л.  На
пороге стояло нечто небесно-голубое и крайне мокрое.
      -  Ой,  -  сказала Ира. - Какой дурак! Зачем?  Его  же
убьют!
      Я  еле  удержала ее, чтобы она не кинулась на  выручку
своему мужу. Старосту увеличившееся количество будущих жертв
несколько  огорчило,  но  он быстро сориентировался  и  тоже
достал пушку.
      - Кончай любовничков, - приказал он своему компаньону,
-  а  я разберусь с этим голубым явлением. Не вздумай в него
стрелять, зачем вызывать лишние вопросы, а они будут, если в
его теле найдут такую же пулю, какой убиты эти двое.
      Тот  послушно поднял руку, но целился настолько долго,
что  мои  и  без  того потрепанные нервы не выдержали,  и  я
завизжала.  Митька от неожиданности снова вздрогнул,  и  его
пуля  ушла прямо в дерево шкафа, где сидели Мариша и Елизар.
Я даже не успела попросить у Иры прощения за то, что по моей
вине  нас  сейчас  пристрелят староста  или  его  подручный.
Входная  дверь, которую никто так и не удосужился  запереть,
распахнулась  одновременно с тем, как  Митька  открыл  дверь
нашего  с  Ирой  шкафа, и на дверном пороге возник  Никитин,
бледный  то  ли  от гнева, то ли от возбуждения,  то  ли  от
холода.
      -  Руки вверх! - произнес он сакраментальную фразу.  -
Бросай оружие! Вы окружены.
      Староста  повел  себя,  прямо  скажем,  некрасиво.  Он
схватил  секретаря,  который стоял  к  нему  ближе  всех,  и
приставил свой пистолет к его виску.
      - Только попробуй меня задержать, - произнес он. - И я
снесу ему башку.
      Митька  такого  рода догадливостью не отличался,  свой
пистолет  он  бросил,  как  и было  приказано,  и  теперь  с
завистью  смотрел  на  спину  своего  удаляющего  босса.  Но
'   "($."  bl  ему  пришлось  недолго.  На  голову  старосты
обрушилась  дубина, и как подкошенный он  рухнул  обратно  в
прихожую. У всех вырвался дружный вздох облегчения.
      -  Значит, любовника принимаете, - ехидно обратился  к
жене Елизара Никитин, когда все вдоволь надышались. - Думаю,
что  исчезновение отца Елизара, который, если  не  ошибаюсь,
был  вашим  мужем и пропал пять дней назад, тоже  ваших  рук
дело. Вы его убили, чтобы он не мешал вам. Вы ведь про  факт
его  внезапного исчезновения даже не удосужились  заявить  в
милицию.
      -  Он  мне сказал, что сам сходит, - кивая головой  на
старосту, сказала женщина. - Что так верней будет.
     Но тут же она спохватилась и сказала:
     - О чем вы вообще говорите? Нет тела, нет преступления.
      -  Как это нет тела? - раздался приглушенный голос  из
соседнего  с нашим шкафа. Голос, который при небольшой  доле
фантазии  можно было принять за потусторонний. - А это,  по-
твоему, что?
     С этими словами дверь шкафа распахнулась, и из полутьмы
выступило бледное лицо Елизара, которое при все той же  доле
фантазии  можно было принять за лицо выходца с  того  света.
Именно  такой долей и обладала жена Елизара, потому что  она
завизжала почище меня и грохнулась в обморок. И оказалась  в
самом выгодном положении среди всех нас.
      Дальше  Никитин, деятельно размахивая своим  табельным
оружием, загнал ошеломленного предательством старосты Митьку
и  всю  остальную  толпу действующих  лиц  в  гостиную  залу
Елизара,  который  не  только  не  возражал  против   такого
вторжения,   но   даже  изъявил  готовность  к   дальнейшему
сотрудничеству с органами милиции, явившимися столь  кстати,
чтобы  спасти всех нас, а главное, его. Это не произносилось
вслух, но подразумевалось.
      -  Как  ты  тут  оказался? - с  фамильярностью  старой
знакомой обратилась к Никитину Мариша. - И где тебя  носило,
когда меня замуровывали в подвале?
      Никитин не обратил внимания на ее недовольный тон.  Он
был слишком увлечен своим рассказом:
      -  Дождь  лил как из ведра, я сидел в своей  машине  и
завидовал  старосте, который сидел возле уютного  и  теплого
домашнего  очага,  а  я по вине одной вертихвостки  вынужден
дрожать  от  холода  и  голода в сырости.  И  только  я  так
подумал,  как  заметил  старосту,  направляющегося  к  своей
машине. Всякий бы на моем месте заинтересовался, куда это он
собрался  в  такое  время  и что  за  неотложное  дело,  для
которого даже такой ливень не помеха. Поэтому я и поехал  за
ним.  И  очень  рад,  что  оказался  тут  вовремя.  Конечно,
подслушивать  возле дверей нехорошо, но иначе  тут  было  бы
море крови и куча трупов.
      -  Не  было бы, - хмуро заметила Ира. - Они собирались
похоронить  нас  троих где-нибудь в лесу, а  отец  Елизар  и
Мариша нравились им замурованными, так что тут вы обнаружили
бы  только  жену  и секретаря и списали все на  убийство  из
ревности, а староста вышел бы сухим из воды.
     - Не вышел бы, - уверенно ответил Никитин.
       Одному   богу   известно,   чем   подкреплялась   его
уверенность.   На  мой  взгляд,  он  за  все  время   нашего
знакомства появлялся на месте преступления чисто случайно.
      Мы  с  Ирой скептически переглянулись, но тут староста
пришел  в  себя и, недоуменно повертев скованными руками,  с
невинным видом начал жаловаться:
      -  Что со мной случилось? У меня голова раскалывается.
Кто это меня?
      -  Ой!  - воскликнул Никитин. - Как неудобно, я совсем
забыл про ...
      Но  про  кого он забыл, от него никто не успел узнать,
потому  что входная дверь снова, но, к счастью, в  последний
раз  распахнулась,  и  на пороге, держа  в  руках  увесистую
дубину,   возник   Игорь,   чей   мокрый   и   жалкий    вид
компенсировался грозным выражением лица. Видимо, он надеялся
увидеть  здесь  кого угодно, но только не нас  с  Маришей  и
Ирой.  Потому что при виде трех дев он застонал и  схватился
за голову.
      - Ну, конечно, - пробормотал он, - я должен был знать,
что вы тут.
     - Вот! - торжественно произнес Никитин. - Это мой друг,
он  не  дал  уйти убийце. Давайте поблагодарим его,  у  него
сегодня выдался нелегкий день.
      При этом он выразительно посмотрел в нашу сторону,  но
мы именно в эту минуту сосредоточенно изучали узоры ковра на
полу, и его взгляд пропал даром.
      -  Так  ты пришел сюда один? - не поверил староста.  -
Знал  бы,  тебе  первому башку снес,  а  потом  бы  спокойно
разделался с остальными. Тогда и твой мокрый дружок с гнилой
лопатой был бы не помеха.
     - За что ты собирался нас убить? - заливаясь слезами на
кушетке,  билась  в чем-то сильно похожем на  истерику  жена
Елизара. - Мы же были в одной команде.
      -  Молчи, дура, - уныло сказал ей староста.  -  Кто  с
тобой захочет быть в одной команде, когда дело уже сделано и
пришло время делить деньги. Разве ты не знала, что весь  куш
целиком лучше, чем его треть?
      -  Так деньги уже получены? Когда ты успел? - удивился
секретарь,  нимало  не  смущаясь  присутствием   в   комнате
Никитина,   по   которому  было  видно,  что   он   мысленно
протоколирует каждое слово задержанных.
      -  Тогда  и  успел, - ответил староста. - Теперь  дело
прошлое,  но, так и быть, скажу, если тебе любопытно.  Когда
ездил  в  Киев,  тогда и обналичил. Наш знакомый  все  помог
провернуть за пару дней.
      -  Не  верю, - возмутился секретарь, - для того, чтобы
отмыть  такую  сумму,  мало двух  дней.  Ни  одна  фирма  не
возьмется за такое.
     Староста презрительно хмыкнул и отвернулся.
      -  Может  быть,  вы  еще  и скажете,  где  эти  деньги
спрятали? - ненавязчиво поинтересовался Никитин.
      Я  бы  на  месте  старосты послала его куда  подальше,
пускай сам искал бы по всей округе кубышку с деньгами, я уже
представила  себе, какую пользу может принести нам  то,  что
Mикитин  будет  всецело занят поисками  денег,  но  староста
открыл рот и все испортил, сказав:
      -  Почему  не сказать хорошим людям. - И не  успела  я
удивиться его лояльности, как он продолжил:
       -  Все  равно  ведь  найдете.  Моя-то  не  догадается
перепрятать,  а я, дурак, не додумался сховать  подальше.  У
Вельзевула ищите, и найдете.
      У  Игоря  и  Никитина, лично незнакомых со  знаменитой
свиньей, вытянулись лица.
      -  Издеваться вздумал? - насел на старосту Никитин, но
тот  оскорбленно замолчал, рассудив, должно быть, что людям,
не слышавшим про его красу и гордость, не стоит и помогать.
      Пока  Никитин разбирался со старостой,  мы  с  Маришей
переглянулись, и каждая сделала по паре осторожных  шагов  к
выходу. На нас никто не обращал внимания, все были поглощены
представлением,  которое давали Никитин и староста.  Поэтому
нам удалось выскочить на улицу незамеченными.
      -  Представляешь,  сколько там должно  быть  денег!  -
восторгалась  Мариша.  -  Нам  на  всю  жизнь  хватит   даже
маленькой части.
     - Ты предлагаешь их украсть? - ужаснулась я.
      -  Скажите,  на  милость,  какое  невинное  личико!  -
восхитилась  Мариша. - А у кого глаза загорелись,  когда  ты
поняла,   что  Никитин  долго  еще  будет  колоть  старосту?
Думаешь, я не видела?
      -  У  любого  бы  загорелись, если бы он  услышал  про
огромные  деньги,  которые свалены под  носом  у  свиньи,  -
отбивалась  я. - Но ты ведь помнишь, какого рода та  свинья.
Она же нас чуть не прикончила. Это же монстр, а не свинья. И
ты  собираешься  спереть  из ее  личного  загона  что-то  из
кормушки? Да тебя разорвут в клочья.
      - Это мелочи, - уверила меня воинственная Мариша. - На
чем вы прикатили сюда?
      -  На мотоцикле Лешего, - машинально ответила я.  -  А
зачем тебе?
      -  Ну не пешком же идти, - рассвирепела Мариша.  -  По
такой-то грязи и под дождем. И потом, надо торопиться, чтобы
успеть первыми.
      -  Но  мы  возьмем только часть денег, - смирившись  с
неизбежным,  предупредила я ее. - Такую, которая  смогла  бы
компенсировать наши моральные издержки.
      -  Конечно, но ты учитывай, что, во-первых, пострадала
Ирина  вера  в людей, а это дорого стоит, а во-вторых,  есть
еще  и  я,  оценивающая свою жизнь дороже каких-то  паршивых
тысяч, пусть даже они исчисляются в долларах, и не забудь, я
могла  этой самой жизни за милую душу лишиться, не  подоспей
вы  вовремя.  Если  сложить наши с Ирой доли,  то  останется
только твоя. Если хочешь, можешь оставить ее Никитину.
      -  Я  думаю,  что  Ира  откажется  от  своей,  как  ты
выражаешься,  доли в пользу государства,  -  в  моем  голосе
появилась доля уверенности.
      - Иногда я начинаю опасаться, что ты точно не вполне в
себе,  -  заботливо, даже вроде с жалостью  сказала  Мариша,
усаживаясь на - что ни говори - ворованный мотоцикл.  -  Так
%$%hl?
       Я   быстренько  велела  голосу  совести   заткнуться,
забралась на мотоцикл, и мы поспешили к дому старосты, чтобы
успеть  до  первого кормления Вельзевула. Хотя  дождь  почти
закончился,  но дорогу развезло, и мы потратили  значительно
больше  времени,  чем рассчитывали. К деревне  мы  подкатили
только перед самым рассветом.
      Но было еще достаточно темно для того темного дела, на
которое мы пошли.
      -  Ты  придумала, как нам обезвредить эту  скотину?  -
обратилась ко мне Мариша.
      -  А  разве я должна была придумать? Ты же всю  дорогу
твердила, что у тебя есть план.
      -  Ну  это  я  так  просто,  чтоб  тебя  успокоить,  -
откровенно  призналась Мариша. - Но я уверена, ты что-нибудь
придумаешь. Ты же была самой сообразительной в классе.
      -  Так это когда, - полыценно буркнула я и тут же  изо
всех  сил  стала думать, чтобы оправдать Маришино доверие  -
Может,  скормить  ему те таблетки, которыми  нас  пичкали  в
больнице? - спросила я.
      -  Ты точно гений! - восхитилась Мариша. - Конечно, он
их  сожрет и еще добавки попросит. Он же не собака, чтобы  с
чужих рук не есть. Только надо эти медикаменты во что-нибудь
запихать.
     Весь двор старосты представлял собой сплошное скопление
маленьких сарайчиков и сараюшек. Из одного такого строеньица
до  нас долетел слабый запах копченой колбасы. Вспомнив, что
завтра    большой   праздник,   я   отправилась    навстречу
соблазнительному аромату и вскоре оказалась у  коптильни,  в
которой висело несколько рядов колбас.
     - Думаешь, он будет жрать мясо? - усомнилась Мариша.
      -  Конечно, будет, - горячо заверила ее я.  -  Ты  его
видела,  по-твоему,  такого зверя можно вырастить  на  одних
объедках?  Да  староста  наверняка пичкал  его  отбивными  с
анаболиками. Так что ему не привыкать.
      В качестве орудия мы взяли кусок проволоки, отломанный
от стены.
      - Кажется, так должен выглядеть громоотвод, - заметила
Мариша.
      -  Плевать! - шипела я, орудуя проволокой  и  стараясь
через  узкое  окошко,  в которое едва  пролезала  моя  рука,
подцепить ближайшее ко мне кольцо колбасы.
      Наконец  мне  это  удалось, глотая голодную  слюну,  я
разломила  кольцо  на  две  половинки,  одну  мы  немедленно
слопали   с   Маришей,  а  вторую  нашпиговали   больничными
таблетками  и  торжественно понесли  Вельзевулу.  Но  мы  не
успели к его подъему, слишком много времени потратили на то,
чтобы  достать  колбасу, а потом привести  ее  в  надлежащее
состояние.
      Еще  не  доходя  до загона, где обитал  Вельзевул,  мы
услышали   громкое   чавканье,   извещавшее,   что    свинка
проснулась.  Минуту  спустя нашим глазам предстала  картина,
при виде которой мы замерли на месте, не в силах двинуть  ни
одной  частью тела. Прямо у нас на виду, ничуть не  смущаясь
- h(, присутствием, Вельзевул взял последнюю зеленую бумажку
из  открытого  кожаного кейса, и она медленно  зашевелилась,
втягиваясь в его слюнявую пасть.
      -  Отдай бакс, скотина! - рванула к нему Мариша, роняя
старательно начиненную колбасу.
     Я ухватила ее и тем спасла кого-то из них от неизбежной
гибели.   Мы  стояли  обнявшись  и  беспомощно  следили   за
Вельзевулом.  Доллары тому пришлись явно по вкусу,  пока  он
жевал,  то  постанывал от наслаждения и  мечтательно  глядел
вдаль.
      Обнюхав  кормушку и разоренный кейс и убедившись,  что
полюбившейся  еды больше нет, он заинтересовался  оброненной
Маришей  колбасой.  Подбежав  к  ней,  мигом  проглотил   ее
целиком.
      -  Видишь, а ты говорила, что свиньи мяса не  едят,  -
заметила я. - Слопал своего сородича и не поморщился.
     Вельзевул был животным обстоятельным и никогда не делал
двух  дел одновременно. Но, покончив с легким завтраком,  он
кинул  на  нас  оценивающий взгляд, от  которого  нам  стало
сильно  не по себе. Сразу полезли мысли о пропавших ребятах,
а  сопоставив их исчезновение и как хряк лопал  колбасу,  мы
слегка затряслись.
      -  Ты  думаешь  о том же, о чем думаю  я?  -  спросила
Мариша.
      -  Да, и мне кажется, что у этого животного такой вид,
будто  оно прекрасно осведомлено о том, каковы на вкус люди,
и пробовало нам подобных не раз.
      -  Слава богу, что тебе это только кажется, - ответила
Мариша, но тут Вельзевул, до того зевавший, захлопнул  пасть
со звуком, напоминавшим захлопнувшийся капкан.
      Мы  завизжали и, толкая друг друга, бросились к выходу
во двор, почти сразу же налетев на Елизара и Игоря, входящих
в жилище Вельзевула.
       -   Куда  это  вы  собрались?  -  ехидно  осведомился
последний.  - Очень вы шустрые, как я посмотрю.  И  чего  я,
дурак,  не  поверил, когда Никитин сразу же сказал,  что  не
иначе вы сюда подались. Что вы тут потеряли? Небось услышали
про  деньги - и вперед? Теперь не отвертитесь. На  несколько
лет вас раскрутить я Серегу уговорю. Куда деньги спрятали?
     - У нас их нет, - с полным основанием заявила Мариша. -
Разуй глаза, где бы мы, по-твоему, прятали десять тысяч?
     - Так где же они? - удивился Игорь.
      - Пойди и посмотри, - мрачно надувшись, предложила ему
Мариша. - Вон еще кусочки на зубах виднеются.
      Игорь  посмотрел  на нее с некоторым  ужасом,  видимо,
решив, что она окончательно свихнулась, и с опаской спросил:
     - У кого виднеются?
     - У свиньи.
      Мы  с Маришей получили несказанное удовольствие, следя
за сменой выражений на лице Игоря, когда он достиг загона  с
Вельзевулом.   Они  прошли  от  крайнего  недоумения   через
негодование  к  такому  жестокому  разочарованию,  что   мы,
грешным  делом, даже подумали, чего бы это ему так убиваться
из-за чужих денег, если он не собирался прикарманить их  под
* *(,-либо предлогом. Или, допустим, не все деньги, а только
их  часть.  Он  осыпал  отборной  бранью  всех  четвероногих
подряд,  но  больше  всего досталось  отряду  парнокопытных.
Елизар  реагировал  значительно  спокойнее.  Он  взирал   на
прожорливую скотину с истинно христианским смирением.
      После продолжительной паузы, дав Игорю выпустить пар и
высказать все, что тот намеревался, он открыл рот и изрек:
     - Дорогая животина, но, сколько бы он ни стоил, сегодня
все  равно  праздник, а что за праздник  без  сочной  свиной
отбивной.  Пойду договорюсь с хозяйкой о покупке. До  выхода
ее  мужа  свинья  все равно не дотянет,  свиньи  столько  не
живут, так что не думаю, что она будет долго ломаться.
      Совершив  свой  акт  столь  утонченной  мести,  Елизар
удалился,  оставив  свинью терзаться размышлениями  о  своей
дальнейшей участи. Нам тут делать тоже было нечего,  поэтому
мы   начали  потихоньку  удаляться,  намереваясь  под  шумок
смыться  подальше, забиться в укромный уголок  и  пересидеть
там  грозу,  выражаясь фигурально. Но этот фокус не  прошел.
Ставший невозможно навязчивым Игорь выскочил следом за  нами
и прокричал:
     - А вы куда намылились? Стойте тут, сейчас я к Никитину
отправлюсь,  а  вам  он приказал ждать  здесь  под  надзором
Елизара. И не вздумайте ему голову дурить, а то я вас знаю.
      Новость нас не порадовала, но на объяснения Игорю, что
наша точка зрения в этом вопросе в корне отличается от точки
зрения Никитина, времени нам не оставили. Игорь запрыгнул  в
"газик"  и  укатил, поэтому мы покорно поплелись к  призывно
машущему нам Елизару, вручив свою дальнейшую судьбу  в  руки
провидения.
      Так  как чувствовалось, что жена старосты и Никитин  с
самим  старостой,  которые  должны  были  в  скором  времени
объявиться, найдут что сказать в наш адрес.
      -  Как ты думаешь, - сказала Мариша, когда мы в  целях
привыкания забрались в сарайчик, в котором (с неведомой  нам
целью,  так как хранился в нем всякий хлам) окна были кем-то
основательно зарешечены, - сколько нам могут дать?  Мы  ведь
не сделали ничего особенно плохого?
     - Ну, не знаю, это как посмотреть.
      -  Во  всяком  случае,  намерения  у  нас  были  самые
благородные, - заметила Мариша.
     - Особенно когда мы собирались умыкнуть кассу старосты,
- съязвила я.
     - Она ему была уже без надобности, не все ли равно, кто
бы  ею  воспользовался? Может, даже лучше, если бы это  были
мы,  потому что я точно уверена, что мы употребили бы ее  на
полезные дела, а куда бы ее дела милиция, еще неизвестно,  -
продолжала  упорствовать  в грехе  Мариша,  но  внезапно  ее
одолел приступ благоразумия, и она добавила:
      -  Но Никитину мы скажем, что не хотели его отвлекать,
потому и поехали одни.
     - Он нас и спрашивать не станет, - заверила я. - У него
уже  давно  все  решено  на  наш  счет.  Советую  запасаться
немаркой одеждой, чаем и запасом зубной пасты, говорят,  эти
вещи пользуются в тюрьмах повышенным спросом.
     Когда к дому подкатил Никитин с остальной компанией, мы
с   Маришей   уже   довели  самих  себя  до   наимрачнейшего
расположения духа. Появление старосты и секретаря  с  теперь
уже, смело можно сказать, бывшей женой Елизара бодрости  нам
не прибавило.
      -  Они их сюда ведут, - в ужасе проинформировала  меня
Мариша,  выглянувшая на секунду и тут же отпрянувшая.  После
этих слов она вцепилась в дверную ручку.
      -  Не  открою!  - завопила она, когда  Никитин  дернул
ручку.  -  Не  желаю ехать с ними в одном купе, -  объяснила
она, от страха перепутав все на свете.
       -   Кончай  идиотничать!  -  разозлился  Никитин.   -
Выметайтесь оттуда живо.
     Стану я с вами дурачка валять.