юки, какой пиджак?
   - Брюки темные, пиджак темно-серый  в  меленькую  такую  клеточку,  а
рубашка, не помню я. А галстук! У него же был галстук. Я  на  галстук  и
запала. Удивительно красивый, прямо глаз было не оторвать.
   И собравшись уходить, девочка вдруг обернулась и сказала:
   - Да, и вот еще. Кажется, на пальцах у него болтался брелок с ключами
от машины. Он его все время из руки в руку перекладывал.
   - Надо идти, - сказала  Ира,  как  только  за  девочкой  захлопнулась
дверь. - Хоть крошечный, но появился шанс.
   И по крайней мере у нас будут приметы этого негодяя.
   - С чего ты взяла, что он негодяй? - удивились мужчины.
   - Порядочный человек с такими предосторожностями свидание девушкам не
назначает, - сказала Ира.
   В кафе в этот ранний час практически не было посетителей. Ира уселась
за столик возле ограды,  опера  расположились  на  лавочках  в  соседнем
сквере, делая вид, что читают свежую прессу, а сами не спускали  глаз  с
кафе. Но особенно следить им было не за  кем.  Только  один  столик  был
занят. В самом дальнем углу сидела семья:  мама,  папа  и  четырехлетний
ребенок, азартно  кусающий  купленное  с  лотка  мороженое.  В  качестве
прикрытия для неизвестного негодяя ребенок был  слишком  беспокоен,  так
что  родителей  ребенка  в  качестве  подозреваемых   после   некоторого
колебания они отбросили.
   Ира сидела в кафе уже четверть часа и порядком заскучала.  Пора  было
бы уже чему-нибудь  случиться.  Прохожих,  желающих  завернуть  в  кафе,
которое начало работать в такое раннее время, не наблюдалось, лишь время
от времени по улице мимо кафе проезжали машины. Некоторые притормаживали
возле Иры, сидящей у самой проезжей части, и предлагали  прокатиться  за
город. За четверть часа это случилось ровно пять раз.
   Поэтому когда  возле  нее  затормозила  бордовая  "десятка",  внешнее
наблюдение из  числа  трех  оперов  не  слишком  насторожилось  Но  этот
водитель не ограничился словами, резво выскочив из машины, он  перетащил
Иру прямо через ограду на дорогу и сунул головой вперед  в  салон  своей
машины. Опера сидели слишком далеко,  чтобы  успеть  вовремя.  Пока  они
отбрасывали свои газеты и бежали, похититель успел сам вскочить в машину
и был таков.
   Ира оказалась в  чужой  машине  в  обществе  незнакомца,  который  не
производил впечатления приятного человека.
   Он запихнул ее в машину довольно грубо, и у нее  на  руках  появились
красные пятна, которые она и начала демонстративно растирать.
   - Сама виновата, - мельком глянув на то, чем она  занимается,  сказал
ее похититель. - Чего ты расселась? Видела же, что я подъезжаю, могла бы
догадаться, что времени у меня в обрез. Хотя моя машина  в  этом  городе
вряд ли в розыске, это в Питер на ней больше соваться не след. Но я  все
равно рисковал. В любой момент менты захватить  могли.  Ты  ведь  у  них
давно под колпаком. Я было к тебе сунулся, но  чую,  что-то  не  то.  На
лестнице среди ночи двое курят и трезвые. Скажи мне, бывает  так,  чтобы
двое мужиков в пятницу ночью стояли бы где-либо трезвыми?
   Час стоят, два стоят, я под утро сунулся - та же картина.
   Ты их видела?
   Ира помотала головой. Ее похититель пока не догадался, что сцапал  не
ту рыбку, но выглядел он вполне мирно, а кто  его  знает,  как  он  себя
поведет, когда поймет, что ошибся. С Алиной он хоть разговаривает, а Иру
вообще может просто  за  окошко  выбросить.  Ира  посмотрела  на  бешено
мчащиеся стены домов и поежилась. Выпасть из машины на  полном  ходу  ей
решительно не хотелось.
   - Ты молодец, что сбежала, - продолжал болтать  мужчина.  -  Какой-то
идиот устроил костер прямо над нашим складом, и, конечно,  все  взлетело
на воздух. Я еле ноги унес. Меня и машину теперь, конечно, ищут, так что
обратно на ярмарку соваться нельзя. Но плевать,  лишь  бы  не  нашли.  А
жаль, хорошее было развлечение. Конечно, если бы я ради денег  выступал,
то развлечение быстро превратилось бы в каторжный труд, а  так  сплошное
удовольствие. Но мы с тобой найдем и другие развлечения, правда, Алька?
   И он панибратски хлопнул Ирину по голой коленке,  одновременно  ловко
уклоняясь от столкновения с двумя машинами - одна  из  них  была  тяжело
нагружена рефрижератором. То ли от его  прикосновения,  то  ли  от  чего
другого у Иры побежали мурашки по всему телу.
   - Ты чего дрожишь? - удивился похититель и глянул Ире в лицо.
   Увиденное настолько его поразило, что он едва не  врезался,  на  этот
раз в переполненный пассажирский автобус.
   - Смотри, куда едешь, кретин! - завизжала  Ира,  совершенно  забыв  о
своем гениальном плане молчать и не выводить похитителя из себя.
   - Ты не Алина! - вместо ответа заорал мужик, снова чудом  увернувшись
из-под колес "ЗИЛа". - То-то я смотрю,  шмотки  незнакомые.  Ох,  дурак!
Надо же так вляпаться.
   Убирайся вон!
   И он, остановив машину, выпихнул Иру прямо в огромную  грязную  лужу.
После этого, захлопнув дверь, умчался от нее, окатив  с  головы  до  ног
фонтаном грязной воды из той же лужи.
   Первыми к Ире подъехала  машина  ГАИ,  которая  преследовала  наглого
нарушителя правил движения. Ира еще не успела вылезти из лужи, как возле
нее остановился "газик", и водитель высунулся в окно и спросил:
   - Куда этот гад поехал?
   - Туда, - Ирина машинально протянула  руку  в  сторону,  куда  уехала
бордовая "десятка".
   - Ага, - сказал водитель и  газанул  с  места,  еще  раз  окатив  Иру
грязным душем.
   Лопухнувшаяся троица оперов подъехала следом за ГАИ так  быстро,  что
Ира даже не успела вылезти из лужи и даже лица не  вытерла.  С  нее  еще
стекала грязная вода, когда она услышала:
   - Куда он поехал?
   - Ту... - начала Ира, но вовремя прикусила язык.
   Только дурак дважды попадается на одну удочку. Поэтому девушка  резво
обежала машину и влезла в нее, не обращая внимания на вопли  водителя  о
том, что она испортит ему обивку сиденья. Только надежно устроившись  на
сиденье, она протянула руку в направлении узенького проулка и сказала:
   - Туда! И побыстрей!

***

   Пока  в  далеком  Воронеже  шло  преследование  бордовой   "десятки",
лейтенант Гривцов отправился на телефонный узел в надежде, что  там  ему
скажут новый номер телефона некоей Татьяны.  Против  ожидания  в  девять
часов утра все работники и начальство были на своих местах.
   Гривцов быстро нашел нужную сотрудницу,  которая,  придирчиво  изучив
его удостоверение и чуть ли не кислотой на него  покапав,  за  считанные
секунды нашла новый номер  телефона  Татьяны  Грушко.  Фамилию  и  адрес
женщина сказала лейтенанту даже без его просьбы, так сказать, в  порядке
личной инициативы.
   Оказывается, Тимофеев не до конца пропил  свои  мозги.  Татьяна  и  в
самом деле проживала на Большом проспекте в старинном доме, лишь недавно
сданном  после  реконструкции.  Прикинув,  сколько  могут  стоить   даже
двухкомнатные апартаменты в таком доме, лейтенант обрадовался.  Он  явно
напал на след, на честно заработанные деньги таких хором не купишь, даже
если будешь вкалывать по двадцать  пять  часов  в  сутки  и  откладывать
каждую копейку.
   Хозяйка оказалась дома. Она открыла лейтенанту дверь и тут же  начала
распоряжаться:
   - Трубы у меня в порядке, просто поменяйте сантехнику. Не надо искать
способов сверх меры заработать на мне, и все у нас будет  в  порядке.  А
где ваш инструмент? Что, товарищ несет? Пора бы уж забыть эту  практику,
не советские времена, чтобы по двое ходить.  Тут  и  один  справится,  а
лишних денег платить не собираюсь.
   "Вот стерва, - подумал лейтенант. - Такая кого хочешь  без  штанов  и
бумажника в них оставит".
   Лейтенант достал удостоверение и  с  удовольствием  пронаблюдал,  как
гладкое розовое лицо хозяйки медленно теряет свои краски. Но Татьяна  не
была бы сама собой, если бы такая  мелочь,  как  ранний  визит  милиции,
выбил ее из колеи больше, чем на пару секунд.
   - Проходите, - спокойно предложила она.
   Лейтенант миновал три комнаты,  обставленные  дорогой  мебелью.  Один
спальный гарнитур тут  стоил  столько,  сколько  вся  квартирка  бедняги
Тимофеева и его  двенадцати  товарищей  по  несчастью.  Хозяйка  провела
лейтенанта в гостиную и предложила ему сесть на одно из кресел. Сама она
устроилась таким образом, чтобы ее лицо оставалось в тени.
   - Не буду ходить вокруг да около, - начал лейтенант, -  я  к  вам  по
поводу расследования одного убийства.
   - Все мои друзья и родные живы, -  заверила  его  хозяйка.  -  Только
вчера я с ними виделась на своем юбилее.
   Мне исполнилось  двадцать  пять.  Я  специально  так  подгадала  свой
отпуск, чтобы вернуться ко дню рождения.
   На взгляд лейтенанта хозяйке скорее всего сравнялось тридцать пять, а
то и все сорок, но он тактично промолчал.
   К тому же он понял, что сегодня ему феноменально везет.
   Хозяйка квартиры вернулась из отпуска только вчера, и,  должно  быть,
ФСБ еще не успела  до  нее  добраться,  чтобы  первой  побеседовать  про
Тимофеева и его дом.
   - Убитый вам незнаком, - заверил ее лейтенант.
   - Тогда в чем дело?
   - Дело в том, что убил его скорее всего один из ваших клиентов.  Тот,
кто покупал в вашем агентстве загородный дом.
   - У меня было много клиентов, - с подчеркнутой небрежностью  заметила
Татьяна, внимательно следя за лейтенантом из-под  длинных  искусственных
ресниц. - Всех и не упомнишь.
   - Всех и не нужно, - сказал лейтенант. - Но этого вы не могли забыть,
не так уж много  у  вас  было  клиентов,  чья  покупка  переваливала  за
полмиллиона и которую оформляли на подставное лицо.
   Татьяна переменила позу, постаравшись, чтобы это выглядело как  можно
естественнее, но ей это не вполне удалось. К тому  же  ее  шея  залилась
багровой краской, что не укрылось от глаз лейтенанта.
   - Не помню, - сказала  женщина,  потянувшись  к  зажигалке  и  нервно
закуривая.
   - Жаль, - посочувствовал лейтенант. - Мои коллеги такие зануды,  если
вцепятся, то будут распутывать клубок до последнего кончика. Вытащат все
грязное белье на белый свет. Им ведь  все  равно,  относится  это  к  их
расследованию или нет. Такие уж люди. Один мой подполковник чего  стоит.
У него мать погорела с обменом, обманули в агентстве, с кем  не  бывает.
Заставили продать свое жилье, а вместо обещанной двухкомнатной  квартиры
на пятом этаже  в  отличном  новом  кирпичном  четырнадцатиэтажном  доме
подсовывали жуткие хрущевки, первые этажи и жилье  где-то  на  выселках,
нагло заверяя, что оно стоит столько  же,  сколько  обещанная  квартира.
Пришлось бедной старушке расстаться с залогом, а залог  был  без  малого
пятьсот долларов. Это вам смешно, а для старушки -  все  ее  накопления.
Разумеется, старушка свалилась с инфарктом, а полковник с тех пор затаил
зло на всех, работающих с недвижимостью. Если  он  узнает,  что  у  него
появилась возможность отыграться на вашем брате, уж он ее не упустит.
   Мне  не  хотелось  бы  подвергать  такую  приятную  женщину   жуткому
унижению, поэтому я и пришел сам. Но раз вы не хотите  разговаривать  со
мной, придется вызвать его.
   Он встал и направился к телефонному аппарату, стоящему на  столике  у
окна.
   - Хорошо, - решительно сказала Татьяна, не успел он пройти и половины
расстояния. - Что вы предлагаете?
   - Вы рассказываете  мне,  кто  оплатил  сделку,  а  я  и  мой  бедный
полковник с больной мамой оставляем вас в  покое,  -  сказал  лейтенант,
самовольно повысив своего начальника в звании.
   - Вы правы, двум умным людям всегда нетрудно договориться, -  сказала
Татьяна. - Покупателя я помню.
   Очень высокий интересный мужчина чуть за сорок. Его фамилия  Ефремов.
Я еще спросила, не родственник ли  он  того  Ефремова,  который  написал
"Таис Афинскую". А звали его Александр Григорьевич.
   - Очень хорошо, - обрадовался лейтенант. - А что вы  еще  можете  про
него сказать? Нам важны любые подробности. Может быть,  вы  помните,  на
какой машине  он  ездил.  Или  каким  одеколоном  пользовался?  Или  его
профессию?
   - Нет, - покачала головой Татьяна.  -  Одет  он  бью  богато,  оно  и
понятно, раз покупал такой огромный дом.
   А работал он в торговле, но у нас не  принято  спрашивать,  откуда  у
человека деньги. Мы не налоговая инспекция.
   Машина.., какая-то импортная, но, честное  слово,  сейчас  я  уже  не
помню, какая модель. Я  долго  не  хотела  браться  за  эту  сделку,  он
требовал,  чтобы  купчая  была  оформлена  на  совершенно   постороннего
человека, который к тому же не должен был догадываться о том, под чем он
подписался.
   Я  понимаю,  что  это  незаконно,  что  у  меня  могли  быть  большие
неприятности, но я тогда только начинала работать. Я готова была продать
что угодно и кому угодно, так как мне нужно было кормить моего малыша  и
покупать лекарства для больного отца. А эта сделка позволяла  мне  разом
решить мои денежные проблемы как минимум на год.
   К тому же покупатель заплатил мне тысячу без всякого договора, просто
так, из благодарности. И скажите, кому от этого вред?
   - Трогательная история, - сказал лейтенант. - А  сколько  лет  вашему
мальчику?
   - Какому мальчику? - удивилась Татьяна.
   - Ну тому, ради пропитания которого вы пошли на эту сделку  со  своей
совестью. Тому, чья фотография стоит рядом с  телефоном.  Это  ведь  ваш
сын? Сколько же ему?
   - - Двадцать, - нехотя выдавила из себя Татьяна, совершенно  забыв  о
своем двадцатипятилетии.
   - Очень милый ребенок, - польстил материнскому самолюбию лейтенант. -
Ну что же, мне пора. Не  напомните  ли  еще  раз,  как  отчество  вашего
покупателя?
   -  Алексей  Григорьевич,  -  сказала  Татьяна,  тоже   поднимаясь   и
оказываясь прямо перед лейтенантом.
   - Вроде бы мне казалось, что вы сначала сказала Александр?  -  сказал
лейтенант.
   - Алексей или Александр, какая разница? Столько лет прошло!
   -  В  этом  вы  правы,  действительно  без  разницы,  потому  что  ни
Александру, ни Алексею вы тот дом никогда не продавали. Вы его  выдумали
только что специально, чтобы отвязаться от меня.
   - Что вы от меня хотите? - опустилась на диван Татьяна и зарыдала.  -
Я не могу сказать вам его имя. Думаете, за  что  он  мне  отвалил  целый
кусок? За молчание. И еще добавил, что если я кому-нибудь назову его имя
или как-нибудь иначе попытаюсь навредить ему, то мне крышка.
   - Вам будет крышка, если вы его не назовете. За этим  человеком  идет
охота, и он, разумеется, постарается убрать  всех  ненужных  свидетелей,
которые могут его выдать. Вы будете в числе первых.
   - Боже мой! - вполне натурально испугалась женщина. - Он бандит?
   - Вам ничего не будет грозить, если вы назовете мне его имя. Тогда мы
сможем задержать его через несколько часов, а вы это время посидите дома
и никого не пускайте.
   Тогда все будет в порядке. Иначе за вашу жизнь я не  дам  и  ломаного
гроша.
   - Ладно, я скажу,  -  вконец  деморализованная  натиском  лейтенанта,
сдалась Татьяна.
   - Только на этот раз без вранья. Дело в  том,  у  нас  есть  еще  три
подозреваемых, так что вы должны назвать одно имя из  четырех,  иначе  я
пойму, что вы снова пытаетесь меня  обмануть,  -  принялся  нагло  врать
лейтенант.
   - Не будет, мне же и самой это не выгодно, - сказала Татьяна.  -  Его
звали Вячеслав Измайлов. На этот раз я не вру, клянусь!
   - Как же вам удалось узнать его имя? - поинтересовался лейтенант.
   - Его как-то раз остановил гаишник,  я  в  это  время  сидела  в  его
машине. А когда прощался, то  сказал:  "Гражданин  Измайлов,  больше  не
нарушайте!" Так я и узнала его фамилию. И то, что  зовут  Слава,  узнала
тоже чисто случайно. У нас в офисе работал  Слава,  я  окликнула  своего
коллегу, а повернулся мой клиент.
   И Татьяна глуповато похлопала глазками. Женщина ставила лейтенанта  в
тупик. Наблюдательность и смекалка явно  соседствовали  в  ней  с  чисто
бабьей дурью.
   - Скажите, а как  же  мне  быть  с  сантехником?  -  спросила  она  у
лейтенанта на прощание. - Я ведь его вызвала, а открывать теперь боюсь.
   - Никаких сантехников, - запретил  лейтенант.  -  Не  хватало  еще  и
вашего трупа.
   С тем он и покинул квартиру гражданки Грушко. Теперь оставался только
маленький вопрос,  как  и  где  искать  этого  таинственного  гражданина
Измайлова.
   Погоня в  Воронеже  окончилась  полным  крахом.  Бордовая  "десятка",
свернув в узкий проулок, словно сквозь  землю  провалилась.  По  области
были оповещены все посты ГАИ, работники которых усердно  задерживали  на
всякий случай все бордовые машины, но ни одной  "десятки"  с  питерскими
номерами или вообще подозрительной "десятки" им не  попалось.  В  городе
ребята  майора  и  он  сам  лично   обшарили   каждый   уголок   -   все
безрезультатно. Они пошли даже на то, чтобы проверить все  известные  им
мастерские, где разбирали на запчасти угнанные  автомобили  и  машины  с
темным прошлым. Но и  там  -  пусто.  То  есть  было  обнаружено  немало
интересных вещей, которые позволили раскрутить парочку давних "висяков",
но бордовая "десятка" как сквозь землю провалилась.
   - Есть еще одно местечко, но про него приезжий знать вряд ли  мог,  -
сказал  майор.  -  Держит  его  один  очень  осторожный  дядя.  С  явным
криминалом не связывается, конечно, берет темные машины, но с чужими дел
не имеет, берет только у своих, а так больше ремонтом промышляет.
   Все честь по чести. Так что надежды у меня на него мало.
   Однако они все-таки  заехали  в  эту  мастерскую,  располагавшуюся  в
длинном ангаре. Хозяином тут был хмурый дядька лет шестидесяти,  но  еще
крепкий телом. Он окинул гостей цепким взглядом и нахмурился еще больше.
   - Пустишь добром или как? - спросил у него майор.
   Хозяин немного поколебался и нехотя отошел в сторону,  давая  дорогу.
Машин было много, но "десятка" среди  них  попалась  всего  одна,  и  та
черная. Номера на ней тоже были другие. Тяжело вздохнув,  майор  хлопнул
рукой по капоту и выругался.
   - С утра гоняемся за бордовой "десяткой", - сказал он.  -  Она  не  в
угоне, но хозяин ее во многих делишках замешан.
   - Хозяин? - поднял брови мастер. - То  есть,  я  хотел  сказать,  сам
хозяин?  -  поправился  он.  -  Очень  неосторожно  палиться  на   своей
собственной машине.
   - Ладно, прощай, - сказал майор, видя,  что  делать  ему  тут  больше
нечего.
   Выйдя из ангара, майор сел в машину,  достал  сигареты  и  задумался.
Сигарета уже догорела, а он все думал. Так  ничего  и  не  придумав,  он
потянулся к пачке за новой сигаретой. Ярко-красная  бумага  была  сплошь
испещрена черными пятнами, которых, майор готов был поклясться,  с  утра
на ней не было. Приглядевшись  к  ней,  а  потом  и  к  своей  руке,  он
убедился, что пятна на пачке не что иное, как его собственные  отпечатки
пальцев, измазанных в чем-то липком и черном.
   - Краска! - воскликнул он. - Свежая краска! Ребята,  быстро  обратно,
та "десятка" только что выкрашена. Краска еще высохнуть не успела.
   Они рванули обратно. Ни  слова  не  говоря  онемевшему  хозяину,  они
подбежали к "десятке" и начали соскабливать с нее верхний  слой  краски.
Через мгновение уже показались участки железа, покрытого  краской  цвета
бордо.
   - Что скажешь? - тоном, не предвещавшим ничего  хорошего,  спросил  у
хозяина майор. - Не та ли это "десятка", что мы искали?
   - Может, она, а может,  и  нет,  -  пробурчал  мастер.  -  Я  за  нее
чистоганом заплатил. И  по  компьютеру  проверил,  она  не  в  угоне.  А
документы у мужика были на нее в полном ажуре. Доверенность на  вождение
и доверенность на продажу. Ты ж меня знаешь, я всегда за порядок болею.
   - Как фамилия мужика, что тебе ее сплавил? - сурово спросил майор.
   - Измайлов, - охотно сказал хозяин. - А звать Вячеслав. Ездил  он  на
машине по доверенности, выданной ему  некой  Смирной  Ниной  Алексеевной
1954 года рождения.
   - Как же ты, тертый калач, и так обделался? - спросил у него майор. -
Ты знаешь, что на этой машине совершено похищение человека.., женщины?