нец пришла в себя Мариша.
   - Мы же не говорим, что видели, как ты занималась сексом со всеми  тремя,
мы просто говорим, что убитый похож на  того  человека,  который  заходил  к
тебе.
   А чем вы там занимались, этого мы не знаем, но точно  не  сексом,  мы  бы
слышали.
   - И на том спасибо, - холодно бросила нам Оксана, поджала губы  и  больше
на наши вопросы не отвечала.
   - Нет, ты это видела?
   - оскорбленно обратилась ко  мне  Мариша,  убедившись,  что  все  попытки
разговорить Океану натыкаются на стену ледяного равнодушия.
   - Ну ничего, милиция с ней живо разберется.
   Пусть она на них попробует свое недовольство сорвать,  посмотрим,  что  у
нее получится.
   Убитый парень точно  был  у  нее  в  номере,  а  значит,  можно  провести
какую-никакую связь между ним и Оксаной.
   И потом, у этой негодяйки, за  которой  ты  меня  потащила  в  горы,  нет
никакого алиби на время убийства.
   И пистолет у нее имеется, что скажешь?
   Стоило беспокоиться за такую особу?
   И вечно ты меня впутываешь в разные истории с сомнительными участниками.
   Я метнула на Маришу ненавидящий  взгляд  и  посоветовала  ей  заткнуться,
потому что до турбазы мы еще не дошли, а  по  пути  можно  встретить  немало
опасных крутых спусков и горных ущелий.
   И не надо меня доводить до того, чтобы я спихнула  ее  в  одно  из  таких
местечек, - Ладно, ладно, - примирительно забормотала Мариша.
   - Но ты уж подтверди, что тоже видела убитого в номере у Оксаны.
   И про пистолет тоже скажи, а то если я одна буду  это  утверждать,  а  ты
сделаешь вид, что ни о чем таком не знаешь, то поверят не мне, а убийце.
   - А убийца, конечно, Оксана? - поинтересовалась я на  всякий  случай,  на
самом деле в ее ответе я не сомневалась.
   - Ну да, - не разочаровала меня Мариша. - Больше некому.
   Я хотела ей намекнуть, что в окрестностях нашего места  отдыха  живет  не
так уж мало людей, которые вполне могли иметь  зуб  на  убитого  в  связи  с
какими-то своими разборками.
   И разборки эти могли начаться задолго до приезда нашей группы и только по
воле случая закончились именно прошлой, а не какой-нибудь еще ночью.
   Да и на самой турбазе жило,  помимо  Оксаны,  без  малого  сотни  полторы
отдыхающих, и я могла быть твердо уверена только в самой себе  и  в  Марише,
потому что всю прошлую ночь мы провели с ней без  сна,  мучаясь  от  боли  в
натертых ногах и поеживаясь от неприятных ощущений, когда простыня  касалась
нашей обгоревшей кожи.
   Но Мариша полностью углубилась в мысли о  том,  что  она  будет  говорить
сотрудникам местной милиции, и потому все мои слова просто пролетали мимо ее
ушей.
   К моменту нашего возращения на турбазе значительно прибавилось народу.
   Прибыл не только представитель местной милиции, но  каким-то  образом  об
убийстве пронюхали и в городе М., и оттуда тоже прибыла группа специалистов.
   Они принялись энергично осматривать место  преступления  и  очень  быстро
наткнулись на развороченный люк, из которого  до  сих  пор  торчали  наши  с
Маришей два железных прута.
   Эксперты как раз обсуждали, стоит ли снимать с них отпечатки  пальцев,  и
если да, то как потом эти отпечатки использовать в деле.
   - Какие дотошные, - неодобрительно заметила Мариша, увидев,  что  группа,
выступающая за самую тщательную проработку места  преступления,  победила  и
эксперты занялись нашими прутьями.
   - Вряд ли они будут снимать отпечатки со всех отдыхающих, -  успокоила  я
ее.
   - И даже если они чудом обнаружат, что это  мы  спустили  воду,  что  они
могут с нами поделать?
   - Например, заставить нас возместить ущерб, - мрачно заявила Мариша.
   - То есть?
   - Дадут пару ведер и не отпустят с турбазы до тех пор, пока мы по  частям
не перетащим горный ручей прямо в бассейн. Воду-то до сих пор не дали.
   Одна эта перспектива повергла меня в жуткую депрессию, из которого отнюдь
не  вывело  появление  следователя  районной  прокуратуры,  который   жаждал
пообщаться с нами и Оксаной.
   Ростом он едва доставал Марише до пояса, а мне до плеча, но при этом  был
очень уверен в своей мужской неотразимости.
   К нашему с Маришей негодованию, он немедленно попал под власть чар пышных
форм Оксаны и до конца допроса глаз с них не сводил.
   Для этого ему приходилось все время  задирать  голову,  и  кровь,  должно
быть, от нее отливала. По этой причине он не много извлек из допроса, вполне
удовлетворившись Оксаниными пояснениями, что она с мертвецом при  его  жизни
знакома не была, убивать его не убивала, а в лес  пошла  исключительно  ради
острых ощущений.
   - Ночью у меня все чувства обостряются до такой степени, что я  прямо  не
могу сдержать их, - сказала она, кинув на беднягу выразительный  взгляд,  от
которого тот весь запылал, как помидор.
   - А мне вот тут доложили, что его видели прямо у вас в  номере  гостиницы
"Приморская", - сказал следователь после того, как ему на ногу наступило еще
одно официальное лицо, чем несколько привело его в себя.
   - Врут, - хладнокровно заявила Оксана. - Никаких причин убивать  парня  у
меня не было.
   Я с ним знакома не была, зачем же мне его  убивать?  Скажите,  -  душевно
прибавила она, - разве я похожа на женщину, которая способна причинить  хоть
какой-то вред мужчине?
   Следователь ошеломленно мычал, не зная, что сказать в ответ.
   К счастью, ему на выручку пришел его  коллега,  который  был  значительно
выше ростом, и если на него Оксанины прелести и произвели впечатление, то он
смог это скрыть.
   - И все же мы обязаны выяснить у вас, как  вы  провели  прошлую  ночь,  -
сказал он.
   - Не подумайте, что мы хамы и из пустого любопытства лезем в вашу  личную
жизнь, но пока других подозреваемых у нас нет.
   Поэтому мы хотим знать, что вы делали, когда вышли из своего номера, и не
слышали ли каких-либо подозрительных звуков.
   - Я была не одна, - с достоинством произнесла Оксана. - И мне было не  до
того, чтобы прислушиваться к посторонним звукам.
   Я нашла себе занятие поинтересней, если вы понимаете, о чем я.
   Коротышка, услышав ее слова, поперхнулся и покрылся  обильной  испариной,
видимо, предположив, чем могла заниматься такая женщина в своем номере, если
она была там не одна. Такие мысли еще  никого  до  добра  не  доводили,  наш
следователь не был исключением, он схватился за голову и сдавленным  голосом
произнес:
   - Жуткая жара сегодня. Просто дышать нечем.
   После этого он медленно побрел на подгибающихся ногах в сторону кухни,  в
надежде что там ему дадут какой-нибудь прохладительный напиток.
   Напрасные надежды, на турбазе даже кефира не осталось.
   Вместе  с  водопроводом  отключили  электричество,  холодильники   быстро
нагрелись до температуры окружающей среды, и кефир превратился в творожистую
массу.
   Зато  измученного  следователя  подловила  Мариша  и  стала   возбужденно
рассказывать ему о том, какого страху мы натерпелись сегодня в горах,  когда
за  нами  гнались  подозрительные  личности,  вооруженные   автоматами.   Но
заморенный следователь лишь рукой махнул, пообещав разобраться, кто это  мог
быть, и продолжил свой путь в напрасной надеж-де  наткнуться  на  что-нибудь
освежающее.
   Его товарищ кинул ему вслед затравленный взгляд, явно  подумывая  о  том,
чтобы последовать его примеру, но  все-таки  взял  себя  в  руки  и  жалобно
спросил:
   - Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
   - Разумеется, - с достоинством кивнула Оксана.
   - Тот человек, с которым я была все это время.
   При этом она посмотрела на Махмеда.
   Все  присутствовавшие,  от  которых  следователям  так   и   не   удалось
отделаться, тоже посмотрели на него, и нельзя сказать,  что  такое  внимание
пришлось Махмеду сильно по душе.
   Он покраснел не хуже сбежавшего следователя и начал усиленно чесать  свой
нос.
   - Я мужчина, - собравшись  с  духом,  сделал  он  заявление,  воспринятое
присутствовавшими женщинами с большим воодушевлением.
   - Но я женат, - добавил он, и все загрустили.
   Махмед отвел следователя в сторонку и внушительно произнес:
   - Поэтому я прошу не сообщать моей жене о том, что я сейчас расскажу.
   Следователь охотно покивал головой Он был не местный и  с  женой  Махмеда
знаком не был, поэтому счел разумным не ходить  самому  к  этой  женщине,  а
послать к ней за сведениями какого-нибудь местного сотрудника. "И не  забыть
сказать ему, чтобы и у соседей поспрашивал, не появлялся ли  Махмед  у  себя
дома прошлой ночью, - мысленно отметил себе следователь.
   - А то ведь хорошая жена может и соврать, лишь бы выгородить мужа".
   - Значит, всю ночь вы провели с подозреваемой?
   - закончил он допрос Махмеда.
   - Совершенно верно, - подтвердил тот.
   После этого заявления следователь уже не  слишком  одобрительно  выслушал
повторный Маришин рассказ о том, как мы видели убитого в номере Оксаны и как
впоследствии опознали в нем одного из телохранителей некоего Аслана.
   - А зачем вам потребовалось идти в милицию и терять там столько времени?
   -  удивился   следователь,   машинально   начиная   подозревать   нас   в
сопричастности. - Вам эти люди показались чем-то подозрительными?
   В ответ мы не нашлись что сказать.
   Сейчас почему-то Маришино утверждение о том, что нас собирались  похитить
и с этой целью было устроено совещание в  соседнем  номере,  уже  как-то  не
звучало.
   - Обычно люди так себя не ведут, - наставительно заявил нам  следователь,
и я с щемящей тоской поняла, что из-за нестандартного мышления моей  подруги
нас с  ней  снова  подозревают  в  том,  что  мы  утаиваем  какую-то  важную
информацию.
   Пока не слишком страшно, но  в  случае  чего  и  этого  подозрения  будет
достаточно.
   Еще один труп - и нам несдобровать.
   Надо было как-то  срочно  себя  реабилитировать,  правда,  оставалось  не
совсем понятно как. Только услышав про пистолет, который мы видели в  номере
Оксаны, следователь снова заинтересовался, но тут же все испортил,  попросив
уточнить, при каких обстоятельствах мы видели этот пистолет и какой марки он
был.
   Ни первого, ни второго мы ему сказать не могли.
   Его смутные подозрения на наш счет снова сгустились, и попрощались  мы  с
ним весьма прохладно.
   Сразу после разговора со следователем Мариша кинулась к нам в номер, таща
меня за собой.
   При этом она так торопилась, что прыгала через несколько  ступенек  -  по
такой жаре это было сродни самоубийству.
   - Что с тобой? - допытывалась я. - Что стряслось?
   - Не стряслось, так стрясется, - пробурчала она в  ответ,  влетая  в  наш
домик, захлопывая дверь и кидаясь к кровати,  под  которой  у  нее  хранился
автомат.
   За прошедшие несколько дней я  уже  как-то  попривыкла  к  тому,  что  он
постоянно с нами, и перестала задумываться о последствиях, если  его  у  нас
вдруг обнаружат.
   Теперь я с ужасом следила за  тем,  как  Мариша  мечется  по  комнатке  в
поисках надежного места для укрытия своего сокровища.
   К сожалению, комнатки здесь наличием потайных мест не отличалась, поэтому
прятать оружие пришлось на улице в крапиве,  обыскивать  которую,  по  мысли
Мариши, не стали бы ни при каких обстоятельствах.
   Остаток жаркого времени мы провели у себя в номере, методично  сковыривая
с себя корку засохшей грязи, которая покрывала нас полностью.
   Как раз к тому времени, как мы  почти  очистили  себя  от  глины,  зубной
пасты, гуаши и лесного мусора, по турбазе прокатился ликующий вопль:
   - Воду привезли!
   Мы с Маришей выскочили из домика и вместе со всеми остальными помчались к
бочке с питьевой водой, Оксана была тут же.
   Мариша немедленно забыла про жажду и кинулась донимать ее  вопросами,  не
дав даже донести до рта стакан с водой.
   - И как тебе удалось оправдаться перед следователем?
   - набросилась она на нее с яростью тигрицы.
   - Ведь что бы ты ни говорила, но я-то знаю, что убитый - это  именно  тот
парень, что выходил из твоего номера.
   Оксана, поняв, что спокойно попить до тех пор, пока  Мариша  изнывает  от
любопытства, ей не удастся, смирилась с неизбежным и ответила:
   - У меня есть алиби на время его убийства.
   Ясно тебе?
   Махмед был вместе со мной, он это  подтвердил.  Теперь  я  могу  спокойно
напиться?
   Мариша отпустила ее руку и отступила. Такого поворота она не ожидала.
   И еще кое-кто тоже явно не ожидал.
   Рядом с нами раздался приглушенный вскрик.
   Мы обернулись и увидели, что аппетитная  дамочка  выронила  из  рук  свою
хорошенькую чашечку с розочками, но вместо того, чтобы поднять ее, смотрит с
нескрываемым изумлением и негодованием на Оксану. Та не осталась в  долгу  и
тоже смерила ее с ног до головы высокомерным взглядом, на что много  времени
не потребовалось.
   - В чем дело?
   - поинтересовалась Оксана после того, как решила, что увидела достаточно.
- Вы во мне дырку хотите просверлить?
   Дамочка фыркнула и сердито отвернулась в сторону,  пробормотав  себе  под
нос, что некоторые  стали  слишком  много  о  себе  воображать  и  при  этом
претендовать, на, чужих мужчин.
   - Что это с ней?
   - удивилась Мариша.
   - Кажется, ее возмущает, что Махмед изменяет своей жене? Но  ей-то  какое
дело до этого?
   - Не знаю, - пожала плечами Оксана, метнув на дамочку нехороший взгляд.
   После прибытия цистерны с водой ужин не заставил  себя  долго  ждать.  На
этот раз он вместил в себя все три сегодняшние несостоявшиеся трапезы.
   Подозреваю, что им просто надо было избавиться  от  всех  скоропортящихся
продуктов, - сунув нос в свою тарелку, заключила Мариша.
   - А может быть, они просто решили избавиться от проблем, перетравив  всех
нас.
   Во всяком случае, я этот творог есть не буду и тебе не советую. И котлеты
не ешь, они выглядят до боли знакомыми.
   - А смотрятся они вполне прилично, - с сожалением заметила я.
   - Но если ты не советуешь, то не буду. Тут  вполне  достаточно  и  другой
еды.
   Мы с Маришей остановились на сосисках со свежими  овощами,  а  на  десерт
выпили йогурт из пластиковых баночек, на которых было указано,  что  данному
продукту ничего не сделается до июня следующего года, при какой  температуре
его ни храни.
   Бутерброды с сыром и булочки  мы  прихватили  с  собой,  чтобы  было  чем
перекусить утром, если за ночь что-нибудь случится с кухней или ее поварами.
   - Масло тоже не ешь, - распорядилась Мариша, когда под  вечер  мы  решили
перекусить парочкой бутербродов. - Лучше намажь его себе  на  плечи,  они  у
тебя все потрескались.
   Я с негодованием посмотрела сначала на нее, а потом на пострадавшую часть
своего тела и поняла, что Мариша права.
   Сыр с сухой булкой не самая моя любимая  еда,  но  зато  когда  раздались
первые стоны, я целиком оценила  предусмотрительность  Мариши,  проявившуюся
так неожиданно кстати.
   - Что это? - вскочила я среди ночи.
   Мне снился сон, в котором я карабкалась на немыслимо крутую гору,  рискуя
каждую минуту сорваться вниз.
   Мариша лезла следом и не давала мне сделать  ни  одного  шажка  вниз  или
просто передохнуть.
   Внезапно из-за туч, скрывавших  вершину,  грянул  гром,  а  потом  Мариша
полетела вниз, пронзительно вопя что-то неразборчивое.
   Я громко вскрикнула и проснулась.
   Под нашим окном кто-то громко стонал, и если бы он  один.  Нет,  явно  на
турбазе творилось что-то неладное, стоны звучали со всех сторон и к тому же,
несмотря на позднее время, на  улице  раздавались  торопливые  шаги,  чьи-то
голоса и вообще царило всеобщее оживление.
   Мариша тоже открыла глаза и торжественно сказала:
   - Началось!
   - Что началось?
   - Сейчас увидишь, - пообещала мне подруга.
   Мы наспех накинули на себя кое-какую одежду и выглянули на улицу.
   Возле двух имеющихся на турбазе туалетов  скопились  большие  беспокойные
толпы, отдельные члены которых взволнованно перебегали от одного  туалета  к
другому с целью выяснить, как там двигается очередь.
   Кроме того, самые отчаянные или самые нетерпеливые скрывались где-то  под
покровом ночи и возвращались оттуда с довольными  лицами,  что  продолжалось
недолго. Создавалось такое впечатление, что суетились абсолютно все.
   В толпе я заметила работников турбазы, которые  по  какой-то  причине  не
отправились ночевать по домам.
   Махмед тоже был здесь, но в отличие от многих он был бодр  и  полон  сил,
оказывая помощь тем, кто в ней особенно нуждался.
   - Массовое отравление!
   - с торжеством в голосе бросил он нам, пробегая мимо.
   - А вы как себя чувствуете?
   Если вам очень плохо,  то  отправляйтесь  к  спортивному  комплексу,  там
собираются те, кому необходима госпитализация.
   Мы поспешили его разочаровать, сказав, что с  нами  все  в  порядке.  Мне
показалось, что он расстроился.
   Но долго с  нами  разговаривать  он  не  стал  и  побежал  дальше,  а  мы
отправились досматривать свои сны.
   Утром выяснилось, что больше половины турбазы отправлено  в  больницу,  а
тех, кого она не вместила или кто не  пожелал  туда  ехать,  оставили  в  их
домиках, снабдив лошадиной дозой антибиотиков.
   Для неотравленных был  сервирован  скромный  завтрак,  из  которого  были
исключены все молочные и мясные блюда.
   В итоге нам всем пришлось довольствоваться чаем с черствой булочкой.
   На обед подали отварную вермишель с кетчупом и консервированный компот.
   Поэтому я не удивилась, когда Мариша заговорила о том,  чтобы  сходить  в
ближайший  населенный  пункт,  в  котором  наверняка  имеется   какой-нибудь
магазинчик, и купить там что-нибудь более существенное.
   Из ее сбивчивых  пояснений  я  поняла,  что  это  "существенное"  здорово
смахивает на несколько банок тушенки.
   - Думаешь, они там будут? - с сомнением спросила я.
   Мариша в это время о чем-то сосредоточенно думала и  потому  не  обратила
внимания на мои сомнения.
   - Та дамочка, которая вчера уронила чашку и метала на Оксану испепеляющие
взгляды, ела за ужином свиную тушенку, - задумчиво сказала Мариша.
   - Я еще обратила внимание на то, что она пришла в  столовую,  посмотрела,
что там дают, ушла и через некоторое время вернулась с двумя банками.
   Она угостила своих соседей, и они все ели  только  свежие  овощи  с  этой
тушенкой.
   Надо найти даму и спросить, откуда у нее взялась тушенка и не продаст  ли
она нам излишек, если он у нее имеется.
   Домик дамочки мы нашли довольно скоро.
   Но ее самой в нем не было, точно так же, как и ее вещей.
   - Куда же она делась?
   - растерянно спросила я, осматриваясь по сторонам. - И где ее вещи?
   - Могла бы хоть продукты оставить, - поддержала меня Мариша. - Зачем  они
ей в больнице?
   - Может, навестить ее?
   - предложила я.
   - Заодно и насчет тушенки узнаем.
   - Точно, - воодушевилась Мариша.
   - А если у нее с  собой  тушенки  не  окажется,  купим  хоть  чего-нибудь
другого.
   Мы отправились собираться, но по пути  наткнулись  на  трех  полных  дам,
которые неторопливо шествовали загорать.
   По  ним  нельзя  было  сказать,  что  вчерашний  ужин   оказал   на   них
сколько-нибудь заметное действие.
   - Это они!
   - прошипела мне в ухо Мариша.
   - Те соседки, с которыми наша дамочка делилась своей тушенкой. Но смотри,
они отлично выглядят. Где же в таком случае сама дама?
   - Здравствуйте, - вежливо поздоровалась я с женщинами.
   - Загорать идете? А где же ваша соседка по столовой? Я ее что-то  сегодня
не видела.
   - Ах, вы говорите про Ларисочку?
   - воскликнула одна из них.
   - Она, бедняжка, угодила в больницу.
   Я ночью слышала стоны из ее комнаты, хотела  зайти,  но  дверь  оказалась
закрыта.
   Я  стучала,  стучала,  но  никто  не  открывал,  тогда   я   перепугалась
по-настоящему и побежала за помощью, а  когда  пришла,  то  дверь  уже  была
открыта, а Ларисочка исчезла.
   - А вещи были на месте? - поинтересовалась я.
   - Мне показалось, что кое-что она взяла с собой, -  задумчиво  произнесла
дама.
   - Кое-что?! - воскликнула Мариша. - Но сейчас у нее в комнате пусто.
   - Вы что, девушка, подозреваете,  что