Как он?

- Не знаю, - почти шепотом ответил Валерка, поднявшись с корточек.

- Отвали!

Олег присел, сжал запястье Никиты.

- Все... Кранты. Рвем когти, живо.

- Как, погоди...

Лифт дернулся и пошел наверх, вызванный кем-то из жильцов.

- Нельзя, нельзя уходить, - как в бреду, схватившись за перила, продолжал
шептать Валерка.

- Хватит, уже обделались. Быстрее, идиот!

Олег саданул кулаком Валерке в солнечное сплетение, тот оторвался от перил
и стал ловить ртом воздух. Лифт пополз вниз. Наставник схватил ученика
одной рукой сзади за пояс, а второй - под локоть и поволок к черному ходу...

Через пять минут оба сидели в соседнем дворе на сваленных в кучу бревнах, и
тяжело дышали.

Переведя дыхание, Олег достал сигареты, протянул Валерке.

- На, отмокай.

С минуту оба молча курили.

- Ну, что делать думаешь? - Олег первым начал разговор.

- Не знаю... Зачем мы сдернули, надо было дождаться...

- Кого?! Парню все равно не помочь, а мы... Я спрашиваю, что базарить
будешь?

- А чего там базарить? Так и скажу - хотели урода с поличным взять, но
прокололись. Мы ж не специально.

Олег озабоченно посмотрел на коллегу - так хорошая хозяйка смотрит на
начинающую киснуть сметану.

- Садись, "пять"... Не специально... Такое "не специально" называется в
уголовном кодексе преступной халатностью, повлекшей тяжкие последствия. До
семи лет на брата... Хочешь? Думаешь, полегчает?

Валерка облизал высохшие губы. В данную секунду он плохо соображал и
руководствовался эмоциями, а не логикой. Еще бы... Ведь это он, он,
Любимов, убил парня. Этот взгляд, прожигающий насквозь, не злобный, не
презрительный... С детской наивностью молящий о помощи... "Ты узнал его?!"
- "Да". - "Кто он?" - "Ты".

"Ну, еб... Я его найду, найду скота... Взгляд. он ведь будет жечь меня
всегда. Чушь это, что время все лечит. От этого не вылечишься... Ты убийца,
ты настоящий убийца. Умирающий пацан, еще пару часов назад не смевший слово
вякнуть, собрал последние силы, чтобы сказать тебе это в лицо..."

- Я найду его, - повторил вслух Валерка. - Весь рынок раком поставлю.

- Это Бога ради. Главное, херню не спори. Отдышался? На, еще покури.

Валерка взял вторую сигарету.

- Значит так, сопли пускать кончай. Гони домой, переоденься, прими сто
грамм...

Только сейчас Валерка заметил, что брюки его и манжеты рубашки испачканы
кровью.

- Возвращайся в отделение. Все равно вызовут. Мы вроде нигде не
светанулись. Ты как в воду глядел, про засаду решил никому не рассказывать.
Насчет прокола здорово не томись, это прежде всего моя вина, с тебя,
салаги, взять нечего. Что-то расслабился я... Да ладно. Ты точно про
подставку никому не жужжал?

- Точно.

- Боюсь, Никитка мог кому-нибудь трепануть.

- Я предупреждал его...

- Чепуха, у пацанов языки с километр длиной. Но ничего, даже если и
трепанул, стоим в отказе - знать не знаем, ничего такого Никите не
предлагали. В отделении он был, да. Разбирались с наркотиками. Все понял? И
не вздумай никому из наших на грудь бросаться. Стукачество всегда в цене.
Давай домой.

Валера продолжал сидеть.

- Слушай! - толкнул его Олег. - Кончай страдать! Это с непривычки. От того,
что ты сядешь, никому лучше не станет.

- Я найду его.

- Да найдешь, найдешь. Кроссовки тоже, кстати, вытри.

Валерка выбросил окурок, поднялся с бревна и, ссутулившись, побрел к арке,
выходящей на проспект.

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА 1

Июль, 1997 год

- Мы продолжаем, продолжаем вести прямой репортаж с места событий! Напомню
нашим радиослушателям, которые в настоящую секунду настроили свои приемники
на волну радио "Попкорн", что десять минут назад было совершено дерзкое
вооруженное нападение на коммерческий ларек индивидуального частного
предпринимателя "Гасанов и К€". Неизвестный преступник в маске, завладев
под угрозой пистолета дневной выручкой и шампунем "Пантин прови", попытался
скрыться. Однако, к его несчастью, и, соответственно, к счастью господина
Гасанова, мимо проходил милицейский патруль, который, мгновенно оценив
обстановку, бросился в погоню. Сейчас погоня в самом разгаре, и, как
всегда, в гуще событий наш корреспондент Алексей Косоротов. Ему слово.
Пожалуйста, Леша, расскажите нам, что произошло за истекшую минуту?

- Пока все по-прежнему. Преступник с Садовой свернул на Гороховую и
направляется в сторону Фонтанки. Милицейский наряд в составе двух человек -
как мне удалось установить, это участковый инспектор и постовой - находится
примерно в тридцати метрах от совершившего преступление и, ни на секунду не
выпуская грабителя из вида, продолжает преследование, которое, к сожалению,
затруднено из-за большого количества пешеходов. Однако милиция прилагает
все усилия для задержания злоумышленника.

- Скажите, Алексей, он не пытается отстреливаться? И вообще, что можно
сказать о личности преступника?

- Нет, выстрелов пока не слышно. Возможно, пистолет игрушечный - судя по
одежде, приобрести настоящий бедолаге не по средствам. По-видимому, наш
преступник к тому же страдает выпадением волос, иначе зачем ему понадобился
шампунь именно этой марки? Я попытался взять у него интервью, но он
категорически отказался, послав меня к закону о печати.

- Алексей, алло, Алексей, вы слышите меня?

- Да, да, я на связи.

- Уточните у сотрудников, не собираются ли они применять оружие на
поражение, и если да, то когда?

- Я уже задавал им этот вопрос, но ответа не получил. Участковый сослался
на последний приказ министра, запрещающий сотрудникам милиции напрямую
контактировать с представителями СМИ во время предварительного следствия.

- А как же они должны контактировать?

- Только через пресс-службу ГУВД. Но пресс-службы в текущую секунду
поблизости нет, поэтому, увы, разрешение на беседу мне не получить, и я
ограничиваюсь констатацией фактов. Так, внимание! Преступник забежал на
мост, пересек его и оказался отрезанным потоком машин! Сейчас наступит
самое интересное! Да, парню не позавидуешь. А вот и наши герои! Они уже на
мосту. Но что это? Что случилось? Грабитель возвращается на мост,
разбегается и прыгает через перила в воду! Ну, настоящий, настоящий боевик!
Он выныривает и плывет в сторону Невского!

- А милиция?

- Пока их действия ограничиваются вызовом подкрепления по рации. Подождем,
возможно, они все же поплывут...

Палец нажал кнопку радиоприемника, переключив его на другую волну.

"Не поплывут".

- Кре-е-ейзи, кре-е-ейзи... - Из приемника вырвался хрипящий бас,
выдаваемый луженой глоткой Стивена Тайлера, солиста команды "Аэросмит".

Палец выключил магнитолу, салон автомобиля наполнился тишиной, нарушаемой
лишь криками ребятишек, играющих в футбол на расположенной неподалеку
площадке.

Дмитрий Степанович Гапонов, президент крупной строительной компании
"Континент-строй", а также глава всевозможных ассоциаций и
благотворительных фондов, исключительно положительный мужчина сорока двух
лет от роду, недовольно взглянул на часы и, побарабанив пальцами по рулю,
проворчал:

- Все беды начинаются с опозданий. Ненавижу.

Впрочем, может быть, его "Ролекс" немного спешил, и нервничал Дмитрий
Степанович совершенно напрасно.

Встречу назначил он сам. Не доверяя офисным стенам и преданному персоналу,
он решил обсудить проблему здесь, в салоне автомобиля. Час назад набрал
телефонный номер и сказал всего четыре слова: "В три, там же".

Это означало, что намечается серьезный разговорчик без свидетелей. Место,
один из питерских двориков, было облюбовано заранее, и повторять адрес не
имело смысла. Ни Дмитрий Степанович, ни человек, которого он ждал, не
стремились афишировать свое знакомство и, встретившись случайно на улице,
вряд ли сняли бы друг перед другом шляпы. Гапонов был слишком известной
персоной, и все знали его исключительно с хорошей стороны.

В машине становилось душновато. Дмитрий Степанович ослабил галстук,
повернул в замке ключ и включил кондиционер.

Человек не опоздал. Как только из открытого окошка соседнего дома заиграли
позывные "Маяка", в стекло правой двери постучал. Гапонов взглянул на
подошедшего, кивнул и поднял кнопочку.

Выбросив окурок на газон и хлопнув дверью, человек грузно опустился на
сиденье.

- Проблемы? - коротко буркнул он. - Рассказывай.

Вероятно, соблюдение этикета его не интересовало и тратить время на
приветствия он не считал нужным. Дмитрий Степанович достал сигарету, нажал
кнопочку прикуривателя и переполненным обидой и горечью голосом произнес:

- Эта морда покойная, сука банковская, кажется, успела слить информацию.

- Кажется? Креститься надо. Успокойся. Какой-то бумажки не хватало?

- Бумаги были все, то-то и оно. Но где гарантия, что она не сделала еще
одну распечатку?

- Сомневаюсь. Дома был только один экземпляр. Довольно хорошо спрятан.
Делать копию не имело смысла.

- А компьютер? Там ведь все есть.

- Она держала информацию под паролем, который уже никому не назовет. Ты
расскажи, что стряслось-то?

- Я пока ничего не могу утверждать, я просто изложу факты.

- Хорошо. И не гоношись. Спокойнее. - Человек почесал мочку уха.

Гапонов сделал глубокую затяжку.

- Неделю назад один из адресов, указанных в бумагах, посетил некий
человечек. Он не представился, просто поинтересовался, не здесь ли
находится офис фирмы "Валет". Ты понимаешь, что адрес фирмы фиктивный,
поэтому меня сразу поставили в известность об этом визите.

- Ну и что? Фирма не является подпольной, мало ли кто мог зайти.

- Согласен. Но в течение следующих двух дней этот же человек, судя по
описанию, посетил офисы "Дамы" и "Короля". Теперь дошло? Это уже
закономерность. Очень тревожная закономерность.

- Он что-нибудь выспрашивал?

- Ссылался на газетную рекламу, где якобы указаны адреса. Но никакой
газетной рекламы не было. Остался еще "Туз", вероятно, на днях он объявится
и там.

- Надо было позвонить мне сразу после второго визита.

- Я все-таки надеялся, что это случайность... Черт, как не вовремя.
Главное, ума не приложу, кто это может быть. Органы? Или какой-нибудь
безутешный хахаль? Органы совсем не в жилу.

- Органы обычно "ксивами" светят и церемониться долго не будут - за шиворот
и в отдел. А хахаль? У нее был хахаль?

- Да черт ее знает... Может, и был урод какой. Сейчас не спросишь. Во
всяком случае, жила она одна. Да ты и сам лучше знаешь. Где-то есть бывший
муж, но он спился и вряд ли будет совать свою красную носяру в дела бывшей
и к тому же покойной жены. Он даже на похороны не явился.

- Хорошо, я все понял. Человеком займемся.

- У нас все сейчас на мази. Намечается торжественная закладка
"символического кирпича" в фундамент будущего детского дом. Приглашены
очень высокие лица. Возможно, будет даже представитель Президента.
Подготовлены пресса, телевидение. Есть предварительная договоренность о
новых кредитах, есть...

- Я все это знаю - и про "кирпич", и про кредиты. Не переживай. Никакой
утечки не произойдет, и никто в твои дела нос совать не будет.

- А если это менты?

- В органах полным-полно хороших и замечательных людей, которые всегда
готовы помочь.

- У них там сейчас эти, как их, "Чистые руки".

- Я считал тебя умнее, Дмитрий Степанович. У кого надо, всегда чистые руки.
Прямо сияют белизной. - Собеседник Гапонова вновь почесал ухо, вероятно,
это было дурной привычкой.

- Понятно. Ты позвонишь мне?

- Если сочту нужным. Работай спокойно. Наверное, у тебя и так хватает
проблем.

- Да уж...

Человек, опять забыв об этикете, молча толкнул дверь, выгрузился из машины
и пошел в сторону арки.

Дмитрий Степанович поправил галстук и, посмотрев вслед удаляющемуся
человеку, недовольно хмыкнул:

- Все знаю, все знаю... Покровители херовы. Не могли с бабой толком
поговорить, сиди вот, переживай. Сами прокололись, а теперь за этого
визитера с меня такую долю снимут... Все им мало, все у них "по понятиям".

Гапонов завел двигатель, вывел машину со двора на проспект.

На самом деле он прекрасно понимал, что без этих людей у него вообще ничего
не вышло бы, и ворчал он просто для того, чтобы выпустить пар.

Такой замечательный день, такие заманчивые перспективы. Спокойнее, Дмитрий
Степанович, осталось немного, совсем немного.. Без нервов и риска можно
только пособие на бирже получать. Остановиться? Срок? Нет, еще не срок.
Надо играть, пока есть ходы. Не будет ходов, вот тогда и срок. Поиграем.

Пальчик нажал кнопочку магнитолы. "Как там наш любитель шампуня? Поймали?"

ГЛАВА 2

- Вот это влип!!! По полной схеме. Как в классическом анекдоте про
любовника и шкаф. Не, мужики, все ведь тип-топ было. Я ее, красавицу
списанную, пять раз переспросил - точно муж уехал из города? "Точно, Витя,
точно. Сама на поезд сажала". Витя и раскатал губу, расслабился. На
шампанское разорился, на розочку. Пришел. Шампанским отсалютовал, огурчиком
закусил и за дело. А чего в любовь играть, люди взрослые. Только,
понимаешь, овладевать начал, звонок, блин! Ленка на цыпочках к двери и в
глазок глядь. Да хоть бы музон вырубила. "То ли девочка, а то ли варенье".
Возвращается сама не своя, лица на роже нет. Сюрприз. Муж! Ура!

Такой душевной обиды, мужики, я не испытывал никогда. Очень пожалел, что я
не Копперфилд. Махнул бы простынкой - и нет ничего. Ни шампанского, ни
огурчиков, ни дыма сигаретного, ни койки, ни, главное, меня. А не
Копперфилд я! А муж, бестия, заподозрил неладное, барабанит в дверь
кулаком. "Открывай, - кричит, - корова! Лучше по-хорошему, знаю, что с
мужиком сидишь!"

Ленка сопли пустила. "Все, - говорит, - убьет ведь, сердешный. У нас топор
в прихожей острый, как бритва". Я к балкону, да куда там - девятый этаж.
Честно скажу, меньжа хватила, забегал по комнате, как вшивый по бане. И
ствол как на грех не захватил, со стволом-то, дружком-приятелем железным,
никакой муж не страшен - что рогатый, что лысый.

Но поздно горевать, надо выкручиваться из неприятности. А рогатый наш уже
фомочку где-то раздобыл и к двери прикладывается, покрикивая всякие
глупости типа: "Убью, чучело, зарежу, с балкона выкину!" Ну, понятно, что
не "Сникерсом" угостить хочет, мог бы и не орать на всю лестницу.

В общем, выручила мою ментовскую шкуру опять она, оперативная смекалка.
Прикинул я, что дверь двойная, минут десять рогатый всяко провозится,
быстренько к телефону шмыгнул и в дежурку звоню.

"Брат Михалыч, выручай! Присылай срочненько машинку по такому-то адресу,
тут деятель один двери снимает, не иначе квартирку обнести намеревается.
Ручонки ему заломайте, в отдел отвезите и поместите в отдельный
пятизвездочный номер. Где-нибудь так до утра. Только не тяните, подъезжайте
быстрее, иначе беда. Я утром приду и непременно с ним разберусь".

Михалыч заныл, законник хренов, мол, не могу до утра, только на три часа
право имею, для установления личности. Но я уговорил. "Если что, все на
меня вали, можешь даже рапорт на содержание от моего имени нацарапать.
Только скажи мужикам, чтобы кисель в подъезде не разводили, в детективов не
играли - ручонки папику по-быстрому, по-тихому заломали, и в камеру".

Все! Время полетело. Что самое сложное в нашей работе? Ждать и догонять.
Именно так.

Первую дверь душегуб сковырнул через пять минут после того, как я повесил
трубку. А нашими и близко не пахнет. Пахнет переломом основания черепа.
Моего, естественно, черепа. На моей же, блин, территории. Для наших
молодцов на час опоздать все равно что совсем не опоздать. Группа быстрого
реагирования, мать их за ногу...

Смотрю я на дверь и думаю о напрасно загубленной молодости и ужасной
несправедливости. Можно подумать, этот, с рогами и фомкой, по бабам никогда
не гулял, а в одни командировки ездил.

Но чу, услышало ухо родимый напев! Скрип подвески нашего коня я ни с чем не
спутаю! Приехали, родненькие. Я к окну! Идут не спеша, вразвалочку, как с
собачкой на прогулку. Быстрее же, неукротимые вы мои, товарищ ведь погибает.

Успели. В тот момент, когда счастливый и гордый соперник наконец выбил
дверь и в предвкушении скорой расправы красивым жестом вытер пот со лба,
два не менее счастливых сержанта в предвкушении скорой премии красивым
жестом обломали папику кайф и, возможно, опустили почки. Во всяком случае,
упал он очень быстро, почти мгновенно, не успев ничего сказать напоследок.
А говорить в принципе, ничего и не требовалось. Все понятно - не фиг по
чужим квартирам воровать.

Из подъезда рогацци сеньора вынесли в бессознательном состоянии, но, как
того требует устав, в браслетах, погрузили в "радио-такси" и с Богом
увезли. Я помахал им с балкона платочком, утер скупую слезу и вернулся к
прерванному было мероприятию, перед этим поставив на место двери. И хотя
чувство уверенности ненадолго покинуло меня, оттопырился я на славу, до
утра.

Ну а с утречка, полный сил и энергии, я без опозданий прибыл на службу,
ознакомился с происшествиями за прошедшие сутки и с ужасом из собственного
рапорта узнал, что на моей территории завелись квартирные ворюги. Подумать
только, на моей образцово-показательной территории! Кто ж там таков? Гневно
открываю камеру, строго и бескомпромиссно смотрю в глаза пойманному с
поличным субъекту и жестко спрашиваю: "Ну что, пугало огородное, сам все
расскажешь, или третью степень устрашения применять?" Вот, мужики, я к чему
это все вам рассказал - в любой ситуации твердо помните, что вы сотрудники
милиции, что у вас на плечах погоны, что вы всегда должны быть готовы к
выполнению служебного долга и соблюдению морального кодекса офицера. И еще.
Копперфилд при всех его магических способностях и чудесах телевидения такой
фокус вряд ли показал бы. Один взмах волшебной палочки - был человеком,
стал тыквой. Сиди, зрей! Чудо? Чудо! Га-га-га... - рассказчик загоготал и
повернулся к слушателям спиной. Сидящие на заднем сиденье "Жигулей" Валера
Любимов и Олег Степанов, оперы-приятели, переглянулись и неопределенно
хмыкнули - вероятно, история, рассказанная их коллегой Витькой Караваевым,
не вызвала у них столь бурного восторга.

- Слышь, Витек, мужика-то ты выпустил? - уточнил Олег.

- Конечно, - прервав смех, ответил Караваев, - я ж не беспредельщик какой.

- А баба жива осталась?

- А чего ей будет? Я потом позвонил, спросил. Мы ж нигде не засветились
вместе, конспирация - высший класс. Она, наоборот, чуть глаза ему не
выцарапала - зачем, ненаглядный мой, двери ломал, не мог дождаться, когда я
из ванной выйду? И какого пса ты из командировки вернулся? Одно меня,
мужики, тревожит - какая курва муженьку про мой вояж напела?

- Про твои блядки-вояжи легенды слагают, Копперфилд. Болтай поменьше.
Чего-то ты ожил. Прошло брюхо?

- Отпустило, тьфу-тьфу. Я замечать стал - как совещание, так у меня понос.
Традиция. Организм протестует против совещаний.

- Ага, а нам рапорта теперь писать - почему на полчаса опоздали. Имей в
виду, я чистую правду выложу. Опоздали, потому что опер Караваев не моет
рук, а потом заседает в рабочее время на "толчке". Чистыми руками надо
работать, чистыми.

- Кстати, про чистые руки, - усмехнулся Валера, - есть хохма посмешнее. В
Главке, а точнее, в отделе собственной безопасности установили телефон
доверия для граждан. Любой обиженный органами может позвонить и застучать
обидчика. А наши любители чистых рук долго разбираться не будут, рапорт на
стол и шагом марш на гражданку. Первые психи уже звонят. Ты бы, Витек,
осадил со своими фокусами нарвешься...

- Точно, точно, Каравай, - поддержал Степанов. - Тут одного опера турнули
за то, что задержанного черного сфотографировал для картотеки. Без согласия
на то подозреваемого. Нарушение Конституции в чистом виде. Черный настучал,
и честь труду, опер нынче арбузы продает на остановке.

- Да, времена... - вздохнул Караваев. - На бандюгая теперь и не посмотри
косо, обидится еще, братишка. Я, пожалуй, запрусь в кабинете и буду пузо
отращивать. А кражи пускай отдел безопасности раскрывает.

Витька похлопал ладонью по уже начавшему проявляться брюшку и замурлыкал
под нос какой-то модный мотивчик. Во