Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
ересными
собеседниками. Да еще эти его насекомые, которые всюду ползают, -
сказала я. - Лично у меня от Василия с его планами насчет своих
тараканов просто мозги слипаются, а от самих тараканов мороз похоже
бежит. Так что если выбирать между ними и Кириллом, то я бы, конечно,
пошла к Кириллу. А вот если бы мне понадобилось алиби, то, на месте
Кеши, я пошла бы к кому угодно, но только не к Кириллу.
- А что, интересно знать, думает о случившемся наш режиссер? -
внезапно произнесла Мариша.
Уследить за направлением мыслей моей подруги всегда было делом
непростым. Но не прошло и двух часов, как мы стояли возле того самого
огромного нового дома у метро "Академическая", возле которого я уже была
один раз вместе с живой Алиной. Теперь стало совершенно очевидно, что
заместитель Никаловского ездил именно к своему шефу. Адрес режиссера нам
удалось раздобыть у Андрея. Верней, у него был номер домашнего телефона
режиссера.
Но в наш век новых технологий узнать адрес человека по имеющемуся
номеру телефона - это пара пустяков. Мы позвонили моему братцу, и он
охотно предоставил нам всю информацию о том, где и с кем живет наш
режиссер. А если точней, то в данной квартире были прописаны две
женщины, но никаким режиссером Никаловским по компьютеру там и не пахло.
Входная дверь распахнулась на первый же звонок, и наши подозрения
развеялись. На пороге стоял толстенький режиссер. Грудь и выпуклый живот
обильно покрывала курчавая растительность, остатки коей сохранились и на
голове. Весь правый глаз закрывал огромный синяк, а сам режиссер
выглядел так, словно его изрядно помотало по колючему кустарнику. Одет
он был по-домашнему, то есть в боксерские трусы, которые были ему
малость великоваты и доходили почти до колен, образуя юбочку в миленькую
клеточку с цветочками и дракончиками.
Мы с Маришей дружно сглотнули и, с трудом переводя дыхание,
удержались на ногах.
- А мы к вам, - сообщила ему Мариша, по-прежнему не отрывая глаз от
дракончиков, охотно резвившихся на режиссерских трусах.
- Девочки, Валентин совсем меня не слушает? Мне нужна одна девушка, -
обиженно протянул Никаловский. - Одна девушка-негритянка. А вы обе
белые. Вы мне не подходите.
И он вознамерился захлопнуть дверь у нас перед носом.
Я успела всунуть в щель ногу, а Мариша сильно толкнула дверь, от чего
режиссера отбросило в глубь квартиры.
- Вы что? - плаксиво осведомился он, видя, что мы все-таки вошли
внутрь. - У меня для вас ролей нет.
- А как же несчастная баронесса, в которую мечет ножи злодей в черном
плаще? - осведомилась Мариша. - Место ведь вакантно? Одна из нас точно
подойдет на эту роль.
- Ничего нет свободного, - сказал толстяк, но по тому, как забегали
его глазки, стало ясно, что он врет.
- А вот врать нехорошо, - внушительно сказала Мариша, поднимая
толстяка режиссера с пола и бросая его в кресло. - Вы ведь уже
разговаривали с Алиной, и она сказала вам, что больше не будет сниматься
в вашем дешевом фильме.
- Ничего подобного, - отказался режиссер. - Мы с ней только вчера
встречались, она ни словом не обмолвилась о том, что собирается
отказаться от съемок. Напротив, она говорила, что уже почти здорова.
Девочки, вас кто-то ввел в заблуждение.
- И в котором часу вы с ней расстались? - спросила я.
- А какое, собственно, ваше дело? - окрысился режиссер.
- Повежливей, - осадила я его и сунула под нос милицейское
удостоверение.
Понятное дело, фальшивое. Мне его сделал один Инкин приятель,
промышлявший подобным бизнесом. Грубовато сработано, рассчитано же
исключительно на не слишком сведущего человека, каким и был режиссер. Во
всяком случае разговаривать с ним стало значительно легче. К тому же
режиссер почему-то страшно перепугался, на него было жалко смотреть.
- Вас видели с Алиной, да и вы сами только что признались, - добавила
Мариша. - Так что отпираться бесполезно, лучше расскажите, как было
дело, облегчите совесть.
Куда вы с ней поехали?
- Да никуда мы не поехали, - вздохнул все еще мертвенно бледный
режиссер.
- Ай, ай, - притворно расстроилась Мариша. - А зачем обманывать? Вы
ждали ее на повороте в Девяткино, нервничали, курили. Потом она
появилась, и вы с ней отправились дальше. Куда?
- А почему бы вам не спросить у самой Алины? - насупился толстяк. - В
конце концов это ее приятель напал на нас.
- Никита? - удивилась я.
- Черт меня дернул поддаться на Алькины уговоры и взять эту банду к
себе в кино, - внезапно прорвало режиссера. - Не посмотрел, что она
предлагает, и взял, а ведь знал же, что хлопот не оберешься. Они на меня
волками смотрели, все в этом цирке, а что я им сделал? Да я никого из
них и в глаза не видел раньше, но нет, чем-то я им все-таки не нравился.
Особенно тому, который в нее ножи метал. Просто злодей какой-то с
большой дороги. Он на нас вчера так налетел, что я думал, живым уже не
буду.
- Поподробней, пожалуйста.
- Догнал нас на своей развалюхе, дорога там была плохая, мы с Алиной
ехали гуськом к нашему любимому местечку на Капральев ручей. Есть у нас
там одно такое славное местечко возле самой воды. Природа, птички,
свежий воздух и все такое. Так вот, доехать нам туда не удалось.
Никита рванул к нам прямо по полю. Остановился посреди дороги, и мне,
разумеется, пришлось остановиться. Он очень некрасиво себя вел, Алина
сказала ему, чтобы он ехал домой, что она тоже скоро вернется, но не
тут-то было. Он кричал, что больше ни Алина, ни кто-либо из цирка
сниматься у меня не будут, а Алина же сказала, чтобы он не валял дурака.
Он ей не хозяин, она сама знает, как ей жить.
Я даже как-то неловко себя чувствовал, они орали друг на друга, а про
меня вроде бы забыли. Я попытался вмешаться, но только навредил. Алина
шепнула мне, чтобы я отдал этому ослу его договор, села в свою машину и
укатила, оставив меня разбираться с этим типом.
- И что было дальше? - поинтересовалась я, несколько бестактно
разглядывая заплывший глаз режиссера.
- Потом мы поехали ко мне домой, и я вернул ему наш договор, который
мы с ним заключили.
- Только его? - спросила я.
- Его и всей их братии, - неохотно сказал режиссер. - Сначала я не
хотел, не то чтобы они были мне так нужны, но он вел себя по-хамски, и я
тоже уперся. Но время шло, он не уходил, стемнело, мне захотелось спать,
и я решил отдать ему его чертовы бумажки.
- И он ушел? - спросила Мариша.
- Выкатился как миленький с таким торжеством, что смех брал.
- И в котором часу это знаменательное событие произошло?
- Я не смотрел на часы, - пожал плечами режиссер. - Но уже давно
стемнело.
- Ну хотя бы примерно постарайтесь припомнить, - попросила я.
- Говорю же, не помню, - покачал головой режиссер. - Хотя постойте,
как только он ушел, я машинально включил телевизор и пощелкал каналы.
Так вот, по ТВ3 шел мой любимый фильм "Формула любви". Там как раз
Фарада сетовал на дикие нравы, царящие в России.
И Никаловский быстро схватил программу передач, лежащую на столике
возле него.
- Смотрим. Если верить программе, фильм начался в 23.30. Значит,
учитывая рекламные блоки, мой гость избавил меня от своего присутствия
где-то около полуночи.
Вам это о чем-то говорит? Кстати, а что случилось? Он где-то еще
наскандалил? Почему вы им интересуетесь? Драку учинил?
- Почему вы так решили? - спросила я.
- Ну как же, - пожал плечами режиссер, - мне показалось, что он
собирается еще куда-то ехать. То есть перед тем, как вернуться к Алине,
у него было еще какое-то дело.
Перед уходом он взглянул на часы и пробормотал, что уже поздно. Вроде
бы опасался куда-то не успеть. Вот я и подумал, что в таком взвинченном
состоянии он мог ого-го сколько дров наломать. Напился, наверное? Вы уж
его не судите строго, его тоже можно понять.
- Если человек за рулем напился, то тут сочувствовать нельзя, -
строго сказала Мариша.
- С чего вы взяли? И вовсе он не за рулем был, - возразил режиссер. -
Его машина как застряла в канаве, когда он нам дорогу у Капральего ручья
преграждал, так и осталась там. Он ее вытаскивать не стал. Мы в город на
моей машине вернулись.
- Последний вопрос, а как вы вообще познакомились с Алиной? -
спросила у толстяка Мариша.
Как ни странно, успокоившийся было режиссер снова заволновался, его
лоб покрылся испариной, а сам он побледнел.
- Как познакомился? - повторил он вопрос. - Нас кто-то познакомил, не
помню сейчас кто. На какой-то вечеринке, несколько лет назад. Но какое
это имеет значение сейчас?
- Может быть, никакого, а может быть, и самое важное, - произнесла
Мариша мрачным голосом, сразившим знавшего толк в эффектных сценах
режиссера наповал.
Во всяком случае ноги у него подкосились, он бухнулся в кресло и
провожать нас к дверям не пошел. Пришлось еще немного похвалить его
творчество, чтобы он оклемался. Выйдя от подобревшего режиссера, который
в конце концов предложил нам сняться в его фильме, мы с Маришей
переглянулись. Мы отлично помнили, что вернулся ночью Никита весь в
грязи, а руки у него были исцарапаны и в крошках краски. Мы еще
подумали, где это он так извалялся. Но когда под утро Никиту увозили в
милицию, его машина уже стояла на стоянке. Грязная и помятая, но она
была там. И Никита еще попросил Андрея присмотреть за ней и ключи отдал.
Выходит, от режиссера Никита отправился выручать свою машину. Или
сначала прикончил Алину, а потом отправился выручать машину?
- Нет, - покачала головой Мариша. - По времени бы не уложился. Между
убийством и его появлением прошло слишком мало времени. Он не успел бы
смотаться к тому месту, в темноте вытащить машину из канавы и вернуться
обратно.
- А если сначала вытащил машину, а потом прикончил Алину? - вслух
предположила я.
- Тоже как-то странно, - сказала Мариша. - И опять же по времени не
успевал. До этого Капральего ручья, где он оставил свою машину, просто
так из Девяткина среди ночи не доберешься. Обязательно нужна машина.
Никита это прекрасно понимал, и если ему так уж приспичило среди ночи
выручать свою развалюху, то он должен был бы поймать тачку в городе и
сговориться, чтобы его довезли хотя бы до Токсовского шоссе. И вообще
после вытаскивания машины из канавы у меня лично вся охота еще что-то
предпринимать отпала бы. Тут бы добраться до постели и заснуть. И судя
по всему, Никита это и намеревался сделать.
В то время, когда Никита сидел в милиции и в пятый раз рассказывал
лейтенанту Гривцову и прочим ментам о том, как всю ночь вызволял из
канавы свою машину, вызванное из города подкрепление обыскивало округу в
поисках пропавшего тела Алины или хотя бы его следов, а то и холмика,
напоминавшего свежее захоронение. Так и не найдя ничего подобного,
группа сотрудников, обследовавшая местность возле Капральего ручья,
вернулась с отчетом.
- На дороге, ведущей к ручью, нами обнаружены следы трех машин, -
доложил лейтенанту старший оперативный работник Сергеенко. - Одна из
трех машин застряла в канаве, и кто-то, похоже, всю ночь пытался
вытащить ее.
- Откуда тебе известно, что всю ночь? - сварливо спросил у него
Гривцов.
- Следы совсем свежие, а если судить по количеству веток и палок,
которые этому человеку пришлось подложить под колеса машины, то можно
примерно определить и время, потраченное им на эту работу, - невозмутимо
пояснил Сергеенко. - Машина застряла в канаве посреди поля, до
ближайшего лесного массива там метров сто. Тому человеку пришлось
сходить за сучьями раз двадцать, и еще плюс время на сбор палок и
сучьев. Даже при свете дня на один поход до рощи и обратно уже с ветками
у меня ушло около четверти часа. Значит, ночью это у него занимало минут
двадцать - двадцать пять.
Лейтенант выслушал доклад с кислой миной. Он полностью опрокидывал
его теорию причастности к убийству задержанного. Оставалась крохотная
надежда, что все-таки машину вытаскивал сообщник или вообще это была
другая машина, но, увы, противный опер притащил с собой слепки следов,
которые направили на экспертизу. Но и так было видно, что обувь та
самая, что и сейчас на задержанном, а следы шин идентичны тем, что
имеются на его машине.
Пришлось отпустить задержанного, взяв с него подписку о невыезде.
Лейтенант призадумался. Конечно, среди подозреваемых оставались еще
брошенные любовники, но на убийство девушки кто-то из них мог пойти
только в том случае, если бы твердо был уверен, что к нему Алина больше
не вернется. А как тут будешь уверен, если Алина столь легкомысленна.
Нет, любовников следовало оставить на потом, а пока посмотреть, что за
обстановка в труппе.
Итак, кому из циркачей было бы выгодно подставить Никиту? А в том,
что парня пытались подставить, не было никакого сомнения. Иначе зачем
преступнику или преступникам идти на риск, тащить Алину в шатер,
приковывать, а перед этим еще и воровать ножи, хранящиеся в тайнике. И
тут лейтенанта осенило. Стоило найти человека, который ненавидел Алину,
и того человека, кому было бы выгодно устранить Никиту, и преступник
обнаружен.
И конечно, еще эти проклятые письма.
- Что там с анонимками? - крикнул он в открытую дверь. - Есть уже
хоть какие-то результаты?
- Насчет идентичности почерка образцов, привезенных с ярмарки, и
самих писем пока ничего, но про характер человека, писавшего эти письма,
я могу тебе кое-что рассказать, если ты оторвешься от стула, - сказал
Сергеенко.
Лейтенант тут же подошел к оперу.
- Автор - человек средних лет, даже скорей пожилой, - начал
Сергеенко. - Всю жизнь занимался интеллектуальным трудом. Большое
расстояние между строками и неравные по размеру буквы указывают на
мечтательность, богатое воображение, идеализм и талантливость.
Почерк неровный, и иногда буквы задевают росчерком нижнюю и верхнюю
строки. Это указывает на сообразительность и умение вникать в дело, а
также честность и порядочность.
- И это все? - удивился лейтенант.
- Еще, пожалуй, то, что никакими особыми болезнями этот человек не
страдает. По характеру замкнут, хотя в глубине души, повторюсь, идеалист
и романтик. И еще он худощав и в молодости скорей всего был брюнетом. А
буквы с сильно вытянутыми росчерками как бы компенсируют малый рост
писавшего. Вообще же невысокие люди не дописывают лист до края,
переносят слова на другую строку, оставляя большие поля.
- Ты мне не лекцию читай, а скажи прямо: способен он на убийство или
нет? - разозлился лейтенант.
- Каждый из нас способен на убийство, - последовал ответ.
Проклиная в душе опера-графолога, начитавшегося Моргенштерна,
лейтенант отправился в город. Ему предстояла одна интересная встреча с
частным детективом, нанятым в свое время Алиной. Собственно говоря, этот
детектив вовсе не был в строгом смысле профессионалом.
Лицензии и прочей чепухи у него не было. Просто время от времени он
помогал ради собственного удовольствия попавшим в беду людям.
На пенсию из уголовного розыска он вышел только в прошлом году, и ему
пока что было скучно без работы, вот и брался за некоторые дела, которые
его чем-то поразили.
Вот и дело Алины заинтересовало старого подполковника.
Телефон этого человека лейтенант получил от того же Никиты.
Договориться о встрече не составило труда, едва отставник услышал, что
его подопечная погибла, он немедленно согласился встретиться.
Встречу назначили в небольшом кафе неподалеку от дома старого
сыскаря.
- Вот что, молодой человек, - сказал подполковник Сенатов, - сразу
предупреждаю, мне удалось узнать по этому делу не так уж много. Алина
обратилась ко мне всего неделю назад. Я был уверен, что у меня в запасе
как минимум месяц. Человек, писавший эти письма, не похож на любителя
быстрых и радикальных мер. Можете мне поверить. Я двадцать лет занимался
такого рода писаками, и у меня на них выработалось чутье. Я полагал, что
автор этих писем - неопасен. Но, как видите, ошибся. Хотя готов был
голову дать на отсечение, что психическим расстройством автор писем не
страдает. Просто ему зачем-то очень нужно было систематически пугать
бедняжку.
Он минуту помолчал.
- Я обратил внимание на адрес, написанный на конверте. Иногда по
таким вещам можно определить личность отправителя, - продолжал он. -
Адрес, что называется, не написан, а исполнен - по всем законам
каллиграфии и деловой переписки. Это указывает на человека не праздного,
энергичного, терпеливого и делового.
Подполковник еще немного помолчал и добавил:
- Я поднял свои архивы и проверил, нет, этот почерк мне раньше не
встречался. Да и сами письма меня удивили.
- Чем? - поинтересовался лейтенант, думая, что, пожалуй, напрасно
потратил время, ничего интересного этот старый гриб ему не скажет.
- Такое впечатление, что их писали два, три, или даже четыре
человека, - сказал Сенатов, не замечая удовольствия на лице своего
молодого коллеги. - Для маньяка невероятно, так что автор либо просто
позаимствовал ряд мыслей из какой-нибудь книжицы, либо ни о каком
маньяке и речи нет, а искать нужно среди близких людей Алины, решивших
ее разыграть таким жестоким способом.
Спасибо огромное! Лейтенант и сам мог бы прийти к такому же выводу. В
любом случае ничего другого ему не оставалось. Даже нечего думать
мотаться по отделениям связи, находящимся друг от друга на расстоянии в
тысячи километров. Да и что бы это дало: кто из служащих забивает себе
голову, запоминая внешность людей, опускавших письма у них на почте? И
все-таки... Лейтенанту вдруг пришла в голову мысль, которая требовала
немедленной проверки.
- У нас есть целых два относительно крепких подозреваемых, - сказала
мне Мариша, когда мы уселись за столик в кафе, чтобы перекусить после
разговора с Никаловским.
- Кто?
- Во-первых, клоун, а во-вторых, наш толстяк режиссер, -
глубокомысленно изрекла Мариша.
- А режиссер почему? - удивилась я.
- Что ему мешало после ухода Никиты сесть в свою машину и прикатить
на ярмарку? Машину оставил где-нибудь поблизости, а сам пришел к Алине,
обманом заставил ее достать ножи и убил.
- Чтобы подставить Никиту? - уточнила я. - Бедная Алина.
- Мы же не знаем, чем она его шантажировала, - сказала Мариша.
Я раскрыла рот и уставилась на Маришу. Такой оборот дела мне не
приходил в голову. Но в самом деле, режиссер не производил впечатление
страшно богатого, а главное щедрого человека. А Алина требовала у него
кольца и серьги с брильянтами и деньги в придачу, и это учитывая, что он
недавно подарил ей машину. Значит, либо мы ошиблись, и ночью от Карабаса
Алина звонила вовсе не Никаловскому, а кому-то другому. И встречу тоже
назначала кому-то другому. Ну а потом этот другой не смог, и она спешно
вызвала Никаловского. Но это получалось слишком уж накручено, я
вынуждена была это признать. Значит, режиссер богаче, чем кажется на
первый взгляд. И тогда напрашивается вопрос, а с чего это он так
разбогател? Вроде бы его фильмы бешеным кассовым успехом у публики не
пользовались...
- А не последить ли нам немного за режиссером? - предложила Мариша. -
Машина у нас теперь есть, слава богу, на таможне попался знакомый мужик
- выручил.
А то неизвестно, когда бы я получила ее. Колеса есть, и времени
вагон.
Вообще-то это касалось в ос