Мариша.
     - Есть, - неохотно призналась Ира. - У нас ведь крестят
не  в  младенчестве, как у прочих христиан, у нас право быть
крещеным  надо  сознательно заслужить праведным  поведением,
чистым  образом  жизни и активной работой в общине.  Это  не
право,  дающееся  от  рождения,  а  награда.  Поэтому  когда
крестят-человека,   то  лишь  после  этого   он   становится
полноправным членом общины. Отец Елизар крестил  многих,  но
только  на нас словно рок лежит. Некоторые, говорят, исчезли
без  вести,  точно не могу сказать, так как жили  они  не  в
самой  Ульяновке. Но судачат, что они сильно  кололись,  так
что   ничего  хорошего,  а  двое,  нет,  уже  трое  погибли.
Остальные  живут вместе со своими кровными родителями,  и  у
них все, насколько я знаю, в порядке. Но вот надолго ли?
      Мариша  хмыкнула  так,  словно  в  этом  вопросе  была
осведомлена лучше ее.
      -  Ты  что-то знаешь? - набросилась я на нее.  -  Если
знаешь, говори.
      -  Ничего я не знаю толком, только те бумаги  в  сейфе
Никитина были посвящены этим таинственным пропажам людей.  И
их-то  я  и  свистнула, чтобы ознакомиться получше.  Но  они
пропали.
      Больше  делиться информацией она не пожелала, а  снова
принялась терзать несчастную Иру своими подозрениями.
     - А что ты делаешь на корабле? - не унималась она.
     - Мне поручено сопроводить груз.
      Это было уже кое-что. В таком случае она должна знать,
куда мы направляемся и как долго нам предстоит плыть.
      - Конечно, знаю, - ответила Ира. - Мы плывем в Киев. И
это  очень удачно, так как я увижусь там с бабушкой.  Только
хочу  вас  предупредить, что плыву я тайно, никто не  должен
знать,  что я тут. Такое условие поставил Елизар. Он сказал,
что только мне может доверять теперь, когда Стася убили.
     - И что ты должна делать? - заинтересовалась уже я, так
как  Ира  производила впечатление человека, который вряд  ли
способен постоять даже за себя самого, и в охранники груза я
бы  никогда  ее не назначила. Ее саму надо было  от  всех  и
всего охранять. Мы пожали плечами и приступили к обеду.
      -  Тут что-то не то, - часом спустя поделилась со мной
сомнениями Мариша.
      Воспользовавшись тем, что Ира заснула, она отвела меня
подальше в уголок и там убедительно принялась вещать мне  на
ухо:
      - Ирка дохлая, на нее ветер подует, она и улетит. Куда
такую просить следить за грузом? Елизар ведь не дурак.  Либо
она  врет, или по крайней мере не говорит всего, либо налицо
тайный умысел Елизара.
      -  Будущее  покажет, - пробормотала я, так  как  после
обеда  и всех переживаний меня тоже потянуло в сон. - А  что
%i% было в тех бумагах, которые ты нашла в сейфе Никитина? -
вспомнила я сквозь дремоту.
       -   Наверное,  теперь  это  неважно,  Ирка  сама  все
рассказала,  а  может быть, из-за того, что она  рассказала,
это, наоборот, стало еще актуальней.
     - Кончай темнить, - разозлилась я. - Говори прямо!
      -  Понимаешь,  у  него там хранились  записи  по  всем
нераскрытым   убийствам   молодых   людей   и   просто    их
исчезновениям, случившимся в последние несколько лет.
      И  знаешь,  что  всех их объединяло? Все  жертвы  были
крещены  в  баптистской  вере,  и  на  их  крестинах  всегда
присутствовал   Елизар,  которого  приглашали   в   качестве
крестного отца.
     Весь мой сон как рукой сняло.
      -  Что  ты  хочешь  этим сказать?  Что  Ирке  угрожает
опасность?
     - Сядь, заполошная, - угомонила меня Мариша. - Пока еще
ничего не случилось, может, это случайные совпадения. Просто
будем начеку, и все. Предлагаю выставить караул. Это, кстати
говоря,  пригодится в любом случае. Никто не  должен  знать,
что  мы все трое тут окопались. Грозит беда Ире или нет,  мы
точно не знаем, но лишняя осторожность не помешает.
      С  этими  словами  она повернулась  набок,  прикрылась
пледом  несусветной раскраски и преспокойно  заснула.  Я  же
осталась  сидеть на страже и поражаться крепости ее  нервов.
Саму  меня трясла нервная дрожь. После того, как я перебрала
в  уме  весь имеющийся у нас запас оружия или вещей, которые
при  необходимости  могли бы сойти за  таковое,  меня  стало
трясти  с  удвоенной  силой. До меня наконец-то  дошло,  что
выходить  против  таинственного убийцы,  поставившего  перед
собой  цель очистить страну от крестников Елизара,  а  может
быть,  даже  против целой организованной банды,  поставившей
перед собой ту же цель, с набором маникюрных принадлежностей
и парой аэрозольных дезодорантов просто глупо.
      Если  ему  или им вздумается сейчас или, допустим,  не
сейчас,  а  потом  заявиться к нам  сюда,  то  ему  даже  не
придется  долго с нами возиться. Я, например, про себя  могу
точно  сказать, что сопротивляться даже и не стану пытаться.
Чего   зря  трепыхаться?  Все  равно  нам,  безоружным,   не
справиться даже с кроликом. Это положение следовало изменить
как  можно  скорей.  Спать  я все равно  не  могла,  поэтому
следовало потратить отпущенное нам до визита убийцы время  с
толком.  Катер приставал к берегу каждые несколько часов,  и
на  швартовку уходило много времени, так что плыть нам, судя
по всему, пришлось бы не один день.
       -  Нельзя  позволить  ему  застать  нас  врасплох,  -
бормотала   я  самой  себе,  блуждая  по  трюму  в   поисках
подходящего  инвентаря для осуществления моего  грандиозного
плана по спасению.
      Первыми  мне  на  глаза попались  капроновые  лески  с
крючками и поплавками таких размеров, что с ними впору  было
ходить  на  китов.  Ими я опутала перила  и  ступени  трапа,
ведущего к нам. Рождественские колокольчики приспособила над
входной дверью и во всех местах, куда смогла дотянуть  лески
/.b.-lh%.
       Получилось   очень  симпатично,   и   теперь   пройти
незамеченным к нам не смог бы даже муравей.
      Но  это  было  решением  лишь половины  задачи.  Кроме
обнаружения противника, следовало подумать о его ликвидации.
Пластмассовое ведро с красной эмалевой краской пришлось  как
нельзя  кстати. Специально для его установки я  приспособила
хитрое  устройство из многочисленных веревок, концы  которых
находились  у  меня  в  руках. Теперь  в  любой  момент  мне
оставалось  только  потянуть  за  одну  из  них,   и   ведро
опрокидывалось   на   голову  злоумышленника.   Единственное
неудобство  заключалось  в том, что  надо  было  обязательно
дождаться того момента, когда этот преступник встанет  прямо
под ведро. В противном случае должного эффекта не получилось
бы. Но я надеялась, что народу к нам пожалует много, кто-ни-
будь да и окажется прямо под ведром.
      Выключатель  тоже находился под моим  контролем,  свет
или,  верней, его отсутствие могло сыграть решающую  роль  в
будущем  сражении с врагом. К шпеньку, от которого  зависело
освещение  в  трюме,  я приклеила еще  одну  веревку,  конец
которой  тоже находился у меня в руках. На баночке с  клеем,
чем   я   для  этой  цели  воспользовалась,  была   надпись,
заверявшая    всех,    что   данный    продукт    химической
промышленности склеит при желании даже стекло с металлом. Не
уточнялось  только, чье это будет желание. Вдруг в  решающий
момент клею придет охота покапризничать?
      Теперь оставалось лишь дождаться противника. Девочек я
решила пока не будить, чтоб они зря не волновались. Так  как
система  сигнализации  подала бы мне  знак  при  приближении
опасности,  то я тоже позволила себе немного расслабиться  и
задремала.   Из   этого  приятного  состояния   меня   вывел
мелодичный звон колокольчика. Я поспешно дернула за  веревку
выключения  света.  Трюм погрузился во  тьму  и  тишину,  но
ненадолго.  Дверь  со страшным скрипом, которого  я  за  ней
раньше  не замечала, открылась, и на пороге возникла мужская
фигура! К нам пожаловал гость!
      Мужчина  щелкнул  выключателем, свет  загорелся,  и  я
узнала  нашего визитера, им оказался пьяный в  дым  капитан.
Если несколько часов назад он слегка покачивался и лицо  его
украшал яркий румянец, то сейчас он держался на ногах только
благодаря  помощи  свыше,  а лицо  приобрело  подозрительный
свекольный  оттенок.  Покачавшись  на  площадке,  он   начал
медленно спускаться по лестнице.
      Крючки,  которые я понатыка-ла возле  перил,  исправно
вцеплялись в одежду капитана, но почему-то он не обращал  на
это  внимание.  Ограничивался тем,  что  в  особо  серьезных
случаях  досадливо дергал рукавом, оставляя на крючке  часть
своего  костюма. Звон колокольчиков он, видимо, принимал  за
звон  в собственной голове. Во всяком случае, на него он  не
реагировал.
      Зато  отреагировали девочки. Первой проснулась Мариша,
которая  села  и  лениво потянулась, сбросив  с  себя  плед.
Капитан  остолбенел. В его затуманенном алкоголем мозгу  шла
активная  работа  мысли.  Мариша соображала  еще  быстрей  и
'  "('&  +   первой. Капитан страшно смутился и приготовился
ретироваться. С этой целью он бросился бежать, но, к  своему
несчастью,  устремился не к трапу, а в угол, где спала  Ира.
От визга, который издала Мариша, она тоже проснулась.
       Единственное,  чем  я  могла  помочь  капитану,   это
выключить  свет. Пусть выбирается как знает. Я  потянула  за
веревку, но свет, к моему удивлению, не погас. Зато раздался
булькающий вопль капитана, на которого опрокинулось ведро  с
краской.
       Впопыхах  я  потянула  не  за  ту  веревку,  и  ведро
перевернулось.
      Кто просил этого старого идиота останавливаться именно
там,  где  я  приспособила ведро? Никто не мешал ему  занять
любой другой участок. Сам виноват. К такому выводу пришла я,
а  тем  временем  капитан  сидел на  полу,  залитый  красной
краской,  и  производил на первый взгляд жуткое впечатление,
подкрепляемое  его дикими воплями о помощи. Издалека  краску
можно было спутать с кровью.
     - Капитан допился до чертиков и свалился с трапа!
       Именно   к  такому  выводу  пришли  матросы,  которые
подоспели  на  крики  капитана. Врача  на  катере  не  было,
поэтому  они  сами  бережно подняли  страдальца  на  руки  и
понесли  его наверх. Колокольчики, развешанные на протянутых
всюду   веревках,   они   приписали   болезненной   фантазии
хватившего лишку человека. Я не сомневалась, что его попытки
рассказать о том, что внизу творится неладное, - взять  хотя
бы  то, что он собственными глазами видел там пару девчонок,
а  еще  неизвестно сколько их прячется по углам,  -  вызовут
только недоумение и смех.
      Хотя пока он ровным счетом ничего не говорил, а только
булькал и похрюкивал.
     - И что это все означает? - поинтересовалась Мариша.
       Теперь  мне  еще  предстояло  объясниться  со  своими
подружками,  которым  не терпелось  узнать,  в  чем  причина
разительных   изменений  в  трюме.   К   сожалению,   должна
констатировать, что с их стороны по отношению  ко  мне  была
проявлена  самая черная неблагодарность. Они  не  только  не
оценили  моих трудов по спасению их жизней, но еще и  начали
поразительно глупо хихикать. Это было уже верхом безобразия.
     - Интересно, что бы вы сказали, если бы вместо капитана
к  нам пожаловал настоящий убийца? - спросила я, но они лишь
разразились громовым хохотом.
      Несмотря на их поведение, я все-таки привела в порядок
свои  устройства.  В  конце  концов,  ничего  страшного   не
произошло,   незапланированное  появление  капитана   только
выявило  некоторые  недостатки в моей  системе.  Недостатки,
которые  следовало немедленно устранить. Этим я и  занялась,
стараясь  не вслушиваться в реплики, которыми эти безмозглые
мартышки перебрасывались.
       По  обеим  сторонам  от  трапа  стояли  две  бочки  с
жидкостью,  чей  состав мне не удалось  идентифицировать.  Я
обвязала  их веревкой таким образом, чтобы взрослый  человек
среднего  роста  неизбежно споткнулся бы о  нее.  При  удаче
можно  было надеяться на то, что бочки тоже рухнут. С самого
`  --%#. детства я твердо усвоила, что спасение утопающих  -
дело рук самих утопающих, поэтому я подложила с помощью  по-
прежнему  глупо  хихикающей Мариши  под  обе  бочки  ролики.
Управление  светом  было поручено Ире.  Количество  ведер  с
краской  я увеличила до пяти штук, взяв на этот раз зеленый,
синий,   желтый,  белый  и  малиновый  цвета.  Веревки,   во
избежание  путаницы,  мы покрасили в соответствующие  ведрам
цвета.  В  остальном все осталось без изменений. Правда,  мы
перегруппировались  все в один угол, выстроив  в  нем  нечто
вроде импровизированного бастиона.
     Чтобы все это провернуть, пришлось попотеть. Наконец мы
завершили  приготовления и смогли приступить к долгожданному
второму обеду. Когда Мариша расковыряла очередную коробку  в
поисках  чего-нибудь особенно вкусненького,  то  восторженно
вскрикнула. В ней оказались игрушечные пистолеты, стреляющие
пистонами, и пластмассовые наручники.
      -  Смотрите,  что  я  нашла. Это вполне  подойдет  для
психологической  атаки на врага, надо  только  придать  лицу
уверенный  вид,  а  для этого лучше всего  и  в  самом  деле
поверить в то, что у вас в руках настоящий пистолет.
     - Никогда не смогла бы выстрелить из пистолета в живого
человека, - прошептала Ира.
     Я взглянула на нее со смесью жалости и зависти. Жалость
я  испытывала потому, что не сомневалась в том,  что  побудь
она  в  нашей  компании еще немного, и она не только  сможет
выстрелить, но и испытает от выстрела удовлетворение.
     Жертвой, разумеется, окажется Мариша. А завидовала я ей
потому,  что  она  до  сих пор все еще умудрялась  сохранять
такую чистоту помыслов.
       -   Какие   странные  вещи  здесь  подобраны.   Такое
впечатление,   что   некто  планирует   втихомолку   открыть
маленький  магазинчик  и с этой целью накупил  самых  разных
товаров,  чтобы  посмотреть, что лучше  пойдет,  -  заметила
Мариша, поигрывая своим пистолетом.
     Она вставила в него ленту с пистонами и сделала пробный
выстрел, который разнесся по трюму с оглушительным грохотом.
      -  Не  надо больше! - хором возопили мы с  Ирой,  а  я
постаралась уже от себя лично поязвительней прибавить:
      -  Ты,  наверное, спятила, если позволяешь  выкидывать
такие штуки. Сейчас сюда сбежится весь корабль, и что мы  им
скажем?
      Мариша на время утихла, но ей было смертельно скучно и
хотелось,  видите ли, наверх, к людям. Нас она, по-видимому,
за людей не считает, сказали мы ей.
     На это она не нашлась что возразить. До вечера все было
спокойно.  Больше  никто  к нам не наведывался.  И,  как  ни
странно,  это  бездействие выматывало хуже  самой  отчаянной
погони.  К  одиннадцати  часам вечера  мы  чувствовали  себя
совершенно несчастными и больными.
      -  Сколько нам еще плыть? - канючила Мариша.  -  Я  же
помню  карту в кабинете географии, там Киев совсем  рядом  с
Черниговом.
      Мы еще раз объяснили ей, что такое масштаб на карте  и
что  Десна  -  река судоходная, приходится  многим  уступать
$.`.#c,   а  стало  быть,  пускай  не  надеется  на  быстрое
прибытие.
     - Так почему бы нам все-таки не выйти наверх?
      Этот  вопрос  окончательно дозрел  и  принес  плоды  в
головах у всех нас часам к двенадцати ночи. Наверху к  этому
времени  должна  была наступить полная темнота,  и  вряд  ли
матросы  будут  сидеть  под звездами,  наблюдая  за  плавным
течением  РОДЫ за бортом. Скорей всего они завалились  спать
сразу после ужина.
     Первой по лестнице мчалась Мариша, которой не терпелось
на свежий воздух.
      Уже  несколько  часов  назад она  решила,  что  у  нее
началась  морская болезнь, и принялась мучить нас  подробным
изложением симптомов, ничуть не смущаясь тем, что  плыли  мы
по  реке  и  качка практически не ощущалась. Но в  разрез  с
Маришиными  чаяниями дверь трюма не поддавалась ее  усилиям.
Она безуспешно дергала ручку, но ничего не происходило.
     - Дай мне, - тихо попросила ее Ира. Она поправила какую-
то одну железяку, повернула вторую - и дверь открылась.
     - Как тебе это удалось? - изумилась Мариша, устремляясь
вверх по трапу и не слушая туманных Иркиных объяснений.
      Наверху было просто чудесно. Звезды светили необычайно
ярко, словно стремились компенсировать отлынивающую от  дела
луну.  Все  до единой, даже самой малюсенькой и  самой  юной
звездочки, они отражались в спокойных водах реки. По берегам
пели  птицы, тоже радуясь теплой августовской ночи.  Деревья
тянули  к  воде свои измученные дневным зноем ветви,  и  все
вокруг дышало покоем.
      Мы достали свои припасы и отужинали на свежем воздухе.
Ночь  была  словно  по  заказу. Мариша  забыла,  что  она  в
острейшей  форме страдает морской болезнью,  и  наслаждалась
едой   вместе  с  нами.  Местечко  для  пикника  мы  выбрали
поукромней  и  к тому же старались не шуметь. Это,  впрочем,
удавалось  нам  без  всякого труда,  так  как  дивной  ночи,
которая   нас  окружала,  хотелось  внимать  в  тишине.   Мы
удивительно размякли и расслабились.
      Поэтому,  когда  мимо  нас  прошмыгнула  тень,  мы  не
особенно  удивились. Пошел себе человек вниз, и пусть  идет.
Мало ли что ему там нужно. Ира только сказала:
      -  Не  хотела бы я быть на месте того, кому вздумается
лезть  этой  ночью в трюм. Он найдет там для себя  несколько
очень  неприятных  вещей.  Первая -  это  полное  отсутствие
света.
       -   Ты  выкрутила  лампочку?  -  восхитилась   я   ее
предусмотрительностью.
     - Вот именно, - довольно несколько раз кивнула Ира.
      Во  время  третьего кивка снизу раздался  приглушенный
крик   и   более   явственный  шум   падения   двух   бочек,
сопровождаемый звоном колокольчиков.
     - Бежим скорей! - подскочила я.
      - Как думаешь, что там случилось на сей раз? - на ходу
поинтересовалась Мариша.
      - К нам пожаловал убийца, а нас не оказалось на месте.
Он обиделся и теперь рушит наши укрепления.
      Но  это  оказался  не  убийца. В  трюме,  придавленный
тяжестью двух бочек со старым машинным маслом, лежал на полу
несчастный  капитан. Это плавание должно  надолго  врезаться
ему в память. Он издавал стоны, но, надо отдать ему должное,
уже  совсем слабые. Если бы не мы, он так и пролежал бы  под
слоем масла до утра.
      Хотя, с другой стороны, если бы не мы, ему и вовсе  не
пришлось бы так лежать.
     Капитан не шевелился, когда мы извлекали его, он только
вяло  дергал головой и пытался заговорить, и ему очень мешал
язык,  он  только  путался  и напрасно  раздражал  капитана.
Наконец мы поставили его на ноги, вытерли самые видные места
пледом и усадили на ящики.
     Но тут мы допустили ошибку, предоставив пережившего шок
капитана самому себе. Он воспользовался предоставленной  ему
свободой для попытки к бегству.
      Вообще он вел себя нелогично. То старался проникнуть в
трюм, когда его там никто не ждал, а когда ему это удавалось
и все присутствующие представали перед ним во всей красе, он
каждый раз пытался сбежать. Вот и сейчас он сделал несколько
шагов  к  свободе.  Делать ему это  не  стоило  и  в  лучшие
времена, а теперь и подавно.
      Когда сзади нас раздался какой-то шум и мы обернулись,
нашим   глазам   предстало  потрясающее   зрелище.   Капитан
умудрился   задеть  желтую  веревку,  и,  естественно,   все
содержимое  ведра  вылилось ему за  шиворот.  Его  форменная
рубаха  вмиг  превратилась из белой с якорями в  желтую  без
якорей,   но  зато  с  красивыми  подтеками.  Но   на   этом
злоключения  бедного  капитана не  закончились.  Ведер  было
приготовлено еще много, и все не для него. Чего он  сунулся?
Но  все-таки Капитан проявил кое-какой такт, оставив немного
и   другим  посетителям,  ему  достались  только  добавочные
малиновая и зеленая, ну, и конечно, желтая, про которую  уже
шла речь.
      -  Надо  выручать  его!  -  вопила  Мариша.  -  Он  же
задохнется или во что-нибудь врежется.
      Но  на  самом  деле  приходилось опасаться  не  этого.
Настоящая  опасность исходила от самого капитана  -  он  все
пачкал  своим прикосновение