, и все думали, что  Кеша
на меня страшно сердит.
   Может, и так, но убивать меня он не собирался.
   - Но почему он согласился на предложение того человека?
   - Ну, Кеша подумал, что если он откажется, то заказчик найдет другого
исполнителя и меня тогда точно убьют.
   Так лучше он обманет заказчика и согласится на убийство.
   - Кстати, а кто заказчик? - спросила я.
   - Кажется, я знаю, это ведь был твой отец, да? - спросила Мариша.
   - Да, - кивнула Алина со вздохом.  -  Никаловский,  но  его  особенно
винить тоже нельзя, он  ведь  не  знал,  что  он  мой  отец,  я  ему  не
рассказала. Все выбирала момент, вот и довыбиралась. Я знаю,  почему  он
решил меня убрать, я постоянно требовала от него денег, а он  их  никому
не любил давать, вот и решил, что лучше уж заплатить один  раз  киллеру,
чем постоянно отстегивать мне крупные суммы. Думаю, что Кешу  он  выбрал
из-за дешевизны. Я же собиралась устроить так, чтобы папа  узнал  правду
обо мне после моего якобы убийства и страдал как детоубийца.
   - Значит, что же получается, привязывал тебя вовсе не Никаловский?  -
спросила я. - Это все-таки был Кеша, раз его следы мы нашли?
   - Ладно, раз вы такие догадливые, да, Кеша, -  сказала  Алина,  и  на
этот раз мы ей поверили - Он и ножи Никиты  спер,  чтобы  того  потрясли
немного. Я была против, но менять их на другие уже  было  поздно,  да  и
Кеша не соглашался. Не такой уж он добрый.
   - Но у клоуна алиби, - вспомнила я. - Он пил с Жекой и Васей.
   - Разумеется, Кешка все предусмотрел, - сказала Алина. - Он пришел  к
электрикам еще засветло, втроем они напились, и электрики заснули. Тогда
Кешка выскользнул из их фургончика и отправился убивать меня. На  всякий
случай, если бы его застали  в  шатре,  он  оделся  в  свои  сценические
ботинки. Дескать он тут репетирует. Есть у него один номер, когда он все
время  о  собственные  ботинки  спотыкается  и  падает  с  уморительными
кувырками. Так вот я порезала одним из Никитиных ножей  руку  и  немного
покапала на щит, потом Кешка укрепил ножи,  чтобы  казалось,  будто  они
меня проткнули, а сам спрятался. Дальше вы знаете. Когда вы сбежали,  он
вылез и отцепил меня.
   Я оторвала клочок от своего платья, измазала его кровью и  подбросила
часть от письма моего маньяка, чтобы подумали на  него.  А  потом  Кешка
снова вернулся к электрикам, вот и все его алиби. А мой отец был доволен
и даже заплатил Кешке четыреста долларов.
   - Но зачем? - продолжала допытываться Мариша. - Чем ты  шантажировала
Никаловского. Ты что, знала, откуда у него  появились  в  последний  год
такие огромные суммы денег, что он купил две машины, квартиру и еще снял
кино и собирался снимать второе?
   - Знала, - кивнула Алина. - Дело в том, что это я его  познакомила  с
тем человеком, который и помог ему заработать их.
   - С Моней? - затаив дыхание, спросила я.
   - Не знаю я, кто такой Моня, - просто ответила Алина. -  У  нас  была
целая цепочка. Каждый знал только тех, кто  работал  непосредственно  на
него, и того, на кого работал он сам.
   - И чем же вы занимались? Наркотики, оружие, белые рабы?  -  спросила
Мариша.
   - Ну, ты нас совсем за мерзавцев держишь. Можешь  поверить,  никакого
особенного вреда мы не  приносили.  То  есть  я  хочу  сказать,  что  до
последнего времени человеческих  жизней  на  нашем  счету  не  было.  Мы
выбирали какую-нибудь не слишком большую фирму и предлагали "отстегнуть"
нам некую сумму от своего дохода. Как правило, все соглашались.
   - Неужели? - фальшиво удивилась Мариша. -  Вот  так  просто  брали  и
делились? Вам удивительно везло.
   - Понятное дело, что сначала были проблемы. Люди ведь скупы, а скупой
платит дважды. Когда они это понимали, проблемы исчезли. Все началось  с
небольшой макаронной фабрики,  где  выпускали  эту  быстрорастворимую  в
кипятке гадость  в  пакетиках  и  коробочках.  Директор  оказался  очень
несговорчивым человеком, и ничего  удивительного  не  было  в  том,  что
однажды  в  его  цеху  прогремел  взрыв,  который  вывел  из  строя  все
оборудование на целых два  месяца  А  ведь  мы  его  предупреждали,  что
жадность - это порок, который наказывается. Мы снова пришли к нему, но я
же говорю, что он был очень несговорчивым.
   Должно быть, он решил, что на складах скопилось достаточно продукции,
чтобы продержаться эти два месяца, пока не  отремонтируют  оборудование.
Но снова ошибся, пришлось склад взорвать, а вину, как всегда, отнесли на
счет чеченских террористов,  директор  сам  сказал  в  милиции,  что  по
телефону с ним разговаривал человек с сильным акцентом.
   - Должно быть, Коротышка, - сказала я Алине, вспомнив, как тот  ловко
пародировал акцент людей разных национальностей.
   - Не знаю, - пожала плечами Алина, - я же говорю, каждый  знал  того,
кто работает на него. Я  имела  дело  с  моим  отцом,  а  тот  уж  нашел
отморозков для исполнения грязной работы. Щедрот директоров  хватало  на
всех.
   - А почему та троица, ну та  последняя  троица,  которая  и  работала
больше всех, не могла послать тебя и Никаловского подальше и  не  начать
работать самостоятельно?
   - Во-первых, они  не  знали,  где  купить  взрывчатку  в  необходимых
количествах,  во-вторых,  они  были  просто  туповаты  и  самостоятельно
выступать не решались. Несколько лет назад, правда, попробовали,  и  это
кончилось для них  тюрьмой.  И  еще  их  предупредили,  что  любой,  кто
вздумает  действовать  самолично,  будет  немедленно  уничтожен.  Ребята
попались с понятием и не очень жадные. Так что довольно  долго  все  шло
хорошо.
   -  Значит,  ты  впутала  своего  папочку  в  эту  грязную  историю  с
вымогательством, а потом принялась шантажировать его? А он вместо  того,
чтобы молча отстегивать куски, собрался решить проблему по-своему,  и  с
этого все и началось, - подытожила я. - Возле режиссера  начали  копать,
он занервничал, и его убрали, чтобы не ляпнул чего-нибудь. Потом с  этой
же целью убрали и Метлу, а тебя сначала не стали искать, думая,  что  ты
труп, но потом тот  человек,  который  убил  Метлу  и  режиссера,  снова
заволновался, так как бабушка получила твое письмо, которое ты написала,
когда уже была мертва, и еще тебя  видела  соседка  в  Воронеже,  что  и
сообщила в милицию.
   - Где? - удивилась Алина.
   Мы ей  рассказали  про  аферу,  которую  затеяла  ее  бабушка,  чтобы
выручить из тюрьмы Зорина. Алина начала ржать.
   - Узнаю свою старушку, - сказала она наконец. -  Видите,  как  с  ней
трудно. Вечно пытается весь мир под себя перекроить, чтобы  все  под  ее
дудку плясали. И ловко у нее  это  получается,  никогда  не  кричит,  не
скандалит, а выходит всегда по ее.
   - А на кого работала ты, Алина? - спросила напрямую Мариша. - Это тот
человек, у которого ты укрывалась в доме после инсценированной смерти?
   - Да.
   - И кто он? - спросила Мариша.
   - Девушки,  вы  слышали?  -  насторожилась  вдруг.  Алина.  -  Кто-то
царапался в дверь. Пойду послушаю.
   И она ушла в прихожую. О том, что у  нас  не  все  в  порядке,  мы  с
Маришей догадались, когда щелкнул замок и хлопнула дверь.
   - Она с ума сошла! - возмутилась  Мариша.  -  Вдруг  ее  тоже  решили
убрать, ведь через нее можно выйти на главаря!
   Мы бросились в прихожую и поняли, что дело обстоит значительно  хуже.
На Алину никто не набрасывался с холодным оружием, и выручать нам ее  не
требовалось, так как прихожая была пуста, самой  Алины  нигде  не  было,
зато снизу слышались чьи-то торопливые шаги.  Мы  бросились  следом,  но
Алина, должно быть, успела скрыться за углом, потому что мы, обегав  все
ближайшие подъезды, так ее и не нашли.
   - И что нам теперь делать?  -  недовольно  спросила  у  меня  Мариша,
словно это я  была  виновата  в  бегстве  Алины.  -  Она  ведь  чуть  не
рассказала, кто за всем этим стоит.
   - Вот именно, чуть, - согласилась я. -  Но  если  мы  найдем  некоего
Тимофеева, который по бумагам является хозяином того дома в Токсове,  то
это уже большой плюс, он может сказать, кто дал ему  деньги  на  покупку
дома и кто на самом деле жил в нем.
   Лейтенант Гривцов  тоже  времени  даром  не  терял.  Определив  очень
довольных Коляна и Коротышку в камеру  предварительного  задержания,  он
немедленно попытался  выяснить,  кто  такие  его  странные  гости  и  не
попадали ли они раньше в поле зрения милиции. К его радости,  данные  по
этим двум типам пришли быстро, и, увидев  распечатки,  лейтенант  только
присвистнул.
   Кроме распечаток, на двух его задержанных пришла еще одна, на некоего
Метелина, а попросту - Метлу. Все трое отбывали срок в одной колонии,  и
мало того, что  в  одной  колонии,  а  еще  и  по  одному  делу.  Ребята
останавливали в темных переулках припозднившихся граждан и,  показав  им
небольшой нож, предлагали поделиться содержимым сумок. За  эту  невинную
шалость они почему-то получили по восемь  лет  строгого  режима.  Должно
быть, потому, что за каждым и  раньше  уже  водились  кое-какие  грешки.
Первым на свободу вышел Колян, который попал под амнистию, так как  имел
жену с тремя маленькими  детьми,  которая  отчаянно  нуждалась  в  своем
кормильце. А через два года с промежутком в полгода освободились и  двое
его подельников.
   - Так! - сказал лейтенант. - А это уже становится интересным.  И  чем
же занималась вся эта троица, что  один  лежит  с  несколькими  ножевыми
ранениями в морге, а двое других  со  страху  украли  дешевый  одеколон,
надеясь пересидеть опасное время за решеткой.
   Немного подумав, он вызвал задержанных к себе.
   - Вот что, ребята, - решительно сказал он, -  идите  себе  по  домам.
Задерживать я вас не буду.
   - Почему? - перепугались парни. - Мы же совершили преступление.
   - Идите, идите, - ласково сказал им лейтенант. - Я тут  навел  о  вас
справки, оба вы люди обеспеченные, со средствами, красть вам резона нет.
Покуражились  -  и  ладно.  Ваше  дело  подпадает  под  административную
ответственность. Заплатите штраф и гуляйте.
   На минуту ему показалось, что оба разрыдаются, но парни взяли себя  в
руки.
   - В чем дело, начальник?  -  глухо  спросил  его  Колян.  -  Чего  ты
крутишь?
   - Это ты крутишь, -  твердо  сказал  лейтенант.  -  Дружка-то  вашего
прихлопнули, вот вы и боитесь, как бы вас та же участь  не  постигла.  И
должно быть, знаете, кто и за что его  убил,  раз  так  перепугались.  В
общем так, будете колоться, назовете имя убийцы вашего подельника Ме