о  какую-нибудь  часть,  произнесла
Мариша, на которую высокая температура всегда действовала плохо.
   Остальные в ужасе уставились на нее, и Махмед дрожащим  голосом  попросил
ее пояснить свои слова.
   - Ну очень просто, надо передать не всего Гасана,  а  только  что-нибудь,
что убедило бы его дядю, что племянник и в самом деле у нас.
   Хорошо, если бы это была записка. Он писать умеет?
   - Исключено, - решительно возразила Оксана.
   - А в чем дело? Он не умеет писать?
   - Во-первых, его дядя не умеет читать, во всяком случае, делает вид,  что
не умеет, а во-вторых, даже если бы дядя и перестал ломать комедию,  то  все
равно Гасан не в  том  состоянии,  чтобы  писать  прочувственные  письма,  -
заметила  Оксана,   выразительно   кивая   головой   в   сторону   все   еще
бесчувственного боевика.
   - А кто его в такое состояние привел? - сварливо осведомилась Мариша.
   - Тогда можно послать что-нибудь из его одежды.
   - Вряд ли это их удовлетворит.
   - засомневался полковник.
   Представьте, что какие-то люди приносят мне рукав от рубашки, уверяя, что
он принадлежал моему сыну, и требуют от меня выкуп.
   Что я им должен на это ответить? Разумеется, я пошлю  их  куда  подальше,
особенно если видел своего сына всего час назад.
   - А что же такое передать, чтобы его проняло?
   - растерянно спросила Оксана.
   - Можно передать такую вещь, с которой он никогда не расстается и которая
имеется только у него и в единственном экземпляре, - предложил полковник.
   Мы придирчиво осмотрели Гасана, но ничего примечательного, кроме  тонкого
серебряного полумесяца на цепочке, на нем не обнаружили.
   По обратной стороне полумесяца шла затейливая арабская вязь.
   - Думаю, он подойдет, - заметил полковник.
   - И, получив эту железку, командир заберет своих людей и уберется обратно
в Чечню?
   - с большим сомнением глядя на кусочек металла, спросила я. - И будет там
дожидаться возвращения любимого племянника?
   - Ну, конечно, - бодро заверил меня полковник.
   - И оставит здесь военнопленных?
   - Да, - подтвердил полковник.
   - И все награбленное тоже оставит? - продолжала допытываться я.
   - Да, - рявкнул полковник,  но  в  его  голосе  уже  не  слышалось  такой
убежденности, как в начале. - Займитесь лучше Гасаном.
   - А чего?.. А! - догадалась Мариша. - Надо его спрятать?
   - Точно!
   И спрятать таким образом, чтобы его не нашли.
   И премьера тоже.
   И, понизив голос, прошептал нам с Маришей:
   - И следите за Оксаной, как бы у нее жажда прикончить своего благоверного
не перевесила стремление получить за него выкуп.
   Сами понимаете, за мертвого нам никто денег не заплатит.
   Командира боевиков сложившаяся ситуация уже давно перестала радовать.
   Случилось это примерно в тот момент, когда он обнаружил, что его  атакуют
русские войска, свалившиеся ему на голову неизвестно откуда.
   И с тех пор ситуация вместо того, чтобы улучшиться, становилась все  хуже
и хуже, и вдобавок исчез его обожаемый племянник.
   Если бы это случилось при других обстоятельствах, то командир ни о чем бы
другом и не мечтал, но тут его за сердце схватила тревога.
   То есть сам племянник его не  особенно  волновал,  а  волновало,  что  он
скажет своей сестре, если потеряет ее единственное чадо.
   - И куда задевался этот обормот?
   - бормотал командир,  оглядывая  пронзительным  взором  горные  кручи,  в
которых скрылся его племянник. - Ему давно пора быть здесь. Что  у  них  там
случилось?
   Если бы не племянник,  командир  уже  давно  бы  собрал  своих  людей  и,
прихватив добычу, отбыл бы в родные края.
   - Ничего ему нельзя поручить, - ругался командир.
   - Послал аллах наследничка.
   Но что бы  он  ни  говорил,  в  глубине  души  он  тревожился  за  своего
непутевого родственника.
   И было отчего.
   Племянник  обладал   удивительной   способностью   притягивать   к   себе
неприятности.
   Каких усилий стоило удержать его в институте, было известно одному дяде.
   А о том, сколько денег перешло из его кармана в карманы преподавательских
составов различных вузов, в которых довелось учиться Гасану, даже вспоминать
не хотелось.
   На эти деньги вполне можно было вооружить  небольшую  армию  наемников  и
отправить воевать их под знамена поборников аллаха.
   А вместо этой армии командир имел недоучившегося  племянника,  который  к
тому же не оставил дурной привычки влипать в неприятности.
   - Таким, как он, на войне не место.
   К такому выводу пришел дядя, когда его отвлек от размышлений на  редкость
знакомый голос, приглашающий его вылезти из своей норы.
   Бывают  знакомства,  которым  радуешься  и  через  много  лет,  а  бывает
наоборот. Командир, ни минуты не  сомневаясь,  отнес  данное  знакомство  ко
второй категории. Досадливо поморщившись, он все же вышел из укрытия.
   - Чего надо?!
   - махнув рукой  своим  людям,  чтобы  те  временно  прекратили  стрельбу,
спросил он у своего давнего врага, который к сегодняшнему дню все еще  ходил
в полковниках.
   Именно то, что в свои сорок лет, имея столько наград, полковник  все  еще
был полковником, заставляло командира со спокойной душой доверять ему.
   Он отлично знал, что воинская честь у русских в последнее время чинами  и
званиями не поощряется.
   Поэтому своему врагу он  доверял,  почти  как  любом  солдату  из  своего
отряда, то есть очень мало. Но если учесть, что остальному миру командир  не
доверял вовсе, то получалось не так уж и плохо.
   - Никого не потерял?
   - поинтересовался у него выступивший вперед полковник.
   Командир недоуменно  посмотрел  на  него  и  подумал,  что  ему  надо  бы
приналечь на повторение русской  грамматики.  А  то  он  что-то  плохо  стал
понимать, что от него хотят.
   Командир протер уши, на тот случай если дело в них, и спросил:
   - Тебя только это и интересует?
   - Племянник-то где, не знаешь?
   - жизнерадостно прокричал в ответ полковник.
   Командир тяжело вздохнул.
   Ситуация начала проясняться, но легче от этого не стало.
   - Почему я должен тебе верить?
   - осведомился он у врага, решив потянуть время.
   - А я и не ждал, что ты мне поверишь, люди всегда неохотно верят  правде,
она имеет обычно неприятный привкус, - доверительно сообщил ему полковник. -
Поэтому я прихватил одну забавную вещицу.
   С этими словами он кинул что-то блестящее. Командир поймал и вздохнул еще
тяжелее.
   Роскошная добыча, пленный и бог весть что еще накрывались медным тазом.
   На минуту командира посетила  мысль  отказаться  от  племянника  и  таким
образом навсегда решить большую часть своих  проблем,  но  затем  перед  его
взором промелькнул образ  сестры,  которой  он  объясняет,  что  оставил  ее
дорогого мальчика в русском плену.
   - Что ты за него хочешь?
   - решительно спросил он у полковника.
   Деньги?
   Тот снисходительно усмехнулся и сказал:
   - Ты уводишь своих людей, оставляешь все свое оружие и  все  награбленное
добро. Оставляешь тех русских парней, которых ты сцапал, а в обмен мы выдаем
тебе племянника.
   - Где и когда?
   - Где угодно, - любезно ответил полковник. -  А  насчет  того,  когда,  я
думаю, что лучше, если это случится уже  после  того,  как  премьер  отбудет
обратно.
   - Ты слишком много требуешь, - заметил командир.  -  Почему  бы  тебе  не
сократить свои требования?
   - Как хочешь, - пожал плечами полковник.
   - Но тогда не удивляйся,  если  и  племянника  тебе  возвратят  в  слегка
сокращенном виде.
   Командир принялся мрачно обдумывать угрозу, сам он не раз поступал именно
так, поэтому слова полковника показались ему похожими на правду.
   Снова перед глазами встал образ старшей сестрицы, вооруженной на этот раз
увесистой скалкой, и командир поспешно сказал:
   - Я согласен.
   Забираю своих людей и ухожу.
   А ты позаботься, чтобы Гасан вернулся домой в целости.
   - Я прослежу, - заверил его полковник.
   Этот разговор велся между ними двумя, мы же увидели только  конечный  его
продукт.
   Чеченцы, повинуясь гортанным  окрикам  своего  командира,  начали  крайне
неохотно разоружаться, скидывая свое оружие на землю в центре поляны.
   Последнему боевику потребовалось уже значительное усилие, чтобы забросить
свой автомат поверх остальных.
   После этого, злобно косясь на наших солдат,  выстроившихся  вокруг  груды
оружия, они побрели прочь.
   По их взглядам стало ясно, что престиж  командира  в  их  глазах  здорово
упал.
   - Неплохая добыча, - заметил полковник, когда последний боевик скрылся из
вида.
   - Вы не добьете их? - искренне удивилась Мариша. - Они же враги!
   Маришино предложение, казалось, повергло полковника в ступор.
   - Я дал слово чести, что им ничего не грозит, - твердо сказал он. - А это
значит, что им и в самом деле от моих людей ничего не грозит.
   А нам нужно не за безоружными бандитами гоняться,  а  продумать,  как  мы
присвоим себе деньги за премьера.
   - А чего думать-то, - небрежно отмахнулась Мариша.
   - Деньги вы возьмете себе, якобы для того,  чтобы  передать  чеченцам,  а
отъехав за ближайшую гору, мы разделим их поровну.
   - А потом? - настаивал полковник.
   - Потом мы разбредемся в разные стороны, предварительно вернув премьера и
распихав деньги по сумкам и карманам.
   - Все три грузовика? - ехидно спросил полковник.
   После его слов наступила удивительная тишина.
   У Мариши отвисла челюсть, да и остальные выглядели не лучше.
   Оксана пускала слюни, а Махмед уставился на свой  пупок  с  таким  видом,
словно ничего увлекательней в жизни не видел.
   - Сколько?
   - внезапно охрипшим голосом прошептала Мариша.
   - Сколько же там денег?
   - Много, - заверил ее полковник. - Настолько много, что нам их просто так
не унести. Нужен транспорт.
   - Вы, если не ошибаюсь, военный, - заметила Мариша. -  И  военный  не  из
мелких, вот вам и карты в руки.
   - Она имеет в виду, что из всех нас только вы один можете найти выход  из
положения, - поспешно  пояснила  я,  заметив,  что  полковник  подозрительно
быстро наливается краской.
   Полковник выдохнул пар и предложил нам заняться чем-нибудь  другим  и  не
лезть к нему с советами, например, покараулить Оксану,  чтобы  глупостей  не
наделала.
   После этого он широким шагом  отправился  с  ревизией  к  своему  изрядно
потрепанному отряду.
   - Смотри-ка, как заговорил, - шепнула мне Мариша.
   - А минуту назад казалось, что его кондрашка хватит.
   - Ты с ним поаккуратней, - предостерегла я. - Нам и в самом деле без него
от премьера будет трудненько избавиться.
   Вдруг он заупрямится, что нам тогда делать?
   Оксана мигом прикончит беднягу, она и сейчас с трудом удерживается.
   - Даже удивительно, как она  столько  времени  сдерживалась.  подтвердила
Мариша.
   - И не говори, ждать все эти годы.
   - Я не про годы говорю,  а  про  те  несколько  дней,  пока  она  держала
премьера у себя в гостях.
   Представляешь, какая выдержка. Она же сто раз имела возможность подсыпать
ему яда, а тело утопить в горной реке.
   - Может быть, она ждала приличного ливня, чтобы горная  река  вздулась  и
унесла тело подальше, - предположила я.
   - А то в обычное время в здешних реках можно утонуть, только если здорово
постараться.
   Мариша в это время пристально изучала Оксану,  которая  с  мрачным  видом
вышагивала вокруг бассейна, время от времени кидая кровожадные взгляды в  ту
сторону, где были укрыты наши важные пленники.
   - Надо ее как-то отвлечь, - задумчиво произнесла моя  подруга.  -  А  то,
чувствую, наломает она дров.
   - И как мы ее будет отвлекать? - поинтересовалась я.
   В качестве развлечения Мариша могла предложить только прогулку по  местам
нашего боевого отдыха или разговор.
   Сначала мы обошли Оксану с двух сторон и коварным  маневром  вынудили  ее
повернуться спиной к пленным, безмятежно валяющимся на земельке.
   - А что ты будешь делать со своей частью выкупа?
   - спросила у Оксаны Мариша.
   После этого Оксану ничего не стоило увести куда угодно.
   Она шла за нами, увлеченно перечисляя нужные  и  не  очень  нужные  вещи,
которые она намерена приобрести после получения денег.
   Возле развороченной взрывом столовой она сообщила нам, что всегда мечтала
отведать экзотических блюд восточной кухни, возле  сгоревшего  автобуса  она
припомнила, что кругосветное путешествие всегда было ее заветной мечтой.
   - А в Париже я бы пошла в "Максим", - увлеченно щебетала Оксана.
   Излишне говорить, что электричества и воды снова не было. Но к  этому  мы
уже начали привыкать.
   Единственным местом, где вода еще сохранилась, был бассейн,  но  пить  из
него я  бы  не  стала,  даже  умирая  от  жажды.  Кроме  отсутствия  воды  и
электричества, наблюдалось почти полное отсутствие  отдыхающих.  То  есть  я
хочу сказать, что если трупы и валялись, то это были солдаты с той и  другой
стороны, а вот наших милых тетенек не наблюдалось.
   А если учесть, что из домиков, в которых они могли  бы  сейчас  сидеть  и
трястись от пережитого страха, не уцелел ни один, то возникал вопрос: а  где
все?
   - Оксана, а ты давно знакома с полковником?
   - неожиданно услышала я голос своей подруги.
   Я изумленно вытаращилась на  нее,  но  Оксана,  увлеченная  перечислением
жизненных благ, только равнодушно кивнула головой и пробормотала что-то  про
десять лет.
   Но так как перед этим обсуждалась  возможность  арендовать  на  некоторый
срок небольшой, но цветущий атолл в южных морях, то осталось неясно, что она
имела в виду.
   - Столько же, сколько и с Гасаном? - не унималась Мариша.
   Оксана повторно кивнула и пробормотала:
   - Или чуть меньше.
   При этом она продолжала увлеченно обсуждать размеры своей будущей спальни
и в каких тонах будет отделана ее ванная комната, и  снова  было  непонятно,
что она имела в виду: размеры  будуара  или  длительность  ее  знакомства  с
Гасаном.
   - А с дядей Гасана? - не отставала Мариша.
   На этот раз Оксана проявила бдительность.
   Она отвлеклась от своих мечтаний и строго посмотрела на Маришу.
   - К чему это ты клонишь? - подозрительно спросила она.
   - Просто странно, как это ты всех знаешь,  тебя,  в  общем-то,  тоже  все
знают, но почему-то под разными именами.
   И еще очень странно, что ты отправилась отдыхать именно по этой путевке.
   - Что же в этом странного? - сердито спросила Оксана.
   Я ее не могла винить, любой на  ее  месте  разозлился  бы,  если  бы  его
отвлекли от построения воздушных замков и заставили давать нудные объяснения
по поводу не только своего поведения, но  и  поведения  своих  очень  давних
знакомых.
   - Вот если бы я захотела отдохнуть,  то  никогда  в  жизни  не  стала  бы
покупать путевку в то место, где работает мой братец, с которым я к тому  же
в хороших отношениях.
   И уж точно не стала бы выдавать себя за его любовницу.
   А если бы и стала, то не в том случае, когда совершено убийство, все  под
подозрением и милиция наверняка начнет копаться в личной жизни  и,  конечно,
без труда выяснит, что никакие вы не любовники, а родственники, - заявила я.
   - Умная ты, - то ли с уважением, то ли с недовольством произнесла Оксана.
   - А что было делать?
   Надо же было выручать Махмедика, я же не знала, что он ту ночь и в  самом
деле провел с любовницей.
   Ты пойми, я брата люблю, но и Гулю я тоже очень люблю, и мне в голову  не
приходила мысль, что у них с братом не все ладно.
   Вижусь я с ними редко, а издалека все представляется в розовых тонах.
   - Значит, ты о Махмеде беспокоилась?
   - уточнила Мариша. - А с какой стати?
   - То есть как? - растерялась Оксана.
   - Почему ты сразу подумала, что Махмеду нужно особое алиби?
   Десятки людей не имели алиби на то время,  когда  случилось  убийство,  и
ничего, а ты сразу же заволновалась. Ты знала убитого?  Знала,  что  он  был
Гулиным любовником?
   Судя по Оксаниному лицу, Гуля ее в свою  личную  жизнь  посвятила  не  до
конца, но тем не менее Оксана мужественно кивнула в ответ.
   - Врешь, - убежденно произнесла Мариша.
   - Ты этого парня знала и до того, как увидела возле бассейна, а  про  то,
что он Гулин приятель, ты до сего момента и не догадывалась.
   - Ну ладно, - махнула рукой Оксана.
   - Раз уж вы так прицепились, я скажу. Да это,  собственно,  и  не  важно,
особенно теперь, когда Аслан мертв и все его люди тоже убиты.
   Мне по делам моей службы приходилось иметь дело и с Асланом, и с  многими
другими командирами, а Мурат был личным телохранителем Аслана.
   - Почему же ты так перепугалась, когда его увидела?
   - настаивала Мариша.
   На мой взгляд, просто неприлично быть такой  навязчивой,  но  разве  моей
подруге объяснишь.
   - Мурат был страшный бабник и цеплялся к каждой юбке, - пояснила Оксана.
   - А ко мне он и вовсе прилип, как репей к собачьему  хвосту.  Я  от  него
никак избавиться не могла. Он всюду таскался за мной.  Даже  свою  работу  у
Аслана забросил из-за меня.
   Во всяком случае, так он говорил. Но если ему работа была  не  важна,  то
мне он страшно мешал. Я просто голову сломала, не зная, как мне с ним быть.
   А тут в М. приехал Махмед, и  я  попросила  его  поговорить  с  настырным
ухажером.
   Уж не знаю, о чем они там договорились, но с тех пор Мурата я  больше  не
видела.
   То есть до тех пор, пока не увидела его труп возле бассейна.
   Понятное дело, я решила, что он откуда-то пронюхал, что я здесь, и  снова
приперся со своими ухаживаниями, а Махмед вспылил и.., ну, сами понимаете.
   - Думаешь, она говорит правду?
   - обратилась ко мне Мариша, когда  Оксана  отошла  от  нас  на  несколько
шагов, чтобы получше рассмотреть пепелище, оставшееся на месте ее домика.
   - Даже если и правду, то это все равно не объясняет,  почему  она  купила
дорогущую путевку вместо того, чтобы просто пожить у своего брата?
   Неужели он бы не пристроил сестренку?
   Может быть, она с самого начала рассчитывала умыкнуть премьера?
   Но почему тогда она держала в секрете, что  родилась,  выросла  и  вообще
живет в этом южном аду?
   Плела какие-то сказки про бывших одноклассников и держалась  так,  словно
она тут чужая, приехавшая погостить.  И  этот  маскарад  с  париком.  Ее  же
совершенно невозможно узнать, когда она его снимает.
   И в конце концов, зачем ей было приглашать Мурата к себе  в  номер,  если
она так уж страдала от его ухаживаний?
   Это не лучший способ избавиться от навязчивого поклонника.
   Да и не был похож этот парень на безумно влюбленного,  притащившего  двух
своих друзей познакомиться с будущей невестой.
   - Но что-то между ними определенно было, - сказала Мариша.
   - И это приводит нас снова к Гуле.
   Она могла проследить и убить неверного любовника.
   Знаешь, какие страстные эти женщины гор. Кажется,  что  ничего  их  не  в
состоянии вывести из себя, а потом такая мадам берет  нож,  и  поминай,  как
тебя звали.
   - А еще у них в почете самосожжение, - задумчиво прибавила я.
   Допустим, повздорила она с мужем или свекровью, пошла в огород,  плеснула
на себя  бензинчиком  и  лежит  себе  спокойно  в  больнице,  а  одумавшиеся
родственнички передачи носят и умоляют их простить и не раздувать скандала.
   Тут, правда, существует опасность перестараться.
   Да  уж  малоутешительно,  что  всем  насолила,  если  сама  на   кладбище
окажешься.
   - Думаешь, Гуля дошла до предела?
   - ужаснулась Мариша. - Тогда надо ехать и ее спасать.
   - Хватит, - решительно возразила я.
   - Доспасались уже, самих бы кто-нибудь вытащил из этой передряги.
   И потом, самосожжение обычно происходит при свидетелях, чтобы  было  кому
пламя сбить и  вообще  помощь  оказать.  Гуля  же  не  дура,  огород  у  них
запущенный, в таком огороде можно несколько дней  проваляться,  и  никому  в
голову не придет искать тебя там.
   Нет,  до  возвращения   Махмеда   Гуля   никаких   решительных   действий
предпринимать не станет, за нее  можно  не  беспокоиться.  А  вот  нам  надо
подумать о себе.
   - Но потом мы все-таки навестим Гулю?