ала  о  школе, обо  мне. А  Джонни рад и  доволен - обнаглел и
давай плести на тему, какой я в школе был  свойский парень и тому подобное и
как он,  Джонни, мне  прикурить  давал. Вранье почти сплошь, а она  знай его
поощряет.  Я  после  сделал ей  внушение, сказал, что не  для  того  плачу в
"Дельфине" хорошие деньги, чтобы слушать россказни Джонни Рэгла-на. А она на
меня  как  окрысится.  Это ее  деньги,  говорит,  и  Джонни  в любую  погоду
нисколько не  хуже меня.  Потом она сказала: "Не  сердись", поцеловала,  и я
сделал вид, что прощаю.
     Пот  проступил  у  Роуда  на лице. Он  говорил спеша, слова,  казалось,
сбивали друг  друга с ног. Он словно рассказывал страшный сон, что жив еще в
памяти, и ужас  еще жив наполовину. Сделав паузу,  он прищурился на  Смайли,
точно ожидая его  рештаки, но  Смайли глядел куда-то мимо,  лицо Смайли было
бесстрастно, мягкие контуры его жестко застыли.
     - Потом мы переехали в Карн. Я как раз начал выписывать "Таймс", увидел
там  объявление. Им требовался преподаватель, я съездил  туда. Мистер Д'Арси
имел со мной беседу, и меня приняли. И только после переезда в Карн я понял,
что отец ее говорил правду.  Раньше она не слишком увлекалась религией, но в
Карне сразу же зачастила  в молельню. Она знала, что здесь на это  посмотрят
косо,  что мне это будет в ущерб.  В Брэнксоме храм наш большой  и красивый,
там посещать молельню - ничего зазорного.  Иное дело в Карне, здесь молельня
небольшая, захудалая, под  жестяной крышей. Но Стелла прикинулась  смиренной
богомолкой - в отличку от всех, назло Карну и мне. Не  обидно бы, если б она
это искренне.  Но она притворялась, и  мистер Кардью понял. Он Стеллу понял.
Ему отец ее рассказал, по-моему. Мистер Кардью жил раньше на Севере и хорошо
знал Гластонов. Он написал мистеру Гластону, что ли, или же съездил к нему.
     Начало-то у нее было неплохое. Горожанам  она всем понравилась - такого
еще  не  случалось,  чтобы  жена  карнского  преподавателя  ходила  к  ним в
молельню.  Потом она  занялась  благотворительностью  - сбором  вещей  и так
ддяее. Мисс Д'Арси, сестра мистера Д'Арси, уже вела сбор от школы, но Стелла
решила  ее перещеголять - больше собрать по молельне, чем та  по школе. Но я
знал подоплеку, и мистер Кардью знал,  и горожане в конце концов тоже Стеллу
распознали.  Она прислушивалась,  жадно  подбирала  каждый  грязный  обрывок
сплетни,  накапливала.  По   средам   и  пятницам  она  занята  была  своими
религиозными  делами,  а   вернувшись  вечером,  бывало,  сбросит  пальто  и
расхохочется как сумасшедшая,
     "Все они у меня в кулаке - до одного человека! - говорит. - Вызнала все
их секретики. Все теперь у меня в кулаке, Стэн". Вот ее слова, бывало. И те,
кто распознал се, стали ее бояться. Они все сплетничают, спору  нет, но не с
корыстной целью, не как Стелла. Она коварная была - все хорошее, бывало, все
порядочное  запачкает  и опоганит. Сумела подобрать ключи  к десяти, если не
больше, здешним жителям. Скажем, мебельщик Маллиган - у него дочь живет близ
Лемингтона, с ребенком. Стелла дозналась откуда-то, что эта дочь  не замужем
-  Маллиганы  ее  отправили к тетке  в Лемингтон, чтобы  родила там и начала
жизнь заново. Как-то Стелла позвонила Маллигану - по поводу уплаты, что  ли,
за  перевозку  мебели  Саймона Сноу,- позвонила  и  говорит: "Кланялись вам,
мистер  Маллиган,  из Лемингтона,  с курорта. Нам требуется  немножко вашего
содействия".  Она мне сама  рассказала - пришла домой  и  чуть не падает  от
смеха. Но в конце концов с ней рассчитались. Полностью расквитались!
     Смайли медленно кивнул, глядя теперь в упор на Роуда.
     - Да, - помолчав, сказал он. - Расквитались полностью.
     -  Обвиняли тут юродивую Джейни,  но я не верил. Джейни  скорей  родную
мать убила  бы, чем Стеллу.  Их,  Стелла хвасталась,  водой было не разлить.
Задержусь иногда на дополнительных занятиях или на заседаниях обществ, а они
весь  вечер  проговорят  вдвоем.  Стелла ей  варила,  давала одежду, деньги.
Джейни перед  ней  раболепствовала,  и это Стелле  давало  ощущение  власти.
Оттого она и прикармливала нищенку - не по доброте, а от жестокости своей.
     Из  Брэнксома она привезла  с собой дворняжку. Как-то несколько месяцев
назад прихожу домой и вижу - песик лежит в гараже, скулит, испуган насмерть.
Нога подбита, спина в крови. Стелла избила. Осатанела, очевидно. Я знал, она
и раньше  била, но не так. Так -  впервые. И тут что-то  лопнуло во  мне - я
заорал на  нее, она в  ответ засмеялась, и я ударил  ее. Не очень, но все же
сильно.  По  лицу.  И дал ей двадцать четыре часа -  или собаку устрани, или
заявлю в полицию,  Стелла подняла крих, что это се пес, она плевать хотела и
будет делать,  что ей  угодно. Но утром надела свою  черную  шляпку и увезла
собаку  к  ветеринару. Сочинила ему  небылицу,  наверно.  Она  о  чем угодно
сочинить могла,  выдумщица  была  отменная. Входила  в  роль и доигрывала до
самого конца. Вспомнить, как она беженцев настропалила. Мисс Д'Арси при-
     ютила у  себя  как-то беженцев, а  Стелла им такого наговорила, что они
сбежали, и пришлось их  увезти обратно в Лондон.  Мисс Д'Арси и за проезд их
заплатила и все такое, даже вызвала  сотрудницу из Лондонского центра, чтобы
та  убедила  их остаться. Думаю, что мисс  Д'Арси и до сих пор не знает, кто
это ей  удружил. Но  я-то  знаю - Стелла  мне  сказала. И посмеялась обычным
своим  хохотком:  "Вот   тебе   и   светская   дама,   Стэн.   Оскандалилась
благотворительница".
     После случая с собакой она стала делать вид, что боится меня. Подойду к
ней  - она  съежится,  загородится рукой, точно  я:  всегда  ее бью  и опять
ударить  собираюсь.  Сочинила даже, будто  я  замышляю ее  убить,  - пошла и
нажаловалась мистеру Кардью. Сама-то  не верила, смеется временами над своей
выдумкой, говорит:  "Теперь  уже, Стэн, меня убивать не годится  - все будут
знать, кто  убил".  А временами  хнычет, гладит  меня,  просит  не  убивать.
"Долгие ночи придут, и ты убьешь меня!" - восклицает с воплем. Ей слова  эти
нравились: "долгие  ночи", звук их нравился,  она их смаковала, как актер, и
вокруг  них сплетала  целые истории. "Ох,  Стэн,  - причитает, -  не  тронь,
береги меня в долгие ночи". А  знаете, как  оно бывает, когда ты  ни сном ни
духом,  а тебя, несмотря  на  это, умоляют  настойчиво:  не  делай. Поневоле
начнешь наконец сомневаться в себе и подумывать.
     Мисс Бримли  беззвучно, на вдохе,  ахнула. Смайли  встал  и  подошел  к
Роуду.
     - Поедемте-ка лучше домой ко  мне, перекусим,- сказал он. - Обсудим там
спокойно. В дружеском кругу.
     Они  взяли  такси.  Роуд, уже  поуспокоившийся,  сидел  рядом с  Эльсой
Бримли, а Смайли, примостясь на  откидном сиденье напротив,  глядел на Роуда
изучающе. И ему подумалось: то, что у  Роуда нет друзей, - вот важнейшая его
особенность. Вспомнилась сказка Бюхнера о ребенке, которого бросили одного в
пустынном мире. Не с кем было и заговорить ему, лишь  луна ему улыбалась,  и
он пошел к луне,  но  она  оказалась  из гнилого дерева. И когда  обернулись
трухой  и  луна,  и солнце, и звезды, он попытался вернуться на землю,  но и
земля исчезла.
     То ли от усталости, то ли понемногу  начинал уже Смайли стареть, но его
вдруг охватил порыв жалости к  Роуду  - так дети жалеют  нищих, а родители -
детей. Роуд из всех  сил  старался: выучил язык Карна,  одевался  надлежащим
образом,  даже, насколько  мог,  мыслил  надлежащими  мыслями  -  и  остался
безнадежно на отшибе, безнадежно одинок.
     Эльса Бримли  пошла  в  кулинарию на Кингс-роуд за  супом и  яйцами,  а
Смайли зажег в гостиной газовый камин, налил виски с содовой себе и Роуду, и
тот молча выпил глоточками.
     - Я  не мог не рассказать кому-то, - сказал Роуд, помолчав. - И подумал
- хорошо бы вам. Притом я не хотел,  чтобы вы печатали некролог. Слишком  уж
многие знали.
     - А многие ли были действительно в курсе дела?
     -  Думаю,  только  те, кому  она успела  насолить.  Человек двенадцать,
думаю. И мастер Кардью, конечно.  Она была ужасно хитрая. Сплетни передавала
нечасто. Знала в  точности, насколько далеко  могла заходить.  По-настоящему
знали только те, к кому она подобрала ключи. И Д'Арси - да, и Феликс Д'Арси,
он  знал.  С  ним  у  нее  что-то  было  особое,  о чем она  мне никогда  не
рассказывала.  Вечерами,  случалось,  накинет  шаль  и   шмыг  из   дому   -
возбужденная вся, точно  на званый вечер. В поздний, причем, бывало, час - в
одиннадцать, двенадцать  ночи. Я уж и  не спрашивал,  куда,  -  расспросы ей
только форсу  придавали.  Но сама иногда покивает  головой мне так лукаво  и
скажет:  "Ты не знаешь,  Стэн,  а Д'Арси знает. Знает, да  никому сказать не
может". И опять засмеется с таинственным видом, и была такова.
     Смайли долго молчал, глядя на Роуда и думая. Потом спросил вдруг:
     - Вы не знаете, какая у Стеллы была группа крови?
     - У меня, я знаю, В. Я в Брэнксоме был донором. А у нее другая.
     - Откуда вам это известно?
     - Ей делали анализ еще  до замужества.  У нее раньше было малокровие. Я
помню только, что группа другая. Возможно, А. Точно не помню. А что?
     - Как донор вы где зарегистрированы?
     - В Норс-Пульском центре переливания крови.
     - Там смогут это подтвердить? В списках вы там еще числитесь?
     - Думаю, что да.
     С парадного  позвонили. Это  вернулась  с  покупками  Эльса Бримли. Она
занялась делом в кухне, а Роуд и Смайли снова сели в тепле и уюте гостиной.
     -  Вот еще о чем мне расскажите, - заговорил Смайли, - о  вечере, когда
произошло  убийство.  Как  вышло,   что  портфель  остался  у  Филдинга?  По
рассеянности вашей?
     -  Собственно говоря, нет.  Я  дежурил по церкви в  тот вечер,  и мы со
Стеллой  пришли к  Фшщингу  порознь - она раньше меня, и  Филдинг, по-моему,
отдал ей сразу же  портфель, чтоб не забыть.  Он упомянул об этом за столом.
Стелла положила  портфель в холле, рядом  со своим пальто. Небольшой такой -
дюймов восемнадцать  на двенадцать.  Я поклясться  могбы, что он был у нее в
руках, когда мы  в холле прощались - но, видно,  мне померещилось. И  только
когда мы пришли домой, она спросила меня, куда я дел портфель?
     - Она - вас?
     - Да. И заскандалила, заупрекала, что должна  все помнить  за меня. Мне
не слишком-то хотелось возвращаться  к  Филдингу,  я мог  бы сказать ему  по
телефону,  что  заберу  портфель  с  утра пораньше, но Стелла  и  слушать не
желала.  Настояла, чтобы  я пошел. Я не  стал рассказывать полиции об этом -
малодостойно, думаю, упоминать все эти наши перебранки.
     Смайли кивнул.
     - Вернувшись к Филдингу, вы позвонили входя?
     - Да.  Там  парадная  дверь, а за ней внутри стеклянная створчатая - от
сквозняков.  Парадная была еще не заперта, в холле свет горел. Я позвонил  и
взял у Филдинга портфель.
     Они уже поужинали, когда наверху затрещал телефон.
     - Говорит Ригби.  Мистер Смайли, я  получил  результаты экспертизы. Они
слегка смущают.
     - Начнем с экзаменационной работы - она не согласуется с показанием?
     - Да,  не соответствует.  Здешние эксперты заключили, что  все слова  и
цифры написаны одной  и  той же шариковой  ручкой.  Насчет схем  они  не так
уверены, но говорят,  что  надписи на  всех схемах написаны тем же почерком,
что и остальная работа.
     - И выходит, все писал сам Перкинс все-таки?
     -  Да.  Я привез  им  для сравнения  другие образцы  его  почерка.  Они
тютелька  в  тютельку  сходятся  с   экзаменационной  работой.  Филдинг  тут
приложить руку не мог.
     - Так. А относительно одежды? И на ней ничего не нашли?
     - Следы крови, только и всего. На плаще никаких отпе чатков.
     - Кстати, группа крови у нее была какая?
     - Группа А.
     Смайли присел на край кровати. Прижав трубку к уху, он принялся тихо  в
нее говорить. Через  десять минут  он  медленно сошел в  гостиную. Охота его
близилась  к концу, зверь загнан. Остается  его  прикончить  -  и Смайли уже
заранее от этого мутило.
     Почти час еще прошел, прежде чем приехал Ригби.


     Глава 2 0

        "КАК МУСОР ПО РЕКЕ..."


     Мост Альберта  был, как  всегда,  нелеп - костлявая  сталь,  восходящая
готическими заострениями к терпеливому лондонскому  небу; под мостом покорно
ползет в низовой туман Темза, грязня причалы Бэттерси.
     Туман густ. Смайли глядит, как плывущий по реке древесина: а сор, уходя
в  туман,  сперва  белеет,  а  затем,  точно втянутый  вверх,  растворяется,
исчезает.
     Вот так оно кончится,  когда  в такое же гнилое утро  скулящего  убийцу
вытащат из камеры и  накинут  на шею пеньковую  петлю. И  хватит ли у Смайли
духу вспомнить нынешнее утро два месяца спустя - когда за  окном рассветет и
раздастся  урочный бой часов, - когда человека со сломанной на виселице шеей
сплавят в небытие, как мусор по реке.
     Смайли   пошел   вдоль  Бомонт-стрит   по  направлению   к  Кингс-роуд.
Электрофургон  молочника  шумно  проехал мимо. Позавтракать  сейчас  в кафе,
затем  в такси отправиться на Керзон-стрит и  заказать вино к обеду. Выбрать
марку получше. Чтобы Филдингу понравилось.


     Филдинготпил, закрыв глаза, прижав слегка к груди левую руку.
     - Божественно, - проговорил он, - дивно!
     И сидящая напротив Эльса Бримли мягко улыбнулась.
     - Как вы будете коротать дни, мистер Филдинг, когда выйдете в отставку?
- спросила она. - Франкенвейн попивать?
     Держа бокал по-прежнему  у губ, Филдинг уставил глаза на горящие свечи.
Серебро хорошее, лучше, чем у него. Странно, что обедают лишь втроем.
     -  На  покой  удалюсь,  -  ответил  он запоздало.  -  Я  сделал недавно
открытие.
     - Какое?
     - Что играл  перед пустым залом. Но  успокоительно зато теперь  думать,
что никто не вспомнит, как ты переврал  слова роли или пропустил свой выход.
Стольким ведь  из нас приходится терпеливо  дожидаться,  пока перемрут былые
наши зрители.  А  я  -  пройдет семестр-другой, и кто в  Карне вспомнит, как
бездарно  распорядился  я своей  жизнью?  Но,  по  тщеславию своему, я  лишь
недавно понял это. - И, опустив  бокал  на стол  перед собой, он  неожиданно
улыбнулся Эльсе Бримли.  - Вот о каком  покое говорю я. Исчезнуть из  всякой
памяти,  кроме своей  собственной,  доживать  мирским  монахом, благополучно
всеми позабытым.
     Смайли подлил ему вина.
     - Мисс Бримли хорошо знала вашего брата Адриана. Во время войны мы  все
работали  в  одном  отделе, - сказал Смай ли.  - Она некоторое время была  у
Адриана секретаршей. Верно, Брим?
     -  Достойные  уходят,  а  недостойные  удручающе  долговечны,  -  изрек
Филдинг. - Прямой конфуз для самих же недостойных. - Он  вздохнул  легоньким
сытым вздохом. - Момент истины среди обильных яств! Прозрение на переломе от
третьего блюда  к  десерту. -  И  все  засмеялись. Затем  помолчали.  Смайли
поставил свой бокал и сказал:
     - Та история, что вы мне рассказали во вторник, когда я был у вас...
     - Ну-с? - буркнул Филдинг.
     - Насчет того, что вы за Тима Перкинса дописали... вынули его работу из
портфеля и вписали...
     - Да-с?
     - Это неправда. - Филдинг и бровью не повел, точно речь шла о погоде. -
По  заключению  экспертов, это  не  так. Все написано  одной рукой...  рукой
Перкинса. Если кто и дописывал, то сам мальчик.
     Последовало длинное молчание. Филдинг пожал плечами.
     - Помилуйте, дорогой мой, разве можно принимать их  заключения на веру?
Эти люди ведь полнейшие кретины.
     -  Разумеется, это может ничего такого и не означать. То  есть вы могли
ведь солгать ради мальчика, в защиту его чести,  так сказать. Верна ли будет
эта трактовка?
     - Я сказал вам правду, - отрезал Филдинг.- Трактуйте, как желаете.
     - То есть  я могу представить себе ситуацию, когда имел бы место сговор
- мальчик принес вам работы, вас тронуло  его отчание, и, поддавшись порыву,
вы открыли портфель, достали работу и подсказали ему, что вписать.
     - Послушайте, -  сказал  Филдинг  рассерженно,-  зачем вы вмешиваетесь?
Какое вам до этого дело?
     - Я  помочь пытаюсь,  Филдинг,  -  ответил Смайли  с внезапным жаром. -
Прошу вас  верить,  что  я пытаюсь помочь. В  память  Адриана. Я не  хочу...
ненужной боли и горя сверх неизбежного. Хочу прояснить обстановку до прихода
Ригби. Вы знаете ведь, что они сняли с  Джейни обвинение. Теперь подозревают
Роуда, но его, однако,  не арестовали. Воздержались  от ареста. Ограничились
взятием  у  него дополнительных показаний. Итак, вы  видите, какое громадное
значение  приобретает   портфель.  Все   зависит   от   одного:   кто  же  в
действительности открывал портфель?  Неужели вам не ясно? Если  это все-таки
сам  Перкинс дописывал работу, если не вы,  а один он открывал портфель,  то
следствие потребует ответа на очень  важный вопрос: как узнали вы о том, что
содержалось внутри портфеля?
     - Что вы хотите сказать?
     - Они ведь вовсе не кретины. Давайте на момент зайдем с другого  конца.
Предположим, это  вы убили Стеллу Роуд, предположим, что у  вас  была  на то
причина,  страшно  веская  причина,  и  что  следствие  эту  причину  знает;
предположим,  что  вы" отдав тогда Роуду портфель,  тут  же кинулись в обгон
Роуда - на велосипеде, скажем, - по словам Джейни, дьявола  ветер мчал. Если
так,  то  вещей,  обнаруженных  вами  в  портфеле,  там  вовсе  и  не  было.
Присутствие их  там - ваш вымысел. Когда же позднее  стали известны оценки и
вы  поняли,  что  Перкинс  сплутовал,  тогда выдогадались, что  он  открывал
портфель и видел, что там ничего  нет, ничего, кроме работ. И  это объяснило
бы,  почему  вам  пришлось убить  мальчика. - Он сделал  паузу,  взглянул на
Филдинга. - И пожалуй,  - прибавил он  почти с  сожалением, - объяснение это
звучит убедительней вашего, так ведь?
     - А смею ли узнать ту, упомянутую вами причину?
     - Возможно,  Стелла  вас шантажировала. Ей  определенно было известно о
вашей судимости  - о том случае  во  время  войны. Она жила тогда на Севере,
отец ее был там судьей,  не  так ли? Как я понимаю, полиция подняла судебный
архив. Именно отец ее и слушал ваше дело. Стелла знала, что вы не обеспечены
и  нуждаетесь в новой работе, и впилась в вас на мертво. По-видимому, Д'Арси
знал о шантаже Стеллы. Она ему сказала. Она ничем не рисковала - о судимости
вашей  он  и так знал с самого начала и  ни за  что  не захотел бы допустить
огласки в печати.  Стелла  понимала это, знала,  с кем имеет дело. Вы и сами
сказали Д'Арси - не так  ли, Фиддинг? Я склонен  думать, что  сказали. Когда
она  открылась вам,  стала  насмехаться  и потешаться,  вы пошли  к Д'Арси и
рассказали ему. Он  ответил - ну, что  он ответил?  - посоветовал, возможно,
выяснить  у нее,  чего она от вас  хочет. Но она не хотела ничего. Во всяком
случае,  не денег.  Ей  было нужно  нечто  более приятное  и лестное для  ее
извращенной  душонки  -  она  хотела над  вами владычествовать.  Она обожала
тайну,  конспирацию,  назначала  вам  свидания  черт знает  где  - в лесу, в
заброшенных  церквах,  и   непременно  ночью.  И  хотела  одного  -  полного
подчинения  вашей  воли, посвящала  вас в свои  бредовые интриги, заставляла
выслушивать  похвальбу,  заставляла вас юлить,  низкопоклонничать,  а  затем
отпускала до следующего раза. - Он опять поднял глаза на Филдинга. - Таков и
может быть ход  мыслей следствия. Поэтому нам и необходимо прояснить, кто же
открывал портфель. И кто дописывал работу.
     И  Эльса,  и Филдинг глядели теперь  на Смайли - она в ужасе, а Филдинг
недвижно, бесстрастно.
     - Если таков ход их мыслей,  - проговорил наконец Филдинг, - то как, по
их  мнению, мог я знать,  чтоРоуд в тот вечер забудет портфель и вернется за
ним?
     - Ну, да ведь им  известно, что Стелла назначила свидание, ждала  вас в
тот вечер, после ужина у вас, - сказал Смайли
     небрежно,  словно упоминая о скучной  детали, -  она,  кажется,  любила
такие хитросплетения.
     - Назначила? Откуда это извес