- умоляюще протянула Мариша.
   Пришлось пообещать, тем более что к нам подходил  полковник,  а  при  нем
пререкаться с Маришей мне решительно не хотелось.
   - План таков, - он начал без всяких предисловий.
   - Сейчас я беру своих ребят, и мы делаем вид,  что  транспортируем  наших
пленников в город М.
   Сооружаем два манекена, заталкиваем их в бронетранспортер и везем.
   Это на случай, если боевики оставили своих наблюдателей.
   Пусть думают, что пленники отправлены в столицу.
   - А на самом деле?
   - осторожно поинтересовалась я, всеми фибрами  чувствуя,  что  ответ  мне
сильно не понравится.
   - А на самом деле они останутся здесь, - подтвердил мои худшие подозрения
полковник.
   - Чего ради таскать их туда и обратно, здесь никто их не найдет, а вы  их
посторожите.
   - Что?! - воскликнули мы с Маришей хором.
   - Дело нетрудное, - сказал полковник. - Чего вы так вытаращились?
   Мы еле перевели дыхание и больше всего напоминали двух рыбин, только  что
вытащенных из воды. Воспользовавшись нашим молчанием, полковник сказал:
   - Я поеду за деньгами, а по возвращении мы их разделим.
   Потом я заберу премьера, и все будет закончено.
   Премьер вернется домой, а я уйду в отставку.
   Сказано это было с таким видом, что мы поняли: спорить бесполезно.
   Все уже давно решено, и нашего мнения никто не спрашивает.
   Постарайтесь обменять часть рублей на что-нибудь более конвертируемое,  -
дружески посоветовал ему Мариша.
   - Все равно вам заняться больше нечем.
   Настала очередь полковника онеметь от возмущения.
   - А чего вы ждали? - попеняла я ему. - Конечно, мы недовольны, что вы нас
тут бросаете совершенно безоружных на произвол бандитов.
   - Бандиты давно убрались к себе в Чечню, - уверенно заявил  полковник,  и
нам пришлось удовольствоваться этим.
   Если бы мы знали, насколько его слова расходятся с делом, то не позволили
бы дать уговорить себя так легко.
   А если бы мы обладали способностью видеть сквозь горы, то вообще умчались
бы прочь сломя голову, оставляя далеко позади себя полковника  со  всей  его
боевой техникой.
   Потому что буквально в нескольких километрах от нас образовался небольшой
палаточный городок, в котором обитали посрамленные чеченские  боевики  с  их
несчастным командиром.
   Впрочем, если бы мы обладали еще и умением слышать на большие расстояния,
то наше предполагаемое бегство могло и  не  состояться,  так  как  чеченский
командир сейчас и не помышлял ни о каком нападении, а сидел, погрузившись  в
грустные размышления о том, почему ему так не везет с родственниками.
   Мало ему грозной сестры, которая отравляла его жизнь с  самого  рождения,
так она и ребенку эту способность передала по наследству.
   Хорошо еще, что от ее мужа удалось избавиться довольно быстро.
   Отойдя на достаточное расстояние от русских войск,  командир  решил  дать
передышку своим солдатам и в первую очередь самому себе.
   За время этой передышки он успел прийти к двум важным выводам.
   Первое: ему ни в коем случае нельзя возвращаться домой с пустыми руками и
без племянника, а второе: оставаться здесь ему тоже нельзя. При  всей  своей
изворотливости он не знал, как поступить в данном случае.
   Сидеть и тоскливо наблюдать за тем, как русские грузят честно сворованное
у них добро обратно на грузовики, было не в  почете  у  горцев.  Поэтому  он
начал спешно продумывать план, хранящийся у него про запас на самый  крайний
случай.
   В том, что случай этот наступил, он ни капли не сомневался.
   - Ахмед, - позвал он советника.
   - Ты помнишь, где мы оставили запас нашего оружия?
   Возьми людей и сходи за ним.
   И пошли кого-нибудь проследить за этим русским шакалом, который увел  всю
нашу добычу.
   Хочу знать, куда они повезли ее.
   - И Гасана? - спросил догадливый Ахмед, который  тоже  был  наслышан  про
буйный нрав сестры своего командира.
   Наградой ему стал мрачный взгляд.
   Ахмед не был дураком и быстро испарился, оставив командира в  одиночестве
продумывать, что он сделает с племянником, когда тот попадет наконец к  нему
в руки.
   Думать ему пришлось долго, так как картины рисовались одна  увлекательней
другой.
   - Командир!
   Вопль вывел из транса не только командира, но и всех остальных боевиков.
   - Смотри, кого мы поймали! - с сияющей рожей заявил один из посланных  за
оружием солдат. - Прекрасная замена твоему племяннику.
   Командир сильно сомневался, что таковая существует,  но  солдат  оказался
прав.
   Перед ним стоял заместитель премьера, то есть человек, втравивший банду в
эту скверную историю, принесшую сплошные убытки.
   Командир нехорошо улыбнулся.
   У бедного зама от этой улыбки по спине заструился холодный пот, а сам  он
скривился, как от зубной боли.
   - Какими судьбами!
   - поприветствовал чеченец пленника, продолжая широко улыбаться.
   - Ты просто не представляешь, насколько я рад. Моим ребятам будет на  ком
размяться, а то они уже стали нехорошо поглядывать друг на друга.
   А так сорвут все зло на тебе, и им легче станет, и мне развлечение.
   Но, но!
   - предупреждающе воскликнул зам.
   Я лицо неприкосновенное.
   - Мы люди простые, - поставил его в известность командир.
   - И такие тонкости нам не по нутру.
   Так что свою неприкосновенность оставь лучше для дипломатических  раутов,
если доживешь до них, конечно.
   На этом месте зама снова скрючило, и он оглянулся в  поисках  чего-нибудь
смахивающего на санузел.
   Ничего подходящего поблизости не оказалось, и зам окончательно позеленел.
   Командир, разумеется, заметил страдания  пленника,  но  сделал  вид,  что
ничего не видит.
   Вместо выражения сочувствия, он спросил:
   - Как ты тут оказался?
   - Вас искал, - буркнул зам,  затравленно  шаря  по  сторонам  взглядом  и
отчаянно мечтая, чтобы истинная причина его появления в здешней местности не
вылезла наружу.
   - Допустим, - согласился лидер боевиков. - Но теперь ты нас нашел. И  что
ты хотел?
   Больше всего на свете  зам  хотел,  чтобы  командир  провалился  ко  всем
чертям, но говорить об этом счел в высшей степени неразумным. На самом  деле
его выманила из столицы полученная из верного источника  информация  о  том,
что таинственно пропавшего премьера  видели  в  здешних  местах  в  компании
нескольких особ женского пола.
   Свидание с лидером боевиков, у которого, как он догадывался, на него  был
большой зуб, никак не входило в планы зама, поэтому  теперь  он  лихорадочно
придумывал причину, по которой его жизнь начала бы представлять для боевиков
значительную ценность.
   - Я знаю, как получить выкуп за премьера, -  выпалил  он  неожиданно  для
самого себя.
   Для чеченцев это тоже стало в некотором  роде  сюрпризом,  командир  даже
перестал улыбаться своей знаменитой леденящей душу улыбкой.
   И как же это можно сделать?
   - после недолгого молчания поинтересовался он, не  осмеливаясь  до  конца
поверить в свою удачу.
   - Очень просто, деньги уже прибыли, мы поедем и заберем  их.  Неужели  вы
сомневаетесь, что мне поверят, если я скажу, что забираю их?
   По лицам боевиков можно было заметить, что они бы точно  не  поверили,  и
зам поспешил пояснить:
   - Все дело в том, что деньги прилетели не в М., а в город В., и прилетели
они с людьми, которым толком не сказали, кому они должны их передать.
   Это произошло из-за того, что в Москве и сами толком не знали, кто явится
за деньгами.
   Поэтому не будет ничего удивительного в том, что за ними явлюсь именно я.
   Один звонок - и они привезут деньги в любое место, которое я им укажу.
   Командир медленно светлел лицом, боясь поверить до конца.
   Надо же, столько времени потратить на поиски проклятого премьера, а когда
игра казалось уже безнадежно проигранной, получить на  руки  такого  жирного
туза, который одним махом решил все его проблемы. Оставался, правда, любимый
племянник, который мог пострадать, когда русские узнают про дядины махинации
с выкупом.
   Но, с другой стороны, совсем не обязательно сообщать всем  и  каждому,  к
кому именно попали деньги.
   При должной осторожности и  вообще  можно  будет  все  списать  на  зама,
единолично хапнувшего себе весь  выкуп,  а  потом  таинственно  исчезнувшего
где-нибудь в горах. Причем последнее будет совершеннейшей правдой.
   -  За  деньгами  с  тобой  пойдут  мои  люди,  -  предупредил   командир,
лихорадочно соображая, кто из  его  людей  никогда  не  попадался  на  глаза
противнику и кого можно смело отправить следить за замом.
   - Пусть идут, - поспешно согласился зам, сейчас он вообще  согласился  бы
на любые условия, даже если бы от него потребовали прихватить с собой дюжину
крепеньких слонов для транспортировки груза.
   По сравнению с этим несколько чеченских боевиков выглядели смехотворно.
   - Нам следует поспешить, - как можно деликатней  намекнул  ему  командир,
которого как раз в  этот  момент  осенила  мысль,  заставившая  его  всерьез
занервничать.
   Он внезапно вспомнил, что племянник, перед тем как его захватили в  плен,
отправился  за  премьером,  и,  кто  знает,  вдруг  этому  недотепе  удалось
добраться до него.
   Тогда вполне могло оказаться, что премьер тоже находится у русских.
   - А о премьере ни слуху,  ни  духу,  -  неожиданно  над  самым  его  ухом
раздался голос зама, мигом приведя командира в хорошее настроение.
   - Наши уже не надеются найти его живым.
   - А если бы они его нашли, то тебе бы сообщили?
   - поинтересовался командир.
   - Конечно, - страшно обиделся зам.
   - Мне бы сообщили в первую очередь. Для чего же я с собой рацию таскаю?
   С этими словами он деловито вытащил  из  кармана  небольшую  коробочку  и
потыкал в нее своим упитанным пальцем, больше  всего  напоминающим  копченую
сардельку.
   - Все в порядке, премьер уже сегодня может быть у нас, привозите  деньги,
- закричал он таким голосом, словно его резали, но его собеседники,  видимо,
сочли, что и впрямь все в порядке, а может быть, им просто надоело сидеть на
куче чужих денег и трястись за их сохранность.
   - Охрану возьмите с собой, - отечески советовал в трубку зам.
   - Со стороны боевиков можно ждать любых неожиданностей, хотя они сейчас и
кажутся заинтересованными в этой сделке.
   Командир пихнул его локтем в бок, и зам поспешно прибавил:
   - Но только не переборщите.
   Совсем не обязательно вызывать у них ненужные подозрения.
   Возьмите человек десять, и хватит.
   Да и большой отряд привлечет ненужное внимание к вашим машинам.
   - Ну все в порядке, - бодро заметил зам, продиктовав  свои  координаты  и
закончив на этом разговор. - К вечеру деньги будут здесь. Как будем делить?
   - Поровну, - буркнул командир, размышляя, какое  ущелье  больше  подойдет
для могилы такого важного человека.
   Зам чужие мысли читать не умел, поэтому ответом остался доволен.
   - Ну почему мы не можем навестить Гулю? - ныла Мариша у меня над ухом уже
второй час подряд.
   Если кто-то думает, что два часа Маришиного нытья -  это  пустяк,  то  он
здорово ошибается. Она способна, повторяя одну и ту же фразу и с одной и той
же интонацией, довести человека до умопомешательства в течение часа.
   А так как большинству людей свойственно здоровое чувство  самосохранения,
то Мариша и получает все требуемое.
   Но, конечно, только в том случае, если несчастный не в  состоянии  просто
от нее сбежать. Мне бежать было особо некуда, но и иммунитет у  меня  на  ее
нытье, благодаря многолетнему общению с ней, выработался будь здоров.
   Поэтому два часа я с завидной  выдержкой  бубнила  в  ответ  на  Маришины
приставания одну фразу: "Нельзя, и все тут".
   Когда мне становилось совсем уж невмоготу, я добавляла к ней какое-нибудь
придаточное предложение.
   Видя, что она терпит поражение, Мариша прибегла к запрещенному приему.
   Она переключилась на Оксану.
   Та, будучи человеком непривычным, сломалась довольно быстро.  И  они  уже
вдвоем принялись штурмовать меня.
   - Ничего с ней не случилось, - отбивалась я, с ужасом чувствуя, как мне и
самой начинает казаться, что с Гулей стряслось или вот-вот стрясется  что-то
жуткое.
   - Откуда нам знать?
   - с жаром набросилась на меня Оксана.
   - С Махмедом она так и не поговорила толком.
   А он уехал вместе с полковником и вернется только к ночи.
   Гуля может не дождаться. Решит, что он ее окончательно бросил, и натворит
бед.
   - И к тому же ее еще и похмелье должно мучить, а  для  человека,  впервые
его испытавшего, да еще плюс к несчастной личной жизни, это может  послужить
решающим толчком к непоправимым последствиям.
   - Чего нам сидеть тут?
   Все втроем и сходим, - выразительно мне  подмигивая,  продолжала  Мариша,
которая, должно быть, решила, что  я  упрямлюсь  из-за  нежелания  оставлять
Оксану наедине с насолившими ей пленниками.
   - Время пролетит незаметно,  а  из-под  бассейна  их  никто  в  жизни  не
догадается вытащить.
   Я рискнула пробормотать что-то о том, что бассейн может прорвать и  тогда
пленники  погибнут,   но   даже   мне   самой   это   замечание   показалось
неубедительным.
   - Ладно, - согласилась я. - Но вся ответственность на вас.
   На  самом  деле  я  понимала,  что  если  с  нашими  пленниками   суждено
чему-нибудь случиться, то мы этому помешать не сможем, потому что  тут  были
задействованы такие силы,  бороться  с  которыми  трем  маленьким  и  глупым
женщинам было бесполезно. А небольшая прогулка повредить нам никак не могла.
   - К тому же нас там накормят, - иезуитски прошептала мне на ухо Оксана, и
это окончательно решило дело,  так  как  тут  рассчитывать  на  завтрак  при
разгромленной столовой не приходилось.
   - А если мы останемся, нас того и гляди припашут работать, прошептала мне
в другое ухо Мариша.
   Вокруг и в самом деле кипела  работа,  неизвестно  откуда  набежала  тьма
народа,  и  теперь  все  деятельно  растаскивали  головешки  там,  где  были
пепелища, и обломки там, где были развалины.
   Все работали очень активно и недоумевающе поглядывали в нашу сторону.
   Дескать, чего это мы прохлаждаемся.
   Среди  работающих  мы  признали  несколько   наших   бывших   отдыхающих,
выглядящих сейчас весьма кисло.
   - Смотри,  как  стараются,  -  злорадно  заметила  Мариша,  проходя  мимо
очередного скопления народа. - Зачем это им?
   - Свои чемоданы надеются найти, - буркнула Оксана.
   - Вещи?!
   - Мариша встала как вкопанная. - Черт возьми, а где наши-то  пожитки?  Их
похитили! В чем же я завтра ходить буду?
   - Скорей всего, в том же, в чем и сегодня, - сообщила я ей.
   - Ну уж дудки!
   - рассвирепела Мариша.
   - Я даже в младенчестве не ходила  два  дня  подряд  в  одних  и  тех  же
ползунках. Я категорически против такого новшества.
   Да я скорей продам и куплю и снова продам все правительство,  чем  надену
на второй день ту же кофточку, что и вчера.
   - К счастью, тебе до обидчиков  не  добраться,  -  язвительно  захихикала
Оксана. - Так что походишь и в старом. Не облезешь.
   - Один мне за это точно заплатит, - мрачно заявила  Мариша.  -  Все  наши
неприятности из-за этого козла.
   - Поосторожней, ты все-таки говоришь про моего мужа, -  предостерегла  ее
Оксана.
   - Мне и самой нравится его ругать, но я не намерена позволять это кому-то
еще.
   - Как подумаю, что эти чертовы бандиты  сперли  наши  сумки,  так  просто
лопаюсь от возмущения, - охотно переключилась на другую тему Мариша. -  Надо
же, тащат все, что не раскалено докрасна.
   Возмутительный народ.
   Оружие у них  отняли,  пленных  тоже,  так  они  нашими  шмотками  решили
поживиться. И почему мы их получше не запрятали? Ну, этого  я  им  точно  не
прощу.
   - А ты думай про то, что мы вот-вот уведем у них  из-под  носа  громадный
выкуп, - посоветовала я ей.
   - Да уж, если раньше я колебалась, то теперь последние  сомнения  у  меня
улетучились, - согласилась Мариша уже на подходе к дому Махмеда.
   Оксана первая дошла до калитки, а так как ростом ее природа  не  обидела,
то она с легкостью заглянула во двор, не заходя вовнутрь.
   - Ах! - воскликнула она, шарахаясь в сторону.
   - Что там?! - в один голос завопили мы. - Что ты увидела?
   Так как Оксана явно потеряла дар речи, а нам с Маришей не  терпелось  все
узнать, то мы тоже попытались заглянуть во двор. После нескольких  неудачных
попыток  нам  удалось  зацепиться  за  край  калитки  и  заглянуть  туда.  В
подтягивании на руках я никогда не была особенно сильна, поэтому увидеть мне
удалось лишь то, что Гуля бодро тащит в сторону гаража огромную  канистру  с
бензином.
   Моментально покрывшись  холодным  потом,  я  поняла,  что  самые  мрачные
Маришины предсказания грозят сбыться, если, конечно, мы не вмешаемся.
   - Ломайте дверь! - командовала тем временам Оксана.
   Сама же она почему-то  не  стала  ждать,  когда  мы  высадим  калитку,  а
попыталась взобраться на забор.
   Бедное деревянное сооружение, поставленное  тут  еще  отцом  Махмеда,  не
выдержало такой нагрузки.
   Он рухнул вниз, прикрыв собой Оксану.
   Из-за этого, да еще в поднявшемся  облаке  пыли  трудно  было  разглядеть
травмы, полученные Оксаной, но стонала она так, словно получила как  минимум
парочку открытых переломов и десяток закрытых.
   - Кто там?
   - раздался испуганный голос Гули, а вскоре и  она  сама  оказалась  возле
нас, по-прежнему не расставаясь со своей канистрой.
   - Что случилось? - спросила она, указывая на забор. - Кто там?
   - Я-а, - послышался голос из-под забора.
   - Ой, Белла!
   - обрадовалась Гуля.
   - А почему ты решила перелезть?
   Могла бы и постучать.
   - Я думала, что ты не откроешь, - проскрипела несчастная.
   - Почему же это?
   - искренне удивилась Гуля. - Пока мы странствовали, кто-то оставил в саду
целый склад канистр с бензином.
   Я его только что нашла.
   Обычно я в тот угол сада не заглядываю, но сегодня на меня нашел трудовой
порыв и я решила немного покосить траву, в ней и нашла целую кучу канистр. Я
как раз начала их перетаскивать в гараж, чтобы дети с  ними  не  играли,  но
едва ли справилась бы одна. Поэтому любая помощь будет мне очень кстати.
   - Вытащите же меня отсюда, - подала голос Оксана.
   Мы стащили с нее забор, помогли подняться и немного отряхнули от  пыли  и
колючек.
   Потом все прошли в сад, где Гуля с гордостью продемонстрировала нам  и  в
самом деле внушительную гору из  металлических  и  пластмассовых  канистр  и
бутылок, в которых плескалась прозрачная жидкость.
   - Действительно, бензин, - понюхав одну из канистр, признала Оксана.
   - Что я говорила!
   - азартно прошипела мне в ухо Мариша.
   - Кто-то всерьез взялся за Гулю.
   Видишь, сколько горючего притащили, не поленились.
   Думаю, что Махмед вполне мог это сделать.
   Сначала убил любовника, а потом вошел во вкус и  решил  прикончить  жену,
выдав ее кончину за самоубийство.
   А что, - воодушевилась  Мариша,  обольет  бесчувственную  Гулю  бензином,
подожжет и созовет соседей.
   Пока те бегут, жена уже превратится в головешку, и не докажешь,  что  она
уходить из жизни и не помышляла.
   Может быть, еще и письмецо предсмертное сварганит.
   Наверняка хоть раз в жизни она ему писала что-нибудь вроде: "Прости меня,
любимый". Или "Я ухожу, потому что не могу больше так жить". Или...
   - Ясно, ясно!
   - прервала я Маришу.  -  Не  продолжай.  Только  Махмед  не  кажется  мне
способным на такое коварное преступление.
   Притворяется.
   - убежденно сказала она,  считавшая  мужскую  порядочность  чем-то  вроде
белого слона - вещи, в природе не встречающейся.
   Мы с жалостью посмотрели на Гулю, которой достался такой скверный муж.
   Внешне она казалась довольной и деловитой, но мы-то знали, что судьба уже
занесла над ней свой меч.
   - Столько бензина на одну женщину?
   - внезапно усомнилась я.
   - Тут скорей пахнет поджогом всего дома.
   - И даже дом ему не жалко, ты подумай, какой мстительный.
   - А чего ему жалеть, он ведь деньги получит, на них можно десяток  замков
пос