ы  сегодня  и  так
намучилась.  Ложись  спать.  Потом  успеешь  купить.  Я  так
понимаю,  что  в четверг сюда прибудет вся семейка.  Поэтому
купить надо побольше.
      Но у нас до этого еще есть четыре дня, и мы совершим с
тобой небольшой тур по Парижу. Ну, иди.
     - А ты? - спросила Анна.
      - А мне еще надо поработать над одним делом, - ответил
Вернер. - Ты меня не жди. Я могу засидеться до ночи. Нужно о
многом подумать.
      "Мне  тоже нужно о многом поразмыслить, - думала Анна,
забираясь в их огромную кровать. - Например, какого черта он
не хочет, чтобы я ходила в ближние магазины? А он явно этого
не  хочет, иначе зачем ему врать, что там нет мороженого.  Я
ведь сама сегодня его покупала в магазинчике в двух шагах от
нашего дома? Может, боится, что там многое знают о нем и его
многочисленных девушках, которые таинственно исчезали?"
      -  Точно! - подскочила Анна на постели. - Верно,  есть
что  скрывать  пострашнее аморального поведения  или  просто
беспокоиться, что, узнав про выходки его прошлых  пассий,  я
последую их примеру!
      Заснуть  ей удалось не сразу, но тем не менее  Вернера
она не дождалась.
      Он  засиделся до полуночи, а утром Анна почувствовала,
что  вчерашнее падение не прошло для нее даром. Самочувствие
было  прескверное, и она даже не пошла провожать Вернера  до
калитки. От завтрака, состоявшего по-прежнему из яиц всмятку
и  тостов,  она  тоже отказалась. Весь день Анна  провела  в
постели  и выползла из нее буквально за несколько  минут  до
того, как раздался телефонный звонок.
     Звонил Вернер и на этот раз весьма решительно приглашал
ее в ресторан.
      Анна  подумала, что, сидя весь вечер в огромном пустом
доме,  она  прямо-таки  искушает  неведомого  злоумышленника
вломиться  и  учинить над ней насилие. Поэтому она  поспешно
поблагодарила Вернера за приглашение и начала собираться.
      Вернер  повел Анну явно в очень дорогой ресторан.  Так
как  Анна явилась в джинсах и кофточке, то он предварительно
отвел  ее  в  бутик, где приобрел роскошное  черное  платье,
мерцавшее  словно звездная ночь. К платью полагались  туфли,
стоившие дороже, чем вся обувь, которую Анна сносила за свою
жизнь. Но это было еще только начало.
      Усадив Анну за стол, Вернер протянул ей меню.  У  Анны
захватило  дух  при виде ценника, к тому же  стоимость  блюд
была названа в долларах.
     - Возьми лангуста, - посоветовал Вернер.
      Анна начала искать упомянутого зверя среди гарниров  и
грибов,  но не нашла. Среди рыбы и мяса его тоже не нашлось.
Пришлось смотреть среди специальных горячих блюд. Наконец  в
одном   ряду  с  бифштексом  из  мяса  крокодила  и  тушеных
лягушачьих  лапок она наткнулась на лангуста.  От  его  цены
#+  '  у Анны полезли на лоб, но она мужественно согласилась
на лангуста.
      Утомленная  яично-тостовой диетой, Анна с  энтузиазмом
поглощала   душистое   нежное   мясо,   не   замечая   особо
торжественного вида Вернера. Он заказал удивительно приятное
белое вино, которое как-то незаметно было выпито.
      -  Анна, - проникновенно сказал Вернер, - хочу сказать
тебе нечто важное.
      Аня насторожилась. Вернер умудрился не исковеркать  ее
имя, это кое-что значило.
     - Прошу тебя стать моей женой, - вцепившись в десертную
вилку, словно она была его единственной надеждой, проговорил
Вернер.
     У Анны отнялась речь. Она открыла рот и тупо уставилась
на  Вернера, соображая, достаточно ли она хорошо знает язык,
нет  ли  тут какого подвоха. А то вдруг он спросит, как  ему
быть  с его женой или стоит ли ей самой быть его женой.  Или
еще  что-нибудь к делу не относящееся. Вернер истолковал  ее
молчание по-своему.
     - Ты не согласна! - заключил он.
     - Я согласна! - поспешно заверила его Аня, как-то сразу
обретя дар речи. - Я только об этом и мечтала.
      -  Это  чудесно! - просиял Вернер. - Тогда возьми  вот
это.
      И  он  достал  маленькую коробочку, в  которой  лежало
чудное  обручальное  колечко со славным  таким  брильянтиком
каратов в пять.
     - О! - пискнула Аня. - Спасибо, милый.
      -  Это еще не все, - сказал Вернер. - Но про остальное
узнаешь потом.
     - Когда потом? - с любопытством воскликнула Анна.
       -   Совсем  потом,  -  отрезал  Вернер  и  потребовал
шампанского.
      На  взгляд Анны, этот вечер удался на славу. Она разом
приобрела новое платье, туфли, кольцо и немного подержанного
жениха.  И  хотя  мама всегда уверяла Анну,  что  мужики  не
коньяк, с возрастом лучше не становятся, она как-то не брала
это  в голову. Домой они вернулись поздно вечером. По дороге
на  них никто не напал, и в доме в их отсутствие тоже  никто
не  побывал. В этом Анна убедилась, обойдя все свои ловушки.
Мука,  рассыпанная  возле  входной  двери,  была  девственно
белой,  а  прозрачная пленка, которую она  наклеила  на  все
окна, была цела. Казалось, все было в полном порядке. Но тут
зазвонил телефон, и вся Анина эйфория куда-то улетучилась, а
в  животе  противно заныло. Подняв трубку, она  поняла,  что
предчувствие ее не обмануло.
      -  Передай  этому  подонку, - сказал  хриплый  женский
голос,  -  что  ему от меня так просто не  отделаться.  Я  в
состоянии испортить всю его карьеру, если заявлюсь к нему на
работу и расскажу о его проделках.
      Аня бросила трубку, но телефон зазвонил снова. На этот
раз  Аня  сделала  вид, что не слышит, и к аппарату  подошел
Вернер. Но с ним разговаривать отказались.
       -  Должно  быть,  из  парижского  отеля,  который   я
'  !`.-(`."  +,  - предположил Вернер. - С собой  ничего  не
бери. Все необходимое купим в Париже.
     И он вытащил ничего не понимающую Анну на улицу, где их
уже ждало такси.
      - Хочу, чтобы это было бегство, - сообщил ей Вернер. -
Похищение прямо с порога дома, понимаешь?
       Анна   всерьез  встревожилась  по  поводу  умственных
способностей своего жениха. Казалось, они покидают его прямо
на  глазах. Однако напрасно беспокоилась. Поездка  оказалась
на  редкость  приятной.  Они  провели  три  чудесных  дня  и
вернулись  домой умиротворенные и довольные друг другом.  Но
стоило им войти в дом, как зазвонил телефон. Аню по привычке
кинуло в жар, и она протянула трубку Вернеру.
      -  Звонила  Ева.  Они приехали, - сообщил  ей  Вернер,
закончив  разговор и отключив трубку. - Завтра нам предстоит
выдержать  сражение,  от  которого  зависит  наше  с   тобой
будущее. Но ты не бойся, я тебя в обиду моей жене и  младшей
доченьке не дам. А старшая у меня ангел, а не девочка. Да  и
что они могут сделать?
      Анна  его  легкомысленного  отношения  к  предстоящему
банкету не разделяла.
      Весь  день  ее  трясло  как в лихорадке.  Сначала  она
объясняла  свое состояние похмельем после вчерашнего  приема
вина и французского шампанского. Однако даже после того, как
она  влила  в  себя две бутылки "Хольстена",  трясти  ее  не
перестало.
     - Надо взять себя в руки, - решила Анна после того, как
у  нее из рук второй раз выскользнул разделочный нож, и  она
чудом  не  отхватила  себе при этом большой  палец.  Глубоко
вздохнув,  девушка уняла противную дрожь в  руках,  схватила
сумку с деньгами и отправилась за покупками, надеясь немного
развеяться.
      "Что  там  Вернер вещал про десерт?  -  наморщив  лоб,
пыталась  вспомнить  Анна. - Хотел мороженое,  это  я  точно
помню. Но вот какое?"
       Сегодняшнее   утро  ничем  не  отличалось   от   всех
предыдущих,  новый  Анин статус никак не отразился  на  меню
завтрака, ритуальном поцелуе в щечку возле калитки и перечне
ее  сегодняшних обязанностей. А потому в голове у бедной Ани
все   перепуталось  и  перемешалось.  Она  никак  не   могла
припомнить,  надо  ли  ей  купить  яблочное  мороженое   или
достаточно испечь шарлотку.
       -  Нет,  так  нельзя!  -  возмутилась  Анна,  стоя  в
магазинчике  возле  стеклянного  прилавка,  где  лежало   до
пятнадцати разных сортов мороженого.
      Продавец  испуганно на нее покосился и зачем-то  начал
шарить рукой под столом. Анна продолжала стоять, не зная, на
что  решиться.  Продавец нервничал все сильнее.  Неизвестно,
чем  бы  все  это кончилось, может, с продавцом случился  бы
сердечный приступ или он вызвал бы полицию, но Анна наконец-
то решилась.
     - Каждого сорта по триста граммов, - попросила она.
       Продавец   чуть   побледнел,  но  послушно   принялся
накладывать мороженое в отдельные прозрачные коробочки.
      -  Пусть  не думают, что мне для них что-то  жалко,  -
пробормотала  Аня,  притащив четыре с  половиной  килограмма
мороженого домой.
     Коробочки с мороженым заняли всю морозильную камеру. На
мясо  и  замороженные овощи, которые там до этого хранились,
места  не  хватило. Пришлось поджарить и  потушить  все  три
килограмма мяса с несколькими пакетами овощей.
      Анна  выбрала самую большую кастрюлю, и дело закипело.
Поскольку  замороженное тесто тоже могло  испортиться,  Анна
испекла  пирог, использовав для начинки все  то  же  повидло
собственного  производства. Потом она нарезала  два  овощных
салата.
      Один  из  помидоров, сладкого перца  и  лука-порея,  а
второй  из  огурцов,  яиц, зеленого салата  и  разнообразных
травок. Их она прихватила из ящиков, стоявших в сарае  милых
старушек.  Хозяек  травок  не  было  дома,  и  некому   было
разрешить  Анне воспользоваться приправами. Вот  и  пришлось
Анне самой как-то выкручиваться.
      Потом она вспомнила, какие чувства испытывала, когда в
гостях  не видела на столе мясных закусок, и нарезала  блюдо
ветчины, несколько сортов колбас и поставила еще один  салат
из  кукурузы, копченого окорока и риса. Теперь на  стол  при
всем желании нельзя было больше ничего втиснуть. Кроме...  И
Анна  метнулась  за баночкой черной икры,  которую  привезла
Вернеру в качестве сувенира или закуски к водке, это уж  как
получится.  Но  сейчас Анне показалось,  что  икре  найдется
лучшее применение. У нее, к счастью, остался кусок теста,  и
она  напекла дюжину маленьких изящных корзиночек, в  которых
икра  в  обрамлении зелени и с розочкой из сливочного  масла
смотрелась просто восхитительно.
      Попутно  Анна  продолжала  отбивать  телефонные  атаки
девушек,  которые желали разговаривать с Вернером. Всем  Аня
говорила, что они с Вернером обручились, и просила больше их
дом  не беспокоить. Казалось, все шло хорошо, как вдруг  под
вечер   позвонила  та  хриплая  наглая  баба,   которую   не
удовлетворило Анино объяснение.
      -  Почему  он выбрал тебя? - недоумевала баба,  причем
Анна услышала отчетливое бульканье на другом конце трубки. -
Я  послала  ему свои лучшие фотографии. А сейчас нахожусь  у
родственников  в Гамбурге и хочу видеть своего  нареченного.
Ты мне мешаешь!
     - Вы опоздали, - довольно вежливо возразила ей Аня.
      - А мои фотографии? - тоном базарной торговки завопила
женщина. - Пусть вернет фотографии. Там я и мои кошки. Целых
три  штуки.  Очаровательные! Пусть вернет,  а  не  то  мы  с
друзьями  заявимся  к нему и такое устроим,  что  ему  жизнь
станет не мила.
     Аня с ужасом вспомнила костер в осеннем саду, в который
она кинула фотографии кошек. Надо было как-то выкручиваться.
      -  Понимаете, мы делали ремонт и куда-то засунули ваши
фотографии. Никак не можем найти, - соврала она.
      - Что за бред! - не поверила ей собеседница. - Если он
оставит  их  себе,  то  пусть платит мне  пятьсот  марок  за
моральный ущерб. А нет, так я устрою, у него на работе будут
*`c/-k% неприятности, а тебя и вовсе не пустят в Германию.
     У тебя ведь гостевая виза. Так вот, больше тебе визы не
видать. Это в моих силах устроить. Я вас разлучу.
      -  Что  вы  мне  угрожаете, я обращусь  в  полицию!  -
рассердилась Анна.
     - Не надо в полицию, - совершенно неожиданно испугалась
собеседница.  - И вообще я сейчас не могу говорить,  у  меня
придет друг с минуты на минуту.
      Собираемся приятно провести вечер. Я еще позвоню. -  И
обнадежив этим обещанием Аню, собеседница повесила трубку.
     Вернер явился домой под вечер. При виде накрытого стола
он с отвисшей челюстью прислонился к дверному косяку.
     - Кого еще мы ждем? - слабым голосом поинтересовался он
у  Анны. - У меня не наберется столько родственников,  чтобы
съесть все это.
      Но  Анне  было  не  до него. Время  поджимало,  и  она
помчалась  наверх переодеваться. Когда девушка вернулась  во
всем  блеске  своего нового платья, Вернера  в  гостиной  не
было.   Анна  отправилась  его  искать  и  обнаружила  возле
открытой  дверцы холодильника: Вернер беспомощно созерцал  в
его недрах горы мороженого...
      -  Боже  мой!  -  тихо причитал бедный  немец,  павший
жертвой русского гостеприимства. - Они же никогда не  уйдут!
Мы  будем вынуждены терпеть гостей не один день, пока все не
съедим.
      Однако  долго убиваться ему не пришлось. В  дверь  уже
ломились.  Первыми  пришли  Кати со  своим  южанином.  Потом
явились  Моника  со своим рентгенологом Гансом  и  еще  один
милый старичок. Поцеловав Анне ручку, он сразу же забился  в
кресло,  да  так  и остался сидеть в нем, не  сводя  глаз  с
Моники.  Последними  прибывшими были  Ева  со  своим  мужем.
Всякий,  кто  видел  их  в  первый раз,  невольно  задавался
вопросом, что держит такую красавицу и умницу рядом  с  этим
заморышем, да еще с на редкость нудным характером и скверным
чувством юмора.
      Вернер не солгал, Ева не могла не понравиться.  Помимо
красоты,  у  его  старшей  дочери была  широкая  приветливая
улыбка,  которая частенько играла на ее лице. А если вкратце
описать  ее внешность, то у Евы были длинные густые  волосы,
чистые  синие глаза и чудесная кожа. С ее мужем  Томом  дело
обстояло  значительно  хуже. Он был рыжий,  длинный  и  весь
какой-то нескладный. От взгляда его выпученных блеклых  глаз
просто мороз подирал по коже.
      - Здравствуйте, - буркнул он и немедленно присосался к
Аниной руке.
     - Добрый вечер, - с трудом вернув себе свою конечность,
ответила Анна.
     - Милости просим, - это уже относилось к Еве.
      При  виде изобилия, царившего на столе, гости  немного
опешили, но, как Анна и ожидала, быстренько сообразили,  как
им  вести  себя дальше. Один Вернер оставался растерянным  и
довольно  кислым.  Мало  ел,  мало  пил  и  лишь  недовольно
покряхтывал, когда Том подносил ко рту очередную  корзиночку
с икрой.
       -   Выпьем  за  прекрасную  хозяйку  этого  дома!   -
провозгласил наконец Том.
       Монику   перекосило  словно  от  зубной  боли,   Кати
демонстративно  отставила бокал, а Ева оказалась  в  трудном
положении. С одной стороны, ей не хотелось обидеть мужа, а с
другой  -  выпить  бокал она тоже не могла.  Поэтому  только
подняла его и сразу же ловко опрокинула содержимое на ковер.
      -  Ничего  страшного, - заверил ее Вернер.  -  Он  уже
прошел крещение.
      Выпьем  лучше  за  то, что я нашел  человека,  который
согреет мою старость своим теплом.
      Монику  перекосило  еще сильнее, а  Кати  решила  этим
вечером вообще больше не пить.
      -  Наконец-то я счастлив, - продолжал как ни в чем  не
бывало  Вернер.  - Хочу вам всем сообщить известие,  которое
должно  вас  порадовать, если вы меня хоть  немного  любите.
Вчера   я  сделал  Анне  официальное  предложение,   и   она
согласилась   стать   моей  женой   со   всеми   вытекающими
обстоятельствами.
       За   столом  воцарилось  томительное  молчание.   Все
обдумывали,  что нужно сказать, чтобы не обидеть кого-нибудь
из бывших супругов.
     - Ты любишь? - спросила Ева.
     - Люблю, - ответил Вернер, почему-то глядя на Монику. -
И  женюсь, как только получу развод. Думаю, что за этим дело
не станет. Ты ведь не против, дорогая?
      -  Ничуть,  - справившись со своими лицевыми  мышцами,
заверила Моника. - Я сама жду этого не меньше тебя.
      - А как же мы?! - растерянно проговорила Кати. - У нас
с Евой больше не будет папы и мамы. А будет отдельно папа, а
отдельно мама? Чем мы сможем это компенсировать?..
     - Если ты об этом, то в своем новом завещании...
     - Новом завещании?! - раздался удивленный хор голосов.
      - Да, я решил, что мое завещание десятилетней давности
уже не годится.
      Ведь  обе  мои дочери выросли и вышли замуж,  а  стало
быть, о них есть кому позаботиться. А моя жена теперь вообще
жена другого человека. Поэтому необходимо внести в завещание
коррективы. И с этим медлить не следует. Жизнь коротка, и  я
не  хочу,  чтобы  из-за моей нерешительности пострадала  та,
которую я люблю больше всех на свете.
      -  Не  обольщайся,  теперь это уже  не  ты,  -  ехидно
прошептала Кати на ухо сестре.
      - Папочка, ты хорошо подумал? - вкрадчиво спросила Ева
у  отца. - Ты уверен в своих чувствах? Может, вы с Анной еще
недостаточно знакомы, чтобы принимать такие скоропалительные
решения?
       Аня  почувствовала,  как  ее  былая  симпатия  к  Еве
стремительно испаряется.
     - Я уверен, - твердо сказал Вернер. - И могу рассказать
тебе, какая Анна чудесная девушка, да ты со временем и  сама
ее полюбишь. Все вы ее полюбите.
      В  его  словах слышалась угроза. Поэтому  родственники
сочли за лучшее пока замять больную тему и переключились  на
'  -ob(%  значительно более приятное - поглощение  горячего.
Невзирая  на  чувства, которые родные Вернера  испытывали  к
Анне,   горячее  прошло,  как  говорится,  на   ура.   Гости
отвалились  от  стола  только после  того,  как  в  огромной
посудине,  которую  Анна приспособила  вместо  соусника,  не
осталось ни кусочка мяса и ни стручка зеленой фасоли.
     - А нас еще ждет десерт, - довольно сообщил Вернер, уже
простивший Анне ее расточительство.
      -  А  что  на десерт? - ковыряясь в зубах, осведомился
Том.
     - Сладкий пирог и мороженое, - подсказала Аня.
     - Я люблю ореховое, причем орехи должны быть лесными, а
моя  жена  любит с ягодами и тоже лесными, - Тут  же  заявил
Том. - Надеюсь, оно у вас есть?
      -  Есть,  -  торжественно заверила его Аня, довольная,
что, закупив столько сортов мороженого, она не прогадала.
     Подали свои голоса и остальные присутствующие на обеде.
Выяснилось,  что  никто не любит фисташковое,  персиковое  и
ананасовое мороженое, а вот с ромом любят и Кати, и Санджай.
Анна   встала   возле   холодильника  и   выдавала   каждому
персональную   коробочку  с  наименованием  содержимого.   А
счастливый  обладатель  уже  по  своему  желанию  выкладывал
холодный  десерт в вазочку, блюдечко, добавлял  в  кофе  или
заливал  жидким  шоколадом. Лишь Вернеру  Анна  отнесла  его
мороженое  лично.  Он  так объелся,  что  просто  был  не  в
состоянии дойти до кухни, где происходила раздача лакомства.
     - Ванильное? - уточнил Вернер.
      -  Оно  самое, - подтвердила Аня. - Хочешь, я  посыплю
шоколадом или залью сиропом?
      -  И  то  и другое, - распорядился Вернер. - И  положи
сверху   несколько   консервированных   вишенок   и   горсть
засахаренных орешков.
      Анна  со  священным ужасом следила, как вся эта  бело-
коричнево-красная груда перекочевывала внутрь Вернера. И она
была не одинока.
      - Тебе не будет плохо? - заботливо поинтересовалась  у
мужа Моника.
      -  Мне  будет хорошо, - решительно отрезал  Вернер.  -
Анньечка,  у  нас  ведь  осталось еще немного  фисташкового?
Принеси его тоже. Можешь ничем не посыпать, разве что добавь
несколько кусочков шоколада.
      Внутренне содрогнувшись, Анна притащила ему  следующую
порцию.  А Моника, припомнив, что осталось еще персиковое  и
ананасовое,   благоразумно  воздержалась  от   комментариев.
Наконец  все угомонились и расселись в креслах и на диванах,
чтобы  немного прийти в себя после обильного угощения.  Анна
хотела  было  предложить потанцевать, но  подумала,  что  ее
могут  не  правильно  понять, подумать,  что  издевается,  и
прикусила язык. Все говорили на ничего не значащие  темы,  а
сами  думали  о том, как бы половчей вернуться к  обсуждению
завещания.