- Слава богу, ты пришла в себя!
      Я  повернула  голову в ее сторону и увидела,  что  она
пытается  приподняться с земли. Руки у нее были  стянуты  за
спиной, но ноги в отличие от моих были свободны.
      - Давай оставим сантименты на потом, - предложила я. -
Иди  сюда и развяжи мне руки. Будущее покажет, стоит ли тебе
радоваться, что я пришла в себя.
      После  нескольких безуспешных попыток Ма-рише  удалось
ослабить веревку на моих запястьях. Потом я развязала ее,  а
затем мы вместе принялись возмущаться, как с нами обошлись.
      - Как мы тут очутились? - первым делом, после того как
стряхнула с себя путы, поинтересовалась я.
      -  Ты  разве ничего не помнишь? - удивилась Мариша.  -
Ребята  нас скрутили, когда мы вломились в кабинет Никитина.
Удивительный  город,  казалось  бы,  милиция  -  это   самое
безопасное  место,  если за вами гонятся  бандиты,  но  тут,
видно, все наоборот.
     - А как они туда попали?
     - Да очень просто, прошли за нами - и всех делов.
     - В милицию? - поразилась я.
     - А чего им бояться? - пожала плечами Мариша. - У них в
милиции свой человек имеется, а может, и не один.
     - Никитин?! - во второй раз удивилась я.
      - Совсем наоборот. Это он подозревал, что в его отделе
завелся  стукач, я обнаружила это среди его бумаг  в  сейфе.
Тут  совсем другой человек действует, только непонятно,  кто
это может быть.
      -  Ладно, - нетерпеливо прервала я. - Ближе к делу, ты
знаешь, где мы?
      - Откуда? - удивилась Мариша. - Мне, как и тебе, сразу
же  дали  по кумполу, и я отключилась на пару часов.  Однако
скажу  тебе,  что  люди, которые так небрежно  обращаются  с
хрупкими девушками, не остановятся ни перед чем. Поэтому нам
надо выбираться отсюда, и побыстрей.
      Сказать  это было легче, чем сделать. Мы находились  в
подвале  какого-то дома. Тут стояли и валялись старые  вещи,
пустые   ведра  с  остатками  засохшей  краски  на  стенках,
малярные кисти и мешки с остатками шпаклевки. Пол был  залит
бетоном,  и  мечтать о подкопе даже при наличии  лопат  было
нечего.  Окна тоже отсутствовали, а дверь была сплошь  обита
железом и крепко заперта снаружи.
      -  И  куда нам теперь? - заскрипела Мариша, сама же  и
предложившая как-то побороться за свои молодые жизни.
     Мы перевернули вверх дном весь подвал, ничего не нашли,
' b. согрелись.
      Присев  на  один из многочисленных мешков с  цементом,
которыми  было  завалено все свободное место  в  подвале,  я
уставилась прямо на стену перед собой. На ней висел  плакат,
призывающий  хранить деньги в банке. Так как  денег  у  меня
никогда  не  находилось столько, чтобы их стоило  хранить  в
банке,  а  если  и заводились, то банки уж сами  заботились,
чтобы   их  снова  не  стало,  поэтому,  повинуясь  внезапно
возникшему  желанию,  я  подошла к стене  и  сорвала  с  нее
раздражающий меня плакат.
     Под ним в лучших сказочных традициях оказалась дверца.
     - Здорово! - восхитилась Мариша.
     Разумеется, эта дверь тоже оказалась запертой, но в ней
хотя  бы  есть  замочная  скважина,  в  которую  можно  было
вставлять  по очереди ключи, которых у нас было в  достатке.
Обыскать  нас  похитители обыскали, но изъять что-нибудь  из
вещей  не  удосужились  и были даже настолько  любезны,  что
захватили с собой наши рюкзаки и даже швырнули их  вместе  с
нами  в  подвал. Таким образом, все наши вещи  остались  при
нас.  Мы с Маришей попытались отпереть дверь, ключи все были
какие-то  несуразные и к замку не подходили.  Но  Мариша  не
отчаивалась.
      -  Кажется,  этот  подойдет, -  сказала  наконец  она,
опустилась на четвереньки и начала тереть ключом по полу.
     - Зачем это?
     - Самую малость подточу его - и полный порядок.
      Я  позволила себе скептическую улыбку, так как  знала,
что  Мариша  и  безотказно функционирующий замок  -  понятия
несовместимые.  Но  в  этот раз судьба смягчилась,  позволив
случиться  чуду. После многократных коррективов  ключ  вдруг
сделал  один  оборот в замке и лишь после этого застрял,  но
одного  оборота было мало, а ключ застрял основательно.  Так
что радовалась я рано.
      - Помоги мне, - пропыхтела Мариша, воюя с неподатливым
замком.
      Я  поспешила к ней и тоже вступила в сражение.  Победа
оказалась   на   нашей  стороне.  Ключ  не  выдержал   наших
совместных  усилий,  а  также легких  постукиваний  по  нему
молотком,  обнаруженным  тут же  в  подвале,  повернулся  во
второй  раз,  и  дверь открылась. Сразу  за  ней  начинались
каменные ступеньки, которые вели наверх. Мы поднялись по ним
и остановились, пораженные.
      Вокруг нас разносились слова из Священного писания или
очень  похожие  на  них. Потом за стеной кто-то  заиграл  на
пианино и раздалось мелодичное пение.
     Певшие прославляли господа своими словами, это я поняла
точно,  потому  что ни одна каноническая  молитва  не  могла
начинаться  прямо со слов: "Господь, мы очень рады,  что  ты
сейчас с нами и видишь нас". Нравы тут были простые, но пели
задушевно.  Я  даже  попыталась  прослезиться,  но  черствая
Мариша пихнула меня локтем в бок и велела убираться отсюда.
     - Надо сваливать, - сказала эта темная личность, - пока
они уши развесили и ничего не слышат, кроме своего пастыря и
собственного пения.
      Мы осторожно приоткрыли следующую дверь и оказались  в
маленькой   химической  лаборатории  с   богатым   арсеналом
препаратов,   размещенных   в   прозрачных   стеклянных    и
непрозрачных  фарфоровых баночках, которые, в свою  очередь,
размещались на полках вдоль стен. В центре был большой белый
стол,  на  котором  тоже стояло несколько колб,  мензурок  и
тиглей, наполненных разноцветными жидкостями. Рядом  с  ними
небольшая  фарфоровая мисочка, в которой горкой был  насыпан
белый  порошок.  На  спиртовке  что-то  весело  булькало  на
медленном огне. Повинуясь привычке не оставлять без внимания
приглянувшиеся  мне  вещи, я схватила со  стола  хорошенькую
мисочку  и  запихала ее в свой рюкзак. Впопыхах  я  случайно
перевернула  спиртовку и кинулась поправлять  содеянное,  но
было  уже  поздно, потому что огонь мигом разлился по  всему
столу.
     - Что ты стоишь как клуша?! - завопила Мариша. - Сейчас
тут все взлетит на воздух, спасайся!
      - Чему там взрываться? - спрашивала я на бегу. - Вечно
ты все придумываешь.
     Мы успели вылететь в соседнюю комнату, которая тоже, на
наше  счастье,  оказалась безлюдна,  когда  раздался  первый
хлопок  и запахло аммиаком. Нам сегодня необыкновенно везло.
В  этой  комнате  в  отличие от двух предыдущих  были  окна,
выходившие  во  двор.  Правда, на них  были  решетки.  Очень
красивые,  витые, но все равно решетки. Окна мы  распахнули,
чтобы избавиться от запаха, решетки не препятствовали этому,
но  на  большее рассчитывать мог только лилипутик. На  улице
было уже светло и стояло несколько машин.
      - Прекрасные машины, - задумчиво сказала Мариша. - Нам
бы они не помешали.
     Зачем им столько машин?
      Маришины  мысли начинали принимать опасный оборот,  но
как   раз   в  это  время  пение  прекратилось  и  раздались
испуганные крики:
     - Пожар! Горим!
      Удивительное  дело, как сразу все оживилось.  Забегали
люди с ведрами, откуда-то приволокли длинный пожарный шланг,
который  тянуло  без  малого десяток  человек.  Все  страшно
суетились  и  кричали без всякой пользы. Мы с  Маришей,  как
находящиеся  в непосредственной близости к очагу возгорания,
всерьез  забеспокоились. Если они будут тушить пожар  такими
темпами, мы рискуем хорошенько поджариться.
      Комната,  в  которую мы забились, была хороша,  но,  к
сожалению,  обладала существенным недостатком  -  у  нее  уж
точно не было другого выхода, кроме того, через который мы в
нее  вошли.  Поэтому находиться в ней  в  то  время,  как  в
соседней   комнате  бушует  пламя,  было  очень   неприятно.
Масляная  краска на стене уже стала надуваться  пузырями  от
жара,  когда из нашего незавидного положения нас  спас  один
милый  человек.  Впрочем,  справедливо  будет  сказать,  что
хлопотал   он  главным  образом  не  о  нас,  а  о  спасении
имущества.  Но тем не менее он раздобыл где-то огнетушитель,
его  примеру  последовали другие  -  хозяйство  у  них  было
поставлено на широкую ногу, огнетушителей хватало в избытке,
- и они залили всю лабораторию густой пеной.
      -  Пошли  отсюда! - страстно шипела я, таща подругу  к
выходу.
      -  Куда? - схватив .меня за руку, упиралась Мариша.  -
Туда нельзя соваться.
      Надо  спрятаться  и пересидеть. Нас же  линчуют,  если
поймут, что это мы подожгли их хозяйство.
      Для  играющих  в прятки было где развернуться.  Стояло
несколько шкафов, забитых пыльными рулонами бумаги, а  также
коробки  с  различной  техникой, среди  них  было  несколько
пустых и достаточно вместительных. Еще здесь были мешки,  но
в  них  мы  лезть  не решились, они были насквозь  пропитаны
едкими   запахами,   и  мы  боялись  расчихаться   в   самый
неподходящий момент. По этой причине отпадали  и  шкафы.  Мы
выбрали коробки повместительней и забрались в них.
      -  И  долго нам тут сидеть? - осведомилась я у Мариши,
как у человека, затеявшего всю эту катавасию.
     - Тихо! - шикнула она на меня. - Идут. И в самом деле в
эту минуту в соседней комнате раздались негодующие возгласы.
      -  Что  же  это  творится? - жалобно стонал  староста,
которого мы без труда узнали по голосу. - Сплошные  беды  на
нас сыпятся в последнее время. Какой-то рог изобилия, только
наоборот.
      Пока  я размышляла над тем, что он хотел этим сказать,
староста воскликнул:
     - Спасибо тебе, господь, что ты уберег наши компьютеры.
Мы без них бы пропали. Спасибо тебе.
       На  мой  взгляд,  в  первую  очередь  ему  надо  было
поблагодарить  того  догадливого  человека,  который  первым
притащил огнетушитель, пока остальные валандались с  ведрами
и  шлангом, но староста не нуждался в моих указаниях, он сам
знал, кого следует благодарить. Может быть, он и прав, иначе
как объяснить тот факт, что я сижу, скрючившись, в неудобном
и  явно  не предназначенном для этого ящике, а он пользуется
уважением деревни и ездит на красивом и блестящем "Форде".
      - Надо скорей переправить их на место, - рассуждал тем
временем   староста  сам  с  собой.  -  У  меня  сердце   не
успокоится,  пока  их  не подключат в  сеть  и  не  запустят
программу.  А потом проведаю девчонок и быясню  у  них,  где
прячется их подружка. Тоже еще головная боль, что за напасти
на   меня  валятся?  Мало  своих  неприятностей,  еще  чужие
расхлебывай. А где у меня время, разве кто спросит...
      Огорченно  махнув  рукой, он  ушел,  разгребая  ногами
толстый  ковер густой пены, осевшей на его черных  брюках  и
очень  украшавшей  их.  Следом за ним  в  комнату  заявились
четверо  дюжих  парней.  Лица у. них  были  просветленные  и
умиротворенные, словно только что и не было пожара. Глаза  у
них  были  пустые,  а  головы настолько  маленькие,  что  на
вопрос,  есть  ли  там  мозги, я бы  затруднилась  ответить.
Казалось,  что  все свободное пространство занимает  лицо  и
кость. Но для переноски тяжестей эти богатыри были самое то.
Главное,  они не затрудняли себя размышлениями, почему  одни
коробки  тяжелей  остальных, хотя на  боках  у  них  у  всех
одинаковые надписи и габаритами они тоже не разнятся.
     Нас вместе с коробками загрузили в кузов микроавтобуса.
Маришина  мечта  прокатиться на  одной  из  шикарных  машин,
похоже,  начала  сбываться, но, как все ее  мечты,  каким-то
извращенным  способом, а другого я  и  не  ожидала.  На  мою
коробку поставили еще одну коробку, рядом устроили Маришу, и
дверь закрылась. В кузове было темно, а из щелей дуло. И еще
меня  беспокоила  мысль, как мы объясним  свое  появление  и
будут ли нам рады там, куда нас везут.
      Наступившее  утро принесло хлопоты  не  только  нам  и
старосте,  но  и  для Никитина подготовило  пару  сюрпризов.
Точней, один из них подготовили ему мы еще с вечера,  а  вот
второй   дожидался  его  на  работе,  и  в   нем   мы   тоже
поучаствовали,  правда, не по своей воле.  Хотя  сегодняшний
день был воскресным и Никитин мечтал хотя бы поспать немного
подольше,  чем ему удавалось в обычные дни. Он полагал,  что
эти  несколько часов все равно ничего не изменят,  а  голова
будет  свежей. Так оно и вышло, если бы в дело не  вмешались
мы с Маришей.
      -  Товарищ майор, - сказали над ухом Никитина, который
проснулся,  но  решил  этого  не  показывать,  но  его   нос
защекотали  чем-то  влажным и скользким,  а  на  лицо  упали
холодные капли.
      В таком положении не поспишь вволю. Никитин смирился и
открыл глаза. Перед ним стоял его сотрудник Сашок - толковый
парень,  недавно вернулся из армии, разрядник  и  спортсмен.
Видно  было,  что  он смущен. В руках у  него  качались  две
здоровенные  рыбины,  на которые Никитин  посмотрел  не  без
зависти, но скоро ему стало не до рыбы.
     - Товарищ майор, - повторил Сашок, - где девочки? Вы их
не видели?
       Никитин   поднялся  на  локте  и   обвел   окружающее
пространство цепким взглядом.
      Этих  двух негодяек, которые усложняли ему и без  того
нелегкую жизнь, не было.
      Их не было ни в комнате, ни на чердаке, ни в саду,  ни
на речке. И не было вещей.
     - Когда они пропали? - спросил Никитин.
      - Думаю, еще ночью. Потому что, когда мы встали, чтобы
идти на рыбалку, их не было, но мы подумали, что они пошли в
туалет или еще куда и скоро воротятся.
     Но, вернувшись, мы обнаружили, что они так и не пришли,
и разбудили вас. А во дворе следы машины...
     Но в этот момент его прервал вопль Химичева.
      -  Украли! - вопил он, пританцовывая от избытка чувств
на  месте. - Украли удочки. Недаром они вчера все шушукались
и  шушукались. А мне и не вообразить было, что они  затеяли.
Воровок в дом привели!
      Никитин  поспешил на улицу, где обнаружил, что,  кроме
всего  прочего, пропал еще и служебный "газик". Он  запихнул
безутешного Химичева, который в полном отчаянии не  замечал,
что  топчет свои драгоценные, но немного присыпанные гравием
удочки,  в его машину и потребовал, чтобы Химичев немедленно
вез его на работу.
      На  работе  ничего  радостного он тоже  не  обнаружил.
Oервым  делом он кинулся к ящикам своего стола, в котором  -
он  был  уверен  - хранились паспорта исчезнувших  девчонок.
Если  они  были  еще  там, то можно  надеяться  на  то,  что
легкомысленные  девчонки  отправились  на  пешую   прогулку.
Почему  с  вещами?  Да от них и не того  можно  ожидать.  Но
паспорта  найти  не удалось. Они исчезли из запертого  ящика
стола  запертого кабинета. Такого просто не могло  быть,  но
приходилось поверить очевидному.
      Никитин  в изумлении просидел несколько минут,  прежде
чем  пришла в его голову трезвая мысль, что он мог  спрятать
документы  и  в другое место. Вторая мысль была  -  пойти  к
дежурному  и  спросить его, в чем, собственно, дело,  почему
пропадают  документы.  Вообще-то он не  верил,  что  молодой
сотрудник  сможет помочь ему в этом, потому  что  он  сам  -
маститый  сыщик - не смог бы объяснить, куда делись  главные
свидетельницы (они же подозреваемые) по делу. Сотрудник и  в
самом  деле  ничем ему не помог и вдобавок  заронил  в  душу
Никитина  сильные  подозрения тем, как  старательно  отводил
глаза,  когда  его спрашивали, не отлучался ли  он  куда  со
своего  дежурства  в  минувшую ночь. Но одними  подозрениями
прижать    парня    не   удавалось,   и   Никитин    отложил
разбирательство  на  потом, сейчас у него  были  куда  более
важные дела.
      В  памяти по аналогии с провинившимся дежурным  всплыл
его  родной  племянник,  который  тоже  вел  себя  несколько
странно при их последнем свидании. Плел какую-то ахинею  про
потерявшийся  ключ  от  гаража, хотя  Никитин  теперь  точно
вспомнил  то,  на что раньше не обратил внимания.  Племянник
отпирал  гараж тем самым, якобы потерянным ключом.  Начинать
копать следовало с племянничка.
     Похоже, тому было чем поделиться с дядюшкой.
     Леший был дома. Его сильно беспокоил служебный "газик",
за  ночь таинственным образом возникший возле ворот дома. На
"газике"  в  обычные дни ездил дядя, но сейчас  "газик"  был
пуст. Это тревожило, но, слава богу, недолго, так как вскоре
у  черного  хода  появился и дядя. Настроение  у  него  было
скверное,  и  он  не  давал себе труда скрывать  это.  Таким
образом у Лешего появился новый повод для тревог, но  он  не
почувствовал  особой  благодарности  судьбе  за  появившийся
выбор.
     - Ну, - сказал дядя, - где мои ключи?
      Эта  манера  брать с места в карьер всегда  раздражала
Лешего в своем дяде.
     Он бы предпочел, чтобы тот сначала поговорил о приятных
пустяках,  оттаял  душой в обществе дорогого  племянника,  а
потом  уж  и  приступил бы к делу. Но ничего не  оставалось,
кроме  как  сказать правду. Никогда еще Леший  не  ненавидел
столь остро женский пол, как в эту минуту.
     - Э-э, - сказал он. - Понимаешь ли, эти девчонки...
      Никитин отлично понимал, но это дела не меняло. Но  он
авторитетно кивнул головой, из чего Леший ошибочно заключил,
что дядя целиком в курсе дела.
      -  И  где они? - повторил Никитин вопрос, имея в  виду
ключи.
      -  Не знаю, - чистосердечно ответил Леший, имея в виду
нас  с  Маришей. - Убежали еще вчера, прямо из парка.  Я  не
стал их догонять. Они обещали больше не возвращаться.
     Никитин испугался. Племянник, невзирая на его идиотские
патлы и глупое увлечение барабанами, был дорог ему. А сейчас
он  нес  полную околесицу, впору было усомниться в здравости
его  рассудка.  Утро и так выдалось у Никитина  нелегким,  а
спятивший  племянник,  от которого  вчера  в  парке  сбежали
ключи,  клятвенно  уверяя на ходу, что больше  не  вернутся,
вконец расстроил Никитина.
      -  Ты  не волнуйся, - начал он мягко, памятуя,  что  с
сумасшедшими иначе и нельзя. - Ты, главное, не волнуйся. Они
обязательно вернутся.
      -  Откуда ты знаешь? - перепугался Леший. -  Они  тебе
сами сказали?
      Никитин окончательно убедился, что с племянником  дело
плохо.
       -  Ничего  страшного,  -  увещевая,  произнес  он,  -
подумаешь, пропали. Почти все можно будет заказать снова.
     - Как заказать?! - ахнул Леший. - Они же живые.
      Леший определенно родился в рубашке, потому что следом
за  этим восклицанием он произнес фразу, избавившую  его  от
принудительного и немедленного отправления в  психушку,  ибо
Никитин  уже  всерьез подумывал об этом,  так  как  оставить
больного  человека одного на целый день он  не  мог.  А  про
психов  Никитин, кроме того, что их ни в коем случае  нельзя
волновать,  твердо знал еще одно - они в любой момент  могут
впасть  в состояние буйства и натворить массу нелепостей.  А
возиться с ним и ждать, впадет он в это состояние или нет, у
Никитина  времени не было. Он размышлял, как бы ему половчее
выманить племянника из дома, когда Леший воскликнул:
     - Ты, похоже, про ключи?
     Никитин вылетел из своего дома в еще более расстроенных
чувствах,  чем когда входил в него. То, что ключи находились
в том же месте, где и девчонки, ничуть его не радовало. Где-
нибудь за подкладкой куртки или в пыли за стиральной машиной
им было бы куда безопасней.
      -  Ну, племянничек, - ревел он, - ну, удружил. Век  не
забуду.
      Он  еще собирался сказать про змею, пригретую на своей
груди;  про скорпиона, который своих привычек не  меняет,  и
про  хитрого  лиса,  но перед его глазами неожиданно  возник
угнанный "газик", на котором, он точно знал, уехали девчонки
и  который  он  уже распорядился объявить в розыск,  в  душе
надеясь,  что  найти  такую  приметную  машину  не  составит
большого  труда.  Теперь получалось, что девчонки,  а  стало
быть  и  ключи,  не  имеют никакого  отношения  к  "газику",
существуют,  так  сказать, отдельно и  найти  их  бу