сь кровью - по
крайней мере один из снайперов был настоящим профи. Возле окна валялись
двустволка, россыпь гильз. Любимов пригляделся. Один из курков был
взведен...

Вадик поднял голову, посмотрел в сторону трехэтажки. Мужичка в окне не
было. Опер опустил глаза и вытащил из специального держателя разбитый
пейджер. "Эх, жалко игрушку..."

Под ухом раздался бойкий голос:

- Здравствуйте, я корреспондент криминальной хроники "Радио-Попкорн". Вы
только что на наших глазах совершили настоящий подвиг. Вы сделали то, чего
не смогли сделать те, кому это положено, я имею в виду милицию. Скажите,
что вы испытывали в тот момент, когда бежали к мальчику - гнев, боль, страх?

Вадик скорчил жуткую гримасу, погладил свой бритый затылок и рявкнул:

- Пошел в жопу, "Попкорн". Я кто, по-твоему? Бык племенной? Изжогу я, бля,
испытывал. Где этот засранец, сам пришибу...

Пацан не стал дожидаться справедливой расправы и смылся в кусты.

Вадик отряхнулся и, разглядывая разбитый пейджер, пошел к своему "опелю".

"За пейджер две грамоты минимум, обидно, блин, по жизни..."

Назад, в отдел, ехали, не просто врубив приемник, а выжав из динамика все
его ватты. Ехали, никому не уступая дороги, на каждом перекрестке нарушая
правила, опьяненные маленькой, неизвестной другим победой.

Праздник продолжили в кабинете Бородина, плюнув на все приказы о борьбе с
пьянством, сгоняв перед этим в "24 часа". Валера, само собой, от коллектива
не откололся, хотя водку пил редко и небольшими дозами. Поэтому после
второй "стошечки" голова с непривычки поплыла и смысл слов, сообщенных
вошедшим дежурным, дошел до него не сразу.

- Из "Крестов" звонили. Степаныч умер...

ГЛАВА 2

Валера миновал широкий, отделанный мрамором холл, представился
охраннику-секюрити, подождал, пока тот созвонится с ожидавшим опера
человеком. Переговорив, охранник утвердительно кивнул, объяснил, как найти
нужный кабинет, и переключил внимание на следующего посетителя.

Валера, следуя указанному маршруту, поднялся на второй этаж и толкнул белую
дверь. В кабинете находились два человека, один из которых, тот, что сидел
за столом, при виде опера тут же встал и, приложив руку к груди,
виновато-вежливым тоном произнес:

- Валерий, дорогой, ради Бога, одну минуту. Посиди в холле. Хочешь, кофе
закажу?

- Ничего, ничего, спасибо, Валентин Андреевич.

Любимов сел в широкое кожаное кресло, вытянул ноги, огляделся. Богатая
конторка. На улице духота, а здесь градусов пятнадцать - кондиционеры.
Расслабуха. В отдел такое нельзя ни в коем случае, черта с два кого на
заявку выгонишь.

Да, хорошо Валентин Андреевич пристроился, молодец. Не запил, как многие
предполагали, не пошел учить бандюгов ментовским примочкам. Впрочем, в нем
всегда был стержень, сломать который вряд ли кто смог бы.

Когда-то Валентин Андреевич Орловский, как и Любимов, носил на плечах
погоны. Он отдал ментуре двадцать лет жизни, но должность в конце своей
карьеры занимал весьма скромную - заместителя начальника отдела по службе,
иначе говоря, командовал отделенческими участковыми, хотя связи имел в
самых высоких эшелонах ментовской власти и выгодные предложения наверняка
получал.

Выслуга позволяла Орловскому уйти на пенсию, но он был еще молод и решил
продолжить службу. Однако что хочется, не всегда можется. Работа
участкового инспектора считается не очень престижной и уж тем более никак
не денежной. Впрочем, везде можно найти хлебную кормушку-лазейку. Некоторые
стригут "черных", позволяя им жить без прописки, кое-кто снимает дань с
ларечников и цветочников на рынке, в общем, творческий человек в любом
навозе изумрудное зерно да отыщет.

Орловский, до этого трудившийся опером и бывший мужиком правильным, выявлял
подобные повадки среди подчиненных без всяких операций "Чистые руки" и
выставлял попавшихся за дверь. Причем к каждому факту подходил очень
объективно и скрупулезно. Сам беседовал с людьми, трижды перепроверял
информацию, прежде чем предъявить человеку обвинение. И только убедившись
на все сто, вызывал подчиненного для беседы. Никогда не кричал на людей -
по крайней мере, Валера ни разу не видел Орловского "на взводе". Выкладывал
материалы на стол, давал почитать, выслушивал оправдательные аргументы. И
всегда предлагал вариант - или-или. Материалы позволяли тут же возбудить
уголовное дело в отношении участкового, но Орловский ни разу не отправил их
в прокуратуру, оставляя человеку шанс уйти самому.

Разумеется, Валентин Андреевич нажил себе немало врагов, особенно среди
тех, кто надевал форму с одной лишь целью - как прикрытие. Некоторые
плакались на тяжелую жизнь, попробуй, мол, проживи на одну получку, вон,
бандюги на "джипах" ездят, а участковый на заявки пешком ползает и
тринадцатую зарплату только летом получает. Орловский на такие аргументы
радушно разводил руками: "Ради Бога, кто ж тебя держит? Иди в бандиты. А
коль форму надел - будь любезен..."

Рынок, за порядок на котором тоже отвечал Валентин Андреевич, доставлял
немало хлопот. Особенно южные братья-земляки, торговавшие без всяких
документов и лицензий. Взятки Орловскому предлагались не меньше чем с
шестью нулями. Когда же попытки проваливались, в ход шли банальные угрозы
ему и семье.

В итоге Валентин Андреевич нажил врагов не только в своем доме, но и в
чужом. А как известно, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет в
обход. Одним прекрасным утром в канцелярию Главка прилетела кляуза,
написанная на ломаном русском, но под грамотную диктовку и сообщавшая, что
зам по службе занимается "наборами и варавством" на территории рынка и
окрестностей. "Убэдитилно просым памоч".

Момент для кляузы был выбран правильно, шло повсеместное и триумфальное
наступление на коррупцию в собственных рядах - по малейшему подозрению
сотрудники увольнялись пачками без особого разбирательства. Орловского
вызвали в Главк и предложили написать рапорт, после чего положить на стол
удостоверение. Валентин Андреевич оправдываться не стал, оправдываться
должен виноватый, рапорт написал и хлопнул дверью.

На его место пришел сотрудник новой формации, честный и грамотный, который
никого не обижал и не трогал, скромно и тихо трудился на благо граждан всех
национальностей. Граждане с радостью платили новому заму той же монетой.
Ну, может, не совсем той, но платили - нулевую тачку вряд ли купишь на
тринадцатую и санитарно-курортные...

Орловский, выйдя на пенсию, не стал унывать. Благодаря хорошим связям и
организаторским способностям, он возглавил службу безопасности крупного
банка. Сам подбирал штат - не безголовых оболтусов с квадратными торсами,
а, в основном, бывших сотрудников, которых знал лично, либо людей, имевших
положительные рекомендации.

Работа службы безопасности заключалась не только в физической охране банка
от нападений, проникновении и взломов. В основном, в задачи службы входили
проверка лиц и фирм, берущих кредиты, раскрытие мошеннических комбинаций,
выявление фальшивых документов и прочие аналогичные мероприятия, при
которых требовались не дубинка и автомат, а прежде всего голова и,
желательно, опыт оперативно-розыскной деятельности, то есть разведки.

А чтобы выявлять и обезвреживать, надо самому знать все тонкости
банковского дела, причем не хуже банкира-профессионала. Без этого никакие
связи не помогут. Валентина Андреевича Валера встретил накануне, на
похоронах Олега. Орловский хорошо знал Степанова, год они сидели в одном
кабинете, несмотря на разницу в возрасте и звании, прекрасно уживались и на
пару раскрыли не один "глухарь".

Народу на похоронах было немного: в основном, районные оперы, руководители
розыска и ближайшие родственники. Орловский, для которого арест и смерть
Степанова были полной неожиданностью, без лишних вопросов выделил деньги на
организацию похорон. После похорон Валера подошел к Орловскому, поделился
своими сомнениями по поводу "острой сердечной недостаточности" Олега и
предложил встретиться на другой день. Валентин Андреевич, который принял
смерть бывшего коллеги близко к сердцу и тоже сомневался в ее естественной
причине, сказал, что ждет Валеру в любое время.

Черной папочки с золотой каемочкой Любимов в сейфе Олега, естественно, не
нашел, окончательно убедившись, что визит отдела по очистке и прокуратуры
не был случайным и никакими "Чистыми руками" не оправдывался. Не нашел
Валера и блокнота Степанова с телефонами, который обычно лежал прямо на
столе.

Вороны, наверное, утащили через форточку. Валера, идя к матери Олега, очень
сомневался, что бумажка с адресами фирм до сих пор лежит в пиджаке - обыск
дома тоже не был случайностью. Но на сей раз он оказался не прав. На мятый
обрывок тетрадного листа с Олежкиными каракулями никто внимания не обратил.
Валера быстро расшифровал текст и получил в свое распоряжение маленькую,
почти ничтожную, но ниточку. Самой-то папки уже не было, и лица, желавшие
ее получить, своей цели добились.

Дверь открылась, Орловский попрощался с посетителем и пригласил Валеру.

- Извини, срочный вопрос решал. Проходи в комнату, - он указал на еще одну
дверь в кабинете. - Там нам мешать не будут.

Валера кивнул. Вероятно, Орловский, как старый конспиратор, имел запасной
аэродром для негласных встреч. Комната была обставлена с подобающим лоском,
что говорило о серьезности и аккуратности хозяина.

- Выпить не хочешь? Коньячку? Помянем еще раз Олежку.

- Давай.

- Я вообще на работе ни-ни и своих гоняю. Не дай Бог, запашок учую -
скатертью дорога. Но дело такое... Жалко парня.

Валера опрокинул рюмку, достал сигареты.

- Выкладывай соображения. - Валентин Андреевич поставил пустую рюмку на
журнальный столик.

- Собственно, соображений у меня почти и нет. Так, обрывки одни... Я тебе
расскажу, может, посоветуешь что-нибудь толковое.

Любимов выложил историю с папкой, Аллой, фирмами и банком "Континенталь".
Орловский выслушал не перебивая, когда Валера закончил, немного помолчал,
обдумывая рассказ опера, после чего сказал:

- Действительно, маловато. Но скорее всего речь идет о переводе денег. Я
исхожу из должности этой Аллы. Начальник биржевого отдела валютного
отделения банка. В принципе, должность не ахти, клерк, можно сказать, но во
многом фигура ключевая. Вся информация о сделках с валютой проходит через
нее. Валютные контракты, паспорта сделок. Номера счетов и названия банков
за рубежом, куда переводятся деньги... В общем, масса интересного.

- Опасная работенка?

- Ну почему? Если нет ничего противозаконного...

- А если есть?

- Тут от человека зависит. Конечно, он сразу распознает, где явная и
неявная липа, а где нормальные сделки.

- И что?

- Тогда ему могут предложить долю, могут просто отмаксать, чтобы кое на что
закрыл глаза.

- А если не закроет?

- Хм... Тогда ему их закроют. Нет, нет, не все так страшно. Тут, наоборот,
все зависит от человека, который проворачивает сделку, насколько он, если
можно так сказать, социально опасен. На моей памяти были два убийства
людей, занимающих эти должности. Я стараюсь отслеживать любой криминал в
банковской сфере, сам понимаешь, приходится. Если предположить, что в
Аллочку угодила не случайная пуля, то это третье.

- Я все больше и больше убеждаюсь, что не случайная. А с десяти метров
стрелок даже средней руки в голову да попадет. Даже я попаду.

- Теперь что касается черной папочки. Не исключено, что в ней и находилась
та самая информация, о которой я упомянул. Если речь шла о крупных
махинациях, то Алла была носителем очень опасной информации. Имей
заинтересованный и компетентный человек эти сведения, просчитать
местонахождение денег при желании нетрудно. Уж не знаю, как насчет того,
чтобы вернуть их назад, но просчитать можно.

- А фирмы? "Тузы"-"Короли"?

- Здесь я тоже могу только предполагать. С этого года на каждую операцию по
закупке чего-либо за рубежом обязательно оформляется паспорт сделки. В нем
указывается фирма-поставщик, условия сделки, наименование товара и все
такое прочее. То есть при желании всегда можно установить, куда ушли
деньги, если, к примеру, они переводились под липовый контракт с целью
хищения. Но русский человек, он и на Багамах русский. Допустим, ты собрал у
народа деньги, обещая проценты. Потом быстренько регистрируешь на
подставных лиц несколько левых конторок-однодневок, переводишь туда
полученные средства, а уже эти фирмы-конторки заключают контракты с
западными партнерами. Они же составляют паспорта сделок и расплачиваются.
Кстати, вовсе не обязательно, чтобы контракт заключался на поставку
реального товара. Можно оплатить услуги - например, какие-нибудь
псевдомаркетинговые исследования или липовую рекламную кампанию. Потом
конторки исчезают вместе с контрактами, паспортами сделок и всеми
документами. И когда к тебе приходит заждавшийся процентов народ, ты с
чистой совестью переводишь "стрелки" на "Короли", "Тузы" и прочие. И пока
твой сговор с этими конторками не докажут, ты можешь дышать спокойно. А
сговор твой могут доказать, только имея на руках банковскую информацию.

- Что дает мне знание адресов этих левых конторок?

- Да, в общем-то, ничего. Ну, придешь ты, спросишь, где фирма "Туз".
Откроет тебе какой-нибудь полуспившийся обормот и скажет, что про "Туз"
знает только из игры в "очко" или "секу". Начнешь напрягать - заявит, что
паспорт год назад потерял или сперли в очереди. И гуляй дальше. Для
регистрации фирмы одного паспорта вполне достаточно. Не исключено, конечно,
что человек в курсе, но вряд ли добровольно скажет.

"В курсе, в курсе, - подумал Валера. - Олежка только и успел три адреса
навестить. Моментально отсемафорили, кому надо. Да и вряд ли хорошо
подготовленную аферу будут проворачивать с левыми паспортами. Хотя, с
другой стороны, чем меньше свидетелей, тем лучше... Так или иначе, а
придется мне навестить конторки, и не просто навестить, а шорох поднять,
чтобы засуетились людишки, задергались, вышли на меня. Пускай думают, что
знаю я не только про адреса... А я уж постараюсь встретить гостей".

Телефон в кабинете за дверью разрывался. Валентин Андреевич прервал
разговор и ушел на рабочее место. Любимов тоже задерживаться не собирался -
он дежурил сегодня в вечер, да и отвлекать Орловского не хотелось, тем
более все, что можно, Валера выяснил. Он прошел следом за Орловским,
показал на часы. Начальник службы безопасности зажал трубку ладонью:

- Пока, Валера. Если еще какая помощь нужна - без проблем. И держи меня в
курсе, обязательно.

- Спасибо, Валентин, пока.

"Туз", "Король", "Дама", "Валет". Делайте ставки, господа, делайте ставки.

ГЛАВА 3

Вернувшись в отдел, Любимов первым делом объявил, что Степанов до ареста
рассказал ему одну интересную историю и передал весьма интересные бумажки.
И теперь Валера собирается сделать кое-кому предъяву, даже разбить
интерфейс. Разумеется, Любимов объявил об этом не по громкой связи и не
всему отделу, а четверым, возможно, заинтересованным в этой информации
лицам. Операм и Бородину. Интерес появился только на лице Абдулова, он
предложил помощь и попытался выяснить, какого характера и на кого у Валеры
имеются сведения. Валера от помощи отказался, сказав, что сначала все
проверит сам. У Дубова и Караваева глаза не загорелись. Бородин же
посоветовал, прежде чем куда-то соваться, подумать хорошенько и поставить
его в известность.

Пару дней назад Валера дозвонился до судмедэксперта, производившего
вскрытие Степанова. Тот сухо зачитал заключение о смерти, отметив ее
естественные причины.

- Да какое сердце?! Парню тридцать три! - закричал в трубку опер.

Медик помолчал немного и произнес:

- У вашего коллеги организм изношен, как у шестидесятилетнего мужика.
Нервы, нервы... Сосуды ни к черту. Поверьте, мне очень жаль.

- Что, неужели больше ничего?

- Надо ждать результатов гистологии. При его состоянии здоровья остановку
сердца могло вызвать даже легкое пищевое отравление.

- А внешние повреждения?

- Никаких.

Валера повесил трубку. Тяжело представить, что медик в этой истории - лицо
заинтересованное. Слишком рискованно и глупо ставить неправильный диагноз.
Другое дело, когда дружбана-братана разнесет гранатой. Тут можно рискнуть -
за интерес, само собой. Острая сердечная недостаточность. Нет сердца. Остро
недостает. И много чего еще недостает. Вам не нравится? Нет, нет, что вы!
Недостаточность так недостаточность, большое спасибо.

Вечернее дежурство прошло спокойно - пара грабежей, штук шесть краж и одно
изнасилование. Сложнее всего было с изнасилованием - пришлось долго
убеждать потерпевшую, что все приключилось по любви, по обоюдному согласию.
В конце концов жертва покаялась что так оно и было.


Утром Валера отправился в первый адрес. Начал по восходящей, с "Валета".
Перед этим навестил жилконтору, где узнал, что в двухкомнатной квартире
прописаны гражданин и гражданка Косых, эсквайры, в смысле супруги.
Косых-мужу двадцать восемь, Косых-жене двадцать четыре. Никаких "Валетов",
просто квартира. Прежде чем нажать кнопочку звонка и устроить бомбометание,
Валера по привычке прижал ухо к замочной скважине с мерзкой целью
подслушать чужие разговоры. Никаких вывесок на покрашенной серой краской
двери, конечно, не имелось, а номер квартиры был написан черным фломастером.

Кто-то из Косых в настоящую секунду присутствовал дома - Валера уловил
беззаботный девичий смех на фоне нежной мелодии "Балаган-лимитед".

"Ты скажи, чо те надо..."

"Мне денег надо. Буду рад любой сумме". Валера выпрямился и нажал кнопку.

Смех резко оборвался, "Балаган" поперхнулся. Незваный гость, как известно,
хуже милиции. После минутного ожидания вхолостую Валера повторил просьбу
открыть более настойчивым и долгим нажатием кнопки и веселым стуком ботинка
по двери. "Ну, какой-то детский сад, ей-Богу, делают из людей дураков".

Наконец в глазке мелькнула тень, и настороженный мужской баритон задал
наводящий вопрос: "Кто?"

"Это он, это он, наш любимый Элтон Джон". Валера почтальона изображать не
стал.

- Газовая служба. Откройте, на этаже угечка.

(Мозгов.)

- Да, конечно, секунду.

Легковерность Косых немного удивила Валеру - двадцать восемь лет, а до сих
пор в утечку газа верит.

Дверь открылась, на пороге краснел тщедушный мужчина в халате со следами
губной помады на смущенном лице.

Валера по-приятельски улыбнулся, упер ствол пистолета в переносицу хозяина
и гневной рукой втолкнул мужика в коридор.

- В чем, в чем...

- Засохни! Кто в квартире?! Быстро, бля! - Валера захлопнул двери.

- Никого, я один. Подождите, не стреляйте, я прошу..

- Я не подаю. Милиция. Ты Косых?

- Да, да. - Мужчина побледнел, и помада расцвела на его щеке алой розочкой.

- Тебя что, по-немецки спросить? Вер ист ин хаус? Я говорю, дома кто?

- Милиция? Никого. Я же...

- Понял, иди-ка сюда. Марш в комнату!

- Вы должны объяснить, по какому праву...

- Сейчас объясню. Сядь на койку. - Валера указал пистолетом на разобранную,
разворошенную кровать. - Только дернись.

Не опуская оружия, он толкнул дверь во вторую комнату. Пусто.

- Лоджия есть?

- Да, вон.

Валера переместился к окну, глянул на лоджию. Никого.

- Ну-ка, в койку, лицом вниз, руки за спину.

Косых нехотя повернулся. Валера щелкнул браслетами.

- Помаду вытри.

Затем вернулся в коридор, распахнул по очереди двери кладовой, ванной и
сортира. "Если обыск, то с грохотом, если радио, то "Максимум"!" На кухне
тоже никто не прятался. Люблю загадки. Сейчас разгадаем.

Любимо вернулся в комнату. На столике возле кровати стояли початая бутылка
"Шампанского", два хрустальных фужера, магнитофон. Опер добавил громкость,
плеснул в фужер вина.

"Ты скажи, чо те надо?.."

- Где баба-то, Косых? Или ты с мужиком сосался и "шампунь" жрал?

- Пока вы не объясните, в чем...

Валера резко поставил фужер, развернулся и дернул дверцу стоявшего за
спиной платяного шкафа.

- Здра-а-а-вствуйте. А вот и прекрасная половинка человечества. Позвольте
ручку, я помогу вам.

"Прекр