ал про тайник Ростислава? - возразила
Мариша.
   - Алина ведь знала, - заметила я.
   К моему удивлению, пленник разразился бурей негодующих воплей. Из них
можно было легко понять, что поведение Алины он не одобряет.
   - Вытащил ее из грязи! - вопил он.  -  Ведь  знал  же,  что  все  эти
воронежские девчонки только и  могут,  что  сосать  из  мужиков.  Шлюхи!
Паскудные твари! А эту суку по стенке размажу!
   - Тише, здесь же дети, - прикрикнула я на него.
   - Ничего, мой папа еще и  не  так  на  маму  орет,  -  успокоил  меня
какой-то малыш.
   Моя подруга все это время не участвовала в разговоре.
   Она что-то пристально изучала в лице пленника. Наконец она решительно
протянула руку к его шее и сильно дернула. В  ее  руках  оказался  кусок
тонкой резины.
   - Маска! - взвизгнул какой-то ребенок. - Мне мама рассказывала -  это
Фантомас!
   Остальные дети, должно быть, не слышали  про  Фантомаса,  потому  что
остались спокойно  стоять,  наблюдая,  как  Мариша  сдирает  с  пленного
остатки  резиновой  маскировки.  Когда  она  закончила,   нашим   глазам
предстало  местами  немного  бледное,  местами  немного   красное   лицо
Ростислава.
   - Вот так! - сказала Мариша, торжественно помахивая маской. -  Ведите
его, а если не хочет - то несите.
   Но нести пришлось главным образом ей самой. Остальные могли в  лучшем
случае волочь пленного по земле, так как идти он отказывался. Нюша снова
куда-то исчезла. Умная девочка снова отправилась за помощью В первый раз
она привела с собой всех поселковых детей, которых ей удалось найти  или
разбудить. А во второй  раз  она  привела  нам  подмогу  в  лице  крепко
смущенного лейтенанта и парочку парней из отдела.
   В  полном  оцепенении  они  смотрели  на  нашу  компанию  -  пленного
Ростислава, облепленного детьми, нас двоих, немного распухших от  укусов
мошки, и Нюшу, которая, торжественно указав на Ростислава, изрекла:
   - Видите, я не врала. Мы и в самом деле его поймали!
   Дальше события разворачивались словно в кино - стремительно и немного
хаотично. Нас быстро оттеснили от пленного  бравые  ребята  в  штатском,
недовольно бурчав при этом, что если так дело и дальше пойдет, то  скоро
им придется  уходить  на  пенсию,  предоставив  борьбу  с  преступностью
грудным младенцам. А один повел себя и  вовсе  некрасиво.  Он  переписал
фамилии  всех  детишек,  а  также  их  адреса.  Думаете,  для  вынесения
благодарности? Как  выяснилось  впоследствии,  ничего  подобного.  Чтобы
нажаловаться их родителям!
   Ростислава с Алиной быстро увезли на двух черных  "фордах".  Посадить
их в одну машину  оказалось  невозможно.  Ростислав  немедленно  начинал
сквернословить и ловко плеваться в Алину, уверяя,  что  единственное,  о
чем он жалеет, так это о том, что слюна у него не ядовитая.
   В общем, им было весело. А  мы  с  Маришей  попрощались  с  детьми  и
отправились по домам с чувством выполненного долга и  зверским  желанием
спать.
   - Ты только подумай, - сказала мне на следующий день Мариша, когда мы
пили кофе у нее дома, - мы  спасли  десятки  предприятий  от  разорения,
нашли  убийцу  двух  человек,  но  мир  не  перевернулся.  Трубадуры  не
воспевают наш подвиг, нас не спешат наградить почетной грамотой и знаком
отличия, и даже простого спасибо,  я  чувствую,  мы  так  сегодня  и  не
дождемся. Куда, скажи, катится наш мир?
   Но кое-какого внимания к себе мы все-таки дождались.
   Нам позвонил лейтенант  и  сладким  голосом,  словно  приготовил  нам
сюрприз, велел срочно ехать к  нему.  Мы  не  заставили  себя  ждать.  В
предвкушении чего-то приятного  мы  перешагнули  порог  их  с  Сергеенко
кабинета, и тут же были огорошены известием:
   - Похоже, что Ростислав никого не убивал, - сказал  он  таким  тоном,
словно мы лично были в этом виноваты.
   Мы распахнули рты и уставились на него.
   - Почему? - первой пришла в себя  Мариша.  -  -  Ростислав  левша,  а
эксперты установили с точностью до одной сотой процента,  что  удары  по
трупам были нанесены правой рукой.  Какой  левша  будет  пытаться  убить
человека правой, которая может его в любой момент  подвести,  -  пояснил
нам лейтенант. - К тому же рост.
   - А что рост?
   - По характеру расположения ран  на  телах  Никаловского  и  Метелина
эксперты сделали вывод, что убийца не может быть выше метра  шестидесяти
- метра семидесяти, - сказал лейтенант. - А Ростислав здоровенный жираф.
У него без ботинок набегает метр восемьдесят пять.
   - Так что, он не виноват?
   - Виноват, но  не  в  убийствах,  -  сказал  лейтенант.  -  Взрывы  и
вымогательства - вот его вина. Но убийства совершены другим человеком.
   - Кем?! - воскликнули мы.
   - Этого он не сказал. То ли сам не знает, то  ли  покрывает  главаря,
надеясь, что тот его вытащит. Только зря надеется, ему Ростислав  больше
не нужен.
   - Но хоть какой-то след есть?
   - Есть, - неохотно подтвердил лейтенант. - Хотя не уверен, что он нас
куда-нибудь приведет. Ростислав  рассказал,  что  взрывчатку  он  всегда
находил в своем собственном фургончике. На самом деле фургончик ему  был
не очень-то и нужен, так как у него был отличный дом в Токсове, где он и
ночевал. Но раз положено артисту фургончик, значит, так тому и  быть.  И
взрывчатку он находил в ящике под диваном. К тому же иногда  он  получал
инструкции, которые хоть и приходили по почте, но  штемпеля  отправителя
на конверте не было. Значит, этот человек находился где-то поблизости.
   - И это след? - не удержалась Мариша.
   - Если главарь все время  находился  поблизости,  то  не  мог  ли  он
работать  на  той  же  ярмарке?  -  продолжал  нить  своих   рассуждений
лейтенант. - И я тут же вызвал вас.
   Мне хотелось бы, чтобы вы мне еще немного помогли. Вы ведь  со  всеми
знакомы, походите туда-сюда и под видом страшной тайны разболтайте всем,
кому можно, что Ростислав вроде бы уже выдал всех своих помощников, но в
убийствах его не обвинили, так как улик против него нет.
   А сам Ростислав не запирается, напротив, вроде бы даже  решил  помочь
следствию и выдать главаря. И вот теперь Ростислава выпускают под залог,
чтобы он вывел главаря на чистую воду, дескать,  какие-то  есть  у  него
зацепки. Вряд ли  главарь  не  воспользуется  таким  подходящим  случаем
избавиться от единственного свидетеля, который может его выдать.
   - И вы его поймаете, словно рыбку на червяка? -  догадалась  я.  -  А
червяком на этот раз будет Ростислав?
   - Да.
   - А вы не боитесь, что главарь,  кто  бы  он  ни  был,  просто  убьет
Ростислава, как убил всех прежних, и вы  снова  останетесь  с  носом?  -
спросила Мариша.
   - Мы пошлем с ним троих самых лучших оперативных работников. Никто  в
жизни  не  догадается,  что  они  работают  в  милиции.  Все  трое   асы
маскировки.
   - А почему вы думаете, что если главарь раньше не  убрал  Ростислава,
то сейчас что-то изменится? - спросила я.
   - Изменится, - заверил меня лейтенант. - Вы, конечно,  не  знали,  но
раньше Ростислав никуда не выходил без охраны. Рядом с ним вечно маячила
парочка охранников, выдававших себя за ярых почитателей его  таланта.  А
Метла и Никаловский такими сложностями себе жизнь не омрачали. Так  вот,
охрана Ростислава подтвердила, что за последние две недели на их хозяина
было совершено четыре неудачных покушения. Косвенно это тоже оправдывает
Ростислава. Да, не  забудьте  между  делом  упомянуть  в  разговорах  на
ярмарке, что охрана Ростислава осталась вся у нас.
   - А кем же прикинутся ваши оперативники? - спросила я.
   - Об этом не беспокойся, их точно никто не заподозрит, - заверил меня
лейтенант.
   До вечера мы  успели  обойти  ярмарку  и  рассказать  эту  байку  про
Ростислава не меньше, чем трем десяткам работающих на ярмарке людей. Так
как мы толком не  знали,  к  какой  категории  принадлежит  главарь,  то
рассказывали, не считаясь с  рангами  и  званиями.  Таким  образом  все,
начиная от конюха и кончая Карабасом, были в курсе дела. Когда  ближе  к
ночи на ярмарку вернулся Ростислав, его встретили понимающие взгляды.
   На ночь лейтенант велел нам убраться с ярмарки к себе  домой,  но  он
нас плохо знал, если думал, что мы послушаемся. Конечно, мы  остались  и
неусыпно следовали за Ростиславом, куда  бы  он  ни  направился  Мы  уже
знали, что завтра ярмарка будет закрыта по случаю сборов в дорогу.
   Начнут разбирать карусели, американские горки и  прочие  аттракционы,
паковать вещи и распихивать по дорожным клеткам зверей. В общем, ярмарка
сворачивала свою деятельность.
   Сколько мы ни высматривали оперов вокруг Ростислава,  нам  с  Маришей
так и не удалось высмотреть ни одного.
   Должно быть, они и в самом деле  были  специалистами  высшего  класса
Время шло, а попыток физического уничтожения Ростислава  предпринято  не
было, либо их не было вовсе, либо они были неудачны, либо мы  их  просто
не замечали, но никто не причинил никакого вреда Ростиславу.
   Тем  не  менее  мужик  сильно  нервничал.   Настолько   сильно,   что
приходилось поверить в то, что  он  испуган  до  полусмерти.  Однако  он
упрямо продолжал мозолить глаза  окружающим,  разгуливая  по  ярмарке  и
рассказывая всем о том, что вынужден остаться в Питере, так как  с  него
взяли подписку о невыезде.
   -  Переночую  последний  раз  с  вами,  а   утром   разойдутся   наши
пути-дорожки, -  грустно  говорил  он.  -  Прошу  ко  мне  на  отвальную
вечеринку.
   Для нее уже была закуплена масса продуктов и спиртного. К одиннадцати
вечера вся  территория  ярмарки  огласилась  пьяными  голосами,  которых
постепенно  становилось  все  меньше.   Гости   расползлись   по   своим
фургончикам, завтра предстояла тяжелая работа, и об этом помнили все.
   - Ну, по  последней  и  по  кроваткам,  -  послышался  веселый  голос
Карабаса.
   Проводив последнего гостя, Ростислав остался один,  если  не  считать
нас, затаившихся у него под фургончиком,  и  невидимых  оперов,  которым
было поручено сохранить Ростислава для суда и следствия. Под фургончиком
было уютно, но чуточку влажно от сырой земли и высокой осоки.  А  сидеть
нам тут неизвестно сколько.
   Ростислав вышел покурить на крыльцо. Он тяжело вздыхал. О чем?  Может
быть,  о  том,  что  преступник  решит  его  не  убивать  и  тогда  ему,
Ростиславу, придется отдуваться за два убийства. А может быть, наоборот,
страшился того, что тот вот-вот  пожалует,  или  просто  думал  о  своей
бедной маме, оставшейся в пышно цветущем садике в далекой Твери.
   - Есть здесь кто? - неожиданно спросил Ростислав.
   Никто ему не ответил, и он, повздыхав еще немного,  ушел  к  себе  Мы
приготовились ждать дальше. Сказывалась прошлая  бессонная  ночь,  спать
хотелось ужасно. Минуты  тянулись  мучительно  медленно,  складываясь  в
часы, которые больше походили на вечность. К тому же  я  простыла  и  от
сырости едва сдерживалась, чтобы не чихать.
   Наконец за несколько часов до рассвета мы услышали чьи-то  осторожные
шаги, приближающиеся к фургончику Ростислава. Шел  мужчина,  в  этом  не
было никакого сомнения. Все, что было выше  колен,  для  нас  оставалось
невидимым, но крепкие икры, покрытые густым черным волосом,  и  шлепанцы
сорок пятого размера никак не могли принадлежать женщине.
   Субъект поднялся  в  фургончик  Ростислава.  Тихо  щелкнул  замок,  и
незнакомец оказался внутри. Замок щелкнул еще раз, отгородив  Ростислава
и незнакомца от всего мира.
   - Черт! - прошипела Мариша. - Как нам теперь быть?
   В фургон вело три отверстия. Окно, дверь и труба для слива  воды.  Но
последняя была слишком мала, чтобы мы в нее смогли протиснуться, а дверь
была заперта. Оставалось окно.
   - А вдруг он в нас выстрелит? - просипела я. - Увидит, что мы  лезем,
и выстрелит, - И перебудит всех вокруг, - сказала Мариша.
   - А вдруг ему будет уже все равно, перебудит он или нет, - продолжала
упираться я.
   - Нет уж, скорей всего он воспользуется холодным  оружием,  как  и  в
двух других случаях Опыт у него уже есть.
   Но прежде чем Мариша успела влезть в окно,  оно  распахнулось,  и  из
него вылез бородатый тип.
   - Карабас! - тихо ахнула я.
   Но вместо привычного доброжелательно и суетливого волосатого колобка,
каким мы привыкли его видеть, передо мной предстал дикий зверь - опасный
и кровожадный.
   В руках у Карабаса внезапно  появился  нож,  от  страха  я  не  могла
разглядеть,  похож  он  на  те  ножи,  которые  метал  Никита  во  время
представлений, или нет. Но сейчас мне это почему-то показалось совсем не
важным. И в самом деле, какая разница, убьют вас  тем  ножом  или  каким
другим.
   Зверски размахивая ножом, он направился прямиком к нам.
   Я открыла рот и истошно завопила.  Но  в  фургончиках  царила  сонная
тишина. Ступени не сотрясались от топота  бегущих  ног,  а  в  окнах  не
мелькали тени. Я открыла рот и заорала снова еще громче,  но  кошмар  не
кончился.
   - Одни остались? - удовлетворенно сказал Карабас. - А чего не  спите,
как все остальные? Я столько снотворного вбухал, уж Эльвира знает толк в
разных  отравах.  Конечно,  ей  и  невдомек  было,  зачем  директору  на
протяжении месяца каждый день нужно  варить  снотворное  зелье,  да  еще
такое, чтобы не теряло своей силы несколько недель.
   И тут до меня окончательно дошло, почему в соседних фургончиках царит
сонная тишина, хотя мои вопли разносятся на всю округу. Но размышлять  о
странностях поведения окружающих времени не было - Карабас  наступал  на
нас с ножом.
   - Жаль, девочки, не повезло вам, - рокотал он,  пускаясь  за  нами  в
погоню. - Но ничего не попишешь, не могу я оставлять свидетелей.
   - А как же  Ростислав?  -  пискнула  я  на  бегу,  когда  мы  огибали
фургончик в третий раз.
   - И ему не повезло! - рявкнул Карабас.
   - Даша, отвлеки его, - прошептала мне Мариша. - Я кое-что  вспомнила.
Обогни фургончик Алины и сразу же беги к двери Ростислава. Давай!
   Я послушно крикнула  Карабасу,  что  он  вонючий  импотент  и  вообще
ублюдок, и включила уж совсем немыслимую скорость. Карабас - естественно
- рванул за мной.
   Хотела  бы  я  посмотреть  на  мужика,  который  бы   сделал   иначе.
Возвращаясь к  фургончику  Ростислава,  я  увидела,  как  Мариша  ключом
открывает дверь. Мы с ней успели  как  раз  вовремя.  Карабас  стукнулся
носом о закрытую дверь, а мы вместе со спящим  Ростиславом  оказались  в
осаде.
   Приникнув к оконному стеклу,  мы  смотрели,  как  Карабас  выделывает
странные па на улице. Похоже, он злорадствовал.
   - Не похоже, чтобы он был недоволен, - отметила  я.  -  А  зачем  он,
интересно, приходил сюда?
   И тут мы услышали, как что-то  подозрительно  тикает,  и  наши  глаза
уперлись в небольшую коробку из-под обуви.
   - Бомба! - завопила Мариша, открывая окно.
   Но выбросить бомбу мы не успели, в коробке что-то щелкнуло, и из  нее
повалил синий дымок.
   - Эй, твоя бомба  не  взорвалась!  -  крикнула  Мариша  и  вышвырнула
дымящуюся коробку в окно прямо под ноги Карабасу. - Проверь взрывчатку!
   Карабас медленно опустился  на  колени  и  стал  внимательно  изучать
содержимое коробки. Но его лицо быстро прояснилось.
   - Сперва разделаюсь с вами по старинке, - сказал он нам.
   - Мариша, у него же есть ключи от всех фургончиков! - в полном  ужасе
воскликнула я,  и  мы  заметались  по  тесному  пространству  в  поисках
какого-нибудь оружия.
   Увы, мерзкий избалованный мамой Ростик совершенно запустил хозяйство.
В фургончике даже не было приличной сковороды или утюга. Не говоря уж  о
таких прекрасных вещах, как лопата или кочерга. Только турка  для  варки
кофе. Ну виданное ли это  дело,  выходить  на  матерого  преступника,  у
которого за спиной как минимум две  человеческие  жизни,  с  туркой  для
кофе?! Даже кухонных ножей  у  Ростислава  не  нашлось!  А  Карабас  уже
ковырялся в двери.
   Мы подбежали к ней и прижали ее своими телами.
   - Прощай, Даша, - дрогнувшим голосом сказала Мариша. -  Прости  меня,
что втравила в эту историю.
   - Ничего, - мужественно прошептала я.
   Тут дверь мощно толкнули, и  мы  отлетели  на  несколько  метров.  На
пороге стоял Карабас. Он сделал три шага  в  нашу  сторону,  мы  закрыли
глаза и вдруг...
   - Ни с места! - сказал решительный мужской голос. -  Брось  оружие  и
подними руки. Предупреждаю, одно движение, и я стреляю.
   Мы открыли глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как  из-под  кровати
продолжавшего  храпеть  Ростислава  вылезает  лейтенант  Гривцов,  а  из
платяного шкафчика какой-то маленький юркий типчик.
   - Вы задержаны по обвинению в убийстве  двух  человек  и  организации
банды, - сказал  типчик,  защелкивая  наручники  на  Карабасе  -  Можете
признать свою вину, можете вызывать адвоката, вам это уже не поможет.
   После этого я ничего больше не  помню,  так  как  потеряла  сознание.
Очнулась я уже на кровати, с которой убрали Ростислава и положили меня.
   - Никогда бы не подумала на Карабаса, - оказала я, едва немного придя
в себя. - Всегда был такой милый и  приветливый.  Так  волновался  из-за
всяких бумажек и  прочей  ерунды.  И  чувствительный,  помните,  мы  вам
рассказывали, как он пытался спрятаться в сарайчик, не желая вступать  в
объяснения с бабушкой Алины по поводу ее внучки.
   - Кстати, нам этот ваш рассказ очень помог найти склад  взрывчатки  и
подменить ее на совершенно безвредный порошок, - сказал лейтенант. - Так
что спасению своей жизни вы обязаны  и  самим  себе  тоже.  Ведь  бомба,
которую  Карабас  подбросил  в  фургончик  Ростислава  и  которой  хотел
уничтожить его, а вместе с ними и вас, не сработала. Хотя если бы вы  не
лезли в это дело, то...
   - Не заводись ты снова, бога  ради,  -  сказал  ему  подполковник.  -
Радуйся, что девочки живы остались.
   - Так склад взрывчатки был в том сарайчике? - удивилась я. - А как же
взрыв в Токсове? Там ведь тоже была эта взрывчатка?
   - Там Ростислав хранил ту  небольшую  часть,  которую  ему  удавалось
утаивать от главаря, - сказал лейтенант.
   - Никогда бы не подумала, - поразилась я. - Жалкий сарайчик,  который
едва не светился от старости. Обычный сарайчик для циркового  реквизита.
Щель на щели.
   - Но в имущество директора никто нос  не  решался  совать,  -  сказал
лейтенант. - Вот ему и удавалось из года  в  год  провозить  взрывчатку,
которую забирал Ростислав и передавал через  Никаловского  Метле  и  его
подручным.
   Перед этим разрабатывался план преступления - совместно  Карабасом  и
Ростиславом. Остальные были просто исполнителями.
   - А как же Алина? Где ее место в этой цепочке?
   - Она иногда передавала указания от Ростислава.  Но  в  целом  в  ней
никто не был заинтересован, кроме  самого  Ростислава.  Он,  видите  ли,
любил эту девушку, поэтому  и  рассказал  ей  про  свое  занятие.  Очень
неосторожно с его стороны, но иначе как бы он нашел себе исполнителя,  а
у Алины было много знакомых в любом городе. Такая уж  у  нее  счастливая
натура - всем нравится, и все летят к ней, словно мухи на мед.
   - Мухи летят на другое, - прервал восторженные  дифирамбы  лейтенанта
его начальник. - Потом расскажешь про свою  Алину.  А  сейчас  давай  по
существу.
   - Конечно, мы опростоволосились, - послушно переменил тему лейтенант.
- Никак  не  ожидали,  что  Карабас  станет  взрывать  свою  собственную
ярмарку. Но, с другой стороны, он все правильно рассчитал. После  взрыва
неизбежно наступила бы паника, ведь он подсыпал снотворное  только  тем,
чьи фургончики стояли неподалеку от фургончика Ростислава. Остальные  бы
подняли тревогу, а в суматохе он мог  спокойно  улизнуть.  Должно  быть,
директор догадывался, что ярмарка  окружена,  и  решил  перехитрить  нас
таким способом.
   -  Мы  уже  несколько  часов  точно  знали,  кто  главарь,  -  сказал
подполковник.
   - Ростислав раскололся? - спросила я.
   - Раскололся, иначе откуда бы мы все знали. Но одного он  и  в  самом
деле не знал. Не знал, кто в действительности их  таинственный  главарь.
Карабас всегда встречался с ним без бороды.
   - Без бор