смешном и глупом виде.
Понимаете?
   Китти, застывшая на месте, улыбнулась:
   - Нет, боюсь, что не понимаю. Мэдж заговорила еще тише:
   - Дело вот в чем! Он собирался подстеречь здесь Фрэнка.  Где-нибудь,  где
никто не сможет вмешаться. Для начала Арчи собирался как следует вздуть его;
и поделом! И пока он еще не пришел в себя, Арчи собирался сделать остальное.
У Арчи был с собой большой брезентовый мешок с прорезями для головы  и  рук,
на котором было написано черными буквами: "Великий  самец:  все  женщины  от
меня без ума". Он собирался засунуть Фрэнка  в  этот  мешок,  к  чему-нибудь
прислонить, да так, чтобы у него  был  самый  глупый  вид,  и  сделать  кучу
фотографий. Арчи сказал, что напечатает их  как  его  визитки,  с  именем  и
адресом, и распространит среди его знакомых. Только.., ну, вы же знаете, что
произошло.
   - Да, я знаю, что произошло. Мэдж вдруг очень побледнела.
   - Арчи сделал это ради меня, - сказала она. - Во  всяком  случае,  я  так
думаю; иногда он говорил такие глупости.
   - Неужели?
   - Да. А когда он вернулся и  сказал,  что  все  видел  и  что  собирается
подарить мне  цилиндр,  набитый  пятифунтовыми  бумажками,  после  того  как
признается в убийстве, я упала в обморок. Я всегда была хрупкой. И все же  я
подумала, что это очень мило.  Цилиндр  и  все  остальное.  -  Она  опустила
голову.
   Раскаленные  камни  на  верхних  ступенях  террасы;  бетонная  подъездная
дорога; рифленая металлическая  крыша  гаража;  струи  раскаленного  воздуха
перед глазами; обжигающие ноги  стебли  травы.  От  всего  этого  сдавливало
голову, а люди с холодной кровью хватали ртом воздух.
   -  Что  ж,  Мэдж,  -  сказала  ожившая  и  вновь  обретшая  свою  обычную
жизнерадостность Китти. - Чего нельзя исправить, то надо пережить. И  хватит
стоять здесь, а то у нас случится солнечный удар. Вперед! На корт!
   - Да-а. Но ведь еще рано.
   - Не важно. Тем больше времени, чтобы все обсудить.
   - Но вы ведь не скажете, так ведь? Я столько всего наговорила.
   - Ах, не бойтесь, - заверила Китти, увидев обращенное к ней встревоженное
лицо. - По-моему, вы уже кое о чем догадываетесь. Разве вы не  сказали  мне,
что видели на калитке замок?
   - Нет, не на калитке. А здесь, под папоротником.
   - Как странно! Я и не знала, что  калитка  запирается.  Оказывается,  да!
Новый замок. Надо его забрать. Наверное, Арчи рассказал вам обо всем, что он
видел здесь в субботу?
   - Нет, - с сомнением ответила Мэдж, - кроме того, что видел вас.
   Китти так и застыла на месте.
   - Меня? Когда?
   - Ах, гораздо позже того, как убили Фрэнка, когда  Арчи  уже  уходил.  Он
сказал, что видел, как вы вошли сюда и сказали мистеру  Роуленду  про  то..,
про то, что мисс Уайт... - в полосе Мэдж зазвучали злобные нотки, -  сказала
полицейским, что не оставляла никаких следов и что кто-то ходил здесь  в  ее
туфлях. Арчи сказал, что даже присвистнул,  услышав  это.  Он  подумал,  что
такую ее версию, что бы за ней ни крылось, может опровергнуть тяжелый баул с
посудой. Он сказал, что мисс Уайт... - вновь  ревнивая  нотка  в  голосе,  -
прелестная девушка, что у нее уже хватает неприятностей и надо  было  унести
посуду, чтобы хоть как-то ей помочь. Почему я об этом знаю? Да  потому,  что
он хотел отдать фарфор мне. Я отказалась, хоть  он  и  был  очень  красивый.
Больше он мне ничего не сказал. Потому что, по его словам, я не умею держать
язык за зубами.
   - Вы уверены, что он больше ничего вам не сказал?
   - Конечно уверена. А как иначе?
   - Эй, привет! Китти! - донеслось с верхней площадки террасы.
   Бренда Уайт и Хью Роуленд спустились вниз. Хью так удивился, увидев Мэдж,
что крикнул громче, чем следовало.  Однако  он  никак  не  ожидал,  что  обе
женщины  подпрыгнут  от  неожиданности.  Мэдж  тут  же  изобразила  холодное
равнодушие, что немало его озадачило.
   - Надеюсь, я вам не помешаю, - осведомилась Мэдж ледяным  тоном,  который
опять-таки не на шутку смутил Хью. - Я, видите ли, получила инструкции. Меня
попросили прийти.
   - Полиция? - резко спросил Хью. - Я говорю об этом,  -  поспешно  добавил
он, - так как меня тоже попросили прийти. Суперинтендент Хедли.  Он  сказал,
что собирается кого-то арестовать.
   - Нас всех попросили прийти, - сказала Бренда. - Привет, Китти. Что там у
тебя?
   - Это.., з-замок, - ответила Китти. - Висячий замок,  -  продолжала  она,
вертя замок в руках.  Она  нажала  на  дужку,  и  замок  с  громким  щелчком
закрылся. - Мэдж говорит, что, когда убили Фрэнка, он был на калитке.
   - Вы же обещали! - воскликнула Мэдж.
   - Давайте войдем, все вместе, - отрывисто проговорила Китти.
   Под тополями не  чувствовалось  ни  малейшего  движения  воздуха.  Тишину
нарушало только жужжание шмеля, кружащего над кортом. Солнце играло  на  его
полосатом  тельце.  Когда  они  подошли  к  павильону,  Китти  обернулась  с
решительным видом.
   - Мэдж, дорогая, послушайте, - сказала она,  чеканя  каждое  слово.  -  Я
сочувствую вам. Очень сочувствую. Но  нельзя  шутить  с  такими  вещами.  Вы
поступили не правильно и глупо, не рассказав пол...
   - Ах, вы... - крикнула Мэдж, делая шаг назад. - Вы обеща...
   Китти сдержанно, строго улыбнулась, совсем как директриса школы.
   - Нет, моя дорогая, я ничего не обещала. И вам ничего не грозит, если  вы
расскажете обо всем, что знаете. В конце концов, дело не в том,  что  именно
вам рассказал Арчи,  а  в  том,  как  мы  понимаем  свой  долг,  Мэдж.  Мэдж
уставилась на нее во все глаза.
   - К черту долг! Я никому ничего не расскажу.  -  Она  бросила  вызывающий
взгляд на окончательно сбитую с толку Бренду. - Я  ничего  ей  не  расскажу.
Теперь я вовсе не верю, что меня пригласила сюда полиция. Это все ваших  рук
дело. Я не...
   Пятью  минутами  позже,  сидя  на  крыльце  павильона,  она  еще  раз   с
готовностью  излагала  историю  Артура  Чендлера.  И  Хью,   который   успел
обменяться  с  Брендой  многозначительными   взглядами,   понял,   что   все
приобретает убийственно четкие очертания.
   - Мы были правы, - сказал Хью,  ударяя  кулаком  правой  руки  по  ладони
левой. Он был  разгорячен,  взволнован  и  по  не  совсем  понятной  причине
чувствовал легкую ют-ноту. - Чендлер все-таки сделал фотографии.
   - Убийцы? Это действительно так, мисс Стерджес?
   - Он не говорил ни о каких фотографиях, - жалобным голосом ответила Мэдж.
- Почему вы не слушаете? Он  собирался  сфотографировать  Фрэнка,  и  никого
другого. Он сказал "не волнуйся", вот и все.
   И они все  успокоились,  поскольку  услышали  голоса.  В  просвете  между
тополями появилось инвалидное кресло старого Ника, на чьем лице,  видимо  не
без воздействия шмелиного жужжания, застыло выражение глубокого  довольства.
За ним, тяжело ступая, шел доктор Фелл.
   На сей раз доктор Фелл был без плаща и шляпы. На нем был надет  свободный
бесформенный шерстяной костюм черного цвета с лоснящимися швами и  раздутыми
карманами; словно желая побороть сомнения,  он  медленно  шел,  опираясь  на
трость с набалдашником из слоновой кости.
   - Нет ли у кого-то из вас предчувствия, - прошептала Бренда так тихо, что
Хью едва ли расслышал ее, - будто что-то произойдет? И совсем скоро?
   Но Китти ее услышала.
   - Чепуха, - сказала она. - Все дело в жаре. Неужели тебе это не понятно?
   Два доктора, разные по профессии и, очевидно, по  взглядам,  остановились
на траве неподалеку от павильона.
   - Добрый вечер, - сказал доктор Фелл, вежливо наклоняя  голову.  -  Мы..,
хм-эх-хм.., чрезвычайно признательны за то, что вы нашли возможность прийти,
чтобы оказать нам содействие.
   - Содействие? - резко спросил Хью. - В чем?
   - В реконструкции убийства Фрэнка Дорранса,  -  ответил  доктор  Фелл.  -
Необходимо,  чтобы  вы  все  при  этом   присутствовали.   Где   выключатели
прожекторов?
   Бренда нахмурилась:
   - Прожектора днем? К чему?
   - К тому, чтобы вы яснее увидели, как все  было  подстроено,  -  объяснил
доктор Фелл. - В субботу мы все смотрели на это, но, к несчастью,  -  доктор
Фелл потер рукой свой горячий лоб; казалось,  он  немного  нервничает,  -  к
несчастью, как и все здесь, этот предмет слишком велик, чтобы его  заметили.
Э-э.., нам надо подождать Хедли. Он сейчас придет.
   Очень близко, над самым локтем доктора Фелла, Хью  видел  лицо  Ника,  на
котором, поскольку старик смотрел одновременно на него и на  Бренду,  играла
довольная  усмешка.  Может  быть,  игра  действительно  окончена?   Неужели?
Возможно ли?
   Хью облизнул губы.
   - Правда ли, - спросил он, - что кого-то  собираются  арестовать?  Здесь?
Сейчас?
   - Да, - ответил доктор Фелл. - Сбор доказательств и улик по данному делу,
- продолжал он, с шумом прочистив горло, - был завершен минувшей  ночью.  Но
мотив мы установили лишь сегодня днем. Обвинение  не  обязано  доказывать  в
суде мотив преступления,  но  мы  сочли,  что  разбирательство  будет  более
весомым, если мы предъявим его... А вот, кажется, и  Хедли,  -  добавил  он,
оборачиваясь.
   Хью ощущал звон в ушах и рокот крови в голове. - Вы можете нам открыть, -
спросил он, - мотив преступления!
   - Э-э? О да. Корыстный интерес.
   - Корыстный интерес? - воскликнула  Китти.  -  Но  .  К  ним  приближался
суперинтендент Хедли, оставив у калитки двоих сопровождавших его мужчин.
   В одной руке он нес портфель и небольшой чемодан Пока  он  подходил,  все
собравшиеся следили за каждым его движением.
   - Добрый вечер, - сказал  Хедли.  -  Мисс  Уайт.  Мисс  Стерджес.  Миссис
Бэнкрофт. Мистер Роуленд. - Он повернулся к Нику. - Ваше имя доктор  Николае
Янг? - спросил он.
   Ник сделал резкое движение головой:
   - Вам отлично известно, как меня зовут, суперинтендент. В чем дело?
   - Формальность, сэр, - ответил Хедли бесстрастным голосом. - По окончании
дознания я буду вынужден попросить  вас  отправиться  со  мной  в  отделение
полиции на Дейлроуд, где  вам  будет  предъявлено  официальное  обвинение  в
убийстве Фрэнка Дорранса и Артура Чендлера. В связи с этим,  доктор  Янг,  я
должен предупредить вас...
   Хью Роуленд, который  до  того  собирался  закурить,  выронил  из  рук  и
сигарету, и спичку. Медленно,  очень  медленно  все  обернулись  и  с  немым
изумлением уставились на Ника

Глава 20

ОБЪЯСНЕНИЕ ЧУДА

   Презрительная ухмылка не исчезла с лица Ника, однако  к  ней  прибавилось
выражение недоверчивости. Держа на коленях костыль, он прямо и непринужденно
сидел в инвалидном кресле. Он громко фыркнул, откинул голову и рассмеялся  в
лицо всем собравшимся.
   - Вздор! - сказал он. - Оставьте ваши шутки и принимайтесь за дело.
   - Это не шутки, сэр, - возразил доктор Фелл.
   - Не лезьте, куда вас не просят, - отрезал Ник.  Он  быстро  оглянулся  и
снова откинул голову. - Это не ваше дело.
   - Сэр, - сказал доктор Фелл с угрожающим спокойствием, - вы  очень  точно
выразились; это именно дело, и отнюдь  не  моих  рук.  Однако,  поскольку  я
принял некоторое участие в распутывании того, что вы совершили, то намерен -
с разрешения Хедли - доставить себе удовольствие сказать вам, что вас ждет.
   - И что же?
   - Виселица, - заявил доктор Фелл. - Понятно?  Повисло  тяжелое  молчание.
Ник снова рассмеялся.
   - Старого Ника! - проговорил он сквозь смех. - Меня! - Он  искал  глазами
Бренду. - Всем нравится насмехаться над бедным калекой.  Бренда!  У  меня  в
пиджаке, в боковом кармане, есть сигареты и спички. Ты не...
   - Нет, сэр, - спокойно сказал Хедли. - Останьтесь на месте, мисс Уайт.
   Доктор Фелл обернулся к собравшимся.
   - Мне бы хотелось поведать вам, - начал он, -  несколько  истин  об  этом
очаровательном, гостеприимном, добродушном, приветливом джентльмене. Поэтому
вы и собрались здесь. Особенно вы, мисс Уайт, должны выслушать мой  рассказ.
Занятие не из приятных, но оно снимет груз с вашей души. Вы должны  увидеть,
что за планы на самом деле зрели в этой голове. Гром  и  молния,  да  он  же
красавец!
   - Значит, мне придется иметь дело с вами? - холодно спросил Ник.
   Доктор Фелл не сводил глаз с Бренды.
   - Послушайте его, мисс Уайт, - сказал он. - Разве вы  не  узнаете  в  его
голосе Фрэнка Дорранса? Если вам никогда не приходило  в  голову  задуматься
над истинным характером мистера Николаев, неужели  вы  ничего  не  замечали,
глядя  на  Фрэнка  Дорранса?  Кто  вылепил  Дорранса?  И  если  ученик   был
хладнокровной, расчетливой тварью, отлично знавшей, что почем, то  каков  же
учитель?
   Он никогда не питал теплых чувств к Фрэнку Доррансу. Дорранс  интересовал
его лишь чисто психологически, с точки зрения  формирования  характера.  Его
преувеличенная привязанность к Доррансу, его преувеличенная привязанность  к
вам,  его  сентиментальные  мечты  о  вашем  счастливом  союзе  -  все   это
дьявольская игра, как и его хмыканье, которая началась лишь тогда, когда  он
понял, какую финансовую выгоду она ему принесет.
   Правду можно высказать в двух словах: он разорен. Несмотря  на  его  дом,
его машины, его картины, его столовое серебро, у него нет ни  фартинга.  Нам
неизвестно, когда началось его падение. Но началось оно задолго до того, как
покойный мистер Нокс составил свое странное завещание.
   Николае Янг не имел к нему никакого  отношения.  Но  потом  и,  вероятно,
весьма скоро он понял,  какую  пользу  может  из  него  извлечь  -  если  не
погнушаться убийством. Как же могло ему помочь это завещание? Никак  -  если
Дорранс останется жив. Мы знаем, что все деньги  до  последнего  пенса  были
отписаны Доррансу. Дорранс (мы слышали, как вы, мисс Уайт, говорили об этом)
собирался вложить их в сеть ночных клубов.  Ученик  прошел  слишком  хорошую
школу. Единственное, на  что  Дорранс  скупился,  -  так  это  деньги.  Мисс
Стерджес может подтвердить. Предположим, что отчаявшийся Николае Янг  пришел
бы к Доррансу и сказал: "Я весь в  долгах  и  не  могу  из  них  выбраться".
Дорранс ответил бы ему: "Извините, старина, но это ваша вина, не так  ли?  У
меня свои  планы,  и  я  ничем  не  могу  помочь  вам".  С  другой  стороны,
предположим, что все деньги наследует мисс Уайт.
   Доктор Фелл помолчал Бренда  была  так  бледна,  что  ее  глаза  казались
темными. Хью почувствовал, как она схватила его за руку и крепко  сжала.  От
волнения она не могла смотреть на Ника.
   Доктор Фелл снова заговорил прежним спокойным тоном:
   - Не потому ли, мисс Уайт, вы сперва отказали Роуленду, что  рассчитывали
помогать доблестному, никогда не жалующемуся  Нику  из  содержания,  которое
Дорранс выплачивал бы вам после свадьбы? А-хм?  Не  касались  ли  постоянные
намеки Ника: "Я старался делать для тебя все, что в моих  силах",  "Дела  не
всегда обстоят так, как нам бы хотелось", - не касались ли они денег?
   Бренда все еще не могла вымолвить ни слова. Она приоткрыла  рот  и  снова
закрыла его.
   - Вы понимаете, - продолжал доктор Фелл, - что он  надеялся  жениться  на
вас? - (Бренда широко раскрыла глаза, и на  ее  вспыхнувшем  лице  появилось
недоверчивое выражение.) - О да. Не следует  недооценивать  тщеславие  этого
джентльмена. Его распирает от тщеславия. Вот почему он так не хочет стареть.
Вот почему он разбивает гоночные машины и вызывает  знакомых  состязаться  с
ним в беге. Он смотрелся в зеркало и не видел никаких причин,  мешавших  ему
стать мужем богатой и благодарной жены: как только уляжется  шумиха.  А  тем
временем, разыгрывая романтическое волнение по поводу свадьбы Бренды Уайт  и
Фрэнка Дорранса, размышлял над тем, как убить этого самого Дорранса.
   - Докажите! - воскликнул Ник и рассмеялся в  лицо  всей  компании.  -  Не
думаю, что вам удастся убедить в этом Бренду. Ведь так, дорогая?
   - Проследим все  с  самого  начала.  Эту  мысль  ему  подала  конечно  же
автокатастрофа.  Его  переломы  -  самые  что  ни  на  есть  настоящие.   Он
действительно не может пользоваться правой рукой и левой ногой. Но, следя за
ходом его мыслей, мы видим, как пришло к нему внезапное осознание того,  что
он может, не опасаясь последствий, убить Фрэнка Дорранса. Основная сложность
заключалась в следующем: на него не должно пасть ни тени подозрения.
   Он мог спокойно убить Дорранса при условии, если гот будет задушен, -  то
есть  при  условии,  если  убийство  будет  совершено  способом,  совершенно
недоступным для Николаса Янга. "Такой калека задушил  взрослого  мужчину?  -
скажут люди. - Чепуха! Невозможно'" Но он  это  мог  сделать  и  сделал.  Он
придумал способ, использовав теннисный корт и шелковый шарф, который Дорранс
надевал во время игры. Целую неделю  он  готовился  к  осуществлению  своего
плана.
   Когда же лучше всего совершить убийство? Очевидно, в субботу.  Во-первых,
в этот день молодежь обычно играет в теннис. Во-вторых, что еще более важно,
это единственный день недели, когда все  слуги  уходят  и  в  доме  остается
только Мария. И если случится  что-нибудь  непредвиденное  и  его  застигнут
врасплох, Мария, старая любовь, его выгородит.
   Какое время дня лучше всего  выбрать?  Перед  самым  обедом,  когда  игра
закончится и ему удастся застать Фрэнка одного.  Позиция  вам  ясна?  В  это
время в доме находятся только двое - Бренда и Мария. И та и  другая,  следуя
неукоснительному распорядку, будут готовить обед на кухне. Если он выйдет из
дома и с помощью костыля спустится по  подъездной  дороге,  скрытой  высоким
уступом и деревьями, то его никто не увидит. В доме его отсутствия также  не
обнаружат. Еще одно неукоснительное правило гласит, между чаем и  обедом  он
отдыхает в кабинете, и беспокоить его запрещается. Нам это отлично известно,
поскольку  Мария  отказалась  побеспокоить  его  даже  ради  суперинтендента
полиции, который около половины восьмого вечера прибыл по срочному делу.
   Доктор Фелл помолчал.
   На корте быстро темнело, но жара не  спадала.  Никто  не  шелохнулся,  за
исключением Ника, который отодвинул свое кресло на дюйм назад.
   - Попробуем проследить за его действиями в тот субботний вечер,  -  почти
приветливо заговорил доктор Фелл.  -  Прекрасный  день,  удачное  время  для
осуществления его плана. Часы показывают несколько минут седьмого.  Простаки
играют в теннис. Он сидит в кабинете с открытыми окнами,  и  Хедли  как  раз
сообщает ему о том, что человек по фамилии Чендлер  может  попытаться  убить
Дорранса.
   Доктор Фелл широким жестом руки вызвал в памяти  всем  знакомую  картину:
длинный,  низкий  кабинет  с  зелеными  стенами;  низкие  книжные  полки   с
бронзовыми статуэтками наверху; тикают часы; через  окна  слышен  отдаленный
стук теннисных ракеток.
   - Мы можем представить себе, что этот хитрый джентльмен поздравлял  себя:
так, наверное, и было. Все складывалось наилучшим образом. В  лице  Чендлера
он получил козла отпущения. Он  поспешно  отделался  от  Хедли.  Все  прочие
приготовления были уже сделаны. Из западных окон  его  кабинета  -  как  нам
известно - открывается вид на деревья вокруг корта, подъездную дорогу, гараж
и тропинку к дому миссис Бэнкрофт. Из этой дозорной башни он мог видеть, как
игравшие покинули корт, мог видеть, куда они пошли.
   Только одно могло нарушить его планы, и на какое-то  мгновение  нарушило.
Гроза,  которая  вот-вот  разразится.  Она  спутала  все  его  расчеты;   он
запаниковал. Гроза началась, как только он отделался от Хедли. Он  в  ярости
сел и стал размышлять, что делать дальше. И пришел  к  философскому  выводу,
что самое лучшее  -  подождать,  пока  гроза  кончится,  и  посмотреть,  что
случится. Поэтому (он сам так говорит) он лег на  диван  и  принялся  читать
"Процесс над миссис Джуел".
   Доктор Фелл слегка повел рукой.
   Суперинтендент Хедли сделал несколько шагов и  остановился  перед  Ником,
чье инвалидное кресло со скрипом откатилось еще на дюйм.
   - Я попрошу вас, сэр, - сказал Хедли, - ответить  мне  на  пару  вопросов
касательно времени, какое вы провели тогда в кабинете.
   Ник сохранял полнейшую невозмутимость:
   - С удовольствием, хоть я уже и дал вам свои