оды? - удивились мы.
   - Она у него фальшивая, как и многое тут - драгоценности на  цирковых
нарядах, золото на седлах коней. Карабас - плоть от плоти своей ярмарки.
Так вот, встречался он с Ростиславом где-нибудь в городе.  И  проследить
за ним после конца встречи парню не удавалось. Лишь однажды  он  увидел,
как его таинственный руководитель свернул на дорогу к ярмарке. Но парень
не придал этому особого значения..
   - Так как же вы  вышли  на  Карабаса,  если  Ростислав  не  помог?  -
спросила Мариша.
   - Вы не поверите,  но  с  помощью  Никаловского,  -  радостно  заявил
лейтенант. - Сам того не ведая, он нам помог.
   - Но каким образом? - удивились мы.
   - Ему нужно было как-то объяснить, откуда у  него  деньги  на  съемки
фильма и прочее. Вот он и не нашел ничего лучшего,  как  придумать  себе
мифического кинопродюсера. Сам того не подозревая, он дал своей  выдумке
настоящую  кличку  Карабаса  -  Моня.  Под  этой  кличкой  его  знали  в
преступном мире в Крыму. На его счету было несколько  ограблений,  после
которых ограбленные дома зверски поджигались или  взрывались  с  помощью
газовых  баллонов,  чтобы  не  оставалось  следов.  Но   он   оказывался
достаточно ловок, чтобы ни разу не попасться в  руки  правоохранительных
органов Имелись его отпечатки пальцев, даже его  словесный  портрет,  но
что толку? Он ловко менял имена и города,  ускользая  от  кары.  А  нам,
чтобы добраться до картотеки, в которой содержалась хотя бы эта  скудная
информация по Моне, пришлось изрядно попотеть. Все связи разорваны, Крым
теперь другая страна. Если бы не подполковник и его  старые  друзья,  мы
так бы и не узнали, что Моня существует на самом деле.
   - Должно быть, Карабас, то есть Моня, был в ярости, когда узнал,  что
режиссер случайно выдал его тайну?
   - Наверное, - согласился с Маришей лейтенант. - Хотя вряд ли он  убил
его именно из-за этого. Слишком мало существенного он знал про Моню.  Но
все-таки Никаловский помог, появились хоть какие-то зацепки. В частности
определилось несколько подельников Мони, кото рым  не  столь  везло,  их
арестовали и осудили на различные сроки. Один  из  них  сидел  у  нас  в
Крестах в ожидании суда по какому-то очередному своему  разбою.  Мы  его
навестили в тюрьме и порасспросили про Моню Он довольно охотно рассказал
все, что знал. Не  так  уж  много,  но  наш  список  примет  существенно
обогатился. Мы просеяли всех работников ярмарки, и  остался  всего  один
человек - Карабас.
   -  Мы  и  раньше  догадывались,  что   это   он.   Все   дело   решил
один-единственный факт. Именно директор ярмарки, а не кто-то другой  мог
решать, в какой следующий город едет ярмарка. Официально остальные  тоже
имели право высказаться, но редко когда циркачи  приходили  к  какому-то
одному решению. Каждый ратовал за свой город, поэтому в  конечном  итоге
слово оставалось  за  директором,  -  добавил  подполковник  -  А  когда
сравнили время прибытия ярмарки в наш  город  в  прошлом  году  и  время
первого взрыва, то нам окончательно стало ясно,  что  мы  на  правильном
пути. Навели справки.  И  в  других  городах,  куда  приезжала  ярмарка,
начиналась волна сходных преступлений, - с торжеством в голосе  закончил
лейтенант. - Теперь понимаете, как нам важно было  сохранить  Ростиславу
жизнь. Он выведет нас на шестерок, которые работали  на  него  в  других
городах - А Карабас расскажет вам про пути, по которым к нему  приходила
взрывчатка, - пробурчала я.
   - Но если вы давно знали, кто такой Карабас на самом деле, почему  не
пришли и не арестовали его сразу же? - спросила Мариша.
   - Нам нужно было захватить его с поличным, - объяснил лейтенант. -  Я
понимаю, что вы хотите сказать,  как  некрасиво  было  с  нашей  стороны
заставлять вас рисковать своей жизнью только для того,  чтобы  захватить
Карабаса с поличным. Но я вас убедительно просил покинуть ярмарку на эту
ночь. Ведь правда?
   Крыть нам было нечем. Нас и в самом деле предупреждали.  И  обижаться
нам не было резона, все закончилось хорошо.  Алину  выпустили  до  суда,
отдав бабушке на поруки.
   Когда Алина узнала про это, она сказала, что  предпочтет  остаться  в
тюрьме. Гривцов, который успел пасть жертвой ее чар,  сам  поручился  за
нее, и девушку отпустили. Зорина тоже  будут  судить,  но  вряд  ли  ему
грозит тюрьма, так как никаких претензий Алина к нему не предъявляет.
   Бывший фокусник Ростислав тоже, кажется, доволен судьбой.  Во  всяком
случае, учитывая его помощь следствию и то, что  он  при  этом  рисковал
своей жизнью, ему светит лет пять, половину из которых, он искренне  так
думает, ему скостят за хорошее поведение в тюрьме, да и  просто  потому,
что он такой обаятельный молодой человек.
   А вот Елена Николаевна, его  мама,  носить  часто  передачи  сыну  не
может.  Трое  других  ее  детей  пытались  угнать   колхозный   самолет,
использующийся для распыления удобрения, чтобы удрать  на  нем  в  Южную
Америку. Предприимчивые молодые  люди  были  схвачены  и  заключены  под
стражу. Так не разорваться же бедной женщине, таская передачи  в  четыре
разные тюрьмы.
   Но Ростислав не унывает, благодаря ловкости своих рук  он  обыграл  в
карты и другие азартные  игры  всю  свою  камеру,  и  теперь  друзья  по
несчастью должны ему  столько,  что  вовек  не  отдать.  К  тому  же  он
наверняка выдал не все свои тайники, так что после выхода из  тюрьмы  он
еще долго сможет жить и не тужить.
   Карабас под тяжестью улик сознался в двух убийствах и не скрывал, что
намеревался убить и Ростислава с Алиной, чтобы не болтали про него  кому
ни попадя. Только до первого было трудно  добраться,  а  вторая  вовремя
сбежала, инсценировав свою смерть. Так что режиссер, заказавший ее Кеше,
в общем-то подарил своей дочери вторую жизнь.
   А Коляна с Коротышкой Карабас и не думал убивать, он про них и  знать
не знал. Так что сдаваться в милицию  они  пришли  совершенно  напрасно.
Если бы не их явка с повинной, то никто не смог бы им ничего  вменить  в
вину.
   Ведь Метла был уже убит, а остальные про Коляна  с  Коротышкой  знали
всего ничего.  В  создании  банды  Карабас  тоже  признался,  но  выдать
дорожку, по которой он получал взрывчатку, решительно отказался, сказав,
что хоть в тюрьме, но жить он хочет.
   Лейтенант  с  подполковником  получили  свое  совершенно  заслуженное
повышение за поимку опасной банды. Но главное, что нас с Маришей  радует
больше всего, так это то,  что  теперь  на  ярмарке  после  перенесенных
волнений между  циркачами  наладились  дружеские,  можно  даже  сказать,
теплые отношения. Никто никому  больше  не  старается  сделать  гадость.
Зверей тут тоже никто не травит, если только сами не обожрутся, так  как
кусочки им суют со всех сторон.
   Может быть, тягостная атмосфера, которая была на ярмарке,  воцарилась
на ней из-за ее бывшего директора. Он своей черной  душой  отравлял  все
вокруг, и люди начинали завидовать, подсиживать и  делать  гадости  друг
другу, вместо того, чтобы радоваться жизни. Но теперь все плохое было  в
прошлом.
   Нас даже пригласили участвовать в шоу. Кеша, который  всерьез  решил,
что я в него влюбилась, обещал взять меня к себе в номер, но только если
я научусь ладить с его обезьяной,  а  Андрей  пригласил  Маришу  в  свою
труппу. Но Маришу не выдерживала ни одна лошадь. То есть стоять смирно с
Маришей на спине она еще могла, но вот скакать галопом  бедным  животным
было уже не под силу.
   Мариша очень расстроилась и заявила, что это не  лошади,  а  какие-то
клячи. На это Андрей посоветовал ей купить владимирского тяжеловоза.  Да
еще  черт  его  дернул  показать  ей  фотографию  одного   из   призовых
экземпляров этой породы. После этого у них с Маришей все было кончено.
   Я же честно пыталась  подружиться  с  Кики,  но  обезьяна  была  хуже
ревнивой любовницы. Дело кончилось тем, что  она  вырвала  у  меня  клок
волос из головы, а я прокусила ей лапу, чтобы спасти хотя бы  остальные.
Кеша встал на сторону своей ненаглядной Кики, я обиделась, и  наш  общий
номер тоже приказал долго жить.
   Так что мы с Маришей снова вольные птицы и скучаем в ожидании приезда
Маришиного немецкого мужа, который привезет  с  собой  какого-то  своего
друга, который мечтает найти себе в жены приличную русскую девушку. Если
немцы согласятся жить в России - отлично, а нет, так и в Германии  можно
неплохо провести  время.  Мы  с  Маришей  нигде  не  соскучимся,  каждый
прожитый день у нас - что-то вроде битвы.  Остался  в  живых  -  значит,
выиграл и можешь собой гордиться.



   Дарья КАЛИНИНА
   ДЕРЖИ ХВОСТ ПИСТОЛЕТОМ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Девушка с ростом, который больше бы  подошел  молотобойцу,  с  ненавистью
уставилась на невысокого по сравнению с ней парня.
   Верней, смотрела она не на него, а на его спину, которая стремительно  от
нее удалялась. Эту спину девушка сейчас тоже ненавидела, но все же терять ее
в данный момент в ее планы никак не входило. И все было бы  прекрасно,  если
бы зависело от нее  одной,  но,  увы,  милый  высказался  за  разрыв  весьма
решительно.
   На всякий случай она решила уточнить и спросила:
   - Ты что, и в самом деле уходишь?
   Он, не отвечая, прибавил шагу.
   Девушка пожала плечами и поспешила за ним следом.
   - Навсегда уходишь?
   - уточнила она еще раз.
   - Ты же говорил, что не можешь без меня жить, а теперь бежишь, словно  от
черта.
   Молодой человек тяжело вздохнул и, поняв,  что  объяснения  не  миновать,
повернулся к свой любимой.
   Даже сейчас, не в лучшем настроении, она была  на  диво  хороша  какой-то
демонической красотой.
   Длинные черные косы извивались у нее за спиной словно змеи.
   Смуглой коже очень шел легкий румянец, который окрасил ее щеки, а  темные
глаза напоминали два черных агата.
   Девушка  была  моложе  парня  и  выглядела  совсем  юной,  но  отнюдь  не
беззащитной. На мгновение он заколебался, но потом напомнил себе о том,  что
может потерять, и взял себя в руки.
   - Я же предупреждал тебя, что мы не сможем долго быть вместе,  -  сердито
произнес он. - Чего ты от меня теперь требуешь?
   - Ты меня предупреждал об этом до того, как мы стали  мужем  и  женой,  -
сердито ответила ему девушка. - Или для тебя наша клятва ничего не значит?
   - Какая клятва!
   - возмутился парень.
   - Ни ты, ни я не верим в бога.
   Это все предрассудки наших бабок.
   К тому же тот священник был явно не в себе.
   Ни одному нормальному человеку в голову не пришло бы соединить двух таких
разных людей, да еще принадлежащих к разным, верам.  Это  была  шутка,  ясно
тебе?
   - А ребенок тоже шутка?
   Такого поворота он явно не ожидал.
   Он открыл рот и долго молча смотрел на свою подругу. Мысль  о  ребенке  в
его голове просто не укладывалась. И он заявил:
   - Ты врешь.
   - А вот и нет!
   - завопила она.
   - Просто я хотела тебя обрадовать и ждала подходящего момента.
   Парень еще какое-то время осмысливал, услышанное, и с каждой минутой  оно
нравилось ему все меньше и меньше.
   Радости от участия в демографическом взрыве он почему-то не испытывал.
   Что и говорить, его подруга  выбрала  самый  "подходящий"  момент,  чтобы
сообщить свою новость. Сейчас больше всего на свете будущему  отцу  хотелось
удрать туда, где его ждала  столичная  жизнь,  академия,  а  также  грядущие
почести и лавры, которые, он не сомневался, смышленому  человеку  с  хорошей
протекцией ничего не стоит завоевать. Но совсем другое дело,  когда  на  шее
сидят жена и ребенок. Это решительно не укладывалось в планы его  дальнейшей
жизни.
   - Это потрясающе!
   - наконец произнес он, почти не покривив душой. - Ты должна воспитать его
настоящим мужчиной.
   - А если родится не мальчик?
   - А кто? - совершенно искренне удивился потенциальный папаша.
   Девушка удивилась ничуть не меньше, но ничего не сказала.
   Никакого ребенка она не  ждала,  поэтому  обсуждать  сейчас  его  пол  ей
казалось бессмысленным.
   Мысль о ребенке появилась у нее совершенно внезапно,  когда  она  поняла,
что теряет своего возлюбленного. Поэтому  она  равнодушно  слушала,  что  ее
любимый думает об их будущем ребенке,  и  прикидывала  про  себя,  насколько
убедительно сыграла свою роль.
   По всему выходило, что муж поверил. На землю ее вернули его слова:
   - Я буду вам писать.
   - Как писать?
   Зачем?
   Разве мы не вместе поедем? - поразилась мнимая мамаша.
   Ее муж почувствовал, что наступает самое страшное, он готовился к карьере
политика и терпеть не мог выяснять отношения, когда тебя припирают к  стене,
объясняя, кто ты есть на самом деле, и слова не дают вставить. А в этом  его
пассия была мастером, и сейчас она наступала.
   Брови у нее сошлись в  одну  угрожающую  линию,  а  сама  она  напоминала
ядовитую змею, на которую неосторожно наступили.
   Несчастный задрожал и понял, что пора ударяться  в  бегство,  не  забывая
маскировать его под тщательно продуманное отступление.
   С этой целью он скороговоркой забормотал:
   - Вы приедете ко мне поздней.
   Когда я устроюсь, то сразу напишу вам.
   Вот тогда и приедете.
   Ты ведь у меня умница и сама все понимаешь.
   Не могу я сейчас взять тебя с собой, это поставит крест на моей карьере.
   Поверь, я никогда не забуду тебя.
   Договаривая эти слова, он поднял голову и понял, что спасен.
   К ним приближался автобус, а его задняя дверь была открыта.
   Девушка слишком поздно поняла замысел своего возлюбленного, чтобы  успеть
ему помешать. С открытым ртом она смотрела, как  ее  милый  сделал  огромный
скачок и оказался внутри автобуса.
   - Я никогда тебя не забуду, - донеслись до нее его последние слова.
   - Я тебя тоже, - мрачно прошептала она.
   - Только не надейся, что тебе, мерзавец, это сойдет с рук.
   Бросить на произвол судьбы беременную женщину, мать своего ребенка!
   Да такое я бы не простила никому, а уж собственному мужу и подавно.
   Ты у меня еще попляшешь, только дай срок.
   Я уж придумаю тебе наказание пострашней.
   Тот факт, что ребенок является лишь плодом  ее  воображения,  она  как-то
оставила без внимания. Бредя по ночному городу, она бормотала себе под нос:
   - Я не тороплюсь, к тому же уверена, что времени у меня будет много, вряд
ли ты явишься обратно в ближайшие годы.
   Но это и не важно, в моем роду с детства учатся выдержке,  охотникам  без
этого нельзя.
   Я тоже умею ждать, а главное, умею помнить.
   Даже к лучшему, что у меня будет много времени, тем слаще  покажется  мне
моя месть.
   Вид из окна автобуса уже давно меня не радовал.
   Однако до сего  момента  мне  еще  как-то  удавалось  с  ним  мириться  в
предвкушении того, что  окружающая  природа  сжалится  над  нами  и  покажет
что-нибудь, кроме выжженной на злом  южном  солнце  степи,  чахлых  кустиков
серой растительности и извивающейся среди  этого  "великолепия"  асфальтовой
дороги.
   - Ничего, - утешала я себя, не особенно-то веря своим словам.
   Дальше будет интересней.
   Увы, дальше стало только хуже.
   Автобус  въехал  в  городскую  черту  и  остановился  на   узкой   и   до
невозможности  пыльной  улочке,  где  в  этой  самой  пыли  обильно  ею   же
припорошенные играли чумазые детишки.
   Излишне говорить, что играли они той же пылью.
   Игра заключалась в  том,  что  они  просеивали  ее  сквозь  растопыренные
пальцы, поднимая миниатюрные бури, и засыпали ею  камешки  разной  величины,
которые изображали из себя дома, людей и танки.
   Мы с Маришей тупо уставились на это зрелище, а  остальные  пассажиры  тем
временем начали бодро покидать автобус.
   Нам же потребовались окрик шофера и значительное умственное усилие, чтобы
до нас дошло, что мы прибыли на место предполагаемого отдыха.
   - Ты куда меня завезла?
   - злобно прошипела я, выпрыгивая из автобуса прямо на  какого-то  бритого
чертенка, то есть специально я на него не прыгала, но он, оказывается, лежал
на дороге, что-то изучая под днищем автобуса. Я его не заметила, так как  он
уже давно стал одного цвета с дорогой.
   Он выскочил у меня из-под ног словно  баллистическая  ракета,  до  смерти
меня перепугал и еще заверещал  что-то  на  своем  языке,  явно  не  одобряя
подобные выходки приезжих.
   - А что тебе не нравится?
   - удивилась Мариша.
   - Смотри, какой колорит!
   - В последний раз тебе доверилась, - простонала я, принимая  у  нее  свой
чемодан.
   Вообще-то я всегда так говорю, и каждый раз Марише удается  обвести  меня
вокруг пальца и втравить в свою очередную авантюру.
   По непонятной мне самой причине я охотно в нее втягиваюсь,  уверяя  себя,
что в этот раз все будет иначе и ничего опасного нас не ждет.
   И каждый раз с горечью убеждаюсь,  что  жестоко  ошиблась  и  теперь  мне
предстоит расхлебывать Маришину дурость, которой конца края не видно.
   А после того, как Мариша помирилась  со  своим  женихом,  стало  и  вовсе
плохо, так как он по каверзности в  отношении  своих  друзей  ни  в  чем  не
уступал моей подруге.
   - И зачем я тебя послушалась, - тоскливо продолжала гудеть я.
   Сидела бы себе сейчас на даче в Синявине. Болото,  комары,  сыро,  мокро.
Красота, одним словом!
   С четырех сторон соседи,  на  огороде  сорняки  вперемешку  с  камнями  и
никакого тебе моря. Кстати говоря, где море?
   - Там, - весьма неопределенно махнула рукой Мариша.
   Я послушно  посмотрела  в  ту  сторону,  но  ничего,  кроме  голой  стены
какого-то каменного здания, не увидела.
   А тем не менее море  должно  было  быть,  иначе  чего  ради  я  позволила
притащить себя в такую даль? Еще дома, когда Мариша помахала  у  меня  перед
носом двумя яркими бумажками, сказав, что это наш  пропуск  в  рай,  у  меня
сразу же возник закономерный вопрос о местонахождении этого земного рая.
   К сожалению, мы с Маришей одинаково затруднялись ответить на этот вопрос,
так как в школе на уроках географии играли в крестики-нолики, и теперь наших
совместных  знаний  по  вопросу  о  том,  где  находится  бывшая  автономная
республика  Д.,  а  ныне  субъект  федерации,  хватило  лишь  на  то,  чтобы
сообразить, что без карты нам не обойтись.
   Обыскав всю мою квартиру, мы нашли мировой атлас, решив  довольствоваться
им.
   - Это здесь!
   -  уверенно  ткнула  пальцем  Мариша  куда-то  в  район  нефтяных  вышек,
располагавшихся возле города Баку.
   Я пристально осмотрела кусочек карты вокруг  ее  указательного  пальца  и
должна была признать, что море там и в самом деле наличествует.
   - Представляешь, как мы с тобой здорово отдохнем!
   - распиналась передо мной Мариша. - Август, сплошные персики и  виноград.
Теплая морская вода, свежий горный воздух, нас провезут  по  самым  красивым
местам.
   И самое главное, что путевка нам досталась почти даром.
   Странные люди у меня на работе, не захотели поехать в такое замечательное
место за какие-то жалкие триста рублей вместе с дорогой.
   Они же, сидя на месте, потратят в десять раз больше. А мы с тобой полетим
на самолете, а в аэропорту нас встретит автобус, который доставит нас  прямо
в лучшую гостиницу города М., которая стоит возле самого синего моря, где мы
проведем первые пять дней.
   Затем нас снова посадят на автобус и отвезут в горы, еще на пять дней,  и
наконец последнюю пятидневку мы проведем  в  городе  Д.  Ты  вслушайся,  как
звучит!
   Звучало и в самом  деле  потрясающе,  настолько,  что  я  позволила  себе
расслабиться и согласилась.
   А ведь знала, чем обычно кончаются поездки куда-либо в обществе Мариши.
   И зачем мне потребовалось проверять это еще раз?
   Первое нехорошее  чувство  шевельнулось  во  мне,  когда  в  аэропорту  я
услышала разговор наших попутчиков.
   Они жаловались, что раньше летали до Грозного, а оттуда уж добирались  на
маленьком самолетике до города  М.,  и  это  было  очень  удобно,  а  теперь
приходится лететь до Минеральных Вод и ехать через горы.
   Что-то такое нехорошее было связано у меня в памяти с Грозным, то  ли  по
телев