,  а  они  могут
очень пригодиться Тоби. Верней - могли бы, не грызи меня мысль  о  том,  что
она сделала это с Морисом. Но мысль эта меня грызет, что уж тут греха таить.
   - Значит, ты веришь, что Ева виновна?
   - Не знаю! - отчаянно крикнула Елена.
   - Возможно, - заметил мосье  Вотур  холодным,  строгим,  четким  голосом,
мгновенно  приведшим  их  в  чувство,  -   вскоре   мы   получим   кое-какие
разъяснения... Войдите!
   Дверь в холл приходилась прямо напротив окна, смотревшего на запад, и луч
маяка, врываясь в кабинет, всякий раз оставлял на  ней  моментальный  снимок
запыленного стекла. Кто-то постучался в эту дверь, и в ответ на  приглашение
мосье Вотура в комнату вошел Дермот Кинрос.
   Его озарил уже уходящий слепящий сноп. Хоть Дермот прикрыл  глаза  рукой,
все успели заметить в яркой вспышке лицо, полное сдержанного гнева,  опасное
лицо, тотчас принявшее под  любопытными  взглядами  то  выражение  беспечной
общительности, которое было свойственно  ему  на  людях.  Он  отвесил  общий
поклон, а затем подошел к следователю и по французскому обычаю  обменялся  с
ним рукопожатием.
   Мосье Вотуру была чужда изысканная обходительность мосье Горона.
   - Не имел чести видеть вас, мосье, - холодно сказал он. - С тех пор,  как
нас представили друг другу вчера вечером, перед тем, как вы  отправились  на
рю де ла Арп с одним весьма любопытным ожерельем.
   - С тех пор, - сказал Дермот, - многое переменилось.
   - Я думаю! Эти ваши новые данные.., да, в них, безусловно,  что-то  есть.
Итак, пожалуйста! Приступайте! - Он взмахом руки указал на Лоузов. - Гладьте
их против шерстки, ну! А там - увидим.
   - Мосье Горон, - продолжал Дермот, искоса поглядев на  все  семейство,  -
сейчас приведет сюда мадам Нил. Вы разрешите?
   - Разумеется, разумеется.
   - Что касается ожерелий, то мосье Горон сказал мне, что  тут  у  вас  оба
экземпляра?
   Следователь кивнул. Выдвинув ящик стола, он вынул  оттуда  два  предмета.
Снова ворвавшись в окно, луч маяка вызвал к  жизни  два  ряда  змеящихся  по
столу сверкающих точек. Ожерелье из бриллиантов  и  бирюзы  и  подделка,  на
первый взгляд неотличимая от него, лежали рядом. Ко второму  была  привязана
карточка.
   - В соответствии с запиской, написанной вами мосье Горону, - хмуро сказал
следователь, - мы послали человека на рю де ла Арп, затребовали  имитацию  и
исследовали ее. Видите?
   Он потрогал карточку. Дермот кивнул.
   - Хотя я только  сейчас  начинаю  понимать,  зачем  это  понадобилось,  -
буркнул мосье Вотур. - Сегодня, уверяю вас, мы столько возились с мадам  Нил
и с табакеркой, что, ей-богу, невозможно было ломать голову еще и над  этими
ожерельями.
   Дермот повернулся и пошел через кабинет к затихшей группке.
   Они  им  возмущались.  Он  чувствовал  силу  их  негодования;   оставаясь
невысказанным, возмущение росло; ему  это,  пожалуй,  льстило.  Мосье  Вотур
сидел как раскинувший  сети  паук,  невыносимый  белый  луч  вновь  пронизал
комнату, а Дермот взялся за спинку стула и, шумно проехавшись его ножками по
линолеуму, повернул его и сел к ним лицом.
   - Да, - сказал он по-английски. - Как вы и думали, я сую в это дело  свой
нос.
   - Зачем? - спросил дядя Бен.
   - Кто-то должен взять это на себя, не  то  никогда  не  расхлебать  кашу.
Слыхали вы про знаменитые коричневые перчатки? Прекрасно! Тогда  я  вам  еще
кое-что про них расскажу.
   - И на ком они были, - спросила Дженис, - тоже скажете?
   - Скажу, - ответил Дермот.
   Он выпрямился на стуле и сунул руки в карманы.
   - Я хочу вместе с вами подробно вспомнить день, вечер и ночь смерти  сэра
Мориса Лоуза. Улики вам в общем уже известны. Но вспомнить  эти  подробности
не помешает.
   Итак, сэр Морис в тот день, как всегда, после обеда отправился  погулять.
Любимым местом  его  прогулок  был,  как  мы  знаем,  зоологический  сад  за
гостиницей "Замок". Но это не  все.  На  сей  раз,  к  удивлению  бармена  и
официантов, он зашел в бар первого этажа.
   Елена в явном замешательстве  повернулась  к  брату,  который  не  сводил
тревожного взгляда с Дермота. Но тут заговорила Дженис.
   - Вот как? - сказала она, вздергивая свой круглый подбородок. -  Чего  не
слыхала, того не слыхала.
   - Возможно. Но вот и услышали. Утром  я  порасспросил  кое-кого  в  баре.
Потом его видели в зоологическом саду, недалеко от обезьяньей клетки.  Он  с
кем-то разговаривал, но тот стоял за кустом,  и  свидетелю  не  удалось  его
разглядеть. Запомните этот небольшой инцидент.  Он  очень  важен.  Это  была
прелюдия к убийству.
   - Уж не хотите ли вы сказать, - выпалила Елена, вся покраснев и остановив
на Дермоте широко раскрытые глаза, - что знаете, кто убил Мориса?
   - Да.
   - И откуда, - спросила Дженис, - вы это узнали?
   - Честно говоря, мисс Лоуз, я узнал это от вас. Дермот немного помедлил.
   - Леди Лоуз тоже мне помогла, - добавил он, - начав разговор, который  вы
поддержали. В области психики, - он, как бы оправдываясь, потер себе лоб,  -
одна мелочь тотчас влечет за собой другую. Но позвольте мне  продолжить  мой
рассказ.
   К ужину сэр Морис вернулся домой. Бармен заметил  его  "свирепый  взгляд"
еще до  пресловутой  встречи  в  зоологическом  саду.  Но  домой  он  пришел
совершенно уже бледный и потрясенный, о  чем  мы  неоднократно  слышали.  Он
отказался от театра. Он засел в кабинете. В восемь часов  все,  кроме  него,
пошли в театр. Верно?
   Дядя Бен потер подбородок.
   - Да, совершенно правильно. Но к чему еще раз повторять?
   - Потому что это очень поучительно. Вместе с Евой  Нил  вы  вернулись  из
театра около одиннадцати. А в  половине  девятого  позвонил  антиквар  мосье
Вейль, сообщил о своем новом сокровище, принес табакерку и оставил  ее  сэру
Морису. Вы все тем не менее до возвращения из театра ни  о  какой  табакерке
ничего не знали. Пока все верно?
   - Да, - согласился дядя Бен.
   -  Ева  Нил,  конечно,  вообще  ничего  не  знала  о  табакерке  Согласно
показаниям, изложенным мне вчера мосье Гороном, она после театра  к  вам  не
заходила. Мистер Лоуз, - он кивнул на Тоби, - довел ее до дверей ее виллы  и
там с ней распрощался.
   - Слушайте! - вдруг разъярился Тоби. - Да  что  же  это  такое?  Куда  вы
гнете?
   - Я правильно передаю показания?
   - Да. Но...
   Тоби вскинулся было, но взял себя в руки.  Белый  луч  снова  ворвался  в
комнату, действуя всем на нервы,  хоть  никому  не  бил  в  глаза;  в  дверь
постучали. Мосье Вотур и Дермот поднялись. В кабинет вошли трое.
   Первым вошел мосье Аристид Горон. Вторая была особа с тусклыми волосами и
унылым лицом, одетая в серое суконное платье, смутно напоминавшее  униформу.
Третья была Ева Нил;  рука  тускловолосой  женщины  многозначительно  парила
возле Евиной талии, готовая  вцепиться  в  нее,  как  только  ее  подопечная
попробует бежать.
   Никакого желания бежать Ева не выказывала. Но, увидев  старое  деревянное
кресло, освещенное неумолимым лучом, она вздрогнула и  так  попятилась,  что
стражница схватила ее за талию.
   - Не сяду я больше в это кресло, -  она  говорила  спокойно,  но  тон  ее
встревожил Дермота. - Как хотите, а в кресло это я не сяду.
   - Да  и  не  нужно,  мадам,  -  сказал  мосье  Вотур.  -  Доктор  Кинрос,
пожалуйста, возьмите себя в руки!
   - Ну, ну, конечно, это не нужно, - увещевал мосье Горон,  похлопывая  Еву
по спине. - Мы вас не обидим, милая. Уж поверьте старику Горону. Но,  знаете
ли, доктор, я бы чувствовал себя куда уверенней, если бы мог поручиться, что
вы не собираетесь двинуть меня в глаз.
   Дермот зажмурил собственные глаза и снова открыл.
   - Наверное, я сам виноват, - сказал он горько. - Но кто же мог  подумать,
что один день, всего-навсего один день так все испортит.
   Ева улыбнулась ему.
   - А разве он что-то испортил? - спросила она. - Мосье Горон уверяет меня,
что вы исполнили все, что обещали и что я.., словом, что  мне  почти  нечего
бояться.
   - Боюсь, что рано пташечка запела, мадам, - сверкнул глазами следователь.
   - Пташечка, - сказал Дермот, - запела как раз вовремя.  Когда  погас  луч
маяка, Ева была уже так спокойна,  будто  происходящее  ее  и  не  касается.
Опускаясь в предложенное мосье Гороном кресло,  она  учтиво  кивнула  Елене,
Дженис и дяде Бену. Она улыбнулась Тоби. Затем она обратилась к Дер моту.
   - Я не сомневалась в вас, - сказала она. - Даже когда дела  пошли  совсем
плохо, когда они стучали кулаками  по  столу  и  орали  "Assassin,  confess"
<Признавайся, убийца (франц.).>. - Тут она невольно засмеялась. -  Я  знала,
что вы неспроста просили меня говорить то, что я говорила. И даже тогда я не
то чтобы усомнилась в вас... Но, господи, натерпелась же я страху!
   - Да, - сказал Дермот. - То-то и беда.
   - Беда?
   - Оттого-то и вышла вся эта дичь. Вы доверяете людям. Они  это  знают.  И
этим пользуются. Мне-то вы можете доверять; но это к делу  не  относится.  -
Дермот оглянулся. - Теперь я сам веду допрос  с  пристрастием.  Вряд  ли  он
будет приятен для ваших ушей. Итак, продолжим?
 
Глава 18 
 
   Кто-то скрипнул ножкой стула по линолеуму.
   - Да Продолжайте, - буркнул мосье Вотур.
   - Я дал  беглый  обзор  событий  в  день  убийства.  Их  значение  трудно
переоценить. К ним приходится возвращаться снова и снова. Я дошел  до  того,
как ваша компания, -  Дермот  глянул  на  Тоби,  -  вернулась  из  театра  в
одиннадцать часов. Вы оставили свою невесту у ее порога и  присоединились  к
своим. Ну а потом?
   Дженис Лоуз подняла на него озадаченный взгляд.
   - Папа спустился, - ответила она, - и показал нам табакерку.
   - Так. Мосье Горон мне вчера сказал, - продолжал Дермот,  -  что  полиция
наутро после убийства забрала осколки, и  после  недели  упорных  трудов  их
удалось склеить.
   Тоби выпрямился на стуле, откашлялся, и лицо его просияло надеждой.
   - Склеить? - эхом повторил он.
   - Она теперь немногого стоит, мосье Лоуз, - предупредил префект полиции.
   По знаку Дермота следователь опять выдвинул ящик стола. Осторожно, словно
опасаясь, что он рассыплется  или  растает  у  него  в  руках,  мосье  Вотур
протянул Дермоту какой-то мелкий предмет.
   Сэр Морис Лоуз тут бы не обрадовался. Упав  на  императорскую  табакерку,
луч  маяка  погрузился  в  глубины  розового  агата,   сверкнул   крошечными
бриллиантиками цифр и стрелок и заиграл золотом корпуса и мнимого шпенька. И
тем не менее все вместе выглядело тусклым  и  (если  можно  так  выразиться)
липким, будто табакерку в чем-то выпачкали. Дермот показал табакерку Лоузам.
   - Ее склеили рыбьим клеем, - пояснил он. - На такой  работе  и  ослепнуть
недолго. Теперь она не открывается. Но вы ведь видели  ее,  когда  она  была
новая.
   - Да! - ответил Тоби, ударив себя кулаком по коленке.  -  Мы  видели  ее,
когда она была новая. А что? Дермот отдал табакерку мосье Вотуру.
   - Вскоре после одиннадцати сэр Морис Лоуз поднялся к себе в кабинет.  Его
задело, что новое приобретение не  встретило  у  членов  его  семьи  особого
восторга. Остальные (так я полагаю?) отправились спать.
   Но вам, мистер Лоуз, не спалось. В  час  ночи  вы  встали,  спустились  в
гостиную и позвонили Еве Нил.
   Тоби, кивая в знак согласия,  украдкой  бросил  взгляд  на  Еву  -  очень
странный взгляд: как будто Тоби во что бы то ни  стало  хотелось  что-то  ей
сказать, но он мучился и не решался.
   Тоби теребил усики, а Ева смотрела прямо перед собой. Дермот поймал  этот
взгляд Тоби.
   - Вы несколько минут говорили с ней по телефону. О чем вы говорили?
   - А?
   - Я спрашиваю, о чем вы говорили? Тоби оторвал взгляд от Евы.
   - Да разве упомнишь? Погодите-ка, да, вспомнил, - он вытер рот  рукой.  -
Мы говорили о пьесе, которую смотрели в тот вечер.
   Ева легонько улыбнулась.
   - Пьеса была о проституции, - вставила она. - Тоби  боялся,  как  бы  она
меня не шокировала. Эта тема тогда, очевидно, не давала ему покоя.
   - Послушай-ка, - Тоби дернулся на стуле, стараясь овладеть собой. - Когда
мы еще только обручились, я сам тебе сказал, что я тебя не стою, -  помнишь?
Так неужели же ты можешь обижаться на то, что я наговорил  вчера  совершенно
вне себя, не подумавши?
   Ева не ответила.
   - Вернемся к телефонному разговору, - предложил Дермот. - Вы  говорили  о
пьесе. А еще о чем?
   - Господи, да разве это важно?
   - И даже очень.
   - Ну.., я что-то сказал про  пикник;  у  нас  на  другой  день  намечался
пикник; только он, конечно, не состоялся. Ага, и еще я упомянул, что у  папы
в коллекции новая побрякушка.
   - Но вы не сказали, какая именно?
   - Нет.
   Дермот смерил его внимательным взглядом.
   - Дальше я только пересказываю то, что сообщил  мне  мосье  Горон.  После
телефонного разговора вы поднялись к себе и легли. Было пять минут  второго.
Поднявшись наверх, вы поняли, что ваш отец еще не лег, потому  что  заметили
полоску света у него под дверью. И вы не стали ему мешать. Правильно?
   - Правильно!
   - Думаю, что сэр Морис не имел обыкновения засиживаться так поздно?
   Елена откашлялась и ответила вместо Тоби.
   - Нет. По-нашему "поздно" - это не то что у  некоторых.  Морис  обычно  в
двенадцать был уже в постели. Дермот кивнул.
   - А вы, леди Лоуз, в четверть второго тоже встали. Вы пошли в  кабинет  к
мужу напомнить ему, что давно пора спать, и попутно попенять ему за  покупку
табакерки. Вы, не постучавшись, открыли дверь. Верхний  свет  был  выключен,
горела только настольная лампа. Вы увидели мужа, сидевшего к вам спиной  Но,
будучи близорукой, вы не заметили ничего странного, пока  не  подошли  и  не
увидели кровь. На глазах у Елены выступили слезы.
   - Неужели это необходимо? - спросила она.
   - Необходимо еще кое-что уточнить, - сказал ей Дермот. - Мы можем  обойти
молчанием трагедию. Но факты нельзя обойти.
   Послали за полицией. Мисс Лоуз  и  мистер  Лоуз  пытались  перейти  через
дорогу и вызвать миссис Нил.  Их  задержал  полицейский,  сказав,  что  надо
подождать комиссара.
   Что же происходило тем временем? Обратимся к  несравненной  Ивете  Латур.
Ивета (по собственным ее показаниям) проснулась,  когда  прибыла  полиция  и
поднялся переполох. Ивета выходит из комнаты.  Вот  тут-то  и  самый  гвоздь
показаний;  тут  уж  дело  пахнет  гильотиной.  Ивета   видит   мадам   Нил,
возвращающуюся домой после убийства. Ивета видит, как она  открывает  ключом
входную дверь, крадется наверх в перепачканном халатике, а  затем  в  ванной
смывает с себя кровь. Время - около половины второго.
   Следователь резко поднял руку.
   - Минутку, - буркнул он, встав и обходя стол.  -  При  всех  ваших  новых
данных я не понимаю, к чему это ведет.
   - Не понимаете?
   - Нет! По собственному признанию мадам Нил, она именно это и делала!
   - Да. В половине второго, - уточнил Дермот.
   - При чем тут половина второго? Объясните, что вы имеете в  виду,  доктор
Кинрос!
   - С удовольствием. -  Дермот  стоял  возле  стола.  Он  поднял  склеенную
табакерку и положил обратно. Потом подошел к Тоби  и  посмотрел  на  него  с
нескрываемым любопытством.
   - Вы не хотели бы что-нибудь изменить в своих показаниях? - спросил он. -
Подумайте. Тоби, моргая, смотрел на него.
   - Я? Нет.
   - Нет? - переспросил Дермот. - Вы не желаете признаться,  что  нагородили
горы вранья? Не желаете, хоть этим могли бы спасти любимую, как вы уверяете,
женщину?
   В  другом  конце  комнаты  тихонько  хихикнул  мосье  Гороя.  Следователь
укоризненным взглядом призвал его к порядку; сам же следователь обошел  стол
мелкими грозными шажками, подошел к  Тоби  и  принялся  его  разглядывать  с
близкого расстояния.
   - Итак, мосье? - произнес мосье Вотур.
   Тоби вскочил, отшвырнув стул с такой силой, что тот повалился на бок.
   - Горы вранья? - пролепетал он.
   - Поговорив по телефону с  миссис  Нил,  -  сказал  Дермот,  -  вы  якобы
поднялись наверх и, проходя мимо кабинета  вашего  отца,  увидели  свет  под
дверью.
   Тут вмешался мосье Горон.
   - Вчера мы с доктором Кинросом поднялись в кабинет,  -  объяснил  префект
своим слушателям, - посмотрев на дверь, доктор удивился. Тогда  я  не  понял
почему. Знаете, как-то пропускаешь такие мелочи. Но теперь  я  понимаю.  Эта
дверь - вы ведь ее помните? - очень тяжелая и так  плотно  пригнана,  что  с
трудом идет по ворсу ковра.
   Он умолк. Движением руки - вперед и обратно - он показал, как открывается
дверь.
   - Заметить под ней свет никоим образом невозможно. - И после паузы  мосье
Горон добавил:
   - Но это не единственная ложь, допущенная мосье Лоузом.
   - Да, - подтвердил следователь. - По-видимому, нелишне вспомнить и о двух
ожерельях?
   Дермота Кинроса в отличие от них  не  веселило  щелканье  захлопнувшегося
капкана. Загнав человека в угол, он не испытывал  радости.  Но  в  ответ  на
вопросительный взгляд Евы он кивнул.
   - Значит, в коричневых перчатках... - почти крикнула Ева.
   - Да, - сказал Дермот. - В них был ваш жених, Тоби Лоуз.
 
Глава 19 
 
. - История эта не новая, - продолжал Дермот. - У него имеется подружка по имени Прю Латур, сестра столь помогшей следствию Иветы. Мадемуазель Прю требует дорогих подарков. Она грозит скандалом. А жалованье у него невелико. Потому-то он и решился украсть бирюзовое с бриллиантами ожерелье из коллекции своего отца. 
   - Ни за что не поверю, - сказала  Елена;  ее  громкая  одышка  напоминала
рыдания. Дермот призадумался.
   - Ну, может, "украсть" - слишком сильно сказано. Очевидно, сам он,  когда
обретет дар речи, скажет, что  не  хотел  никому  причинять  зла.  Он  хотел
подсунуть на место колье имитацию, так что отец  ничего  бы  не  заметил,  и
таким образом взять его как бы взаймы, чтоб задобрить Прю до поры,  пока  он
сможет от нее откупиться.
   Дермот вернулся к столу следователя и взял в руки оба ожерелья.
   - Он заказал поддельное ожерелье...
   - В мастерской Полье на рю де Глоар, - докончил префект полиции. -  Мосье
Полье готов подтвердить, что именно мосье Лоуз заказал имитацию.
   Тоби молчал. Ни на кого не глядя, он быстро  прошел  по  кабинету.  Мосье
Вотур, решивший было, что он направляется к двери, строго его  окликнул.  Но
Тоби ничего такого не замышлял. Он хотел только в буквальном  и  фигуральном
смысле спрятать свое лицо. Он дошел до стеллажа с картотекой и там  стал  ко
всем спиной.
   - Вчера вечером, - Дермот поднял одну снизку, - эта подделка обнаружилась
в коробке с шитьем у Прю. Мне показалось целесообразным до отъезда в  Лондон
написать записку мосье Горону, чтоб он забрал ее у Прю и  постарался  все  о
ней выяснить. Тоби Лоуз, без сомнения, подарил подделку Прю.
   - Откровенно говоря, - вдруг сказала Ева Нил, - это меня не удивляет.
   - Не удивляет, мадам? - отозвался мосье Горон.
   - Нет. Я вчера спросила его,  не  он  ли  подарил  ей  ожерелье.  Он  это
отрицал, но бросил на нее такой заговорщический взгляд, что все стало  ясно.
- Ева провела рукой по глазам. Она покраснела.  -  Прю  девушка  практичная.
Когда он спросил, откуда у нее эта вещь, она подыграла ему и его не  выдала.
Но какой смысл дарить женщине подделку?
   -  А  тот  смысл,  -  ответил  Дермот,  -  что  настоящее   ожерелье   не
понадобилось.
   - Не понадобилось?
   -  Ну  да.  Поскольку  сэр  Морис  умер,  благородный  юноша  рассчитывал
откупиться от Прю с помощью отцовского наследства.
   Елена пронзительно вскрикнула.
   Склонность мосье Горона  и  мосье  Вотура  к  сценическим  эффектам  была
совершенно удовлетворена; последний даже одарил Елену  сияющей  улыбкой.  Но
больше никому это не понравилось. Бенджамин Филлипс встал за  стулом  сестры
и, успокаивая ее, положил руки ей на плечи. Дермот как будто  пустил  в  ход
хлыст; свист его так и слышался в воздухе.
   - Он не мог знать, что отец почти так же стеснен в средствах, как он сам,
- сказал Дермот.
   - Он был совершенно потрясен этим, а? - спросил мосье Горон.
   - Еще бы. Как раз перед убийством, по вчерашнему признанию самой Прю, она
стала ос