обще-то, опером он был неплохим, по
крайней мере, работу свою ценил и даром денежного содержания не получал. В
ментуру он пришел постовым, честно оттоптал с дубиной и рацией землю,
поступил на заочный в школу милиции, еще два года занимался "кастрюльными"
вопросами в форме участкового инспектора, а теперь попал в розыск опером.

Должность заместителя начальника отдела по опер-работе в ближайшем будущем
освобождалась, нынешний шеф - Бородин Иван Михайлович - уходил на
повышение, и Витька вполне заслуженно претендовал на его место. Претендовал
правда, и Олег Степанов, но без особого. Новая должность, по сути своей,
сволочная, в том плане что неблагодарная и нервная. Особенно по нынешним
временам, когда никто толком не знает, что от него хотят. Поэтому, когда
Бородин по очереди поговорил с операми, Витька согласился, а Олег сказал,
что подумает. Вряд ли Караваев рвался в кресло зама, но оно являлось
трамплином к более солидным должностям, а здоровый карьеризм, основанный на
собственных заслугах, - вещь неплохая.

Сам Бородин, к слову сказать, отдал бы предпочтение Олегу - во-первых, как
более опытному, а во-вторых, как более рассудительному и организованному.
Караваев имел в отделе репутацию авантюриста и работал порой на грани фола.
Черта хорошая для опера, но нежелательная для руководителя. Особенно
Бородина насторожил один случай.

На территории отдела произошло убийство, довольно традиционное - среди бела
дня, возле кабака, из пистолета расстреляли очередного бандита. Свидетели
слышали три выстрела, столько же пуль изъяли медики из тела несчастного. Но
гильз на месте происшествия было обнаружено только две. Этот факт списали
на банальную невнимательность эксперта, плохо, мол, искал. Раскрытием
занимался убойный отдел, оперы с "земли" помогали по мере необходимости.

Спустя неделю Витька позвонил убойщикам и сказал, что может подсобить
информацией.

Убойщики сразу прилетели, и Витька выложил почти весь расклад - кто стрелял
и почему. На вопрос, откуда информашка, Витька усмехнулся и ответил, что
работать надо, а не бумажки писать. Вместе с операми из убойного он поехал
домой к предполагаемому убийце, где последнего совместными усилиями
задержали. Товарищ мертво стоял в отказе, а прямых доказательств не имелось
- при бандитских разборках свидетели мгновенно наживают склероз.
Прокуратура на косвенных уликах арестовывать подозреваемого не собиралась,
короче, дело сыпалось на глазах.

Без особых надежд два опера-убойщика отправились на обыск - ежу понятно,
что никакого "ствола" или патронов в хате не обнаружится. Какова же была их
радость, когда в спальне, возле кровати, они нашли гильзу от стреляного
патрона. За один день провели экспертизу. Гильза пошла "в цвет". Товарищ
пускал пену, хрипел и рвал пуговицы, крича про подставы и ментовский
беспредел, но это не помогло, к косвенным уликам добавилась прямая, и
дорога к усиленному режиму оказалась открыта.

Откуда у кровати подозреваемого взялась эта гильза, принципиального
значения не имело. Может, из брюк выпала. Бородин, правда, вспомнил, что
первым на место происшествия прибыл Витька Караваев, и, когда все улеглось,
вызвал его в кабинет для конфиденциальной беседы. Витька искренне развел
руками и побожился, что к истории с гильзой никакого отношения не имеет.
"Точно?" - "Да точно, Михалыч! А чего ты переживаешь? Убийца должен сидеть
в тюрьме!" - "Ты уверен, что он убийца? "Я всегда уверен". На этом разговор
и закончился. В конце концов, убийство раскрыто, преступник наказан, налицо
торжество справедливости...

Сейчас оперы возвращались с совещания в райуправлении, где им в очередной
раз напомнили про чистые руки, режим секретности и моральный кодекс. А
представитель инспекторского отдела предложил всем "продавшимся" операм
самим, по-хорошему, уйти из органов. Никто не ушел.

"Жигули" притормозили у светофора возле переулка, ведущего к отделу.
Неподалеку потрепанный мужичок с облезлым Терминатором на полинявшей
футболке изучал витрину ларька, торговавшего спиртосодержащими продуктами.

- Поработаем? - обращаясь к Олегу, Валера кивнул на мужика.

- Начинай.

- Значит так. Социальный статус - ниже среднего. Гопник, но не бомж,
жилплощадь имеет, одну комнату, не больше. В коммунальной квартире.

- Да. Разведен, детей нет. Тяготеет к лирике. Страдает открытой формой
туберкулеза.

- Согласен.

- Три ходки.

- Пожалуй, четыре.

- Согласен. Последняя - за изнасилование несовершеннолетней.

- Малолетней, мой мальчик, малолетней.

- Согласен. Не работает, но мечтает о деньгах и выпивке, любит кошек, их у
него три штуки. А в целом мудак. Полный.

- Согласен.

Обласканный мужичок почесал Терминатора и, подобрав хабарик, скрылся в
кустах.

- Ну вы, пацаны, даете! - восхитился Караваев. - Прямо индукция.

- Ага, она самая. Электромагнитная.

Дали зеленый, машина тронулась.

Здание отдела милиции было типовым двухэтажным сооружением из серого
кирпича. Рядом, за металлическим ограждением, располагалась стоянка
служебных и изъятых автомобилей, напротив зеленел небольшой сквер со
скамейками.

В сквере заботливый отделенческий завхоз-старшина разбил грядки с картошкой
и морковкой, а чуть подальше, в кустах, возвел два парничка, где выращивал
помидоры и огурцы. Дежурный наряд, таким образом, мог полакомиться свежими
овощами, не тратя время на беготню по магазинам. Старшину за инициативу
поощрили грамотой, и он, воодушевленный успехом, сейчас доставал материал
для сооружения маленькой свинофермы. Своих денег у старшины, естественно,
не имелось, он носился по руководству, выбивая материальную помощь и
доказывая, что, не поевши свежей свининки, сотрудник вряд ли сможет
качественно реагировать на преступления. С ним соглашались и давали деньги.
В настоящий момент старшина, засучив рукава милицейской рубахи и сдвинув
кепку с кокардой на затылок, трепетно окучивал культуру.

"Жигули" миновали небольшой разлинованный плац для строевых смотров и,
зарулив на стоянку, остановились.

На пороге отдела мирно курил сержант, несший вахту по защите личного
состава от нападений террористов и бандформирований. На солнцепеке он
испытывал явный дискомфорт: бронежилет и каска - это не маечка и не пляжная
панамка, но приходилось терпеть. И не потому, что террористов очень уж
боялись, а ввиду возможного и неожиданного появления проверяющих.

- Как служба, Серега? - подмигнул на ходу Олег.

- Мух много, достали. - Сержант зевнул и поправил висящий на плече автомат.

Кабинеты уголовного розыска располагались на втором этаже, рядом с
паспортным столом, за дверью с кодовым замком.

Караваев подниматься наверх не стал, а сразу завернул в дежурку узнать
обстановку. Паспортный стол не работал, девчонки-паспортистки разбежались
по магазинам, но в холле-приемной сидело несколько человек. Ни Олег, ни
Валера не обратили на них никакого внимания, люди в паспортном сидят
постоянно, могли прийти к кому угодно и ждать предпочли не на жаре, а в
прохладной приемной.

Но как только Олег набрал код и открыл двери, три молодых человека
мгновенно поднялись со своих мест и быстро подошли к операм.

- Минуточку, Степанов вы? - обратился парень лет тридцати в сером костюме к
Олегу.

- Я, - кивнул Олег.

- Нам хотелось бы поговорить с вами с глазу на глаз. У вас в кабинете
кто-нибудь есть?

- С удовольствием, но можно узнать, с кем именно я буду говорить? А то
придушите еще.

- Не придушим, - улыбнулся парень и достал из нагрудного кармана красную
книжечку на цепочке. - Отдел по очистке рядов, коллега.

- Взятку шить будете? - хмыкнул Олег, пропуская визитеров и указывая на
дверь своего кабинета.

- Нет, незаконное производство аборта.

- Вы извините, у нас не прибрано. Надо было позвонить, я бы распорядился,
девочка прибрала бы. А то пыли много. Аллергией не страдаем?

- Не страдаем.

- Извольте, - Олег отпер замок и вошел в кабинет, - располагайтесь. Слушаю.

Последний гость прикрыл за собой дверь, и оставшийся в коридоре Валера так
и не узнал, зачем его друг понадобился отделу по очистке рядов. Может, обед
принесли? Сардельку в тесте и пивка. Настораживала показная вежливость
борцов за чистоту совести. Неуместная вежливость порой опаснее явной
грубости. К тому же Валера мог поклясться, что последнего зашедшего он
раньше видел, но запамятовал, где и когда. Причем товарищ не имел к службе
очистки никакого отношения. Симпатичное, однако, времечко. На земле
работать некому, а спецслужб - как фантиков у придурка, полные карманы.
Отдел собственной безопасности, особая инспекция, теперь еще отдел по
очистке рядов какой-то. Все чистят. С блеском, как "Коммет". Борьба с жиром.

Впрочем, чего раньше времени паниковать? За Олега Валерка был спокоен,
кроме зарплаты и редких премиальных Степанов ничем себя не зарекомендовал,
избегал даже охранной халтуры. Не говоря уже о предательстве или взятках.
Олег был "ментом в законе", по крови и по сути. В душу, конечно, не
заглянешь, но душа - отражение поступков. Скорее всего, ребятки пришли
насчет Вадика Дубова, Олежкиного соседа по кабинету. Этот милый юноша точно
нуждается во внимательной опеке.

В ментуру он попал явно "по звонку", прямо на должность опера, без всяких
школ или курсов. Одна внешность чего стоит. Обычно таких ребят постовые
даже близко не подпускают к ведомственным дверям, сопровождая сей процесс
размахиванием резиновыми палками. Бритоголовый крепыш, без меры украшенный
золотой и позолоченной бижутерией, словно папуас на ритуальном танце.
Разъезжает на новеньком "опеле" и таскает на поясе пейджер, а в кармане -
трубку. Обедал Вадик исключительно в частном кафе, денег не считал и был
вполне доволен жизнью. Спустя две недели после его прихода Валера встретил
Дубова на рынке в компании южных торгашей, с которыми молодой опер
разговаривал по-хозяйски, как с прислугой.

Посадили юношу в кабинет Степанова, чтобы на первых порах Олег опекал
новобранца. Такое соседство нужно было Олегу, как кариеc - зубам, но ничего
не поделаешь, приходилось терпеть. Правда, нет худа без добра. Вадик тут же
заменил старую, едва живую казенную мебель на фирменную офисную, поставил
новую дверь с суровым замком и притащил в кабинет видеодвойку.

Между собой остальные оперы решили не болтать лишнего при Дубове, особенно
про бандитские варианты. Что этот человек забыл в ментуре, никто не
понимал. Во всяком случае, призванием тут и не пахло.

Валера тоже сидел в кабинете не один, и ему прикрепили новобранца - Серегу
Абдулова, окончившего недавно университет и решившего идти работать не
следователем или адвокатом, а простым сыскарем.

Всего же в отделе трудилось семь оперов, двое из которых сейчас гуляли в
отпусках.

Любимов прошел к себе, скинул пиджак и взглянул на стол, на котором лежала
оставленная Серегой записка. "Я на территории, если ко мне придут, пусть
подождут. Угости чаем и расскажи анекдот".

Валера достал из сумки термос с домашним супом, воткнул чайник в розетку.
Подкрепиться не дали, снизу позвонил дежурный и сорвал обед свеженькой
заявкой. Вроде как квартирный разбой. Влетели в масках, связали, ограбили.
Без всяких "вроде как". Милый дежурный. "Вроде как", оно бы и было "вроде
как", а тут просто разбой. С казаками-разбойниками и, возможно, огневой
поддержкой.

Валера взял со стола папку с бумагами, выключил так и не успевший закипеть
чайник и помчался вниз.


В отдел Валера вернулся через целых три часа, как раз к окончанию рабочего
дня. Налет со слов потерпевшей оказался, говоря на милицейском языке,
квалифицированным, но, слава Богу, обошлось без пальбы.

Девочка в белом халате позвонила в дверь зажиточных граждан и,
представившись медсестренкой, попросила воспользоваться телефоном, срочный
вызов.

Хозяйка, бывшая в тот момент дома, оказалась отзывчивой и наивной женщиной
и дверь тут же открыла. Однако вместо девочки в квартиру ворвались мальчики
в капроновых чулочках на приветливых лицах и с пистолетами в кровожадных
ручках. Хозяюшку поздравили с прекрасной и доброй натурой, после чего
затолкали в комнату, связали руки-ноги и стали спокойно переносить
имущество в припаркованный к подъезду грузовичок. Никто из соседей на это
мероприятие внимания не обратил, мало ли кто переезжает.

Забрав все самое ценное, вплоть до женских гигиенических средств, ребятишки
предупредили хозяйку о кровавой ответственности за дачу показаний в
соответствующих организациях, перерезали телефонный провод и, аккуратно
прикрыв за собой дверь, удалились. На все мероприятие ушло не больше
двадцати минут.

Хозяйка кое-как распуталась и, забыв о предупреждении, тут же позвонила от
соседки по "02". Приехали Валера и водитель. Хозяйка к их приезду в себя
еще не пришла, постоянно падала в обморок, рыдала, заламывала руки, без
перерыва курила и выражалась в адрес неизвестных грубой нецензурной бранью.
Ничего в общем необычного, учитывая стоимость похищенного.

Выслушав жуткую историю, Валера поручил водителю успокаивать добрую
женщину, а сам пошел к соседке и, позвонив от нее, попросил дежурного не
докладывать о происшествии в Главк, а дать хотя бы полчаса для выяснения
обстоятельств. Потому что Валера подозревал, что здесь и в самом деле не
разбой, а "вроде как". Но дежурный, будучи перестраховщиком, потребовал
дать данные потерпевшей, список похищенного и приметы преступников, а не
строить из себя инспектора Морса. Экспертно-криминалистическая бригада уже
заказана, следователь вызван, руководству доложено, готовьтесь к встрече.

Валера вздохнул - текущая политика требовала чуткого и быстрого
реагирования, а не установления истины. Истина вторична. Он продиктовал
все, что успел узнать, и повесил трубку. Насторожила же Валеру одна деталь.
Несмотря на стрессовое состояние, историю с разбоем хозяйка изложила четко,
без запинки и сбоя, будто вызубрила наизусть. В приметах не путалась, как
обычно бывает с потерпевшими сразу после совершения преступления.

Валера решил поговорить поподробнее, прежде чем взять заяву, потому и
звонил дежурному с просьбой получасовой отсрочки.

Выйдя от соседки, он спустился вниз и пообщался с сидящими на скамеечке
бабулями. Действительно грузовичок стоял, мебель рабочие грузили. Без
всяких чулок на лицах. Лиц бабули не запомнили, потому что далековато,
скамеечку у того подъезда какая-то сволочь бесстыжая утащила на дачу.
Ладненько.

Любимов вернулся к потерпевшей, велел ей угомониться и, пока не приехала
группа, приступил к уточнению обстоятельств. Обстоятельства, как и
следовало - ожидать, выглядели туманно, как запотевшие очки. В квартире
дамочка была прописана с мужем.

"А кто у нас муж? Волшебник?" - "Нет, не волшебник, просто сидит". - "Где
сидит?" - "Ну, как где? В тюрьме". - "Боже мой, за что?" - "Да так,
глупости сплошные. Вымогательство". - "Действительно глупости. Я так
понимаю, все, что нажито его непосильным трудом, сегодня и пропало? Он,
наверное, огорчится, да?" - "Не знаю, наверное, огорчится". - "А я вот
думаю, что, наоборот, обрадуется. На имущество-то арест небось наложен, а?
И после суда поступит оно в доход государства? Пардон, уже не поступит".

Дамочка завизжала и руками замахала: "Что за намеки, что вы себе
позволяете? Я к начальнику вашему главному на прием пойду, с треском с
работы вылетите!"

Ответить Валера не успел, прибыла группа во главе со следователем.
Следователь тут же принялся строчить протокол осмотра, вероятно, это был
уже не первый вызов за сегодня, работа напоминала конвейер, поэтому что-то
доказывать и объяснять ему не имело смысла. Дамочка по-прежнему визжала,
следователь успокаивал ее, говоря, что все непременно отыщется, и Валера,
плюнув, ушел курить на лестничную площадку. Поднялся присланный дежурным
участковый.

- Помощь нужна?

- Да нет, браток, не нужна. "Глухарек" тут. Иди проводи воспитательную
работу с населением, это нынче важнее важного. Да и государство от этого
разбоя несильно обеднеет, а потерпевшая так и вообще не обеднеет.

Следователь ковырялся часа три, неторопливо, обстоятельно записывая каждую
мелочь. Оно и понятно - в других отделах висели заявки "с личностью", то
есть преступления, где были задержаны подозреваемые и по которым нужно было
принимать решение. А работать по "глухарю" всегда приятнее, никого не надо
арестовывать, некому предъявлять обвинение... Лучше спокойно, не торопясь,
дотянуть до окончания дежурства и передать вахту следующему. Пускай он и
арестовывает. И никто не упрекнет в недобросовестности - наоборот, вот как
чутко я отношусь к потерпевшим, все подробненько записываю. Валера не знал
следователя, тот был из молодых, но службу, судя по всему, понял быстро.

"А может, оно и к лучшему? Пускай дамочка успокоится, сопли вытрет.
Правильно следак ей пообещал, отыщутся вещички. Сама через пару деньков все
расскажет, когда мы с Олежкой ее в оборот возьмем. Уболтаем красавицу..."

Валерка вернулся в отдел к семи вечера, постовой Серега, не снимая
амуниции, все еще курил на крыльце. Вот у кого работенка центровая. Откурил
сутки без нервных срывов, и халтурь три дня в магазине.

В вечер от оперов дежурил Дубов, его "опель" гордо сверкал справа от входа.
Валера вспомнил про Олега. Он должен быть на месте, раньше семи Степанов
никогда не уходил. С женой он развелся год назад, новой супруги не нашел,
жил с родителями.

В дежурке, куда Валера по привычке заглянул, висела какая-то необычная для
этого места тишина. Дубов, Караваев и Абдулов хмуро сидели и таращились в
потолок.

- Чего собрались? - Валерка расценил тишину как случайность.

- Мудистика полная, - негромко ответил Каравай. - Олега закрыли... Отдел
очистки, чтоб их мама назад родила...

ГЛАВА 3

- Наши дети - это завтрашний день России, в натуре. Каким он будет, зависит
от нас, ибо мы, блин, должны типа заложить в подрастающее поколение зерна
добра, света и созидания. К сожалению, многие конкретно забывают об этом.
Да, блин, мы живем в нестабильное, смутное время, когда мерилом ценности
являются "башли", когда личные интересы преобладают над общественными,
когда человеческие отношения попираются типа торгашескими. Но чо бы там, в
натуре, нам не втирали, есть среди нас кенты, которым будущее России не по
барабану. От лица нашего фонда я хочу поздравить братишек из
"Континент-строя" с закладкой первого, блин, кирпича в основание детского
дома, пожелать этой конторе скорейшего окончания строительства и
процветания на благо сирот нашего города! Классно, что мы сейчас находимся
рядом с теми, кто, имея возможность строить дачи, коттеджи, бани и прочие
роскошные клубы, занимается как бы возведением детских домов, которые не
принесут типа прибыли, но зато наполнят наши сердца добром, светом и
любовью. Конкретно за вас!

Оратор незаметно сунул в карман шпаргалку, опрокинул залпом фужер с водкой
и сел на место.

- Кто это? - шепнул Дмитрий Степанович Гапонов сидящей слева от него
молодой секретарше Алене.

- Президент фонда "Культурное возрождение России".

- Культурное?

- Ну да.

- А что у него с лексикой?

- С чем, простите?

- Ну, быкует много.

- А... Он всего год как освободился, не адаптировался еще.

- А за что сидел?

- Точно не помню, кажется, за наркотики и развращение малолетних.

Дмитрий Степанович благодарно кивнул выступавшему, чье сердце наполняют
добром, светом и любовью детские дома, приподнял свой бокал и немного
пригубил.

Фуршет продолжался. Подготовлен он был на славу - длинные столы с кормом
радовали изобилием кулинарных чудес, марочных вин и диковинных фруктов.
Официальная часть прошла успешно, символический кирпич под бурные
аплодисменты гостей, журналистов и просто гулявших рядом со стройкой
бездельников был торжественно заложен, сфотографирован и заснят на
видеокамеры. После слезовыжимательных речей желающих высказаться
празднество переместилось в уютный пятизвездочный ресторанчик, где славно и
без драк продолжалось по настоящую минуту. Гостей в ресторан прибыло