ь,  бросился  назад  и
сейчас находился за спиной у Бригадира. Со стороны усадьбы доносились  крики
преследователей. Бригадир поднял голову и увидел черное,  в  бусинках  звезд
небо. Он понял, что стоит в центре поляны, и  искать  спасения  на  деревьях
бесполезно. Собаки, рыча, приближались, пока  еще  не  решаясь  прыгнуть  на
неподвижную фигуру человека. Но они  прыгнут,  они  обязательно  прыгнут,  и
тогда конец. А через две минуты здесь уже будут враги...
   Бригадир глухо застонал,  обнажая  старые,  пожелтевшие,  но  по-прежнему
крепкие клыки, отскочил в сторону и быстрым,  как  удар  самурайского  меча,
движением поднял над головой лопату. Первый ротвейлер прыгнул...
   Заметка о  взрыве  котельной,  напечатанная  в  "Новоблудском  вестнике",
появилась еще  в  тройке  местных  газет,  разумеется,  в  переработанном  и
расширенном виде. Это не  удивительно,  город  не  был  избалован  вниманием
авторитетов и террористов, и новость стала сенсацией. Также  о  чрезвычайном
происшествии сообщили две коммерческие радиостанции и местный  телевизионный
канал. Последний не просто ограничился сообщением, но и попросил  начальника
управления внутренних дел прокомментировать событие. "Есть  мнение,  что  за
взрывом стоит некий преступный авторитет Гена Бетон.  Скажите,  вам  знакомо
это имя?" - "Конечно. Его преступная группировка, равно как и все  остальные
группировки, находится на постоянном контроле нашего  поля  зрения.  Не  так
давно в ходе операции "Торнадо" мы задержали нескольких ее активных  членов.
Изъято два десятка стволов огнестрельного оружия и  около  пяти  килограммов
взрывчатки. Сегодня мы знаем, в  каких  ресторанах  обедает  группировка,  в
каких банях моется, поэтому ее ликвидация -  дело  времени.  Горожане  могут
спать спокойно..."
   К тиражированию террористической новости Шурик Тихомиров не имел никакого
отношения. Сработало старое правило -  настоящий  журналист  может  получать
информацию где угодно, даже от другого журналиста.  Или  соседнего  издания.
Читатель должен знать правду? Должен. На языке профессионалов это называлось
компиляцией, на обычном - передиралово.
   Криминальный репортер Артем  Карасев  услышал  о  проделках  Гены  Бетона
случайно, от возмущенного Макса Кутузкина, к которому  завернул  по  рабочей
нужде.
   - Смотри, передрали внагляк и хоть бы спасибо по факсу послали, ворюги! -
Макс сунул Артему мятый номер "Трудового  Новоблудска"  и  ткнул  пальцем  в
заметку "Взрыв в котельной". - Мне не жалко, пускай дерут, но не так  борзо!
Заплати и  печатай  спокойно.  Пять  газет,  по  червончику  с  носа,  итого
полташечка на черный вторник. Согласен?
   - А то! Чего за материал?
   - Про Генку Бетона, беспределыцика нашего.
   - Дай-ка...
   Как специалист по беспределу, Артем не мог пропустить мимо  ушей  любимое
слово. В последнее время он не всегда успевал следить за  текущей  хроникой,
полностью отдавшись работе над "Мафией Новоблудска". Издатели торопили,  они
уже прилично потратились  на  раскрутку  будущего  книжного  шлягера.  Артем
нервничал, бестселлер получался не очень  толстый,  а  издатели  платили  за
объем. Материала катастрофически не хватало, автор решил нафаршировать книгу
фотографиями, которых, однако,  тоже  не  хватало.  С  фотографиями  выручил
знакомый фотограф. Под глубоким секретом он сварганил десяток  постановочных
снимков, запечатлевших сцены бандитской жизни. На одном  из  них  подонок  в
бордовом пиджаке живьем закапывал в могилу связанного бизнесмена.  Бизнесмен
кричал, широко разинув рот. Роль жертвы пришлось играть Карасеву, ибо  никто
из нанятых натурщиков в могилу лечь  не  согласился  по  причинам  суеверия.
Артем не боялся быть опознанным,  в  объектив  попал  только  кричащий  рот.
Пояснительная надпись  утверждала,  что  снимок  сделан  скрытой  камерой  и
является эксклюзивным. Равно как и все остальные.
   И все-таки издание не дотягивало до нужных габаритов,  Артем  лихорадочно
искал новых  героев  для  своих  страниц.  Маньяков,  извращенцев  и  прочих
уродов-сатанистов он решил пока не задействовать, в надежде, что посвятит им
отдельный сборник "Новоблудск сексуально-маньячный". Оставалось  две  недели
до срока сдачи рукописи, потом издатели начнут резать ставки.
   К Максу Карасев  заскочил  в  надежде  выклянчить  парочку-другую  свежих
историй, чтобы, причесав их на свой пробор, сунуть в любимое детище. Макс, к
слову, не очень-то  охотно  делился  с  Карасевым,  считая  того  выскочкой,
халявщиком и фигурой дутой. Подумаешь, в задницу из пистолета  попали...  На
жопе царапина, а крику на всю страну...
   - Бетон? - Артема вопросительно прищурил глаз,  просматривая  заметку.  -
Что за пряник?
   - Здрассте... - Кутузкин решил зацепить конкурента по криминальному  перу
за живое, - ты в каком городе живешь? Таких людей в лицо знать надо.
   - Я знаю, конечно, - небрежно ответил Артем,  бросая  на  стол  "Трудовой
Новоблудск", - не все, разумеется, но знаю.
   - Говорят, он не наш, не местный. С весны здесь сшивается. Помнишь, в мае
из Блуды двух покойничков рыбачки выудили? В цементных ботинках.  Вроде  его
ребят работа.
   Покойников из Блуды рыбачки действительно вытащили. По поводу  остального
Кутузкин  умышленно  заблуждался,  дабы  вызвать  у  собеседника  нездоровую
зависть к его осведомленности. Артем, впрочем, не выказал удивления.
   - Да, я в курсе... Те двое его людей на пять тонн развели, сами виноваты.
А про взрыв тебе в ментуре слили?
   - Щас! Дождешься от них... Есть у меня человечек, к Гене вхожий.  Только,
старина, это сугубо между...
   Макс обернулся на  кабинетное  окно  и,  не  узрев  прилипшего  к  стеклу
вражеского уха, продолжил:
   - Между нами.
   - Да какие вопросы! - развел руками Артем.  -  Сам  умирай,  а  источника
прикрывай.
   - Я тебя могу свести, если хочешь, конечно. Пообщаетесь с глазу на  глаз,
глядишь, что-нибудь и подскажет. Но сразу предупреждаю - не  для  записи.  В
смысле не для статьи.
   - Ну, о чем базар?! - твердо заверил Карасев.
   - И второе. Источник головой рискует, а поэтому...
   Макс лукаво улыбнулся: Ничего страшного не  произойдет,  если  он  снимет
пару сотенок с этого расфуфыренного павлина.  За  все  надо  платить.  Лучше
деньгами. Главное, не передозировать.
   - Что? - насторожился Артем.
   - Поэтому захочет материальной страховки.
   - Сколько?
   - Откуда я знаю? Но в сотни две уложишься. Не так, в принципе, и много.
   - Фотки сможет достать?
   - Легко. Бетон в семейном кругу, представляешь? Где ты еще такое найдешь?
   Артем задумался, взвешивая в голове "за"  и  "против".  Двух  сотен  было
жалко, но, с другой стороны, если он получит информацию, то уложится в  срок
с книгой и потерю компенсирует. К тому же  материал  о  Бетоне,  несомненно,
обогатит "Мафию", никто не упрекнет автора в  незнании  темы.  А  по  поводу
"разговора без записи", так это чепуха. Без записи ты с любимой  общайся,  а
не с журналистом. Короче, все ясно.
   - Без проблем. Забивай стрелу на завтра, я подъеду.
   - 0'кей, я брякну тебе вечерком.
   - Про фотки не забудь у человека спросить.
   - Конечно.
   Артем, сославшись на  заботы,  исчез,  увлекая  за  собой  шлейф  "Дульче
Габбаны" (НЕ РЕКЛАМА!) и более сложный аромат несвежих носков.  Второе  было
явно ощутимей, поэтому Макс распахнул окно и покинул  рабочее  место,  решив
отсидеться у Глоткина до восстановления атмосферы.
   Роль  осведомителя  сыграет  тесть,  лишняя  сотня  ему  не  помешает.  С
фантазией у него порядок,  врать  умеет  без  стеснения  в  карих  глазах  и
красноты на впалых щеках. Полную лажу гнать,  конечно,  не  стоит,  придется
встретиться с Тихомировым  и  про  этого  Бетона  что-нибудь  разнюхать.  Он
говорил, что много знает. С фотографиями сложнее, левак не прокатит.  Хорошо
б у Тихомирова были.
   ГЛАВА 2
   Старший оперуполномоченный по борьбе с организованной преступностью  Иван
Лакшин склонился над чистым листом, собираясь написать очередное  агентурное
сообщение. Автоматически рука вывела шаблонное "источник в условиях  сугубой
секретности сообщает...", после  чего  зависла  над  бумагой,  ибо  на  этом
информация заканчивалась. Сыщик по привычке оглядел углы кабинета и,  ничего
достойного там не обнаружив, сердито бросил ручку  на  стол.  "Кто,  ну  кто
придумал эту чернильную ерунду?!" Задачка на устный счет - на связи  состоит
десять агентов, от каждого положено родить две бумаги в месяц, итого  дважды
десять - двадцать бумаг. И не  просто  бумаг,  а  наполненных  особо  ценной
оперативной информацией о тех, кто мешает нам  жить!  О  жуликах,  бандитах,
убийцах или, на худой конец, бытовых хулиганах. Наиболее интересные сведения
из  жизни  названных  товарищей  заносятся  в  секретный  файл  милицейского
информационного центра. Опять-таки не абы для чего, а для дела.  Захотел  ты
узнать про злодея Яшку Шустрого, заполнил секретный запросик  и  получил  из
секретного файла секретный  ответик,  с  помощью  которого  Яшку  и  накрыл!
Охватим агентурной сетью все взрослое население страны! Нанесем преступности
ответный удар! Но... Все горе в том, что теория  с  практикой,  как  это  ни
грустно, расходятся, особенно когда теорией занимаются те, кто и  близко  не
знаком с практикой... И не получается два раза в месяц... Ибо  источник,  он
тоже человек, сегодня пашет, а завтра пляшет. А ты ему обратно - обязан  два
раза в месяц! Почему? Потому что! Обязан! Да ну вас к черту! Ничего я вам не
обязан!
   К слову сказать, согласно той же теории, встречаться со своей  агентурной
сетью  и  получать  ценную  информацию  полагалось  не  где  придется,  а  в
специально отведенном месте, называемом таинственным словом  "конспиративная
квартира", или просто "кукушка". Таковая действительно  имелась  в  доме  на
соседней улице - обычная однокомнатка  на  втором  этаже.  И  все  вроде  бы
нормально, кабы опять не вмешательство ее  величества  -  жизни.  Ну  какой,
скажите, дурак будет  использовать  свободную,  государственную,  бесплатную
жилую площадь для встреч с какой-то там сетью, а  любимых  женщин  водить  к
себе домой или в кабинет, вздрагивая от каждого шороха? Боясь  нарваться  на
соседку, начальника, тещу  или,  не  дай  Бог,  жену?  Не  надо  нам  такого
сексуального   удовлетворения.   А   конспиративная   квартира   на   то   и
конспиративная, что если тебя кто и застукает, то всегда можно сослаться  на
рабочие вопросы. "Разработка у меня. Прошу не отвлекать". Впрочем,  засветка
практически  исключалась,  хотя  ключи  от  "кукушечки"  имелись  у  многих.
Механизм встреч был давно отлажен и конфузов не допускал. Интерьер  квартиры
состоял всего из двух предметов - колченогой тахты  и  картины  Айвазовского
"Девятый вал" в виде картонной репродукции. Во время  встречи  с  источником
картина ставилась на окно, и заинтересованные лица сразу видели,  что  тахта
занята. Работа с сетью велась в райуправлении активно, Лакшин, проходя  мимо
секретного окна, ни разу не видел его пустым. А однажды его посетила шальная
мысль, что график встреч с агентурой, составляемый  начальником  ежемесячно,
придуман вовсе не случайно...
   Ваня, у которого на связи стояло целых восемь источников (любовницы не  в
счет!), особенно болезненно переживал за свою  сеть.  Из  этой  великолепной
восьмерки четверо  были,  как  бы  помягче  сказать,  вымышленными,  двое  в
настоящий момент сидели, один окончательно спился, а последний  вообще  умер
год назад. Тогда Ваня не успел скинуть дело в  архив,  и  сейчас,  чтобы  не
получить справедливый нагоняй, продолжал поддерживать с источником  "связь".
Собственно, о том, что агент преставился, Иван узнал случайно,  встретившись
на базаре с женой покойного и передав ему привет.
   Таким образом, агентурная сеть сыщика Лакшина существовала  исключительно
на бумаге, что не избавляло его  от  чернильной  пытки  два  раза  в  месяц.
Фантазией старшего  оперуполномоченного,  увы,  природа-мама  наделила  чуть
лучше, чем дятла, и рассчитывать на собственные силы по этой причине  он  не
мог. Но на любую хитрую директиву есть ум с резьбой. В критические дни  Ваня
шел к киоску, покупал пару-тройку газет, находил в них криминальную  хронику
и  принимался  за  работу.  Дело  спорилось,  благо  ничего  не  приходилось
выдумывать, а лишь обрабатывать прочитанное. Затем он шел  в  информационный
центр, располагавшийся  этажом  ниже,  и  перегонял  полученные  сведения  в
секретный файл. Теперь оставалось лишь получить квартальную премию за работу
с агентурным аппаратом и потратить ее с максимальной пользой.
   Ваня швырнул ручку  и  выдвинул  верхний  ящик  стола,  где  лежал  номер
"Новоблудского вестника". Номер был  старым,  но  это  Лакшина  не  смутило,
старая информация бумагу не испортит. Прочитав  криминальную  страничку,  он
отложил газету и  снова  взялся  за  перо.  Через  пятнадцать  минут  первое
агентурное сообщение увидело свет.
   "Источник "Фикус"  в  условиях  сугубой  секретности  сообщает,  что,  по
проверенным данным, в городе появилась преступная группировка, возглавляемая
неким Геннадием по кличке "Бетон".
   Группировка хорошо оснащена, организована и законспирирована. Сам  Бетон,
по  сведениям  источника,  отличается  жестоким  характером,  граничащим   с
беспределом. Не исключено, что именно он совершил взрыв котельной  общежития
завода  железобетонных  изделий.  Источник  полагает,  что  начался  передел
топливного рынка и  Бетон  запугивает  конкурентов.  Возможно,  в  ближайшем
будущем его группировка совершит еще ряд аналогичных преступлений".
   Сообщения писались в четкой, давно установленной  форме,  не  допускавшей
литературщины. Это не Макс  Горький,  это  жизнь.  Вторая  "сообщенка"  была
аналогичной по смыслу, но иной  по  содержанию.  Ваня  старался  дублировать
информацию, это придавало ей необходимую достоверность.
   "Источник "Кактус" в условиях сугубой секретности сообщает, что  на  днях
встретил  своего  случайного  знакомого  мужчину  по  имени  Паша,   который
хвастался, что является бригадиром в  команде  преступного  авторитета  Гены
Бетона. Гена хочет подобрать под себя топливный бизнес, для чего  собирается
провести несколько  устрашающих  акций.  Одну  он  уже  совершил  -  взорвал
котельную в одном из районов города. Паша  считает,  что  их  команда  самая
крутая в городе, а Гена Бетон - ставленник столичных криминальных кругов или
спецслужб".
   Больше  информации,  представляющей  оперативный  интерес,  в  газете  не
обнаружилось, поэтому Ваня решил прерваться, сходить отобедать и  купить  по
пути свежий "Вестник".  Оберегая  государственную  тайну,  Лакшин  аккуратно
сложил бумаги в специальную папочку с  золотым  тиснением  "СОВ.  СЕКРЕТНО",
убрал ее в верхний ящик  стола,  накрыв  сверху  "Ново-блудским  вестником".
Сегодня  Ваня  заказал  на  обед  утку,  томленную  в  печи,  с  яблоками  и
черносливом, поэтому торопился к назначенному сроку.
   - Я перекусить, буду через час, - предупредил Иван сидящего  за  соседним
столом напарника. Тот проснулся и согласно кивнул.
   Как только старший оперуполномоченный свернул за угол, напарник осторожно
открыл его стол и извлек  папочку  с  золотым  тиснением.  Напарник  не  был
предателем или засланным в милицейскую среду бандитом,  просто  два  раза  в
месяц перед ним возникали те же проблемы, что и перед Лакшиным. К тому же он
пришел на службу в органы совсем  недавно,  оперативной  обстановкой  владел
плохо, точнее совсем не владел, но овладеть стремился  в  кратчайшие  сроки.
Способ, выбранный им для  этого,  отличался  простотой  и  доступностью.  Не
можешь сам, передери у товарища.
   Через минуту папочка вернулась на прежнее место, а напарник со  скоростью
армейского писаря строчил секретное донесение. Закончив, он подул на чернила
и помчался к начальнику регистрировать бумагу. Получив визу, напарник  гордо
спустился в информационный центр и занес ценную информацию о Гене  Бетоне  в
городской милицейский "Х-файл".
   - Это он? - Максим Кутузкин, сдвинув на нос солнцезащитные очки, взглянул
на фотографию незатемненным взором.
   - Да, - опасливо оглянувшись по сторонам, ответил Шурик.
   - Не похож он на отмороженного.
   - Внешность обманчива. Вспомни Чикатило. С виду одуванчик Божий, а  народ
что капусту шинковал.
   - Это точно Бетон?
   - Странный ты, Макс. Нет, это Филипп Киркоров. Он, по-твоему,  на  каждой
фотке автограф должен ставить? Или печать? Кстати, сниматься Бетон не любит,
эта картинка уникальная, почти единственная.
   Кутузкин  понимающе  кивнул  головой  и  еще  раз  поднес  фотографию   к
близоруким глазам.
   - Он здесь не свежий, года три назад, - пояснил Шурик, - сейчас, может, и
изменился чуток.
   - Где взял?
   - Случайно. Ко мне дружбан армейский  как-то  закатывал,  Серега  Иванов.
Фотки показывал. Он с Бетоном дружбу водил, много про него трепался.  Мы  за
встречу ночку посидели, а утром, когда Серега откатил, я картинку под столом
нашел. Завалилась. Только, Макс, это между нами...
   - Естественно, - Макс положил фотографию на столик изображением вниз.
   - Просто мне лишних проблем не надо, и так хватает. Рассказать я тебе про
Бетона расскажу, это не жалко, а картинку могут просчитать. Бетон  же  долго
разбираться не будет, ему человека замесить, что  мне  в  Блуду  с  высокого
обрыва пописать.
   - Я все понял... Сколько хочешь за фотку?
   - Тебе, как  своему,  отдам  почти  даром.  Две  соточки.  Старик,  пойми
правильно, я рискую...
   Макс прикинул, что с Карасева он снимет как минимум полтонны, и  полез  в
карман.
   - У меня с собой сто пятьдесят, полтинник отдам с получки.
   - Так вам же ее не платят. Горлов жаловался.
   - Ему не платят, потому что она ему не нужна. Мне платят.
   Кутузкин убрал бумажник и крикнул халдею:
   - Старичок, еще бутылочку сделай. Темного.
   Затем раскрыл блокнот и щелкнул авторучкой.
   - Давай, выкладывай. Блин, музыка мешает...
   Алик Камаев позвонил в дверь условным кодом - семь раз,  после  чего  она
тут же открылась. Хозяин посторонился, пропуская эстонца в квартиру.
   - Вон туда, - махнул он в сторону темного коридора.
   Камаев прошел в указанном  направлении  и  оказался  в  уютной  гостиной,
дальний угол которой занимал сверкающий белизной  рояль.  Рояль  был  хорош,
особенно Алика удивили ножки-русалки, сделанные, судя по всему, из  слоновой
кости. На крышке небрежно валялись ноты и пистолет в наплечной кобуре.
   - Дочка занимается, - пояснил хозяин, улыбнувшись, - иногда я балуюсь.
   Камаев не понял, к чему относилась реплика,  то  ли  к  роялю,  то  ли  к
пистолету, но уточнять не стал. Хозяин подошел к  роялю  и  сыграл  фрагмент
Лунной сонаты.
   - А "Мурку" можешь? - по инерции спросил опешивший Алик.
   - В другой раз. Давай к делу. Пить будешь?
   - Я не пью.
   - Ну, нет так нет, - хозяин бережно опустил крышку рояля, убрал  пистолет
в стол и присел на диван. Алик опустился в кожаное кресло напротив.
   - Значит, так, - человек взял со стола несколько листочков, - Бетон у нас
засвечен. В закрытой оперативной базе. Проникнуть в нее  достаточно  сложно,
но мне распечатку сделали за два часа.
   Черный прапор удовлетворенно кивнул. Хозяин протянул ему верхний листок.
   - Вот, читай.
   Эстонец принялся за работу, но  вдруг  резко  поднял  ошарашенные  глаза,
словно документ с грифом "Сов. секретно" рассказывал о  тонкостях  орального
секса.
   - Что это за херотень зеленая? Фикус, кактус, кипарис?
   - Псевдонимы, - абсолютно серьезно ответил хозяин, -  Бетон  проходил  по
сообщениям сразу нескольких источников, поэтому информации можно доверять.
   Алик принял позу задумчивого врубелевского  демона  и  продолжил  чтение.
Через минуту он яростно скомкал листок и прошипел:
   - Я так и думал, что это московская братва! Суки позорные! Ведь год назад
все с ними решили. Что ваше, что наше. Нет, блин, опять на чужой кусок