острова не собирается, а оставлять Лешу с художником рискованно. И к  тому
же Лешка упоминает про Яна, только когда его видит, и, стало быть,  если  Ян
останется на острове,  а  Лешка  поедет  с  нами  в  город,  Инке  опасаться
совершенно нечего. Когда мы пришли на пирс, выяснилось: обещанный на сегодня
катер не пришел, так как сломался, и теперь вообще неизвестно, как  и  когда
выбираться на материк.
   - Очень  мило,  -  возмущалась  Инка.  -  Наверняка  это  они  специально
придумали. Пронюхали, что мы решили слинять с острова, и сломали катер.
   - У тебя после травмы в голове полная каша, - заявила я ей. - Они были бы
рады-радехоньки, если бы мы отсюда исчезли. Они тут и так боялись, что у нас
с Яном что-то выйдет, когда же нашли в нашей келье с уютом  расположившегося
Лешку в одних плавках, то и вообще перепугались и теперь только  и  мечтают,
как бы от нас избавиться.
   Чтобы укрепить настоятеля в его подозрениях, мы посидели в келье у  Лешки
до темноты, и только после того, как к нам в третий раз заглянул отец Сергий
и в третий же раз поинтересовался, чем  мы  тут  занимается,  мы  удалились,
чувствуя, что дело  сделано  и  катер  починят  в  рекордно  быстрые  сроки.
Добравшись до своей кельи, мы обнаружили, что дверь заперта.
   - Может, это не наша дверь? - предположила я, так как свечей  мы  до  сих
пор попросить не удосужились, а звездного света все же не хватало.
   - Наша - третья от входа, - прошептала в темноте Инка!
   Я сосчитала, и так как до трех я считала хорошо с  трехлетнего  возраста,
то пришла к выводу: дверь наша, но заперта изнутри.
   - Там кто-то есть, - заявила Инка,  прижавшись  ухом  к  стене.  -  Давай
стучать! Мне не нравится торчать в этом коридоре, здесь как-то жутко.
   Мы постучали.  Потом  еще  раз.  За  дверью  царило  молчание.  Тогда  мы
постучали ногами, но и это не помогло.
   - Это уже свинство! - заявила Инка громким шепотом и навалилась на  дверь
всем телом. - Помогай! - сказала она мне.
   Я навалилась рядом, но с другой стороны дверь тоже кто-то поддерживал.  И
при этом раздавались странные звуки, словно  кто-то  за  дверью  еле  слышно
бормотал молитву для защиты от злых духов.
   - Слушайте, вы там! - неожиданно завопила Инка, которой, видимо,  надоело
шептать. - Открывайте немедленно! Мы тут живем!
   Как ни странно, но это подействовало.  Дверь  открылась,  и  мы  вошли  в
комнату. Посреди нее возвышалась темная скорбная фигура, которой раньше  тут
не было. При этом фигура никак  не  желала  комментировать  свое  появление,
молчала вообще. В довершение всего она  расположилась  на  моей  кровати.  Я
человек гостеприимный, но предпочитаю лично спать на своих простынях.
   - Вы кто?  -  насторожилась  Инка,  которой  с  недавних  пор  все  время
мерещились засады и ловушки, расставленные на нее.
   Фигура молчала, можно было подумать, что вопрос поставил ее в тупик.
   - Вы, наверное, сегодня приехали? - проявила я  чудеса  догадливости,  но
тут же вспомнила, что катера сегодня не было.  Тогда  как  могла  эта  особа
вообще появиться на острове? По воде пришла, яко посуху?
   - А как вас зовут? - зашла с другой стороны Инка.
   Но на оба вопроса странная особа  не  сочла  нужным  отвечать.  Мы  молча
таращились на нее. Наконец она открыла рот и произнесла:
   - Это неважно.
   После этого, решив, что процесс знакомства закончен, она полезла  обратно
в мою постель, на что я ей вежливо и указала.  Вместо  того  чтобы  от  души
посмеяться над недоразумением, наша гостья скорбно поджала губы и уставилась
на меня с видом мученицы первых веков христианства.
   - Постель надо взять в Красной гостиной, - пояснила я ей. - Хотите, я вас
провожу? Они там еще не спят.
   Напрасное сотрясение воздуха - ответа я не дождалась. Особа  же  пересела
на свободную кровать (свою Инка предусмотрительно заняла) и осталась  там  в
этом неудобном положении. Раздеваться и лезть в постель после того,  как  из
нее только что вылезла эта ходячая странность,  я  не  решилась.  Так  мы  и
сидели друг против друга в полной темноте. Лунного света хватало  только  на
то, чтобы рассмотреть, что наша гостья одета во что-то темное, на  голове  у
нее платок, а сама она уже не молода, но  и  не  стара.  Прочие  подробности
сливались в темноте в одно большое темное пятно.
   Через сорок минут стало ясно: заснуть до тех пор, пока эта особа сидит  в
келье, нет никакой возможности. Посидев какое-то  время  и  решив,  что  уже
достаточно здесь освоилась, она начала обход кельи. Келья же была рассчитана
на восемь человек, и места в ней хватало.  Поэтому  нашей  гостье  было  где
развернуться. Она заглянула под кровати,  в  шкафы  и  даже  -  очевидно,  в
поисках врагов - не поленилась отодвинуть заслонку на печке; печка выполняла
тут чисто декоративную функцию, и угля к ней  не  полагалось.  Выяснив,  что
реальных врагов тут, кроме нас с Инкой, нет, она приступила к обезвреживанию
недругов потусторонних. Для этого обошла  комнату  три  раза,  крестя  углы,
дверные и оконные проемы и что-то угрожающе бормоча при этом.
   - Как ты думаешь, она психическая? -  перебравшись  ко  мне  на  кровать,
прошептала Инка.
   Мне и самой хотелось бы это знать. Те есть я  не  сомневалась,  что  наша
гостья не вполне в себе, но меня волновало, какого рода у нее помешательство
и бывают ли у нее  приступы  бешенства,  а  если  бывают,  то  когда  и  чем
вызываются. Но, на  удивление,  наша  гостья  успокоилась  довольно  быстро.
Перекрестив все углы, она оделась и отправилась по своим  делам,  -  видимо,
сочла, что мы теперь будем в полной безопасности до ее возвращения.
   - Что нам делать? - взвыла Инка. - Я спать при ней не буду. Кто ее знает,
что у нее на уме. Скажи мне, куда она отправилась? Сейчас уже полночь, и  мы
не на Бродвее. Что она собирается делать всю  ночь  в  лесу?  И  откуда  она
вообще тут взялась? Еще с утра ее не было.
   - Все течет, все изменяется, - пробормотала я, как мне  казалось,  весьма
подходящее к случаю.
   Инка так не считала. Она в испуге уставилась на меня и простонала:
   - Как, и ты тоже?
   Ночь мы поделили на несколько дежурств. В противном случае Инка грозилась
уйти спать к Лешке. Решив, что на острове все к нам были в общем-то,  добры,
уж точно не сделали ничего плохого, так что не хотелось бы  оставлять  после
себя скверную память, я запротестовала. Тетка  вернулась  в  мое  дежурство.
Инка дрыхла без  задних  ног,  когда  дверь  тихонько  скрипнула,  и  в  нее
просочилась тень. И тут же раздался петушиный крик. Я  моментально  и  очень
некстати (черт  бы  подрал  мою  начитанность)  вспомнила,  что  эта  птичка
обладает удивительным влиянием на  весь  потусторонний  мир.  Заслышав  этот
крик, все  призраки,  привидения  и  прочая  нечисть  (вампиры  к  ней  тоже
относятся) торопится по домам. Аналогия напрашивалась неприятная. Тетка  тем
временем бодро направилась прямо в мою сторону.
   "Если сделает еще два шага, то я закричу так, что весь монастырь на  ноги
вскочит, - поклялась я про себя. - Пусть знают, как подселять к нам неведомо
кого".
   Тетка тем временем подошла к вешалке, которая стояла возле моей  кровати,
и пристроила на нее свой плащ. После этого улеглась в постель и захрапела. Я
же спать уже больше не хотела. Напротив, мне  хотелось  вскочить  и  смыться
подальше. Но до утра я все-таки выдержала. Утром мы  с  Инкой  появились  на
завтраке самыми первыми.  Лешка,  которого  теперь  будили  сразу  несколько
монахов, живших в соседних кельях, тоже присутствовал.
   - Вы не представляете, как ужасно я провел ночь, - пожаловался он.  -  Не
успели вы уйти, как ко мне подселили какого-то охотника из  Карелии.  Просто
кошмар. Поймите меня правильно, я не хочу  сказать,  что  все  охотники  так
пахнут, я хочу думать, что мой являет  собой  редкое  исключение.  Но  я  не
понимаю, почему это исключение досталось именно мне и чего ради я должен его
терпеть. Я ему намекнул, что носки иногда надо стирать, а  он  мне  в  ответ
засмеялся и заявил, что зверь ему дороже носков, а в чистых носках он еще ни
разу не поймал ничего крупней зайца.
   - И кого он собирается ловить здесь? - удивилась Инка. - Тут же даже змеи
не водятся.
   -  Жуткий  тип,  -  продолжал  Лешка,  полностью   погруженный   в   свои
переживания. - Совершенно не похож на... Вспомнил! - неожиданно  завопил  он
на всю трапезную так, что у завтракающих попадали из рук ложки. Хорошо  еще,
их было немного по случаю раннего часа (рук, понятно, а не ложек).
   - Что ты вспомнил? - лениво поинтересовалась Инка. - И сделай милость, не
ори так громко.
   - Вспомнил, где я видел вашего Яна, -  послушно  понизив  голос  до  едва
слышного шепота, произнес Лешка.
   - Что же ты еле шепчешь? - возмутилась Инка. - Говори громче.
   - Ну вот? - обиделся Лешка. - То не кричи, то не шепчи. На вас,  девушка,
не угодишь.
   И уткнулся в свою тарелку.
   - Лешенька, - заюлила я, испугавшись, что он сейчас все снова  позабудет,
- Лешенька, будь умницей... Где ты видел Яна?
   Лешка еще немного подулся  и  подул  на  кашу.  Потом  снизошел  до  нас,
грешных, и ответил:
   - У Светки есть семейный альбом с фотографиями. Как-то раз я  был  у  них
дома, Света меня пригласила... - пояснил Леша и в смущении замолчал.
   - Ничего необычного в этом нет, - поспешно  заверила  я  его.  -  Что  же
случилось дальше?
   - Так ничего и не случилось, - с грустью поведал Лешка. - Потому  что  ее
родители неожиданно вернулись с дачи, и нам пришлось  сделать  вид,  что  мы
рассматриваем альбом с семейными фотографиями, он тут же валялся, на диване.
   Лешка подозрительно покосился на нас, подозревая, что  мы  начнем  сейчас
читать ему мораль: мол, валяться на диванах с девушками, которых не одобряет
его мама, не просто стыдно, а даже преступно - и особенно теперь,  когда  ее
нет с нами. Но так как мы ничего подобного не сказали, то он встрепенулся  и
продолжил:
   - Там, собственно, были не только  фотографии  их  семьи,  там  все  было
вперемешку. Я не очень внимательно смотрел,  так  как  боялся,  что  Светины
родители захотят поговорить со мной о нашем с ней будущем. Так и  случилось,
но, правда, не сразу. Да это неважно, так  как  я  все  равно  ничем  их  не
порадовал.
   - Если неважно, то и не рассказывай, - встряла Инка и  чуть  не  загубила
все дело.
   Леша в возмущении воззрился на ту, которая осмелилась его перебить, когда
он только начал раскрывать свою душу. Потом  решил,  что  не  всем  же  быть
такими тонкими и чувствительными натурами, как он, и продолжил:
   - Так вот, пока я ждал этого  разговора,  то  мельком  видел:  в  альбоме
собраны и школьные фотографии Светланы, и фотографии друзей, и фотографии ее
родственников, которые еще живы, и тех, которые уже умерли. В общем,  полный
винегрет. У нас дома такого никогда не было, - с осуждением  заметил  он.  -
Мама бы не позволила. И там, среди фотографий, я и видел вашего Яна. Поэтому
он мне показался знакомым.
   Я посмотрела на Инку - и прямо-таки всей  кожей  почувствовала,  как  она
разделяет Лешино негодование по поводу того, что некоторые  хранят  семейные
фотографии вместе с фотографиями почти посторонних людей.
   - И что бы ей не разделить их по  разным  альбомам?!  -  выплеснула  свое
возмущение Инка, когда мы вышли из трапезной. - Мы бы сейчас не мучились.
   - Можно спросить у Яна, кем он приходится невесте сына  женщины,  которую
пытался убить, - предложила я.
   - Да-да, спроси, - с издевкой в голосе сказала Инка. - Он  сразу  тебе  и
выложит. И к тому же я не видела его со вчерашнего вечера.
   - Но в любом случае... Раз его фотография лежит у нее в альбоме,  значит,
они как-то связаны.
   - Ничего это не значит, - возмутилась Инка.  -  Знаешь,  сколько  у  меня
фотографий людей, с которыми меня больше ничего не связывает? Если бы  я  их
все хранила, то у меня альбомов бы не хватило.
   - Видишь, а она ее хранит, значит, он ей еще дорог, - подхватила я.
   - Нет, не значит, - снова возмутилась Инка, которая после тревожной  ночи
была в скверном настроении и все видела в мрачных тонах.  -  У  меня  просто
круг общения очень велик, поэтому фотографий  и  много.  А  она  -  домашняя
девочка, может быть, фотографий у нее не очень много, поэтому избавляться от
старых нет никакой необходимости. Лежат себе и лежат, есть не просят.
   - Чушь ты несешь, - заявила я ей. - Тебе  просто  не  хочется,  чтобы  Ян
снова оказался под подозрением. Ты в него влюбилась.
   - Вот еще! - с подозрительной  горячностью  воскликнула  Инка,  но  потом
смутилась, замолчала. Посмотрев в сторону, со вздохом признала:
   - Ты права. Мне и в самом деле не хочется, чтобы это оказался он. Но  это
не значит, что я в него влюбилась, заруби себе на носу.
   - Хорошо-хорошо, - поспешно согласилась  я.  -  Но  спросить  у  него  не
мешает.
   Мы отправились  разыскивать  Яна,  но  вместо  него  наткнулись  на  отца
Серафима, который с плохо  скрываемой  радостью  заявил,  что  Яна  накануне
отправили на Подворье, которое находится неподалеку от острова, но  все-таки
достаточно далеко, чтобы нам туда добраться. А вернется Ян не скоро, так как
работы там по росписи стен  много.  В  общем,  было  понятно,  что  мальчика
отправили подальше от нашего опасного влияния. Интересно у  них  получается:
попытка убийства человека не пачкает, а если он тесно общается  с  девушкой,
то уже осквернен. Зато стало ясно,  каким  образом  на  остров  попала  наша
ночная гостья. Ее доставили на моторке, на которой потом отправили Яна.
   Теперь предстояло  решить,  куда  нам  лучше  податься:  в  город,  чтобы
допросить Светлану, или разыскивать Яна.  Проблему  решали  втроем,  точнее,
вдвоем, так как Лешку после получаса мучений мы  от  обсуждения  отстранили.
Сделано это было по причине полной невозможности вытащить его  из  состояния
глубокой  задумчивости,  в  которую  он  периодически  погружался  и  откуда
выныривал в состоянии полной некомпетентности, так  что  заново  приходилось
вводить его в курс дела, а времени на это уходило столько, что мы плюнули  и
оставили его в покое.
   В данный момент он обдумывал несправедливое, как он утверждал,  обвинение
в поджоге кухни. Это ему было  вдвойне  обидно,  потому  что  не  далее  как
второго дня его уже допрашивал с пристрастием  лично  настоятель  по  поводу
ведра, в котором кисли какие-то  уникальные  бактерии,  предназначенные  для
сыроварни. Бактерии стоили  огромных  денег  и  многолетних  слезных  просьб
самого настоятеля. И вот когда эти драгоценные бактерии прибыли  на  остров,
их постигла страшная участь. Они оказались в поилке у  коров.  Леша  уверял,
что там был  специальный  состав,  который  он  приготовил,  чтобы  повысить
удойность поголовья. А настоятель в ответ весьма ехидно поинтересовался: что
входило в состав и можно ли ожидать,  что  выживет  хотя  бы  одна  скотина?
Спросил также, не захочет  ли  Леша  возместить  убыток.  Видимо,  над  этой
проблемой в данный момент и  размышлял  Лешка,  поэтому  наши  ему  были  до
лампочки.
   -  Если  мы  отправимся  расспрашивать  Яна,  а  он   все-таки   окажется
преступником,  то  мы  его  спугнем,  -  поделилась   я   с   Инкой   своими
соображениями. - Но, с другой стороны, если преступница Светлана, то  мы  ее
тоже своими вопросами спугнем.
   -  Да  милиция  уже  наверняка  поговорила  с  ней,  и  не  один  раз,  -
пренебрежительно отмахнулась Инка. - Так что наше появление спугнуть  ее  не
сможет. А вот покрутиться вокруг  нее  и  побольше  узнать  про  тех  людей,
которые ее окружают, было бы очень неплохо. К тому же Леша может  еще  разок
зайти к ней в гости и на этот раз проявить интерес к семейному альбому.
   - Если милиция заходила к Светлане,  то  и  фоторобот  Яна  они  ей  тоже
показывали, - сказала я.
   - Что ты говоришь?! - возмутилась Инка.  -  Поставь  себя  на  ее  место.
Приходят к ней люди, показывают ей  портрет  близкого  человека  и  начинают
расспрашивать о нем. Ясно, что ничего хорошего  он  не  сделал.  Как  бы  ты
поступила на месте Светланы? Выложила бы им всю правду?
   - Что ты?! - ужаснулась я. - За кого ты меня принимаешь?  Я  бы  долго  и
внимательно всматривалась в портрет, а потом призналась бы, что он мне  и  в
самом деле кого-то смутно напоминает, но никак не  могу  вспомнить  кого.  И
осторожно попыталась бы выведать, в чем этого человека подозревают.
   - Вот и она поступила бы так же, - с торжеством закончила Инка. - Поэтому
милиция может по-прежнему  пребывать  в  счастливом  неведении  относительно
связей Светланы с преступником.
   - Ну хорошо, - продолжала сомневаться я, - но  ведь  они  могли  показать
портрет не только Светлане, но и ее соседям, родителям и друзьям. Почему  бы
тем не узнать его? Соседи обычно охотно делают такого рода гадости.
   - Так они могли его и не видеть никогда в жизни, - просветила меня  Инка.
- Светлана могла встречаться с Яном где-нибудь вне дома.
   - Просто конспирация какая-то получается, - восхитилась я. - Это  уже  не
Светлана, а шпионка мирового масштаба. Очень  рассеянная,  правда.  Оставила
фотографию в альбоме, где ее может увидеть всякий, в том числе и милиция.  В
случае обыска в квартире.
 
*** 
 
   Мы бы так еще долго колебались, если бы не наша новая соседка по комнате.
Она упорно вела ночной образ жизни, что при  полном  отсутствии  в  вечернее
время электричества на острове нервировало. Мы с Инкой нарочно пришли  домой
попозже, надеясь, что наша соседка спит. Ничего подобного.  Она  читала  при
свече, которую при виде нас немедленно загасила. Думаете,  что  после  этого
она легла спать? Да ничего подобного. Она развила бурную деятельность,  даже
замочила свои чулки в тазу с водой, за  которой  не  поленилась  сходить  на
улицу, где был кран. Потом  ходила  за  сильно  воняющим  хлоркой  порошком,
который стоял в коридоре. Простирав чулки и еще что-то, она, решила,  что  с
таким трудом добытая прекрасная мыльная вода не заслуживает того,  чтобы  ее
просто вылили, и вымыла пол в комнате. После этого выяснилось, что воды  еще
вполне достаточно,  и  она  отправилась  мыть  пол  в  коридоре.  Уже  давно
перевалило за полночь, но нашу тетку это ни капельки не  смущало.  Все  наши
намеки на позднее время и невыносимый запах она пропускала мимо ушей.
   - Это какой-то кошмар!  -  простонала  Инка,  убедившись,  что  все  окна
заделаны намертво и ночь нам придется дышать хлоркой. - По-моему, она решила
нас извести.
   Вернувшись  в  келью,  тетка  взяла  свой  плащ  и  отправилась   гулять,
подтвердив справедливость Инкиных слов.
   - Оставила нас тут задыхаться от  вони,  а  сама  свежим  воздухом  пошла
подышать, - подытожила итог Инка.
   - Но чем она может заниматься в такое время? - терзалась я. - Работать  в
темноте не удобно, читать - тоже, даже просто ходить опасно,  того  и  гляди
ногу подвернешь.
   - Может быть, она тайком копает грядки или шпаклюет стены? - предположила
Инка. - А что касается того, что ночью, так, может, ей ночью прохладней.
   - А ест она что? - поинтересовалась я. - Ты ее видела днем  в  трапезной?
Или, если на то пошло, хоть где-нибудь ты ее видела?
   - Нет, - призналась Инка. - Но я и не присматривалась.
   - А я присматривалась и хочу сказать, что за целый день я ее ни  разу  не
видела.
   - Так надо за ней проследить! - воодушевилась Инка.  -  Все  равно  спать
невозможно.
   Я с ней была согласна. Мы  тут  же  выскользнули  из  своих  кроватей  и,
крадучись, вышли на улицу. Тут было немного светлей, чем у нас в  келье,  и,
уж конечно, значительно свежей. Тетки пока видно не было, и мы просто  пошли
вперед.
   - Смотри, вон она, - толкнула меня в бок Инка. - Возле стены стоит.
   Я присмотрелась и в самом деле различила темную  фигуру,  которая  стояла
возле скита, где жил настоятель и где жил Лешка.
   - И что она делает? - поинтересовалась я.
   - Стоит.
   - Это я и без тебя вижу, - рассердилась я, - но